When you call me

Инид удивлённо хлопает глазами и застывает с откусанным пирожным во рту. Вещь радостно подбегает к ним и уже видимо строит планы на вечера вместе с Инид, пока оборотень его не прерывает. — Погоди, Уэнс… — она почти давится, но вовремя вспоминает про чай, пока брюнетка терпеливо ждёт. — Я не могу принять это приглашение. — голос звучит неуверенно, столько потрясений за последние дни добивали её. — Ты ненавидишь Рождество, уверена, твои родители будут против, узнай они, что всё это притворство. Знаешь, мне достаточно одной семейки, которая ненавидит свою ужасную дочь. Давай остановимся на этом. Уэнсдей хмурится. Не то, чтобы она действительно чувствовала отвращение при мысли о Инид рядом. Она оправдывает это тем, что привыкла к её раздражающей персоне за время проведённое в Неверморе. Конечно, её вкус в музыке оставлял желать лучшего, а большинство одежды призывало желание вырвать себе глаза, но Уэнсдей действительно привыкла. К тому же она просто чувствует себя виноватой. — Инид, мои родители буквально настаивают на твоём присутствии в нашем доме на Рождество. — вещь пытается поддакивать, но смысла в этом не особо много — его никто не замечает. — Я так же… Думаю, что твоё присутствие будет уместным. Щеки Инид краснеют, и она откладывает всё принесённое Уэнсдей на стол и пододвигается к краю кровати. Довольная улыбка украшает её лицо. — Ты хочешь, чтобы я была с вами в Рождество? — теперь её голос звучит весело-ехидно, а глаза сверкают при свете её яркой гирлянды. Уэнсдей едва заметно фыркает и оглядывает девушку холодным взглядом. На самом деле, она должна признать, что перспектива одинокой Инид в их комнате в канун Рождества казалась ей ужасной… В плохом смысле. Всё ещё чувствуя долю ответственности за сложившуюся ситуацию Уэнсдей, кивает. Лучше думать о том, что она слишком горда, чтобы позволить Эстер Синклер испортить жизнь её… соседке по комнате, ведь общее настроение будет влиять на атмосферу в комнате и Уэнсдей не сможет закончить главу к началу их каникул, если Инид будет портить своим видом ей настроение. Почему грустный внешний вид Инид будет портить настроение ей? Этот вопрос тоже игнорируется, когда Инид улыбается ещё шире, хотя, казалось бы, куда ещё. Блондинка подскакивает с кровати и продолжает скакать вокруг Уэнсдей. Весёлый смех ударяется о стены их комнаты и, если взгляд брюнетки смягчается никто об этом не говорит. — Боже, конечно! — она хлопает в ладоши, но быстро успокаивается, — Ты уверена, что родители будут не против? Она закатывает глаза. — Они будут в ужасе. — потом поясняет, — В хорошем смысле. *** Остаётся две недели до их отъезда из Невермора в поместье Аддамсов. Инид сидит во дворе школы и отдыхает после почти часового унижения со стороны Торнхилл. Из-за того, что она не сделала задание правильно, пришлось у доски разбирать все ошибки, но стало только хуже, когда Инид забыла название какого-то растения и её заставили проверить всю книгу, чтобы выяснить, что там даже не было его названия. — Потому что ты не знаешь, где находится нужный тебе материал. — оборотень передразнивает учительницу и с глухим стуком роняет голову на стол. Не успевает волна самокритики настигнуть её, когда холодная рука ложиться на плечо. Инид вздрагивает, необоснованный страх, что за спиной стоит Торнхилл с ядовитым цветком рассеивается, когда она оборачивается. Уэнсдей смотрит на неё своим фирменным взглядом. — Тебя полностью унизили. — подводит итоги Аддамс. — О, привет. — фыркает. — Спасибо, не знала. — её голова снова падает на стол, а изо рта вылетает очередной разочарованный стон. Рядом с её носом приземляется толстая тетрадь. — Что это? Уэнсдей пожимает плечами. — Тут все конспекты по темам, до конца семестра. Я давно прошла программу, мне это совершенно не нужно. Аддамс исчезает так же внезапно, как и появилась. Инид не знает точно, как долго в ступоре смотрела ей в след, но Йоко перебила её мысли спустя какое-то время. — Привет, позорница. — вампирша приземляется рядом. — Наблюдать за этим было и грустно, и смешно, одновременно. — Йоко оглядывает её и следит за взглядом, но впереди никого, — Алло? Инид отворачивается и прячет тяжёлую тетрадь в сумку. — Мне кажется теперь на ещё одного врага у меня больше. Йоко только похлопывает её по плечу. Достаточно с Инид на сегодня подколов. Они проводят обед в компании подошедшей Дивины и Аякса с Ксавьером, обсуждая какие-то мелочи. Ребята старались не задевать тему Рождества, так как коротко слышали рассказ о ссоре с родителями, без подробностей. Уэнсдей достаточно хорошо дала Танаке понять, что будет с её клыками, если хоть кто-то ещё узнает о том происшествии в деталях. Так дни проходили достаточно быстро. Украшения в каждом из кабинетов появлялись постепенно, все ученики жужжали о предстоящих каникулах и поездке домой, а Инид с каждым днём становилась всё более нервной. Она в очередной раз постукивает носком по полу, но это происходит так долго, что Вещь не выдерживает. — Что случилось? — спрашивает он. Блондинка тяжело вздыхает. — Я не знаю, что подарить Уэнсдей и её родителям на Рождество. Я обречена. — выбирать подарки всегда было её любимой традицией на Рождество, теперь же это казалось мукой. Не особо хотелось разочаровать всех своими отвратительными (в плохом смысле) подарками. Ещё больше не хотелось разочаровать именно Уэнсдей. Её мысли перебивает брюнетка, которая молчаливо оглядывает комнату и проходит на свою сторону к столу даже не здороваясь. Она убирает со стола все исписанные листы бумаги, раскладывая в известном только ей порядке. Медиум в последнее время была молчаливой больше, чем обычно, но Инид списывала это всё на подготовку к итоговым тестам. Многие были так же погружены в хаос из-за итоговых экзаменов. Хотя Инид тоже немного переживала, но была больше уверена в хороших результатах, даже Торнхилл хвалила её пару раз. Зато Уэнсдей Аддамс не реагировала на её громкое присутствие, не язвила в ответ и даже обычные диалоги стали сходить на нет, это, конечно же, было в топе по причинам беспокоиться после вопроса с подарками для семьи Аддамс. — Тебя что-то беспокоит? — осторожно спрашивает блондинка. Уэнсдей даже не поворачивается в её сторону, продолжает раскладывать листы по своим местам. — Беспокойство для тех, кто не может здраво оценить ситуацию и решить её, Инид. Инид хмурится. — Что же там? — брюнетка удивлённо поворачивается в её сторону, хотя лицо сохраняет. — Ты не обязана рассказывать, просто мне хочется поговорить с тобой. Аддамс фыркает. — У тебя определённо скрытый мотив. — она видит, как Инид только загадочно пожимает плечами. — Мы отъезжаем через неделю. — Ага. — глупо соглашается. — Ты помнишь, что для родителей мы пара? — получая в ответ только поражённый взгляд, выводы она делает за всех. — Ты даже не думала об этом. Инид хмурится и смотрит куда-то в пол. Значит ли это, что им придётся притворяться влюблёнными? Типо, все две недели их каникул? По непонятным причинам, такая перспектива отзывалась в груди волнующим трепетом. Уэнсдей Аддамс подпустит её так близко? Конечно, это будет больше вынужденная мера, но всё же, подпустит. — Что ж, мы можем не притворяться парой и рассказать всё родителям, если ты хочешь. — несмотря на спокойное выражение лица, Уэнсдей уже третий раз поправляет один и тот же лист, просто меняя угол. Мило. Инид улыбается. — Я думаю, если ты не против… Тогда лучше притвориться. Не то, чтобы ты действительно будешь встречаться со мной, верно? — слова неприятно колют язык, но она игнорирует это. Почему в последнее время она становится такой эмоциональной в сторону Уэнсдей? В плане, Инид всегда была такой, но по-другому. Это настораживает, но, если есть возможность игнорировать это — она будет делать это так долго, как сможет. — Но, нужны правила. — Аддамс кивает. — Тогда… Держаться за руки? Брюнетка отступает от стола и подходит ближе к их границе, голова едва заметно наклоняется, а потом она кивает. — Да. — Объятия? — Что ж, полагаю, там, где они будут нужны. Оборотень кивает. — Окей. Милые прозвища? Я слышала, как твоя мама называла тебя грозовой тучкой, это… Уэнсдей её перебивает. — Не смей называть это милым, я вырву тебе язык. — блондинка поднимает руки вверх в капитуляции. — Без прозвищ, я думаю, этого будет достаточно. *** Йоко влетает в комнату без предупреждения. Вся красная, растрёпанная и напуганная. До зимнего бала остался день, до их отъезда три. Вампирша не выглядела такой напуганной с момента, когда Уэнсдей преследовала её два дня после неудачной шутки, хотя тогда она отделалась только средним ожогом от чая с чесноком, в этот раз всё выглядит куда более серьёзным и Инид боится даже представить, что происходит. — Синклер, быстро вставай! — она подбегает к Инид и буквально загребает ту, и тащит с кровати к выходу, но Инид сопротивляется. — Что происходит, Йоко? Инид не привыкла к тому, что её лучшая подруга выглядит так, будто сейчас весь Невермор взлетит на воздух или саму Йоку сейчас разорвёт рядом с ней. — Аддамс сейчас выпотрошит всех оборотней и тогда будет поздно что-то спрашивать! — довольствуясь этим, Синклер примерно понимает масштаб проблемы и теперь бежит даже быстрее Йоко. Они минуют коридоры общежития, некоторые оглядываются на них, тыкают пальцами и шепчутся, но сейчас не то, чтобы девушки обращали на это внимания. Они выбегают во двор, где слышатся рычания, скулёж и крики толпы. Вокруг одного из столов собрался целый круг людей, сверху из окон тоже слышатся крики и среди них Инид может услышать имя Уэсндей. — Давай, Стив! Разорви эту нахалку к чёрту! — кричит кто-то так громко, что уши закрыть хочется, но Инид только продолжает пробираться сквозь толпу. К несчастью, пробиться получается не сразу, поэтому понимая, что мирным путём ничего не получится, Инид на нервах начала расталкивать всех вокруг пользуясь своей силой. — Простите… Мне жаль… Извините… Так, дай пройти мне, чёрт возьми!... Ой, простите… Когда у неё всё-таки получается ворваться в круг, глаза раскрываются в ужасе. Уэнсдей стоит где-то в середине с небольшим серебряным ножиком, у неё на щеке пара царапин, кровь у виска, волосы в беспорядке, но в общем она выглядит куда получше, чем четыре парня которые валяются где-то у других столов и стонут от боли. Ещё двое стоят напротив Аддамс и рычат угрожающе, Инид узнаёт этот звук, так звучат оборотни, которые вот-вот превратятся. Она оглядывается на Йоко. — Они что-то обсуждали, потом подключился Аякс, началась потасовка и Уэнсдей их разняла, но они ей что-то сказали. Слово за словом, я не успела глазом моргнуть, как двоих она уложила. — вампирша ещё не решила, звучит она более восхищённо, напугано или шокировано. — Тот, что справа Стив, говорят он убил парнишку в старой школе. Того, что слева я даже не видела ни разу. Но Синклер, как королева сплетен знает всех их, она так же знает, что Стив одним парнем не ограничился, поэтому имел довольно мрачное досье. Не такое, как у Уэнсдей, но всё же. Она чувствует, как волнение оседает в самих лёгких, когда тот, что слева летит на низкую девушку, но оказывается прижатым к земле, не успевает обратиться, когда она прорезает ему руку ножом. Крик боли пронзает двор с новой силой. Потом Аддамс бьёт рукоятью прямо между бровей и парень мгновенно отключается. — Уэнсдей! — медиум оборачивается буквально на секунду, замечая, как в голубых глазах напротив скопляется влага и теряется от вида Инид. Тогда уже волк налетает на неё с ужасающей силой. Она влетает в дерево, которое от силы удара громко трещит. — Что… Какого… Инид поворачивается на Йоко, которая тоже поражённо замирает. По щекам Инид скатываются слёзы, она сдерживает наступающую истерику. Уэнсдей Аддамс лежит на земле и, казалось, даже не дышит. Они смотрят на волка, который абсолютно точно направляется в сторону брюнетки с намерением прикончить её к чертям. Инид в ужасе замирает, она смотрит на свою соседку по комнате, смотрит на волка и горе вперемешку с вселенской злобой бурлит по её венам. Йоко сжимает её плечо в попытке остановить подругу, когда она рвётся вперёд. Стив размашистым шагом подходит к не двигающейся Уэнсдей и заносит лапу для удара, но отдёргивает её, когда серебряный кинжал вонзается в его заднюю лапу, он рычит и скулит от боли, а Инид видит, как брюнетка встаёт на ноги, она шатается, но взгляд непоколебим и глаза такие чёрные, как никогда раньше. Она чувствует, как желудок снова падает от волнения, когда оборотень рвётся вперёд, а сама Уэнсдей опирается на одно колено и морщится от боли. Он рычит ещё громче, а Инид видит директрису Уимс, которая не может пробраться ближе несмотря на приказы и крики. Стив бежит на Уэнсдей, его глаза краснеют, а зубы обнажаются. Но его тут же сбивают с ног. Парень летит практически через весь двор и влетает в стену, он скулит от вспышки боли. Волк, в разы больше него самого с серебристой шерстью встаёт прямо перед Аддамс и Стив, подняв глаза застывает в ужасе. — Инид? — поражённо выдыхает Уэнсдей, и волк радостно поворачивается на знакомый голос. Она чувствует, как сила разливается по всему телу и чувства обостряются. Ужасное осознаннее нагоняет её, когда взгляд на побитом лице соседки совершенно точно задерживается дольше положенного. В следующий момент Инид слышит шуршания сзади себя и с разворота сшибает осмелевшего бросить ей вызов волка туда, где он лежал не так давно. Она надвигается на него, но директриса Уимс разрезает воздух громким криком. — Немедленно прекратили! — женщина наблюдает, как в ту же секунду парень превращается обратно и остаётся лежать на земле. Инид делает то же самое и пошатывается с непривычки, её вовремя под локоть ловит Уэнсдей предоставляя опору, хотя сама еле стоит на ногах. Они оглядывают двор. Толпа побитых подростков, пару перевёрнутых лавочек, заметно скривлённое, после удара, дерево и абсолютно злая Уимс. *** — Я знала, что это произойдёт, но меня уверяли, что колоссальных проблем не будет! — женщина хлопает по столу рукой. Стив и Инид подпрыгивают, но Уэнсдей даже не шелохнулась. — Пять парней в лазарете! Уэнсдей Аддамс, я жду объяснений! — её голос пресекал все колкие ответы и фырканья. Что если Уэнсдей исключат? — единственная мысль, которая билась в её голове. Эйфория от превращения быстро сошла на нет, такое долгожданное событие полностью перекрывается страхом. Она бы радовалась, будь это обычное превращение. — Я буду говорить только наедине с вами. — брюнетка смотрит в упор на Уимс, и женщина дёргает бровью, она расправляет плечи и приподнимает голову. Между ними безмолвный конфликт и никто не хочет отступать, — Вам бы лучше послушать. — после этих слов Стив рядом с Инид съёживается. Лариса, на удивление быстро принимает решение и просит остальных выйти. Дождавшись пока они уйдут, женщина вздыхает и пытается привести мысли в порядок. — Я возвращалась с биологии, когда услышала абсолютно неинтересные мне препирания Аякса и тех имбицилов. — Уэнсдей получает предупреждающий взгляд и продолжает с тем же холодным тоном, но уже без оскорблений. — Оказалось, горгона узнал, что парни стоят за тем, чтобы с помощью технологий прикреплять лица разных девушек на место других в видео порнографического характера. Уимс, кажется, выглядит теперь не такой убеждённой в неправоте Аддамс, когда слышит продолжение. — Аякс пытался остановить их, попробовал угрожать полицией, но его только избили. Когда я подошла, угроза так же звучала и в сторону использования лица Синклер. — она переводит дух убирая любые показательные эмоции, но яд слышится в её голосе. — Он угрожал, что скинет видео «подружки» Аякса, её родителям. Соответственно, я вмешалась, не думаю, что стоит в деталях описывать, почему его мразотные дружки, — всё же не удерживается, — Оказались там, где они есть. Высокая женщина теперь задумчиво постукивает пальцами по столу и осматривает Аддамс. Она не считала её поступок в корне неправильным, но всё же… — Я сообщу твоим родителям. — Лариса Уимс прекрасно знает, что это не будет и на йоту близко к наказанию, и это так же знает Уэнсдей. — Я отпущу вас с занятий до конца этого семестра, чтобы вы все восстановились и дали показания полиции, это серьёзно, мы займёмся этим. Стив врывается в кабинет и рычит на женщину от злости, он выкрикивает что-то, объясняется, но Уэнсдей замечает только, как его рука сжимается вокруг запястья Инид и, как та пытается вырваться. Медиум раздражённо дёргает бровью и встаёт со своего места. — Если меня исключат, я раскидаю видео с этими су… Ай! — парень протяжно кричит, падает на пол и катается по нему от боли. Его рука давно отпустила руку Инид, вместо этого он теперь истекает кровью. Маленький карманный нож торчит из его предплечья, а Уэнсдей ступает вперёд, закрывая Синклер собой и ничего не выдаёт её эмоций, кроме сверкающих глаз. Сверкающих в плохом смысле. — Если ты сделаешь это, попробуй спрятаться от гнева Аддамсов, потому что мы не даём в обиду свою семью. — Инид чувствует себя до одури глупо, когда улыбка мелькает на её губах. Уэнсдей только что сказала, что она часть семьи Аддамс? Страх крови полностью уходит на второй план, как и крики боли, когда Уэнсдей продолжает, — Можешь передать всем, — она наклоняет корпус вперёд и щурит глаза, хотя лицо выглядит всё так же без эмоционально. — Инид Синклер — моя девушка, если кто-то сделает что-то с ней, я сделаю так, что ваши неприкаянные души не найдут ни монетки на паром в ту сторону. Она сейчас точно упадёт в обморок.