When you call me

— Что?! — Инид подрывается с кровати и в этот раз не удержав равновесия падает на пол. — Что это значит? — кряхтит. Уэнсдей оглядывает её всего секунду, чтобы потом продолжить проверять всё ли сложено по своим местам. Вещь лениво устроился на чёрной коробке и постукивает пальцем в ожидании. — Это значит, что Эстер Синклер будет тут примерно через час или… — она не успевает договорить, когда из внутренней части двора Инид отчётливо слышит крик матери. — Инид Синклер! А ну живо спускайся! — Уэнсдей кривится, когда улавливает надоедливый голос и сдерживается от желания заткнуть уши. Вместо этого она наблюдает за реакцией Инид. Оборотень мечется по комнате, собирает в яркие чемоданы всё, что попадётся под руку, и чертыхается. Уэнсдей оглядывается на Вещь, который делает жест по типу «Оставь её так», поэтому она просто кивает, отходит от своих вещей и присаживается на оголённую кровать. Инид же находится в полном хаосе, некоторые вещи из её шкафа, которые не попали в чемодан, неуклюже свисают с полок, плюшевые игрушки тоже прошли отбор и некоторые впихнуты через силу, а некоторые пали в бою и валяются возле кровати. — Давай сбежим! — отчаянно просит Синклер, но получает в ответ только холодный взгляд и хнычет от безысходности. — Я серьёзно, мало того, что я превратилась и встречаюсь с тобой, так ещё и сбегаю тоже с тобой! Я же купила… Ой, неважно, главное, что ты не можешь меня сейчас бросить! Медиум закатывает глаза. — Инид, мы не вместе по-настоящему. Инид бросает в её сторону укоризненный взгляд: — Но для моей матери мы вместе, так что, давай, Уэнсдей Аддамс, помоги мне взять ответственность за наши решения. Когда чемоданы собраны, мягкие игрушки уложены на места, а Эстер Синклер продолжает орать во дворе, они стоят у двери. — Ну, ладно. Мы сможем — когда не могли? — успокаивает себя вслух Инид. Она поворачивается и смотрит на абсолютно спокойную Уэнсдей и от этого ещё больше переминается на одном месте от волнения. — Ты готова? Уэнсдей, не дожидаясь очередной волны вопросов, просто кивает, и перед тем, как выйти из комнаты под удивлённый взгляд Инид, берёт её за руку, и они шагают вместе навстречу Дьяволу. *** Совместное появление повергает в шок не только стаю Синклеров, но и их общих друзей. Инид игнорировала любые звонки от Йоко, потому что вампирша хоть и знает историю изнутри, но от этого вопросов у неё не меньше. А вот комментарии недовольного Ксавьера под последним постом в собственном блоге она рассмотрела, как следует (то, какое удовольствие Инид от этого получила, конечно же, не упоминается). — Инид Синклер, я тебе уже говорила, чтобы вернуться в семью ты обязана… — не успевает злая триада набрать сил, когда Уэнсдей её перебивает. — Инид уезжает со мной в это Рождество. Семья Аддамс ждёт её, как никто другой. — сухо говорит брюнетка и, если Инид от нервов сильнее сжимает её руку, а она в ответ тоже сжимает в успокаивающем жесте, никто об этом не говорит. Йоко, наблюдает со стороны, как мать Инид готова взорваться и давится воздухом, как только слышит голос Уэнсдей, и она не могла отрицать, что увиденное являлось лучшей картиной мира. — Как ты смеешь решать за мою дочь? Уэнсдей слегка приподнимает бровь в немом вопросе, но язвительный ответ застревает на кончике языка, когда Инид наконец-то говорит: — Прекрати делать из Уэнсдей монстра, мама. — голос хоть и дрожит, но звучит уверенно. — Меня пригласили, и я согласилась, прошу заметить, с большим удовольствием, так что прекрати делать из меня жертву. Женщина недовольно фыркает и оглядывает их надменным взглядом. — Ты думаешь, она тебя спасёт? — Уэнсдей уже порядком устала выглядеть так, будто борется за своё место рядом с Инид. С чего бы ей вообще, бороться? Не то, чтобы она не заслужила быть рядом, просто... Ладно, не суть. Её не волнует, что думает стая Синклеров, включая и Эстер, насчёт их отношений. Они даже не были в отношениях, но жгучее чувство (в плохом смысле), оседающее в желудке, заставляло её хотеть узнать, как бы Инид защитила их. Поэтому Уэсндей молча наблюдала. — Да. — Инид держится стойко и готка не может отрицать, как завораживает уверенность в глазах оборотня. — Она делала это столько раз, что по пальцам пересчитать невозможно, но знаешь сколько раз ты говорила, что любишь меня? Эстер растерянно моргает и Инид кивает. — Я так и думала. Она тянет Уэнсдей за руку и ведёт их к выходу. Ларч наверняка заждался и ей уже не терпится раздать подарки всем членам семьи Аддамс, она всегда хотела познакомиться с Пагсли и пройтись по кладбищу возле дома вместе с Мортишей и Гомесом. Блондинка таит в себе мысль о времени, которое они проведут вместе с Уэнсдей. Она увидит её комнату. Даже мысль о том, как близко она может узнать Уэнсдей Аддамс вызывала приятную теплоту в районе сердца. Не успевает Уэнсдей отдёрнуть руку возле выхода со двора, как Эстер буквально налетает на них и разрывает стальную хватку на ладони. Инид удивлённо оборачивается, чтобы увидеть, как её мама, тяжело дыша надвигается на Уэнсдей. — Ты, тварь, думаешь можешь быть с моей дочерью? — женщина яростно шагает по направлению к ней, но Уэнсдей даже не думает отступить назад. — Тебя никто не может полюбить, ты проклята быть одинокой до конца своих дней! — её рёв слышен всему двору, Йоко смотрит, как серебряный нож блестит у кончиков пальцев Аддамс. — Думаешь она тебя любит? — громко хмыкает. — Это всего лишь попытка сбежать от своей природы, вы не продержитесь долго, а Инид найдёт себе подходящего волка и… Не успевает Эстер договорить, а Уэнсдей наколоть её на лезвие ножа, когда Инид появляется перед ней и закрывает своей спиной. Уэнсдей не может видеть выражение лица злой Синклер, но примерно себе это представляет. — Прекрати немедленно. — голос близок к рыку. — Ты думаешь я не могу полюбить такую, как Уэнсдей? — почему-то эта фраза больно режет лёгкие, но она игнорирует это чувство, только отворачивает голову и наблюдает за Йоко, которая что-то быстро шепчет Дивине на ухо. — Как мне не полюбить девушку, которая готова стоять за меня горой, вне зависимости от того, правильная я или нет? — её голос звучит рвано, но искренне, — Она готова перерезать всю стаю и подвергнуть себя опасности, готова уступить своим принципам и закрыть глаза на все мои недостатки, только, чтобы я была счастлива. — они могут слышать, как Йоко присвистывает и потом ойкает, когда получает подзатыльник от Дивины. — Я не понимаю, как может кто-то не любить своего ребёнка. Не понимаю, как чужая семья может ждать меня на Рождество больше, чем моя собственная. Эстер не ожидая напора от дочери на мгновение затыкается, и Инид пользуется этим, хватает брюнетку за руку и они направляются к выходу. — Если ты уйдёшь, можешь не возвращаться в эту семью! — громко рявкает женщина. Почти у самого выхода Инид останавливается. Уэнсдей сжимает её ладонь ещё сильнее в немой просьбе, и оборотень оборачивается только, чтобы ответить: — Спасибо, что делаешь мне одолжение, мам. В этот день Инид Синклер в последний раз назвала Эстер Синклер мамой. *** Когда они пересекли примерно половину коридора, Уэнсдей перестала понимать точно ли они движутся в нужном направлении, так что попыталась как-то остановить разгневанную Инид, что вышло, честно говоря, паршиво. — Инид, — пытается хоть как-то докричаться до оборотня, но всё впустую, хватка на её ладони становится сильнее. — Инид, остановись немедленно. — брюнетка старается вложить в свой голос столько холода, насколько это возможно, и это кажется отрезвляющим, потому что Инид останавливается. Внизу их ждёт Ларч, возможно Вещь их обыскался, и они уже сбились со своего предположительно установленного графика, но всё, что интересует Уэнсдей на данный момент, это абсолютно злая и разбитая Инид. Их руки разъединяются. — Заезженная пластинка. — да, но каждый раз больно словно в первый. Каждый раз это грызёт изнутри, и голова забивается вопросами. Почему я не достойна любви? В чём моя ошибка? Проблема во мне? Что сделать, чтобы меня полюбили? Она так долго ищет ответы, но теряется в лабиринте вопросов без возможности выбраться. Уэнсдей видит, сколько усилий прилагает Инид, чтобы не расплакаться. Не потому, что ей стыдно за свои чувства, а потому что Эстер Синклер недостойна её слёз. Обычно ей нравилась несправедливость, когда даже хорошие люди получали что-то ужасающее и разрывающее душу. Но глядя на то, как Инид проходит через всю тропу «Ты всегда будешь разочарованием для родителей», заставляло летучих мышей в желудке разрывать внутренности в поиске света. Медиум не могла объяснить своё подсознательное желание защитить Инид любой ценой. Не хотела и не могла, но защищала. Даже сейчас, когда вокруг никого нет, она просто берёт её ладонь в свою и встречает взгляд терпимых голубых глаз. — Родители будут расстроены нашим опозданием, Ларч ждёт. — Уэнсдей выглядит так, будто проглотила литр яда, заметно сглатывает и чуть подумав добавляет: — Нам пора ехать домой. Инид не могла описать точно, что почувствовала в тот момент, но забота готки успокаивала и давала надежду. Она просто вздыхает и закрывает на пару секунд глаза позволяя страхам её одолеть, пока Уэнсдей держит её за руку, возможно она сможет выбраться из лабиринта, если Аддамс останется рядом. А что, если нет? *** Поездка до Нью-Джерси занимает немного больше, чем того ожидала Инид, но хорошо, что Уэнсдей предпочла просто почитать Эдгара По, пока Ларч пустым взглядом следил за дорогой. Честно признаться, первое время оборотень не могла полностью поверить, что они всё-таки доедут до точки назначения. — Ларч возит нашу семью десятилетиями, прекрати. — спокойно говорит боюнетка, не глядя в её сторону. — Расслабься. Если бы Инид платили по одному центу, когда она так же слепо доверяла Уэнсдей, возможно хватило бы, чтобы купить домик рядом с, наверняка, огромным поместьем Аддамсов. Глотая ироничный комментарий, она просто закрывает глаза и позволяет себе немного отдохнуть, незаметно погружаясь в сон. Где-то в середине их поездки Ларч может заметить, как бледная ладонь аккуратно опускает блондинистую копну волос на плечо, но с красноречивым молчанием встречает взгляд младшей Аддамс и продолжает следить за дорогой. Подъезжая ближе к месту назначения дома становятся редкостью, отдавая предпочтение лесу на пустых участках, а на еловых ветках толстым слоем оседает снег. Когда они проезжают ещё двадцать минут можно наконец-то увидеть проявляющийся силуэт большого здания в готическом стиле, ворота со скрипом открываются, когда машина подъезжает на выездную дорожку и Уэнсдей немного дёргает плечом. — Проснись, Инид. — Ларч давит в себе хмык от напускного холода в голосе Уэсндей. — Почему?... — кажется машина ещё не останавливается, когда Инид практически выпрыгивает на ходу и удивлённо ахает. Она выглядит завораживающе, лицо всё ещё заспано, а волосы растрёпаны, но в глазах застыл восторг и возможно, только возможно, Уэнсдей жалеет, что у неё нет суперспособности (она буквально медиум, но этого недостаточно), чтобы остановить время хотя бы на пару минут. Игнорируя трепещущее чувство Уэсндей ловит хитрый взгляд матери. Гомес стоит по правую руку от Мортиши и будто ладонь жены самая хрупкая вещь в мире, осторожно огибает её пальцами. Он одет в один из своих классических костюмов, но в глаза сразу же бросается розовый платок во внешнем кармане пиджака. А вот Мортиша выглядит, как обычно, Пагсли не видно, но это не что-то удивительное. Уэнсдей игнорирует сопровождающий насмешливый «Я знаю кто ты» взгляд матери, до конца выходит из машины и загребает отвратительно яркий розовый пуховик. (Несмотря на полюбившийся холод, Инид оставалась мерзлячкой, так что печку пришлось так сильно выкрутить, что в итоге стало жарко.) Она с отвращением в глазах и чуть опущенным уголком губ накидывает на уже замёрзшую блондинку пуховик и отряхивает руки так, будто на них остались яркие блёстки. Мортиша только закатывает глаза и надвигается на них вместе с Гомесом. Инид, казалось, женщина плыла по воздуху и единственное, что доказывало обратное — следы на тонком слое снега. Она восхищённо наблюдает за женщиной, которая так напоминала ей Уэнсдей. — Инид! Как же мы рады видеть тебя! — не дожидаясь разрешения она втягивает её в объятия и почему-то камень с души оборотня падает окончательно. Было глупо разводить сейчас сопли, поэтому Инид старается сдержать слёзы, которые застилают обзор на сожалеющий взгляд Гомеса. Он подходит ближе, когда его жена наконец-то отстраняется и так же вовлекает блондинку в объятия, но отличительно много болтает по сравнению с женой. — О, моя милая волчица, мы очень ждали вашего визита! — радостно лепечет, прижимает ближе. — Пагсли с трудом согласился не приветствовать тебя своими новыми ловушками взрывчатками, мы подумали это будет слишком гостеприимно в стиле Аддамс. — он поморщился. Когда Гомес выпускает её, Уэнсдей подходит чуть ближе хватая блондинку за руку. Инид готова пищать от восторга, но только прикусывает губу в сдерживаемой улыбке. Они стоят не так долго, просто Инид слишком в восторге от любви, которой её одаривают, а ещё рука Уэнсдей в её согревает больше, чем должна. И если Уэнсдей думает, что это ещё можно терпеть, становится только хуже, когда Пагсли наконец-то появляется на крыльце. — Ради всего нечестивого, — умоляет готка и Мортиша с Гомесом давят весёлый смех, который настегает их при виде собственного сына. — Пагсли, какого?.. Договорить ей мешает визг оборотня и если то, как Инид вырывает руку из её хватки и восторженно бежит к её брату немного раздражает, она просто отгоняет это. Пагсли стоит на крыльце, улыбается шире обычного и слишком довольно, как для того, кто одет в отвратительный свитер в черно-розовую полоску. — Это так… Как Блэкпинк!... — задорно замечает Инид. С губ Уэнсдей срывается самый тяжелый вздох, на который она была только способна.