Том

Сессия наступила стихийно: вот, они ещё баловались на лекции, подшучивая над преподавателем, который после первой пары принял на грудь коньяка и рассуждал с важным видом о модели интеллекта Гилфорда, совершенно не замечая, что из расстёгнутой ширинки торчит край рубашки, а вот, стоят, кусая губы, толпой у методического кабинета, хмуря брови в ожидании, когда к ним выйдет Марго. - Ну, что там? - прошипела, смешно морща длинный тонкий нос Нина, хватая Тома за локоть и вытягивая, как могла, шею. - Поговорили? Он пожал плечами. - Хрен их пойми, шепчутся... - сказал он в ответ. Спустя долгие минуты напряжённого разговора на децибелах, схожих с голосом летучих мышей, Марго, пунцовая от раздражения, вышла в коридор, мгновенно окружённая ребятами. - Ну, Маргош, не томи! Будет пересдача? - жалобно простонала Нина. Девушка раздула ноздри и кивнула коротко. Толпа взорвалась бурной радостью. Философ оказался до того вредным, что после первого же экзамена отправил всех на пересдачу, даже не взглянув на работы. "- Эти, вероятнее всего, вы оригинально скачали из интернета, прочитав не дальше первого абзаца, поэтому, уважаемые, давайте немного напряжемся," - сказал он с издевательской усмешкой на губах и никакие заверения на него не действовали. После второй пересдачи, он с задумчивым видом просмотрел несколько рефератов, причем, начиная с середины, отложив в сторону лишь одну. - Ковнер, зачётку, остальным стоит ещё немного подумать, - сказал он медленно. Том хмыкнул. Ему нравилась эта гонка, нравилось соперничество с Максом в учебе, а ещё больше нравилось ему проигрывать. Это подстегивало парня, раздражало и было таким восхитительно возбуждающим, словно их соревнование в постели. После той пересдачи Макса окружила почти вся группа, округляя глаза и смущая его вопросами, а он лишь пожимал беспечно плечами, утверждая, что просто писал работу сам, как и все остальные. - Ага, как остальные, - с тяжёлым вздохом протянула Юля, зачем-то затянувшись незажженной сигаретой. - Я уже не знаю, каким местом слова в предложении поменять, чтобы он не докопался. Третья пересдача вновь оказалась для большинства провальной, потому что, вместо проверки рефератов, как на то рассчитывали студенты, преподаватель устроил незапланированный тест. Том совершенно не мог сосредоточиться. Он, вдруг, черт бы его побрал, перед самыми дверями вспомнил о том, что у Макса не осталось больше "хвостов", а, значит, он может дать ответ Сергееву насчёт перевода, ведь сдал сессию на "отлично", и земля, зачем-то, начала уходить из-под ног. - Эй, ты чего такой бледный? - спросил участливо Амир, усаживаясь за парту рядом. - Заболел? Том мотнул головой. - Да, так... - отмахнулся он, хмуря брови и смотря на лист бумаги перед собой. - Опять что-то с Максимом не поделили? - его голос звучал ласково, а лучезарная улыбка вырвала из груди Тома горькую усмешку. - Что, я настолько предсказуем? - спросил он с досадой. Амир покрутил головой, отчего кудряшки забавно заколыхались вокруг лица. - Просто, если у тебя плохое настроение, значит вы опять в ссоре, остальное, по моим наблюдениям, тебя вообще не огорчает, - сказал он просто, а Том прикусил губу. Гараев был прав. Единственный, кто мог выбить Рому из равновесия, был его любимый. И то, что он, вероятнее всего, своими собственными губами дал тому добро на перевод, ещё сильнее огорчало Тома, бесило его и сбивало с нужного настроя на экзамен. - Придурок сдал сессию на отлично, - проворчал Том, опуская голову и добавляя обреченно: - И я сказал, блять, непонятно зачем, что поддержу его с переводом. Амир прикусил нижнюю губу, нахмурив брови и покачав головой. - Паршиво, - протянул он медленно. - Паршиво, - согласился Том. Экзамен не сдал ни тот, ни другой. Рома был настолько подавлен и сосредоточен на своих мыслях, что не смог вспомнить про Канта ничего, кроме как горячих губ Макса на своем члене, а Амир, искренне переживая за приятеля, старательно выдумывал план, как все исправить, вместо того, чтобы писать ответ. - Есть А и Б, остальное в разработке! - радостно улыбался он, выходя из аудитории и подтягивая на плече ремень сумки. - Ты болван, Гараев, ты в курсе? - покачал головой Том, похлопав его по плечу. - Спасибо. - Всегда рад помочь, - подмигнул игриво Амир, а Том, отчего-то, смутился и лишь нервно хмыкнул". ... - Слава Богу, что нам дали ещё одну пересдачу без декана, - сказал с деловым видом Даня, поправляя нервно русые волосы, а Паша Мальцев молча кивнул, краснея у него за спиной. - Да, уж, а то вот бы мы все хором обосрались... - согласился со смешком Том, искренне радуясь, что Маргарита все же умудрилась продавить методический и выбила для них ещё одну пересдачу. Их в университете позволялось сдать всего три, после чего все оставшиеся без оценки студенты отправлялись в деканат, чтобы попытать свое последнее счастье там, в присутствии главного. И, если удача так и не встала на твою сторону, либо отчисление, либо академический отпуск. Все эти дни, что длились пересдачи, Том с Максом не виделся, потому что, либо торчал в универе до слипающихся глаз, либо валялся дома на кровати, штудируя принципы бытия и особенности логических позитивистов. Пара коротких смс. Бесконечное количество вздохов. И радостное: "Сдал!", которое Рома выкрикнул на выдохе, кидаясь к Ковнеру в объятия в мокрой от снега куртке, когда тот распахнул до боли знакомую коричневую дверь. - Обошлось без деканата? - спросил он, хотя знал ответ, а Том, чмокнув игриво парня в висок, закивал. - Марго выбила нам последнюю пересдачу, я думал, она Марише кровь пустит в кабинете, - он шагнул в коридор, скидывая ботинки и куртку. - Выгрызала нас всеми тридцатью двумя, отчаянная. - Она же, насколько я помню, тоже не сдала тогда, - заметил Макс насмешливо, подхватывая у парня из рук шапку и вешая на крючок. - На третий раз, единственная, кто тест написал, - с охотой поделился Том, осматриваясь. - А Палыч где? Макс повел плечом, потирая ладонью шею. - В лес на лыжах пошел, сказал, сил его нет смотреть, как я сливаюсь в безвоздушном заточении с учебниками... - он улыбнулся, отчего-то виновато. Глаза Тома вспыхнули, а брови невольно поползли вверх. - Давно? - спросил он хрипло, а Ковнер, вдруг, покраснел. - Не очень, - протянул он медленно, прикусив нижнюю губу. - А что? - А ничего, - хмыкнул Том, смотря парню в глаза. - Вот, размышляю, успею тебя трахнуть до того, как получу лыжной палкой в жопу или нет. Ковнер поперхнулся, посмотрев на Тома внимательно, после чего так мучительно смущённо кивнул, что Рома готов был умереть от умиления и возбуждения одновременно. Он порывисто схватил Макса за запястье, когда тот уже сделал неровный шаг в сторону комнаты, удерживая его на месте. - Не-а, сладкий, сегодня не там, - сказал он порочно, а Макс вскинул на него удивленный взгляд. Том облизнулся. - Не ты ли насвистел как-то, что у тебя не было секса в ванной? - он поднял бровь. - Исправим? Макс раздул ноздри, по шее его пошли красные пятна, и он коротко кивнул, смущённо терзая нижнюю губу зубами. Тома сводила с ума эта двойственность: с одной стороны, Макс был ранимым, чутким, стеснительным, замкнутым, эдаким грустным задумчивым принцем, смотрящим на тебя с видом оленёнка, у которого охотники убили мать; с другой же, порочный, темный, властный, полный эротических сюрпризов Дьявол, вытворяющий своими пальцами и языком такое, что не пропустила бы в свет ни одна цензура. Он с нетерпением запихнул безвольного любовника в узкую ванную с отвратительного, розового цвета плиткой на стенах, закрыл старую щеколду, толкая парня к раковине. Макс ухватился за ее край пальцами ровно в тот момент, когда губы Тома обрушились на его губы сокрушительным поцелуем. Он кусал, сосал его рот, запускал злые пальцы в волосы, больно дёргая их на затылке, рычал, смачно облизывая губы, скулы, шею. - Ты такой сладкий... Я не могу... - хрипел он, а Макс, зажмурившись, томно стонал ему в ответ, выгибая поясницу. - Я тебя хочу, блять, ты не представляешь как... - У-гу... - промычал глухо Макс, а Том принялся нервными руками стаскивать с него штаны. - Ро-ом... - от звука собственного имени Томашевский зашипел сквозь зубы, продолжая яростно терзать поцелуем губы парня, пока не снял с него нижнее белье, вместе с трениками упавшее уставшим тряпьем к их ногам. - Я долго не вытяну, поэтому... - задыхаясь зашептал ему в рот Том, - М-можно без нежностей? Ковнер хрипло хмыкнул, медленно кивая. - Ох, блять, меня одно твое дыхание уже с ума сводит... - застонал Рома, хватая парня за шею и резко разворачивая к себе спиной, впиваясь жалящим поцелуем ему в плечо. - Черт бы тебя побрал, Ковнер, ты какого хрена такой горячий? Его язык сделал широкое движение от плеча до шеи, от которого Макс прогнулся в спине, протяжно застонав. - Рома, не тяни... - жалобно прохрипел он, а Том, зарычал утробно, смачно сплюнув себе на ладонь и проникая сразу двумя настойчивыми пальцами ему меж ягодиц. - А-ха... - выдохнул Макс, прикусывая нижнюю губу. - Только не останавливайся... - Нравится? - Том улыбнулся, наклоняясь к шее парня и оставляя на ней засос, ни на секунду не сбавляя темпа пальцами. - Д... Да! - с охотой выкрикнул Ковнер. - А так? - он чуть развел их в стороны, раскрывая любовника сильнее, растягивая его. - О, черт, да, Господи... - заметался Макс в его хватке. Том приблизил губы к его уху, выдыхая: - Хочешь, чтобы я вставил? - от собственных слов ему было так жарко, стыдно и, одновременно, хорошо, что он невольно подумал о том, как, наверное, похотливо это звучит. - Да, да, пожалуйста! - заскулил Ковнер, застыв в томительном ожидании, лишь слегка покачивая бедрами навстречу пальцам Тома. Тот улыбнулся, вытаскивая их и приставляя член к расслабленному колечку, позволив себе замереть на мучительно долгие секунды. - Ром... Пожалуйста... - Скажи, и я засажу тебе по самые яйца, - многообещающе заметил Том, улыбаясь от собственной порочной смелости. - Пожалуйста, Рома... - Нет, Ковнер, я хочу это слышать, - сказал он решительно, чуть отстраняясь, когда любовник потянулся к нему бедрами. - Ро-ом... - проскулил Макс, потираясь о его член ягодицами. - Скажи, и я все сделаю, - голос Тома звучал властно. Ковнер запрокинул голову ему на плечо, выдыхая в потолок: - Рома, вставь мне, я хочу кончить... Том ухмыльнулся, понимая, как кружится голова, резко вошёл, вырывая из губ любовника восторженный крик. Он не остановился, не замер, как делал это всегда, давая Максу возможность привыкнуть к размеру, а принялся с остервенением долбить его членом, в совершенном и бесконечном черном безумии засунув два пальца ему в рот. Ковнер, бесстыже подмахивающий ему своими невозможными белокожими бедрами, сомкнул губы, принимаясь так страстно сосать фаланги, что Том кончил, с силой продолжая вколачиваться в парня дальше. - Я люблю тебя, - прохрипел он Максу на ухо, а рука выскользнула из его губ, опускаясь ниже и крепко сжимая его член, отчего Ковнер глухо вскрикнул. - И я хочу, чтобы ты обкончал тут все... Макс, словно повинуясь его приказу, застыл, сладостно сжимая задницей член Тома, после чего обильно кончил, орошая семенем раковину. Рома, вцепившись ему в плечо зубами, потерялся в очередном оргазме, обнимая парня за плечи и притягивая к себе. ... Том чувствовал себя одновременно идиотом и совершенно, беззаботно счастливым, сидя в наполненной теплой водой ванне, с зажатым между бедер Максом. Тот прижался к нему спиной и своей невозможной задницей, отчего у Тома слегка кружилась голова, но он все равно мягко обнимал парня за плечи и грудь, медленно перебирая другой своей рукой его намокшие волосы. Ковнер вздохнул, подаваясь назад, упираясь Тому спиной в грудь и кладя голову на плечо, блаженно закрывая глаза. - Хотел бы я провести так с тобой вечность... - протянул он, мурча, как довольный кот, а Том с жадностью смотрел на его испещренную татуировками и любимыми шрамами грудь, живот, пупок и, скрывающийся под водой, член. - Твой дед вряд-ли будет рад такой перспективе, - хмыкнул он, краснея. - Знаешь, когда ты смеёшься вот так, мне кажется, что ты делаешь мне это прямо в сердце, - сказал Ковнер, совершенно не обратив внимания на его слова, после чего добавил: - Дед куда более понимающий, чем ты думаешь... - Ещё скажи, он догадывается, что мы тут с тобой творим, пока к сессии готовимся... - с сомнением заметил Том, покачав головой, а Макс вздохнул. - Он знает, как ты для меня важен, - сказал он решительно. - А, как ты для меня? - спросил Том, подняв бровь. - Полагаю, да, - кивнул неуверенно Макс. Они замолчали на какое-то время, вслушиваясь в стук сердец и колыхание воды вокруг них, после чего Макс неловко пошевелился. - Рома... Том поджал губы и вздохнул. - Дай угадаю, - сказал он, старательно сдерживая досаду. - Твоя сессия подкупила Сергеева? Ковнер порывисто втянул носом воздух и напрягся всем телом, Рома это почувствовал. - Это... Великолепная перспектива. И важный для меня шаг, - он пожевал губы, хмурясь, но глаз не открывая, и головы не поворачивая. - И... Ром, я очень бы хотел сделать его с тобой за руку. Том хмыкнул. - Ну, мне до социальной дела нет, меня и тут все устраивает... - начал, было, он, а Макс покачал головой у него на плече. - Мне очень нужна твоя поддержка, потому что мне страшно, - признался он грустно, а в словах его было столько ранимости, что Том невольно погладил его по голой груди, только сейчас отмечая, как Ковнер похудел. - Ты такой придурок, Макс, ну ей Богу, - сказал он, за сарказмом пряча смущение, покраснев, как помидор. - Само собой, я тебя поддержу, блять, когда иначе было? Макс заглянул ему в лицо невозможными синими глазами, мягко улыбнулся, подтянувшись и коснувшись губами подбородка. - Я люблю тебя, Роман Томашевский, как никого и никогда раньше не любил, - сказал он проникновенно. Том застонал протяжно, запрокинув голову. - Блять, Ковнер, не смущай меня, - сказал он, стыдливо прикрывая глаза, а Макс улыбнулся. - И прекрати ржать, не то выебу ещё разок, для профилактики. - Я хочу, чтобы ты... - Ковнер затих, а Том тут же вскинул голову, сверля взглядом его затылок. - Чего хочешь? - спросил он торопливо. - Чтобы ты был со мной нежным, ладно? - его голос звучал как-то надрывно, словно он, только что, голыми руками разорвал себе грудь в клочья, вытащив из нее сердце и плюхнув Тому прямо в руки. От этого откровения у Ромы пересохло во рту, а в груди стало очень туго. Он медленно коснулся тонкими длинными пальцами сначала мокрых темных волос, массируя кожу головы, от которой пахло айвой и персиком, утыкаясь с наслаждением в шевелюру носом, спускаясь чуть ниже, к нежной, испуганной венке на шее, бьющейся в такт встревоженному сердцу, потом, касаясь ногтями груди, цепляя по дороге бледный сосок, отчего Макс выгнулся, протяжно застонав. Вторая рука распахнутой ладонью легла на живот парня, проскальзывая под воду и обхватывая широким движением напряжённый член. Макс поерзал у Тома на плече, задирая в наслаждении подбородок, а Рома тут же приник горячим поцелуем к его уху, жарко дыша в само сознание. Его рука на члене парня начала медленное, разжигающие движение, пальцы были твёрдыми и решительными в своем желании, а губы мягко касались волос. - Ты ещё сотню раз меня выбесишь, я в этом уверен, - сказал Том тихо, цепляя поцелуем висок Макса, отчего он глухо застонал. - Ты доведешь меня до края, я это точно знаю... - его ладонь продолжала с монотонной страстью охаживать член парня. - Ты будешь любить меня, целовать меня, отталкивать так далеко и больно, как только сможешь... - Ковнер потестующе замычал, а Том лишь сильнее сжал пальцы. - Не спорь, - сказал он строго. - Спорить ты тоже будешь бесконечно... И ревновать. И злиться. И злить. Но, ты должен знать, даже, если я буду далеко. Даже, если ты будешь сам по себе. Даже, если наша любовь закончится, - Том чувствовал, как Макс дернулся в его руках, прижавшись к его уху губами так плотно, как только мог, зашептал жарко: - Сегодня, я тебе отдал свое сердце. И, как далеко от тебя я бы не был, знай, что я буду жив, пока ты его не уничтожишь, - его рука с силой сжала достоинство Макса, заскользив по нему вверх-вниз, а тот задышал прерывисто, кончая в воду, распахнув влажные от слез синие глаза и резко и неловко поворачиваясь в его руках, впиваясь в губы солёным поцелуем. ... Зимняя сессия окончилась для всех Новым годом: в окнах домов зажигались разноцветные огоньки, наряжали ёлки, готовили подарки. Отмечать решили в гостях у Амира, его родители уезжали на праздники на родину, в Азербайджан, оставляя его вместе со старшим братом за главных. Даниз, впрочем, только закрыв за предками дверь, тут же набрал своим приятелям и умчался в закат, оставив огромную квартиру в полное распоряжение своего младшего братца. "- Только, условие! - с горящими глазами улыбался он, сидя в столовой напротив Тома. - Только не говори... - начал тот, а Амир хитро сощурил огромные оленьи глаза, прикусив язык от возбуждения. - Костюмы! - Да, бля! - захохотал Том, а Ковнер, сидящий рядом с ним, окинул парня задумчивым взглядом. - Гараев, что происходит в этой твоей кудрявой голове, ты мне скажи? - он наклонился, потрепав Амира по волосам, а тот лишь улыбнулся, довольный. - Я не люблю просто пить и тошнить в углы, проведем время культурно, мы же психологи! - сказал он со значением, а Том закатил глаза. - Молчи! - парень предупредительно выставил вперёд палец с массивным серебряным кольцом. - Либо, ты приходишь в костюме, Роман Томашевский, либо, в Новогоднюю ночь поешь колядки под дверями моей квартиры, понял? Том саркастично усмехнулся, облизываясь. - Костюм кролика подойдёт?" Тому условие Амира не нравилось ровно до того момента, пока он не подошёл к подъезду Ковнера, чтобы встретить его и поехать вместе: стоя на лестнице с сигаретой в зубах, он услышал писк домофона, вскинув глаза, которые в мгновение расширились от удивления. - Да, ты, блять, издеваешься... - простонал он. Макс улыбнулся, смущенно зарумянившись: его невозможно синие океанические глаза были густо подведены черным карандашом, отчего сверкали таинственным блеском, на шее висел строгий ошейник с шипами, а в темных волосах виднелись игривые красные рожки. Том почувствовал, как стремильно возбуждается, и даже мороз января не может с этим ничего поделать. - Переборщил? - спросил он, внимательно смотря Тому в лицо, а тот плотоядно улыбнулся. - А под пальто ты, надеюсь, голый? - спросил он куда более развязно, чем планировал, и сделал шаг к парню навстречу. - О, Ром, под пальто я ещё более оригинальный, - ответил Макс так мучительно сладко, что у Томашевского все поплыло перед глазами. Ковнер игриво вытащил у него из безвольных губ сигарету, сунув ее себе в рот, после чего подмигнул. - Идём? - А? А! Ага! - закивал истерично Том, сунув руки в карманы. Как они добрались до дома Амира, он не помнил: в метро на них почти никто не косился, ведь в эту ночь каких только людей там не встретишь: помимо привычных старушек с тележками, которые, независимо от сезона и времени суток яростно рвались навстречу приключениям, там были и добродушно пьяные мужчины в кожаных куртках не по погоде, и хихикающие, размалеванные, как проститутки, школьницы, и деловые девушки постарше, с сочными блестящими губами и загадочным взглядом после нескольких бокалов шампанского, и, само собой, семьи с детьми, уставшие уже на этапе подготовки к празднику. Сам же Том, кроме Ковнера, и вовсе никого не видел, заколдованно буравя глазами кончики его рожек. Квартира Гараевых была близко к центру, в красивом, старом доме, богато украшенном лепниной, прячущем первые этажи за густыми, хоть и лысыми зимой, ветками древних лип. Поднявшись на нужный этаж и похвалив себя за то, что не изнасиловал Ковнера в лифте с красивым зеркалом, Том остановился на лестничной клетке, улыбнувшись криво и доставая из рюкзака белоснежные, пушистые кроличьи уши. Макс вопросительно поднял брови, но ничего не ответил, лишь прикусил нижнюю губу и нажал на дверной звонок. Щёлкнул замок, второй, а потом дверь распахнулась и на пороге показался лучезарный, как и всегда, Амир, в совершенно немыслимом, ярко-красном гусарском комзоле, небрежно распахнутом на груди, с идиотским нарисованными под носом усиками. - О! - заулыбался он, распахивая дверь шире. - Совершенно очаровательная пара! Том хмыкнул, чуть отпихнув его от двери, проходя в квартиру и потрепав по голове. - А вы, поручик Ржевский, не охуели ли часом? - спросил он насмешливо, скидывая с плеч куртку и ловя на себе быстрый горячий взгляд Ковнера. - Что вы, Зайка, ни в коем разе! - засмеялся в ответ Амир, осматривая его белоснежные, в тон ушкам, джинсы и майку без рукавов, выгодно подчеркивающую рельефные руки. - А хвостик, кхм, у вас есть? И, - он снова хмыкнул. - Морковка? Том дал ему игривый подзатыльник. - И хвостик, и морковка, как его не называй, всегда при мне! - ответил он деловито, а в широком коридоре появилась, с визгом, Нина, сотрясая в воздухе бокалом с шампанским. На ней был костюм Снегурочки, причем, девушка, явно, подошла к вопросу основательно, заморочившись даже с белой косой, искусно заплетеной в ее собственные волосы. - О! Зай, а я уж думала, ты будешь Дедом Морозом! - засмеялась она, морща длинный нос. - Решил не драться за место с... - он обернулся к двери, услышав за ней яростное "Йо-хо-хо!", а, через мгновение, и узрев появившегося на пороге Даню в костюме Санта-Клауса. - Этим... - он усмехнулся, но его улыбка, следом, сползла с лица, а рот удивлённо открылся, когда Макс стянул с плеч пальто, оставаясь в черных, преступно узких джинсах и такой же угольной футболке-сетке, которая выгодно подчеркивала его гибкое худое тело, не отставляя ни сантиметра пространства для фантазии. - Ого, у тебя столько татуировок, Макс, я и не знала! - сказала хрипло Нина, нервно хохотнув, а Макс вежливо улыбнулся. - У меня в жизни было достаточно знаковых событий... - сказал он мягко. - Так, что, хвостик-то имеется, Том? - встрепенулся Амир, глядя на парня хитро. Том помотал головой, с трудом переводя на него взгляд. - Да, есть-есть, уймись уже, поручик... - сказал он, отмахнувшись, после чего решительно достал из заднего кармана джинсов совершенно натуральный, пушистый комочек, неловко крутясь с ним то вправо, то влево. - Его ж, блять, ещё прицепить нужно... - заворчал он, а Нина усмехнулась. - Сейчас принесу булавку, - сказала она, с шумом выдыхая и направляясь дальше по коридору, громко выкрикивая: - Девчат, кто хочет навсегда лишиться покоя, милости просим в коридор, у нас тут гости! Том с усмешкой покачал головой, а из широких двустворчатых дверей гостиной высунулась, вначале, голова Марго, в смешном красном чепчике, а потом и задумчивое лицо Юли, разукрашенное в духе Джина Симмонса. - Ого! Слёт небожителей? - протянула она, подняв бровь (правда, из-за макияжа это было совершенно незаметно). - Больше похоже на дурдом, - хмыкнула Марго, а Нина выскочила из-за них, протягивая на ходу Тому английскую булавку. - Или на заказных стриптизеров! - хихикнула она и добавила: - На, попробуй! - а Даня, все это время неловоко молчавший у двери, подал голос: - Я тут с подарками, на самом деле... - он смущённо покраснел, а в коридоре все оживились. - Так, что ж ты молчал? - воскликнул удивлено Амир, хватая его за локоть и таща в сторону гостиной. - Пойдем, под ёлку положим! - он обернулся, посмотрев на Ковнера с хитрецой. - Максим, помоги ты уже этому Зайчику и идём, мы стол накрыли! Том перевел на Макса многозначительный взгляд, а тот лишь криво усмехнулся, подходя со спины и вытянув вперёд руку. Рома нерешительно вложил в его пальцы "хвостик", добавляя нервно и хрипло: - Как тебя Палыч в таком виде выпустил? Ковнер, позади, тихо хмыкнул себе под нос, подцепив острым краем булавки часть меха. - Я сказал, что ты за мной присмотришь, - ответил он невозмутимо, а Том, к своему ужасу, почувствовал, как рука парня скользнула ему в штаны, задевая пальцами ягодицы. - Ты что творишь, засранец? - прошипел Том сквозь зубы, не решаясь двинуться с места, лишь почувствовав, как Макс наклоняется к его шее и шепчет сладко: - Цепляю этот очаровательный "хвостик" к твоей не менее очаровательной заднице. - Бля-ять, Ковнер, какая же ты сука... - простонал Том, а руки Макса ловко застегнули булавку с внутренней стороны его джинсов, отчего мех повис снаружи, будто реальный кроличий хвост. Парень довольно усмехнулся, а потом звонко шлепнул Томашевского по бедру, отчего тот покраснел, оборачиваясь и шипя любовнику в лицо: - Ты дьявол! - Я знаю, - усмехнулся Ковнер, мазнув губами по скуле Тома и протянув ему на ухо: - Будь хорошим зайчиком и тогда попадешь в Рай, а не в Ад. С этими словами он обогнул раскрывшего рот Тома, скрываясь в гостиной. Дом Гараевых был совершенно потрясающим: дорогая мебель из ценных пород дерева, роскошные интерьеры, резные диваны на изысканных точёных ножках, сервизы из хрусталя за стеклом и пушистые ковры, в которые хотелось зарыться носом. Удивительным было то, что при таком очевидном достатке, сам Амир производил, меж тем, впечатление очаровательного, дружелюбного парня без серебряной ложки в заднице, чем Тому невероятно нравился. Он был смешной, умный, привлекательный, совершенно неунывающий и насколько открытый, что его хотелось обнять. За столом в гостиной с видом царицы восседала Марго в костюме Красной шапочки, Юля, Даня, Нина и хозяин квартиры раскладывали пакеты с подарками под большой пушистой ёлкой, густо украшенной старинными игрушками, а Макс с задумчивым видом присел на край стула с бордовой обивкой. - Ждём ещё кого? - спросил входящий в комнату Том, поднимая бровь. Амир вскинул на него хитрый взгляд. - Паша отказался, должен зайти мой приятель, но, не знаю, получится ли у него, - ответил он со смущенной улыбкой. - А так, нет, больше никто не смог... Том нахмурился. - Серьезно? И это, - он обвел рукой комнату, - По твоему Новогодняя тусовка? - он вытянул из кармана джинсов телефон. - Эх, поручик, да вы, оказывается, дилетант... Прикусив язык от напряжения, он принялся строчить смс-ку за смс-кой, отправляя их всем своим друзьям. В ответ полетели первые ласточки: Вовка не сможет - работа, Настюха не решилась его бросить, а вот Димон с Кристиной были бы не против присоединиться. Наташа ответила спустя время, сказав, что постарается приехать, если ее отпустят родители. Саня с Диной сказали, что гуляют в центре и смогу приехать через полчаса вместе с Машей. - Ну, вот, - Том положил телефон на край стола, посмотрев на заинтересованных друзей. - Плюс пять, а то мы тут плесенью покроется. Выпьем пока? Амир заулыбался. - Давайте! Я на балкон, за шампанским! Тому было странно: он привык напиваться водкой до опрометчивых поступков, а не потягивать "газировку для взрослых" под медленные разговоры об интроспекции в рамках изучения термина "сознание"; привык ссориться, влюбляться, ревновать и страдать, а не думать, вздыхать, улыбаться и спорить; привык отчаянно материться, заниматься пьяным сексом и провоцировать в бестолковых подростковых играх, а не есть салаты, болтать о вечном и бросать многозначительные взгляды на Ковнера, которого, казалось, все больше чем устраивает. Том удивлялся, каким зажатым был парень в универе, в обстановке, на его вкус, куда более раскрепощенной, и каким открытым, заинтересованным и дерзким он оказался здесь: вальяжно развалившись на, почти царском, стуле, он, с задумчивым видом, рассуждал о трудах Фрэнсиса Бэкона. - Мне нравится думать об этой связи с пьесами Шекспира, завораживает бэконианская версия, в ней столько лирики... - говорил он своим невозможным баритоном, а Том невольно раскрывал рот, загипнотизированный столь развратным нарядом любовника и столько возвышенными его речами. - В одном только его "Знание - сила", верно? - Такое ощущение, что ты уже учился на первом курсе... - протянула с сомнением Нина. - И на втором тоже, - поддакнула Юля. Ковнер так возмутительно сладко смутился, что Тому нестерпимо захотелось завалить его на стол и изнасиловать, даже не посмотрев на присутствующих. Ему, всего на мгновение, стало стыдно, что он думает о сексе тогда, когда Макс думает о высоком, но, эти мысли довольно быстро испарились, стоило его взгляду коснуться проглядывающих сквозь сетку татуировок. В дверь позвонили, и он сорвался с места одновременно с Амиром, который, казалось, был тоже немного смущён видом Ковнера. Они почти столкнулись лбами в дверном проёме, засмеялись, после чего с облегчением вылетели в коридор. - Том, скажи, пожалуйста, что тебе тоже неловко, - сказал с красными щеками Амир, щёлкая замком. - Заткнись, - отмахнулся Рома, ухмыляясь. - Неловко тебе было бы от моих мыслей, пока он эти свои умозаключения затирает. Дверь распахнулась, являя на пороге его друзей, вид которых заставил одного парня в гусарском мундире покраснеть ещё сильнее, а второго, с неприличными ушками, улыбнуться шире: Димон в хоккейной форме с клюшкой выглядел более, чем нелепо в компании Кристины, у которой из-под пуховика торчали ноги в сетчатых колготках с сапогами на огромных шпильках. Том кинулся в объятия кореша, похлопав его по спине, а Саня, виновато поправляя на голове красную шапку с белым помпоном, забубнил: - Мы гуляли, некогда было с костюмами решать, Томыч, - он посмотрел на улыбающегося в тридцать два зуба Амира и протянул руку: - Саша. - Очень приятно, ребят, меня зовут Амир! Заходите! Друзья Тома и мои друзья! Димон хмыкнул, выпуская Томашевского из своих лап, после чего подхватил Кристину под руку. - Димон, - сказал он просто, пожав руку Амиру, вваливаясь в коридор и присвистнув. - Ого, хоромы, ты олигарх, что ли? Гараев захохотал звонко, подгоняя Дину и Машу. - Заходите, девчонки! - бодро сказал он, запирая дверь. - Не, не олигарх, просто мой отец глава азербайджанского наркокартеля, - он заразительно улыбнулся, а на щеках его появились ямочки. Димон поднял бровь, а Том заторопился дать Гараеву подзатыльник, притянув его к себе и взъерошив кудри. - Это он так шутит, оригинал, правда? - хмыкнул он, а Амир засмеялся, выпутываясь из его объятий. - Само собой, мы просто воры, - сказал он, подмигнул Роме, а тот хмыкнул. - Так, постой, Том, - Кристина нахмурилась, так и стоя в пуховике. - Ты что, расстался с Максом? Что у вас тут происходит? Это твой новый... Том чуть было не подавился, покосившись на Амира, а тот, в свою очередь, с хитрым прищуром посмотрел на него в ответ. - Не, они все ещё вместе, а мы просто любовники, - пояснил Амир, а Том закатил глаза. - Ещё слово, засранец, и я тебя не только любовником сделаю, а отцом, сыном и святым духом, понял? - спросил он, подняв бровь. Кристина насупилась. - Шучу-шучу! - замахал руками в воздухе Амир. - Мы просто друзья! - и улыбнулся обаятельно, отпрыгивая от Тома в сторону. - С привилегиями! - Козлина. - Павлин. Том засмеялся, покачав головой, помогая Маше и Дине повесить куртки на плечики в шкафу. Кристина, скривив губы, наконец нашла в себе силы снять пальто, вырывая из мужских ртов тихие восторженные вздохи: на ней был самый порочный из всех возможных костюмов школьницы, с короткой клетчатой юбкой, завязанной под грудью рубашкой, оголяющей плоский живот со сверкающим украшением, ворот которой не оставлял ни сантиметра для фантазии, бесстыдно демонстрируя мягкие полукружия. - О! Ого! - удивился Амир, чуть покраснев, как и Саня, который лишь сильнее натянул на нос красный колпак. Маша и Дина, словно по команде, поправили на голове светящиеся банты, улыбаясь и обнимая Тома, когда в коридор снова вылетела Нина. - Фига! - воскликнула она, правда никто точно не понял, при виде Кристины и ее эротического костюма или же, от прикида Димона, которому, спору нет, хоккейная форма шла, как родная. Следующие полчаса Том с восторженной улыбкой наблюдал, как две, совершенно однозначно важные части его жизни плавно пересекаются, скрещиваются и сливаются в одну нить, в которой уже непонятно, кто откуда: Саша с Диной, увлеченные разговором с Марго, шушукающиеся, словно всё ещё школьники; Маша, с таким невероятным напором наседающая на Даню, чьи щеки могли бы соревноваться с красным знаменем Советов; Юля, с жаром декламирующая Димону: -... а в овертайме Ковальчук забил победный, вот канадцы обосрались! Пять четыре, а они уже думали, вывезут! Димон лишь покачал головой в ответ. Но, забавнее всего выглядела Кристина, сидящая почти впритык к Ковнеру: сетка на ее ногах перекликалась невольно с сеткой на его груди, активный макияж добавлял перца, а сосредоточенные лица, с какими они тихо переговаривались, совершенно не вязались с их развратными нарядами. - Они близки? - уточнил Амир, вставая рядом с Томом у приоткрытой балконной двери. - Кто, эти? - Рома указал на Макса, а парень рядом кивнул. - Встречались раньше. Гараев с удивлением посмотрел на парня. - В смысле? Том закатил глаза. - Я тебе больше скажу, поручик, я с ней тоже встречался, только вот, она мне рога наставила на одной вписке, - Том почесал шею. - А потом Ковнер появился и, как утверждает, хотел сделать так, чтобы я ревновал, вот и начал с ней шашни крутить... - он улыбнулся мягко. - И, ведь, получилось, сука такая... Амир бросил на него внимательный взгляд. - Кристина очень... Видная девушка, - сказал он запнувшись. - И тебе очень подходит, - добавил он деловито. - Она красотка, кто спорит, - согласился Том спокойно. - Смотрю на нее - сиськи шикарные, задница, ноги, мать твою... Только, - он нахмурил брови, задумавшись. - Я ничего к ней не чувствую... - Но, ты же натурал, верно? - сказал Амир тихо, а Том вскинул на него задумчивый взгляд. - Я не знаю, кто я, - ответил он после паузы. Амир примирительно улыбнулся. - А я вот, догадываюсь, - сказал он с хитрым взглядом. - Ну? Гараев засмеялся, дернув его за "хвостик". - Зайка! - сказал он бодро, а Том хмыкнул, потрепав его по кудрям. - А ты, Ржевский, засранец! - сказал он, делая несколько решительных шагов в сторону Макса с Кристиной, и, с таким непроницаемым видом усаживаясь на стол между ними, уперев ногу в стул аккурат в промежности Ковнера, словно это было абсолютно нормальным. Макс проследил за его движением, однако, ничего не сказал. - Как ты, Том? - спросила Кристина, подняв бровь. - Я так понимаю, судя по... Всему, - она окинула Макса внимательным взглядом. - У вас все хорошо? - Прекрасно, - согласился Рома с дерзкой усмешкой. - А у вас напряг, я посмотрю, раз ты на Новый год вынуждена шлюшкой наряжаться? - спросил он с издёвкой. Кристина скривила губы. - Моему парню нравится, когда я выгляжу, как шлюшка, - ответила она спокойно. - Он, просто, пока не знает, что ты и вести себя, как шлюшка, можешь, - сказал он, а девушка быстрым шлепком приложила парня по плечу. - Мась, блять, сделай же что-нибудь, она меня сейчас прибьет! - капризно заметил Том, двигая ногу ближе к достоинству Ковнера и упираясь в него пальцами. На лице Макса не дрогнул ни один мускул, а он лишь задумчиво посмотрел на Тома: - И что, я, по твоему, должен сделать? - спросил он медленно. - Ну, раз ты не бьешь девчонок, то, можешь уничтожить ее орально, - хмыкнул Том, а Макс лишь поднял бровь. - Орально я предпочитаю уничтожать парней, - заметил он невозмутимо. - К тому же, ты сам девушку провоцируешь, к чему претензии? Том закатил глаза, откинув голову назад и прогибаясь в пояснице. - Ох, никто меня не любит, - протянул он с театральной досадой. Ковнер резко наклонился к нему, схватив за ворот майки и притягивая к своему лицу, жарко выдыхая ему в губы: - Рома, уточни, это просьба? - спросил он низким голосом, от которого у Тома член встал по стойке "смирно". Он откашлался хрипло, старательно пытаясь выглядеть смело. - Приглашение, - хмыкнул он, подняв бровь. - Боже, вы как школьники... - выдохнула Кристина, закатив глаза. - Макс, трахни его уже, а то он до боя курантов не дотерпит. Ковнер улыбнулся, легко коснувшись кончиком носа Тома и отстранился, отпуская его майку. - Пусть это будет его новогодним желанием, - сказал он спокойно. - Как его встретишь, так и проведешь, между прочим! - заметил со значением Том, легко спрыгивая со стола и поправляя на голове уши. - Не лишай меня удовольствия заниматься с тобой сексом весь первый курс, раз уж ты меня покидаешь, - добавил он с лёгкой тенью досады. Кристина перевела заинтересованный взгляд на Макса. - Объяснишь? - спросила она, а Ковнер нервно провел рукой по волосам. - Я... Я перевожусь на другой факультет, меня зовут лаборантом на кафедру, где ведётся работа, которая мне интересна, - сказал он сухо. - И ты всё ещё жив? - Кристина удивлённо посмотрела на него. Ковнер смущённо хмыкнул. - Как видишь... - он бросил на Тома ласковый взгляд. - Рома куда более понимающий, чем ты думаешь... - О, я прекрасно знаю, насколько он понимающий, поверь, я ведь тоже всё ещё жива, после всего, что между нами было, - улыбнулась Кристина, впервые, кажется, вспоминая в присутствии Томашевского о том, что между ними произошло. - Брось, не будем... - нахмурился тот, сунув руки в карманы, как делал всегда, когда раздражался и смущался. - Поверь, я очень благодарна тебе за то, что мы, все ещё, друзья, - сказала девушка тихо. Том кивнул коротко, когда в дверь снова настойчиво позвонили. Он вскинул вопросительный взгляд на Амира, а тот, вдруг, стремительно побледнел, потом покраснел, и ринулся к двери. Том нахмурился. Несмотря на музыку и оживленную беседу, из коридора послышался шум напряжённого разговора, а Том, несколько раз нервно выдохнув, положил руку на плечо Ковнера, после чего направился к выходу. На пороге было пусто, лишь распахнутая дверь и голоса из подъезда: - Ты же сам меня позвал, что, не рад? - один, мужской, чуть насмешливый. - Я... Рад, очень рад, просто... Я даже не думал, что ты придёшь... - Амир звучал застенчиво. Том нахмурился, прислушиваясь, но не выходя из коридора. - Я... Дим, я хотел тебе сказать, что... В общем, это же Новый год, чудеса, все в этом духе, мы знакомы уже довольно давно... - Что ты там мямлишь, Гараев? - Давай встречаться? - глаза Тома расширились от удивления, а рот глупо открылся. - Ты совсем ебу дал? - голос стал злее и тише. - Чего орёшь? - Я... Ну, мы же... - Нет, Гараев, мы просто набухались и подрочили друг другу в сортире, а ты выдумал себе историю про Золушку, - ответ звучал грубо. - Но, ты мне очень нравишься, может быть, мы могли бы... - в голосе Амира послышалось отчаяние. - Пошел нахуй. Я побухать пришел, а ты... - Дим, пожалуйста! - вскрикнул Амир нервно. - Отъебись! - Дима, не нужно... Том цыкнул себе под нос, сорвав с головы уши и решительно выходя за дверь: парень у лифта застыл с выражением полного отвращения на лице, в то время, как Амир, бледный, одной рукой держал его за рукав дутой куртки, а другой прикрывал пылающую красным щеку. - Эй, поручик, ты как? - спросил Том, подняв бровь, а парень резко вырвал руку. - Отъебись, сказал, - выплюнул он, нажимая на кнопку лифта. - Ди-им, - Амир снова протянул к нему дрожащие пальцы, а тот с силой толкнул парня в грудь, отчего он отлетел в сторону, завалившись на спину. - Ты ебу дал, Ганс? - зарычал Том, делая шаг парню навстречу, а тот выпятил вперёд квадратный подбородок. - А ты кто? Трахаль его? Педики ебучие, развелось... - сказал он с едкой усмешкой, а Том, посмотрев на него внимательно, резко выбросил вперед руку, фирменным точным ударом кулака вмазав ему прямо в лицо. Тот вскрикнул, хватаясь за нос, из которого потоком хлынула кровь, а Амир позади завопил испуганно: - Том! Пожалуйста, Том, не бей его! - Охуел?!? - заголосил парень, делая несколько шагов в сторону Томашевского и размахивая на удачу кулаками. - Это ещё не охуел, ты удивишься, когда узнаешь, какой я охуевший, - заметил с безумной усмешкой Том, толкая парня в плечо. - Свалил отсюда нахрен, иначе будешь под бой курантов зубы по полу собирать, понял, уебок? - Да, ты кто такой, гандопляс... - начал было парень, снова надвигаясь, а Том снова сделал мимолётное движение рукой, опять прикладывая парня, на этот раз, по челюсти. - Том! Умоляю! - застонал Амир, не решаясь остановить его физически, лишь стоя чуть в стороне. - Оставь его! - Свалил, живо, - выплюнул Том. - Что тут происходит? - в дверях показался Ковнер, а парень, держась за нос, застонал. - Бля-я, да тут пидорская туса? Даниз знает? - он со злостью посмотрел на парня позади Тома. - Не, он всегда такой тупой или под Новый год? - начал раздражаться Том, чуть подпрыгивая на месте, а Амир в ужасе уставился на его нервное лицо. - Макс, пожалуйста, - сказал он тихо. Ковнер сделал быстрый, решительный шаг в сторону любимого, ухватив его за предплечье. - Ром, хватит, - его голос звучал, словно сталь. - Вот же пидоры... Да, его брат... Да, он же вас всех тут... - Блять, - не выдержал Том, резко вырываясь из рук Ковнера и хватая парня за ворот куртки, протаскивая его до окна в конце лестничной клетки, распахивая его и высунув голову обидчика на мороз. - Я тебе, сука, сказал свалить. Сказал завалить ебало и просто уйти, потому что ты, блять, праздник людям портишь, но нет, ты вообще, что ли, не фильтруешь? - от своих слов он заводился ещё сильнее, совершенно не замечая, как хрипит от страха парень, вывешенный почти по пояс из окна на одиннадцатом этаже, как железная рука Ковнера хватает его самого за шею, оттягивая в сторону, как, хныча, Амир держит обидчика за край куртки в спасительном жесте. В ушах стучала нестерпимо кровь, зубы скалились, как у бешеного пса, а ноздри трепетали. - Да, понял я, понял! - заверещал парень не своим голосом, - Пусти меня, чертов шизик, я понял! - Понял он, славно, блять, что понял, видать, до тебя только так и доходит! - Том с силой отшвырнул парня в сторону, отчего тот ударился плечом о стену, но устоял, нервно кидаясь к пожарной лестнице и сбегая по ней вниз, перепрыгивая через две ступеньки. - Пусти, - огрызнулся тяжело дыша Том, выпутываясь из удушающей хватки Макса, а тот задержался на мгновение, ослабляя ее. - Все! Все уже... - он с досадой посмотрел на Амира, с нервно дрожащими губами и разбитым лицом. - Ты как? Он коротко кивнул. - Нормально... Спасибо, я... - он дёрнул головой, отчего кудряшки заслонили лицо, но Том все равно смог углядеть на нем боль. Ему, вдруг, стало плохо от того, каким уязвимым и раненым выглядел парень. Он сделал решительный шаг ему навстречу, повинуясь каким-то своим внутренним эмоциям, обняв его за плечи и притянув к себе. - Я не думал его бить, просто увидел, что он тебя ударил... И все, - сказал Том, ткнувшись парню в волосы носом, а тот жалобно всхлипнул, обняв его за талию. Ковнер, позади, шумно вздохнул, но промолчал. - Я... Это так глупо, Том... - запричитал тихо Амир, покрутив головой. - Дима, он... Мы однажды... Мы... И я... - Заткнись ты уже, поручик - сказал мягко Том, потрепав его по волосам. - Идём, рожу твою намажем чем-нибудь, а то у твоих предков будет много вопросов... Амир лишь кивнул коротко, выпутываясь из объятий парня, бросая на стоящего позади Ковнера опасливый взгляд. - Да, я пойду, посмотрю, что есть в аптечке, - выпалил он, смущённо опуская глаза и направляясь к двери, а Том вздохнул, проводив его хмурым взглядом. На пустой лестничной клетке повисла неловкая тишина. Том выдохнул, поворачиваясь к застывшему Максу, на лице которого не было равным счётом ни одной эмоции. - Он мой друг, - сказал Том решительно, а Ковнер стремительно кивнул. - Я заметил, - ответил он жёстко. - И он мелкий засранец, на которого наехал чертов громила-гомофоб, - сказал он, наклонив голову набок. - Да, я понял, Ром, - Ковнер нервно сглотнул, пытаясь обойти Тома мимо лифтовых дверей, но тот решительно упер руку в стену, преграждая ему путь. - Что ты понял? - Рома поднял бровь. - Что Амир твой друг, что ты решил его защитить, а потом... Утешить, - его голос неприятно дрогнул. Том медленно цокнул языком, чуть качнув головой, словно хотел крепко выругаться, но сдержался. - Ты дебил, ты в курсе? - спросил он, посмотрев Максу в глаза. - Полный, - согласился тот поспешно. - А я не гей, - заметил он с усмешкой. - Полагаю, что так, - кивнул Макс, отводя взгляд. - И сейчас, я пойду обратно в квартиру, прослежу, чтобы моему другу помогли, может быть, снова его... утешу, - он сознательно выделил это слово. - А потом, выпью вискаря, что заприметил на полке и сладко отсосу у тебя под крики "С новым годом!", окей? Макс вскинул на него смущённый взгляд, коротко кивая в ответ. - И ты вообще нахрен забудешь, что я кого-то там утешал, потому что потом, - он приблизил к покрасневшему Ковнеру свое лицо. - Я жёстко оттрахаю тебя в рот, чтобы ты больше не смел говорить мне, что что-то там понял. Ковнер сглотнул, приоткрыв удивлённо губы, а Том подцепил его подбородок пальцем, подняв голову на себя и оставив лёгкий поцелуй, целомудренный и скромный. - Идём. В квартире девочки с огорченными вздохами уже усадили Амира за стол, по очереди предлагая ему угощения вперемешку с обработкой неприятной ссадины у него чуть ниже правого глаза. Они наперебой щебетали о том, что нужно было сразу позвать на помощь, что парни бы разобрались, поэтому, когда Макс и Том, наконец, зашли в комнату, Нина бросилась к ним. - Ну, а ты что? - воскликнула она, вскинув руки и уже хотела отругать его, но вовремя заметила окровавленный кулак, который выделялся на фоне его белоснежной одежды. - Боже, Том, а с тобой что? - Он за меня вступился, очень мужественно! - заметил Амир с мягкой улыбкой. В голосе его ещё слышалась горечь, но он уже сумел взять себя в руки, отчего у Тома неприятно засосало под ложечкой. - Господи, и часто у вас так? - протянула со смесью раздражения и испуга Марго. - У нас в школе Том дурь только так выбивал, - хмыкнул Димон. - Мы в группировке состояли, "Север", разбирались жёстко со всякими отсосами. Маргарита покачала головой. - Это варварство... - заметила она хмуро. - А когда какие-то придурки лезут в трусики к малолеткам, это не варварство? - уточнил насмешливо Том. - А детки эти смущаются и молчат, ведь дядя предложил конфетку. - А это уже какая-то дикость, - Марго вылупилась на него шокировано. - Это спальный район Москвы, где придурков на квадратный метр больше, чем снега зимой, - отмахнулся спокойно Том. - А у меня сестра мелкая, а у нее подружки. - Можно же обратиться в органы... - Маргош, серьезно? И что сказать? Знаете, господин инспектор, там вот мужик вдоль школьного забора ходит, девчат высматривает, мы слышали, он им в трусы залезть хочет... - Нет тела, нет дела, - согласно кивнул Димон. - Мы не ждали, пока он цыпочкам целки порвет, мы первые ему задницу рвали, вот и все решение. Маргарита покачала головой, нахмурившись и посмотрев на Ковнера. - И ты тоже? - спросила она напряжённо. Макс пожал плечами. - Если бы вопрос стоял так, то я бы их поддержал, - сказал он спокойно. - Увы, я сталкивался только с местечковым мордобоем, где парни просто размахивают кулаками стенка на стенку, потому что уровень гормонов выше уровня интеллекта. - Это вот щас обидно было, - заметил со смешком Димон. - Он просто хвастается, что у него был самый высокий уровень гормонов, - засмеялся Том, - Это ведь он выходил из таких махачей победителем, правда, Максим? Ковнер поджал губы и сухо улыбнулся ему одними их уголками. - Туше, Роман, - ответил он загадочно. - Ой, блять, ну, началось... - отмахнулся Димон. - Снова эти ваши заигрывания... Нина выпучила глаза. - Какие еще? - взвилась она, переводя удивленный взгляд с Тома на Макса и обратно. - Вы, что же... Эти? Том невольно хмыкнул, похлопав девушку по плечу. - Зайцева, для тебя это будет сложновато понять... - начал было он, а Макс, вдруг, выпрямил спину, посмотрев на девушку решительно. - Мы пара, - сказал он твердо, а Том лишь мазнул по нему задумчивым взглядом, отмечая, как сексуально звучит это при всех из его губ. - Настоящая? - Нина прикрыла рот рукой. - Нет, фиктивная, - пожал плечами Том. - Всем говорим, что педики, чтобы заниматься психологией, крутая схема, правда? Димон громко засмеялся, а Амир, сидя на стуле, хмыкнул. - Да, ты издеваешься, что-ли, Томашевский? - Нина насупилась. - Вот зараза! Я же серьезно! - И я серьезно, Зайцева, в твоей чудной головке маловато места для такого объема информации, тебе же ещё "хвосты" сдавать, не забыла? Нина надула щеки, а программа по телевизору, вдруг, затихла, являя на экране мужское лицо. В гостиной началась суета, кто-то протягивал бокалы для шампанского, кто-то начал тараторить, что не успел придумать желание, Маша истерически набирала номер бабушки, чтобы поздравить ее одновременно с президентом, а Том юркнул к серванту, выхватывая из него бутылку виски и проходя с ней мимо застывшего Ковнера. - Идём, - шепнул Рома чуть насмешливо, подцепив его сетчатую футболку пальцем и потянув прочь из гостиной, по коридору до комнаты слева, где располагалась хозяйская спальня. Щёлкнул замок, а взгляд Макса потемнел, когда Том медленно откупорил бутылку, мазнув языком по горлышку и опрокинув ее в рот. - Ром, может быть, все же не будем... - начал было он, с видом уставшего человека, но Том лишь покачал головой, отставив бутылку виски на резной дубовый комод. - Ты абсолютно прав, все это было глупо, снова моя ревность, но мы в гостях, и будет не слишком вежливо, если... - Том решительно толкнул парня на исполинскую кровать, рывком стягивая с него тугие джинсы и с такой горячностью наклоняясь, что Макс невольно прохрипел: - Ром, это же не... - губы Тома, полные похоти и невероятного желания обхватили крепко его член, вырывая из его рта отчаянный крик, а язык принялся бешено вращаться, лаская выступившие вены. Том был пьян, но лишь слегка. Он был безумен, скорее, чуть сильнее. Он был бесконечно влюблен, на все сто процентов. Он с неконтролируемой яростью насаживался ртом на член Ковнера, казалось, желая поглотить его целиком, дышал тяжело и хрипло, голова кружилась от дикого восторга обладания, слюна текла по подбородку, но ему было откровенно плевать, потому что все, что он слышал - это восторженные заглушенные стоны, которые издавал его любовник, вцепившись крепко ему в волосы. - Ром... О, Боже, Рома, пожалуйста... Ещё, не останавливайся, Рома... Я... Ещё... А-ха, хах... Хах... Ха-а... - Макс начал кончать, из-за двери слышалось скандирование "С Но-вым го-дом! С Но-вым го-дом!", а он, сотрясаясь всем телом, выгибался мучительно сладко, когда на язык Тома полилась его терпкая, пряная сперма, которую он с похотливым урчанием проглотил, даже не задумавшись о том, как это выглядит. - Ром... - Ковнер заметался под ним, всё ещё во власти горячего рта, а Томашевский медленно отстранился, выпуская из плена его член, с силой проведя по головке широким движением языка, от чего Макс вскрикнул, вцепился руками в покрывало и кончил снова, попав Тому на подбородок. - Ох, черт, Рома... - застонал он, приоткрыв глаза и дыша тяжело, поднимаясь на дрожащих локтях. - Я люб... Том ухмыльнулся, подобрав семя пальцами и так похотливо отправив их в рот, что Макс изумлённо расширил глаза. Медленно и тщательно облизав их, Том поднял бровь и улыбнулся. - Ты что-то сказал? - спросил он насмешливо. Макс дернулся, поднимаясь и притягивая голову парня за щеки, впиваясь ему в губы рваным поцелуем, совершенно обезумевший от любви. Том с готовностью ответил, после чего оседлал ноги Макса, торопливо расстегивая ширинку. Тот не стал мучить любовника ожиданием, резко стягивая с него трусы и наклоняясь к его бодро стоящему покрасневшему члену губами. Том застонал, запрокинув голову, а Макс принялся сладко сосать, причмокивая, словно это не пенис, а леденец. - Бля-ять, - выдохнул Том, впиваясь парню в темные волосы пальцами. - Я... Макс, я хочу тебя трахнуть... Ковнер, неудобно согнувшись, лишь согласно промычал, а его язык игриво коснулся углубления на головке, отчего Том зарычал, крепче хватая парня за волосы и с силой насаживая его на член. Тот снова замычал, но лишь несколько раз покрутил языком, выпрямляя его, словно ковровую дорожку, по которой Том, как самый важный из гостей, рвался любовнику прямо в глотку. Его жаркое нутро так сладко сжималось вокруг, острые зубы царапали в нетерпении член у самого основания, а горячее дыхание обжигало лобок, Том с силой прикусил губу, замирая, чувствуя, как сперма, будто лава, поднимается из его глубин. Он отпустил Макса, готовый отстраниться, но тот с силой ухватил его за ягодицы, удерживая внутри, втягивая его член с такой силой, что Том кончил, извергаясь любовнику прямо в горло. Макс закашлялся, отстраняясь, а Том рывком поднял его к себе, сцеловывая влажным поцелуем собственную сперму с его губ. Ковнер с готовностью ответил, закручивая парня в искусный танец языков, его дрожащие руки охаживали его спину и плечи, когда Том, обхватив любовника за талию, с наслаждением повалил его на постель, отстраняясь и улыбаясь так открыто и счастливо, как не улыбался никому и никогда. - С Новым годом! - сказал он, смущённо прикусив губу, а Макс посмотрел на него долгим пронзительным взглядом и ласково убрал влажные волосы со лба. - С Новым годом, Ром...