Том

Вспышки. Яркие, синие, черные, серебристые, они мелькали перед глазами, с криками, стонами, руганью, в которых было столько чувств, сколько не было в его жизни никогда. Чёртовы месяцы. Том распахнул глаза, лёжа на постели в собственной комнате, смотря в потолок и видя там обывки воспоминаний, в которых он был счастлив. Чёртовы мерзкие, поганые дни. Голова болела нестерпимо, ему не хотелось ни есть, ни спать, ни пить, хотя, он и думал об алкоголе. В нем он мог забыться чем-то другим, надеть новую маску, как привык это делать, чтобы снова стать таким, каким его хотят видеть. Обаятельным и обворожительным. Бесстыдным и бесстрашным. Восхитительным и возмутительным. Роман Томашевский мог быть любым. "Только не счастливым..." - с горечью подумал он, переворачиваясь на бок и медленно сползая с постели. Дни стали похожими друг на друга, это было невероятно глупо, Том злился, когда думал об этом, ругал себя, почём зря, потому что, казалось, так пишут только в дешёвых бульварных романах. А он не такой. Он глубже. Он искренней. С того злополучного дня прошло больше месяца. Вот она, снова, теплая, звенящая распухшим почками весна, как тогда, год назад. Снова подъезд, снова сигарета в тайне от матери, хотя, она все знает, он уверен, только, вместо Вовки с дурацкой улыбкой на лице, задумчивая Карина, смотрящая куда-то вдаль. - Готова, морковка? Она вскинула на него внимательный взгляд и кивнула. Молча. Они заторопились к автобусной остановке, до школы надо было ехать, а Том уже и забыл, когда у него находилось время проводить сестру на уроки в последний раз. Он старательно избегал того направления, которое въелось в кожу, как чёртовы татуировки. Но, вот снова весна. Снова запах пыльцы в воздухе, мокрый от стремительно тающего снега асфальт и дико цветущие вишни, словно обезумевшие от тепла. Том любил весну. Ему нравилось это многообразие цвета, когда деревья ещё лысые, но, стоит присмотреться, а они все в зелёной дымке, в скромной вуали из салатовых почек, которые смущённо лезут к обжигающему солнцу. - До вечера, Ромаш! Люблю тебя! - протянула Карина, легко целуя брата в щеку, а он лишь махнул рукой, направляясь к остановке. Язык никак не поворачивался сказать в ответ это слово. Люблю. И, отчего он не сказал ей сейчас? Сестре? Том не знал. Он вообще не мог собрать мысли в кучу, стал рассеянным, часто отвлекался, словно выпадал из вселенной куда-то в темноту, и только Амир держал его на плаву. Том не мог сказать, что именно стало между ними после того, как Ковнер ушел. Он вообще не помнил первых дней, не знал, как добрался тогда до дома, безумный, ослепший и оглохший от горя. А потом к нему, словно постепенно, стали возвращаться чувства: он унюхал сладкий чай и малиновое варенье, потом услышал тихую, похожую на кошачье мурчание, песню, а потом открыл глаза и увидел встревоженный вишневый взгляд. - Привет, - с грустной улыбкой выдавил Амир. - Привет, - хрипло отозвался Том. Они проводили вместе много времени, как и раньше. Только теперь оно, словно, замедлилось, стало похожим на сладкую патоку, в которой хотелось то ли утонуть, а то ли утопиться. Том не знал. Амир отчаянно старался тащить его к свету: записал Тома в команду по баскетболу ("Ты такая шпала, зай, тебе там самое место!"), постоянно водил в библиотеку ("Отличную книгу нашел, ты представить не можешь!") и закармливал сдобными булками ("Если буду есть больше одной, то стану огромным, как моя тетя Медина!"), совершенно бесцеремонно запихивая ему их в рот и заставляя облизывать пухлыми губами пальцы. И он улыбался. Постоянно. Ласково, нежно, мило, смешливо, восторженно, смущённо, воодушевленно, со всеми возможными оттенками хорошего, какие в нем только были. И Том, смотря в его лучистые глаза, понимал, что это что-то совершенно другое. Теплое, надёжное, мягкое и родное, созданное специально для него, ради него. - Хочешь анекдот? - Слышал новость? - Том, а ты знал, что... - Зай, прикинь... - Ангел мой, ну, как ты? Том уже привык, что каждое его утро начинается с этих слов. Что вишнёвые глаза встречают его радостными морщинками в уголках, а белозубая улыбка отдана навсегда только ему. Если бы только не он. Чертов равнобедренный треугольник. Стоя в очередной апрельский день на крыльце с сигаретой в зубах, Том задумчиво смотрел поверх цветущей сирени у забора, вдыхая ее какой-то особенный, этой весной, аромат. ... С Ковнером они почти не встречались с тех пор: он видел его в коридорах универа, отстраненного, спокойного и совершенно пустого, проходящего мимо, словно собственная тень. В первые дни Том ещё пытался выйти с ним на контакт, но тот лишь игнорировал его, старательно избегая. Палыч был в ужасе, оборвал Роме телефон, чуть не заикаясь, но тот ничего не мог поделать, лишь сопел в трубку и твердил раз за разом: - Дед, мы поругались. Он меня не хочет видеть. И в этих словах было куда больше правды, чем в утешении, которое он произносил потом. Спустя ещё две недели, Том, по поручению Маргоши, потащился со стопкой книжек в деканат, столкнувшись с Максом на лестнице: тот стоял так преступно близко к Евгению, что внутри у Тома все перевернулось, а в голове молотом застучала одна единственная мысль: они вместе! Он нервно сглотнул. Прошел мимо, толкнув Евгения плечом, а тот лишь мазнул по нему презрительным взглядом и с такой медленной издевательской усмешкой провел рукой по плечу Макса, что Том невольно запнулся, чуть не полетев носом по ступеням и не растеряв книги. - Падла, - прошипел он себе под нос, нервно тряся головой. - Вы что-то сказали? - протянул Евгений, поднимая бровь. - Смотри, говорю, трипак от него не хватани, - заметил Том громко, а Макс сжал губы, посмотрев на парня мрачно. Евгений хмыкнул, но промолчал, а Том направился дальше, силясь не завопить от несправедливости. Ещё неделю спустя он застал их же у выхода с территории, снова так преступно рядом, что чесались кулаки. - Эй, Ковнер, тебе кляп отдать, а то валяется без дела, может, вам нужен? - бросил он через плечо, а Макс хмуро посмотрел на него. - Ты о чем? - он поднял бровь, делая непроницаемое лицо. - Ну, как же, - с издёвкой улыбнулся Том. - Ты ж, блять, у нас любитель пожестче... - он с плотоядной ухмылкой отметил, как покраснели у Ковнера уши. - Не говори глупостей, - отозвался он холодно, а Евгений лишь покосился на него с интересом. - Женёк, ты не смущайся, ему в кайф все эти твои приколы с унижением, - Том уже хотел пойти дальше, когда Макс в один прыжок оказался около него, с силой хватая его за шею, ставя подножку под колено, и в нелепом "па" наклоняя его через выставленную чуть вперёд ногу. - Ты перегибаешь, Рома, - сказал он холодно. Том ехидно улыбнулся. - Не поверишь, Ковнер, - он облизнулся. - Мне похуй. Глаза Макса вспыхнули, он, казалось, против воли коснулся взглядом его губ, после чего сдавил сильнее загривок, прошипев: - Я думаю, ты сильно лукавишь, - он сказал это проникновенно, а Том лишь нервно взбрыкнул. - Свали, умник, хочешь побыть хреновым психологом, поболтай со своим придурком-лаборантом! - сказал он язвительно. Женя сделал решительный шаг в их сторону, положив Максу на плечо широкую ладонь. - Максим, не нужно, идём, - его голос звучал мягко, но уверенно, словно металлический молоток в бархатной обёртке. Макс сжал губы, бросив на Тома едва уловимый тоскливый взгляд, после чего отпустил его - Рома тут же выпрямился, поправляя взъерошенные волосы и морща нос от раздражения. - Хуесосы хреновы, - бросил он зло, после чего решительным шагом направился прочь. Больше он старался на Ковнера и Женю не натыкаться. В их отношениях, как он их видел со стороны, не было той страсти, которая была у них: они любили посидеть молча на лавочке во дворе, с умным видом перелистывая какие-то лекции и учебники, задумчиво ходили парой, иногда, позволяли себе мимолётные загадочные взгляды, от которых Тому хотелось взорвать универ с ними вместе. Он злился, бесился, вымещая, по совету Амира, злость на баскетбольной площадке, став реально сильным игроком за такое короткое время. Спорт Тому серьезно никогда не нравился, он любил побегать или сходить на спортплощадку в свое удовольствие, однако, заниматься чем-то профессионально никогда не хотел. Но, в универе, в отсутствии возможности выпускать пар с алкоголем, Тому ничего не оставалось, как согласиться. И вот, всего ничего, а он уже капитан команды, рвет всех своими совершенно бесподобными слэм-данками, подлетая к кольцу, словно ангел. ... - Нина звала на пикник в Коломенское, там совсем скоро яблони зацветут, красиво будет! - мечтательно заметил Амир, стоя рядом с курящим Томом и провожая его взгляд в сторону сирени своим. - Я думал фотоаппарат взять, может, устроим сет с бутербродами? Том поднял бровь. - Мир, ты себя услышал? - спросил он с усмешкой, а Амир, вдруг, покраснел, легко толкнув его в плечо. - А выглядишь, как Ангел, - заметил он с улыбкой. - Обманщик! - он наклонил голову, смущенно смотря на него из-под кудрей. Том посмотрел на него в ответ, задумчиво и проницательно, отчего парень смутился ещё больше, сильнее растягивая губы в обворожительной улыбке. - Давай встречаться? - спросил легко Том, отбрасывая окурок в сторону и посмотрев на Амира прямо. Тот распахнул широко и без того огромные оленьи глаза, раскрыл удивлённо рот, коснувшись дрожащими пальцами подбородка, после чего просипел: - Что, прости? Том хмыкнул, заправив непокорную прядь волос ему за ухо, мягко проведя рукой по щеке. - Встречаться, говорю, глухомань, - повторил он с ласковой улыбкой. - Давай встречаться? Амир на мгновение растерялся, после сделавшись строгим. - Зай, не шути так, это... Больно. Том вздохнул, мазнув взглядом по стоящим на крыльце студентам, после чего схватил парня за ворот свитера, притягивая его к себе и впиваясь в губы решительным поцелуем. Амир тут же обмяк, хватаясь за его плечи, застонал так сладко, что у Тома невольно дрогнули колени, после чего с готовностью ответил на поцелуй, мягко обнимая языком его язык. Вокруг заулюлюкали, послышались аплодисменты и насмешливые выкрики: "Педики - сила, гетеро - дрочилы!", а Том поймал себя на досадной мысли, что, в голове у него все равно пусто. На губах - сладко, а в душе - тишина. Амир Гараев ему очень нравился, он был тем самым ангелом, которой защищал его от всех напастей, всегда был рядом, готовый помочь, поддержать и понять. Тихая гавань. Место, похожее на дом. Место, где он мечтал бы оказаться, если бы не его бесконечная, полная боли война. Амир, отстранившись, посмотрел на него внимательно, смущённо пряча лицо за кудрями. - Я же пожалею об этом, верно? - спросил он немного грустно. Том вздохнул, проводя рукой по светлым волосам. - Скорее всего, - ответил он честно, после чего посмотрел на парня сверху вниз. - Знаешь, Мир, я с самого начала был в курсе, что пожалею, но, все равно рискнул. И ни за что не стал бы ничего менять, как бы больно не было. Амир отвёл взгляд. - Я понимаю, просто, я не такой смелый, как ты, - ответил он тихо. - И не такой... Рисковый, - он закусил губу, посмотрев на Тома отчаянно. - Я очень боюсь. Рома пожал плечами. - Волков бояться, в лес не ходить, Амирчик, - сказал он задиристо и наклонился к уху парня, потому что шутить и соблазнять было проще, чем быть откровенным. - Я охуенно целуюсь, а ещё, неплохо делаю минет, м? Амир покраснел с ног до головы, замотав кудрями из стороны в сторону, потянувшись к нему на цыпочках и закрывая двумя руками рот. - Ты с ума сошел? - спросил он со смущенной улыбкой. - Господи помоги, извращенец! Том хмыкнул, чмокнув его в ладонь. - Мир, рискни, - сказал он, вдруг, серьезно. - Хотя бы ненадолго. Ради меня. Ты мне сейчас очень нужен, и не только как друг. Амир вздохнул, мягко посмотрев на Тома и улыбаясь. Рома видел в этой улыбке все оттенки грусти, но понимал, что Гараев не сможет ему отказать. Задумчиво заправив прядь волос за ухо, он наклонил голову и взглянул на Томашевского из-под ресниц. - Д-да? - то ли спросил, то ли подтвердил он, а Рома заразительно заулыбался, обхватив его за шею и притягивая к себе. - Только, пожалуйста, Том, не нужно торопиться, хорошо? Тот коротко кивнул. - Значит, в Коломенском обойдёмся без бутербродов? - засмеялся он, а Амир захохотал в ответ. ... Под деревьями в тени ещё покоился укромно старый снег, хотя, большая часть газона уже зеленела свежей травой: парк оживал в апрельской теплоте, маня таинственными дорожками и пением проснувшихся от зимы птиц. Том любил город, деревья и пейзажи его не настолько возбуждали, однако, шумящая компания, смех и веселье меняло это его мнение кардинально: после пар, которые закончились довольно рано, они дружной гурьбой отправились к метро, по дороге каждый вызывнивая своих друзей, чтобы "народу было больше". Как итог, в Коломенское выбрались не только студенты их факультета, но и Саня с Диной и Наташа. Том был благодарен друзьям за то, что они не оставляли его в мрачных мыслях, хотя, очевидными его отношения с Ковнером были для всех: стоило им побрататься, Саня окинул взглядом толпу, тактично промолчав. Наташа оказалась более резкой, а Том лишь молил богов, чтобы она не начала разбор полетов сразу, только завидев ее решительный взгляд. - Рассказывай, - прошипела она, схватив Тома за локоть и оттаскивая в сторону от поляны, где они разложили пледы, на высоком склоне с видом на реку. Спустя чуть больше получаса после встречи. Том сунул в рот сигарету, поболтав в руке банкой с алкогольным коктейлем. - Мы расстались, - ответил он с неохотой. Наташа насупилась. - И что ты сделал? - спросила она с вызовом, а Том надул губы. - Ничего я, блять, не делал, - огрызнулся он, а Наташа подняла бровь. - Он... Он снова со своим... Бывшим, - его голос неприятно дрогнул, и Том заторопился запить досаду алкоголем. Девушка смерила его внимательным взглядом. - Который его отверг? - уточнила она, а Рома лишь кивнул, поджимая губы. - Тебе не кажется это странным, Том? Он резко мотнул головой. - Мне посрать, Наталь, - ответил он резко. - Он может делать, что хочет, я умолял его передумать, но так ему лучше. А мне... - он нервно провел рукой по волосам. - А тебе? - внезапно грустно спросила Наташа, заглядывая ему в лицо. - А мне посрать, - повторил он настырно. Наташа бросила задумчивый взгляд в сторону реки, по которой в теплой вечерней дымке пополз густой туман, вытащив из пальцев Ромы сигарету и затянувшись. - Мне очень жаль, Том... - сказала она тихо. Ромка поджал губы, помолчал мгновение, после чего положил ей голову на плечо. - Мне тоже очень жаль, Наташ, - сказал он хрипло. Она обняла его за плечи, поцеловав в лоб, а он лишь нервно хмыкнул, проглатывая комок из слез, застрявший в горле. - Хочешь прикол? - спросил он, вытирая ладонью нос. - М? - Видишь вон того красавчика в идиотской светлой рубашке? - спросил он, кивнув в сторону Амира, который носился по склону с бадминтонной ракеткой, пока Юля методично лупила по его кудрявой голове воланчиком. Наташа кивнула. - Это же твой одногруппник, верно? А... Амир, кажется? Вы друзья? - Мы встречаемся, - ответил Том спокойно, а Наташа распахнула в удивлении глаза и покосилась на друга. - Да, уж, и, правда, прикол... - протянула она. - А ты времени зря не терял... - Это само как-то вышло, - оправдался Том. - Он всегда был рядом, с самого начала, и он такой... - он задумался. - Нежный. Любящий. Ласковый. Милый. Он какой-то другой, Наташ. - Лучше? - спросила она проникновенно. Том поджал губы. - Никто и никогда не будет для меня лучше, - ответил он с такой горячей решимостью, что Наташа невольно улыбнулась. - А как же твой новый парень? Не думал, блин, мне предложить встречаться, раз уж такое дело? - спросила она с насмешкой, толкнув парня в плечо. Том улыбнулся. - В очередь, красавица, - сказал он игриво. - Вообще, я реально обижена, - сказала Наташа честно. - Ладно ещё Максим, у вас там судьба, но он, - она ревниво сверкнула глазами. - Пойдем, познакомлю, - Том решительно подскочил на ноги. - И ты всё сама поймёшь! - он улыбнулся криво, протянул девушке руку и рывком поднял ее с земли, утягивая в сторону пледов. - Эй, Мир, познакомься, это моя подруга, Натали! Наташе хватило получаса, чтобы интимно приобрять Тома за плечо и шептуть на ухо: - Беру свои слова обратно, Том, мне не обидно, - она с приязнью посмотрела на Амира, который с криком: "Нин, смотри, это тебе!" протягивал изрядно подвыпившей девушке венок из одуванчиков, точно такой же, какой красовался у него в кудрях. Том хмыкнул, притянув подругу за плечи к себе. - Я вообще не понимаю, почему никто не видел раньше, какое он сокровище, - сказал Рома с совершенно искренней теплотой в голосе. - Если бы не он, я уже не знаю, где бы я был, - он вздохнул. - И был бы вовсе. Наташа вскинула на него напряжённый взгляд, а Том устремил глаза на Гараева, крикнув: - Мир, а мне? - после чего рывком направился к нему. Амир счастливо улыбнулся, словно засветился изнутри, снимая с головы свой венок и протягивая его парню. Том наклонился, чтобы ему было удобней надеть его на голову, после чего быстро чмокнул его в нос, отчего Амир смущённо засмеялся. Его не хотелось подкалывать. Его не хотелось злить. Его не хотелось тревожить ревностью, потому что он бы не раздражался, не горячился от этого, превращаясь в пылающий страстью вулкан, а огорчился. И стал бы очень грустным. Его хотелось обнимать и шептать на ухо какие-то глупости про любовь. Его хотелось целовать до бесконечности, чтобы трудно было дышать. Его хотелось держать за руку, с улыбкой на губах. Они полулежали, расслабленные лёгким алкоголем и едой на пледах: Том, с бесконечно длинными ногами положил голову Амиру на колени, а тот неторопливо перебирал пальцами его волосы, отчего Томашевский в блаженстве зажмурился, Саня с Диной сидели в обнимочку, Нина лежала на животе, смотря на всех пьяными глазами, пока Юля сидела рядом в позе лотоса, поглядывая украдкой на Наташу. Неподалеку, с деловым видом, поджав колени, расположилась Маргоша, нравоучая смущенного Даню, а, чуть в стороне, сидели спина к спине Саша Болдырева и Маша, тихо переговариваясь о чем-то своем. Пиликнул чей-то телефон, Нина лениво выудила свой из общей кучи, просматривая косыми глазами сообщение. - Ник приглашает нас на тусовку, - промямлила она заплетающимся языком. - Куда? - поднял бровь Том, не открывая зажмуренных в наслаждении глаз. Нина сощурилась, старательно пытаясь рассмотреть сообщение. - К... К этому... Как его... К Славе Зинину. Том почувствовал, как напряглись пальцы Амира, а потом он мягко произнес: - Так хорошо же, Нин, зачем нам к Славе? - в его голосе Рома услышал огорчение, из-за чего приоткрыл один глаз. Нина пожала плечами, а Юля хмыкнула. - А я бы не отказалась от продолжения под градусом... - сказала она медленно. - Тут, конечно, супер, но, ночь охота провести не в кустах, а, все же, на диване... Том улыбнулся. - Согласен, - сказал он, поднимаясь и облокачиваясь на вытянутую руку, смотря на Амира внимательно. - Тебя напрягает, что он с социальной? - он поднял бровь. Амир смутился и кивнул. - Не будет там его, не ссы, - отмахнулся Том беспечно. - Просто, я волнуюсь за тебя, - пролепетал он с тревогой, а Том нахмурил брови. - Даже, если мы и встретимся, мне похуй, - сказал Рома уверенно. - У меня новая жизнь, а он пусть дрочит, как хочет. Наташа окинула его полным сомнения взглядом, но промолчала. - Так, что, Нинчик, что там с впиской? - бодро улыбнулся Том... Спустя полтора часа он уже не был так уверен в своих словах. Тусовка была из категории "с претензией на элиту" - важные лица, выпивка в стеклянных бокалах, клубы дыма по всей квартире и ленивые фразы, типа "мне родители сняли хату, потому что я надоел им девок водить..." Макс был там. В самом эпицентре вечеринки, на широком диване, где, вперемешку, сидели парни и девушки. Рядом, с ленивой улыбкой, сидел, мать его, Евгений, в темной расстёгнутой на несколько пуговиц рубашке, а его рука покоилась на спинке дивана, прямо за плечами Ковнера. Не касалась его, разве что кончиком мерзкого пальца, но была так преступно близко, что Тому хотелось отрубить ее одним махом. Макс выглядел сногсшибательно: черный свитер с частым геометрическим узором и круглым вырезом, угольные узкие джинсы, преступно обтягивающие длинные ноги, но самое ужасное и прекрасное - очки. Том никогда не видел его в очках, и это было потрясающе и волнительно, что ему хотелось кричать. Вокруг линз черные, с тонкими металлическими дужками, в купе с отросшими волосами, небрежно зачесанными набок, он выглядел так желанно, что Том, невольно, сглотнул. Его уверенность в том, что ему всё равно, таяла на глазах у внимательной Наташи, которая лишь покачала головой и подтолкнула парня к кухне: - Идём, выпьем, а потом будем решать, насколько тебе пофигу, - сказала она. Амир лишь поначалу чувствал себя не в своей тарелке, но быстро сориентировался: он был из тех людей, которого знали и любили многие, поэтому, отовсюду послышалось радостное: "О, Гараев пришел!" и его практически силком утащили в одну из комнат, откуда уже слышались звуки музыки. Том проводил его быстрым взглядом, решив, что это будет куда лучше, чем парень станет смотреть на его голодные и ревнивые взгляды в сторону дивана. Они с Наташей, Юлей и Ниной зашли на просторную кухню, где вокруг круглого стола толпились ребята, подхватили себе по бокалу горячительного, в котором Том разобрал виски, после чего с интересом присоединились к "Правде или Действию", где пьяная молодежь призывала к обнажению, поцелуям или штрафной. Время летело незаметно, Том уже изрядно набрался, когда очередной кон под звучное улюлюканье девушек за столом заставил его раздеваться. - Давай, Том! - совершенно отчаянно выкрикнула изрядно выпившая Наташа, а народ вокруг начал с улыбками скандировать: - Том! Том! Том! Том! На звук восторженной толпы, казалось, собрались почти все обителали квартиры: Том обвел их расфокусированным взглядом, облизнув пересохшие губы, сидя за столом в одних джинсах, после чего медленно поднялся. - Давай, Том! Снимай их к черту! - завопила хриплым голосом Юлька, размахивая залихватски бокалом с виски. Том оскалился в плотоядной улыбке, неторопливо стягивая с себя штаны и отбрасывая их в сторону. Кто-то засвистел, отовсюду в него врезалась такая мощная восторженная энергия, что он не в силах был противиться ей, бесконечно пьяный, надорванный и безумный. - Стопку! Стопку! - начал скандировать следующий голос, а Том, уже не помня себя от выпитого, подхватил ее со стола, опрокидывая в рот и смотря на Наташу совершенно ненормальными глазами. - Эй, а что насчёт этого? - он с улыбкой Сатаны коснулся пальцами резинки черных трусов, прикусив язык и подняв бровь. Толпа вокруг взорвалась восхищённым "Ах!", кто-то выпил, кто-то начал возбуждённо лезть соседу под футболку, а Наташа, раскрасневшись от виски, взглянула на него, улыбнувшись. - Не слабо? - спросила она заплетающимся языком, а ребята вокруг снова начали свое дружное: - Том! Том! Том! - отчего парню показалось будто он Фредди Меркьюри на стадионе в Уэмбли. - Том! Том! Это было чистое безумие, какой-то сумасшедший коктейль из виски, возбуждения, отчаяния и той стадии страдания, когда ты готов совершать поступки, о которых потом будешь бесконечно жалеть. Он вообще ничего не соображал. Пальцы сами нащупали резинку, уже готовые сорвать нижнее белье с поджарых спортивных бедер, когда чья-то решительная рука схватила его за предплечье, дернув в сторону с такой силой, что Том неловко пошатнулся, подпрыгивая на одной ноге. Ребята на кухне были настолько пьяными, что даже не обратили на это внимания, продолжив улюлюкать, когда какая-то девушка вскочила со стула, задирая футболку и сотрясая в воздухе обнаженной грудью. Том, голова которого нестерпимо кружилась, пытался сосредоточиться хоть на чем-нибудь вокруг себя, но в воздухе был лишь бесконечный дым, темнота и яркие вспышки света. Вспышки. Синие, черные, серебристые, а потом он, наконец, увидел черный свитер, волосы и разъярённые морские глаза, смотрящие на него так близко, что видно было каждую их непокорную волну. - ... и ты совсем сошел с ума? - голос Ковнера, злой, встревоженный, ворвался в его уши сквозь стук сердца и гремящую музыку, а Том лишь бестолково осмотрел себя. - Почему я ещё в трусах? Я ж их снять... - начал было он, снова хватаясь за резинку, а Макс, удивленный и раздраженный одновременно, схватил его за руки, отбрасывая их в стороны. - Ты в своем уме, Рома? - зашипел он, сверкая зрачками за стеклами очков, а Том невольно поднял на него пьяные глаза, наклоняя голову набок. - Боже праведный, а потом это попало бы в интернет, и что дальше? - он потер длинными пальцами лоб. - Я бы стал звездой... - протянул растянуто Том и заулыбался. - Как Фредди.... М-меркьюри... Макс посмотрел на него с недоверием. - Иди оденься, - отрезал он категорично, обходя его справа, а Том отмахнулся беспечно. - Зачем? Мне нравится... Ра-а-аздеваться... - протянул он с масляной ухмылочкой, снова порываясь снять трусы. - Другие тоже... Не про-отив. Макс резко обернулся, хватая его за предплечье и грубо толкая в соседнюю дверь, оказываясь в небольшом, красиво обставленном кабинете: дубовый массивный стол, бесконечные книжные полки вдоль стен, внушительное кожаное кресло и диван-банкетка рядом с кофейным столиком. Том не успел сказать ни слова, растопырил руки и ноги, стараясь удержаться в вертикальном положении, когда Ковнер больно притянул его к себе за шею, впиваясь в губы злым поцелуем. Том понял, что происходит, не сразу: сознание плыло, казалось, отдельно от него, но, стоило дерзкому горячему языку сплестись с его языком, оно стало, в момент, таким кристально чистым, что Рома ошалел от восторга и возмущения. Он с силой упёрся руками в плечи Макса, оттолкнув его от себя, тяжело дыша и смотря на него отчаянно. - Охуел? - выдохнул он, проводя рукой по светлым волосам. Ковнер зарычал, словно дикий и сделал шаг в его сторону. - Я попросил тебя одеться. И не делать глупостей, это не так уж и много, - процедил он сквозь зубы, а Том вспыхнул, почувствовав в момент себя нашкодившим щенком. - Пошел нахуй! - огрызнулся он, сверкая голубыми ледяными глазами. - Иди к своему Жене и нравоучай... - Это предостережение, Рома, - заметил Ковнер сухо. Том хмыкнул, подняв бровь. - Мне срать, что это, не по адресу, - сказал он, обходя парня и хватаясь за ручку двери. - Хочу сверкать голым членом на вписке, значит буду это делать, и ты... - он не успел договорить, потому что его пьяная бравада была совершенно варварски прекращена таким отчаянно раздраженным поцелуем, что Том, невольно застонал. Это было как раньше. И это было настолько потрясающе, что ему хотелось визжать от восторга. Буквально мгновение Том позволил себе быть отстраненным, сжимая губы и упираясь в грудь Ковнера руками, но натиск парня был таким сильным, что он капитулировал с полными штанами бессовестного стояка. Макс толкнул его к двери, вжимая в нее спиной, его колено решительно проникло между ног Тома, а руки рваными движениями пальцев царапали кожу на плечах и спине. Он хрипел. Рычал, как совершеннейший из хищников, вгрызаясь поцелуем Тому в губы, а тот почти не дышал от восторга. В голове шумело, звенело, все вокруг кружилось, комната ходила ходуном, но все, что Том мог увидеть и почувствовать вокруг себя - это Макс. Макс. Макс. Макс. Боже, Макс. Целует его, неистово, отчаянно, с надрывом, словно не хочет, не может остановится. Его пальцы повсюду: на шее и плечах, на спине, на животе, на... Том протяжно застонал, когда рука Ковнера накрыла его член через трусы. - Я ненавижу тебя... - захрипел Рома ему в рот, цепляясь зубами за губы. - Я тебя не-на-ви-жу. Его собственные пальцы уже нервно стягивали с парня расстегнутые джинсы, когда тот с силой развернул его носом к двери, рывком стаскивая с задницы трусы. - Будет больно, - прорычал Макс ему на ухо, прикусывая мочку, обжигая дыханием чувствительное место на шее. Том сглотнул, пытаясь сосредоточиться хотя бы на чем-то, но все, что он ощущал - это всепоглощающее желание. Ковнер рывком развернул его подбородок к себе, вначале впиваясь в губы своими губами, потом отстранился, смачно сплюнув себе на ладонь, вновь приникая ртом и языком ко рту Тома, а тот почувствовал, как пальцы парня касаются его ягодиц, с чувством растирая влагу между ними. - Дыши, - хрипло прошептал Макс, ставя собственнический засос у него на плече, в следующее мгновение резко входя в него почти до упора. - Блять, - зашипел сквозь зубы Том, жмурясь от боли и стискивая зубы до скрежета. - Блять, сука... Макс застыл, застонав, и от этого звука перед глазами Тома все поплыло, а боль в заднице уже не казалась ему такой уж ужасной. - Рома, дыши, - повторил Ковнер, начиная медленно вытаскивать из него член, а Том лишь протяжно заскулил, сам не понимая, хочется ему оттолкнуть насильника или же подчиниться ему. - Сука, как же, блять... - заскрипел он, уткнувшись лбом в дверь, дыша рвано, как собака на охоте. Макс не дал ему договорить, внезапно, вновь загоняя член глубоко в тело парня, вырывая из его груди полный отчаяния стон, после чего его движения стали резкими, дерганными и такими страстными, что Том невольно заметался под ним, не то вырываясь, а не то подмахивая. - Су-ука... - стонал он, метаясь в крепкой хватке Макса, крутя головой и дергаясь всем телом. - Блять, что ты... Су-у-ука... Спустя ещё несколько тяжёлых глубоких вдохов он уже не мог вымолвить ни слова, лишь стонал, рычал и хрипел, пока Макс с остервенением вколачивался в его зад. Они кончили вместе, хотя Том был уверен, что сегодня, настолько пьяный, злой и шокированный, точно останется без оргазма. Казалось, сработала мышечная память, стоило Ковнеру застыть, напрягаясь меж его ягодиц, Том тут же сорвался следом, пачкая дверь, белье и ноги своей спермой. Макс на мгновение затих, прижавшись к его затылку лбом, после чего с хлюпающим звуком выскользнул из невольного любовника, неловко поправляя на носу сбившиеся очки. Том, не оборачиваясь, подтянул трусы, с досадой подмечая, что сейчас бы не отказался от другой одежды, после чего обернулся, с вызовом посмотрев на Ковнера. Тот молчал. Сначала, отвёл взгляд, но потом вернулся сними океанами к лицу Тома, смотря на него уверенно, прямо и открыто. Как смотрел каждый раз, когда они встречались на Стройбане по разные стороны баррикад. Рома уже было открыл рот, чтобы облить его бесконечным потоком искусной брани, чтобы унизить и растоптать, но так и остался стоять молча, сверля его льдинами в ответ. - Я тебя ненавижу, - сказал он, наконец. Ковнер не изменился в лице ни на йоту. - Я знаю, - ответил он сухо, после чего шагнул к двери и вышел, задев Тома плечом. - Бля-ять... - Рома застонал, готовый расплакаться, как девчонка, обреченно падая на пол и откидывая на дверь голову. - Блять, что ты же делаешь, Томашевский? Что же ты, сука, творишь?