Ты всё ещё хочешь получить данные с компьютера Сонхва?
Глубоко вздохнув, Сан открывает ящик тумбочки и достаёт крошечный чип, который дал ему Хонджун. Он не должен хранить его. Чувство вины уже гложет при одной мысли о том, что он собирается сделать, но ему нужны ответы. Нашёл что-то, на что хочешь обменять? Сан сжимает губы в тонкую линию, читая ответ фиксера.Я получу данные для тебя.
Давай встретимся.
После работы.
Я подожду, пока Юнхо заедет за мной.
Просто скажи мне, когда и где, Куколка. На следующий день Сан возвращается на работу, ёрзая каждый раз, когда его глаза встречаются с глазами риппера. Сонхва, видимо, приписывает такое поведение чипу, потому что постоянно спрашивает Сана, всё ли у него в порядке и не появилось ли чего-нибудь нового или интересного по поводу его чипа. Сан скрипит и качает головой, потому что чип здесь ни при чём, а всё дело в том, что его глаза постоянно перебегают на компьютер риппера, выжидая удобного момента. Он не может дождаться, когда Сонхва уйдёт на обеденный перерыв, потому что у него выработалась новая привычка — выходить из компьютера, когда он собирается надолго отлучиться от него. С тех пор, как Юнхо и Сан стали свидетелями того взрыва, он по-прежнему очень осторожен с компьютером, хотя бывают моменты, когда он забывает об этом, или это выходит у него из головы. Сан просто должен дождаться такого момента и воспользоваться возможностью. В тот же день Сонхва приглашает его к себе, пока он работает с клиентом, пришедшим за явно незаконным обновлением программного обеспечения. — Сан, — зовёт он куклу, а его руки заняты тем, что останавливают поток крови клиентки. Программное обеспечение, которое ей удалось заполучить, не может быть обновлено обычным способом и требует гораздо более инвазивной процедуры. Кукла приостанавливается, чтобы уделить внимание Сонхва, и риппер дёргает головой в сторону своего стола. — Не мог бы ты захватить для меня этот разъём? Я не могу отойти. Сан смотрит на стол, замечая разъём, аккуратно обёрнутый вокруг себя по кругу рядом с компьютером Сонхва, и он сразу понимает, что это его шанс. — Я понял, — кричит он Сонхва, подходя к столу. Сунув правую руку в карман, он достаёт чип Хонджуна и, бросив взгляд через плечо на риппера, извлекает его. Сонхва не смотрит на него, его внимание сосредоточено на пациенте. Облизав губы, Сан вытаскивает чип и незаметно подключает его к компьютеру, а левой рукой берёт разъём, который просил Сонхва. Он панически вдыхает, когда видит, как на экране компьютера Сонхва появляется полоса загрузки, указывающая на время передачи данных. Сан бросает ещё один взгляд на риппера, его рука нависает над микросхемой, готовая выдернуть её, если Сонхва повернётся и увидит, что он делает. Но риппер не видит, и перенос завершается без проблем. Сан вытаскивает чип и кладёт его обратно в карман, а затем поворачивается и идёт к Сонхва с разъёмом в руках. — Вот, — он протягивает его рипперу, который берёт его одной окровавленной перчаткой. — Спасибо, — говорит Сонхва и поворачивается обратно, чтобы закончить работу. Сан хмыкает, отходя назад. — Нужно что-нибудь ещё, прежде чем я вернусь к работе? — Нет, спасибо. Дальше я сам. Сан кивает и, затаив дыхание, отходит от Сонхва. Через несколько дней ему выпадает шанс встретиться с Хонджуном. Юнхо говорит ему, что, скорее всего, задержится на работе и что ему следует позвонить Уёну, чтобы он проводил его до дома. Сан тут же начинает врать, что их сосед будет занят и, скорее всего, не сможет, поэтому он просто подождет Юнхо после работы. — Недалеко от дома Сонхва есть закусочная, которая работает допоздна и хорошо освещена. Я подожду тебя там, — предлагает он. Юнхо не хочет соглашаться, но после некоторых уговоров соглашается, и Сан отправляет Хонджуну сообщение во время своего обеденного перерыва.Сегодня после работы.
В закусочной рядом с мастерской.
Хонджун посылает ему утвердительный ответ, и их планы определены. Они только запирают мастерскую, когда Сонхва оборачивается и хмурится, не увидев нигде машины Юнхо. Уёна тоже нет, но Сан уже поднимается по лестнице. Риппер протягивает руку, чтобы схватить его за локоть, и останавливает куклу на месте. — Ты идёшь домой один? — выражение его лица наполнено беспокойством, и Сан не может не улыбнуться своему боссу. Он знает, что кукла обычно ходит домой с кем-то рядом, поэтому то, что он отправляется домой один, — повод для беспокойства. — Нет. Уён занят, поэтому я подожду Юнхо, — поясняет Сан. — Здесь? — Сонхва беспокоится ещё больше. — Нет, конечно, нет! — Сан слегка смеётся и показывает на главную улицу. — Я просто пойду в ту закусочную и подожду его там. Это не займёт много времени. Юнхо скоро вернётся. Сонхва прикусывает нижнюю губу и немного ослабляет хватку на локте Сана. — Хочешь, я посижу с тобой, пока ты ждёшь? Сан сразу же качает головой. — Со мной всё будет в порядке, — решительно заверяет он риппера. — Что со мной случится в забегаловке? Кроме того, тебе надо пойти домой и немного поспать. Ты был так занят на этой неделе. Сонхва на мгновение колеблется, потому что он действительно очень устал, но ему не хочется оставлять Сана одного. Он понимает, почему Юнхо беспокоится об этом, но Сан прав. Это не самый плохой район в городе, и если он останется в хорошо освещённом и тихом месте, например, в закусочной, то всё будет в порядке. — Я обещаю, что всё будет хорошо, — заверяет его Сан, заметив колебания Сонхва. — Я буду держаться в тени. Сжав губы в тонкую линию, Сонхва в конце концов кивает в знак согласия. Сан — не просто беспомощная кукла, и риппер доверяет ему в этом. — Хорошо. Я провожу тебя хотя бы туда. Они идут бок о бок по главной улице к закусочной. Ладони Сана покрываются испариной, он смотрит то на Сонхва, то на дверь закусочной, опасаясь, что риппер может последовать за ним, но у двери они расстаются. Риппер машет ему рукой, напоминая о безопасности, и Сан кивает, проскальзывая в закусочную. Кукла вздыхает с облегчением, когда Сонхва переходит на другую сторону улицы и направляется домой. Он так волновался, что риппер мог заметить его напарника по встрече, когда они проходили мимо закусочной. Обследовав зал, он замечает Хонджуна, который сидит за одним из столиков, подперев щеку рукой, и отрешённо глядит в окно. У Сана от беспокойства скручивает живот. Да, ему очень повезло, что Сонхва ничего не заметил. Кукла быстро направляется к фиксеру, который всё ещё смотрит в окно, перекатывая во рту леденец. Сану даже не нужно смотреть, чтобы понять, на что он так пристально смотрит. — Он мог тебя увидеть, — бормочет он, присаживаясь напротив фиксера. — Хотелось бы, чтобы он это сделал, — вздыхает Хонджун, крутя в пальцах палочку леденца. Сан смотрит на столешницу с прищуренным выражением лица. Ему во многом жаль фиксера, но он не уверен, что Сонхва действительно должен его простить. Даже если бы в случившемся не было вины Хонджуна, это не сделало бы его менее опасным впредь. Возможно, им лучше держаться на расстоянии, но, может быть, будет лучше, если Хонджун хотя бы выложит правду для риппера. — Ты действительно скучаешь по нему, — замечает кукла. — М-м, — хмыкает Хонджун. — Скучаю по нему и его толстому члену, — Сан кривится от его замечания, и фиксер не может удержаться от смеха. — Я пошутил, — он отмахивается от Сана, слегка улыбаясь. — В любом случае, у тебя есть ко мне предложение, я полагаю? — он подпирает подбородок одной рукой, а другой вертит леденец. Сан суёт руку в карман и вытаскивает чип, положив его на стол. Глаза Хонджуна загораются, как только он видит чип, и он тянется к нему, но Сан быстро накрывает его своими руками. — Это обмен, — напоминает он фиксеру. — Ты тоже должен мне что-то дать. Хонджун, не переставая улыбаться, усаживается обратно в будку и наклоняет подбородок к Сану. — Назови это, — бросает он вызов. Сан молчит, размышляя, с чего начать свою просьбу. Он решает начать с самого большого пробела. — Ржавые стилеты — кто или что это? Хонджун фыркает на этот вопрос. — Это то, что ты хочешь узнать в обмен? — Это только часть, — поспешно поправляет Сан. — Мне просто нужно знать, действительно ли ты можешь помочь. Они из клана кочевников? Фиксер выпячивает грудь. — За кого ты меня принимаешь? Может, я и не самый лучший фиксер в городе, но я чертовски хорош и знаю своё дело, — он снова расслабляется в своем кресле. — Ржавые стилеты… это унизительное слово кочевников. Относится к группам кочевников, которых ни один уважаемый клан никогда не будет считать кочевниками. Зарезервировано для тех кланов, которые большинство кочевников считают недочеловеками. — Что ты имеешь в виду? — Сан хмурит брови в замешательстве. — Кочевники считаются изгоями цивилизованного общества. Люди, которые были занесены корпусом в чёрный список и вынуждены зарабатывать на жизнь в Пустошах. Большинство кочевников прибегали к рейдерским захватам корпоративных транспортных средств и в конечном итоге занимались другими незаконными, хотя и относительно безвредными видами бизнеса. Ржавые стилеты — это кланы, которые технически ведут кочевой образ жизни, но участвуют в любых видах бизнеса. Они отказались от своей человечности ради того, чтобы заработать еще хоть немного денег. Хонджун вынимает леденец изо рта и хмурится, вертя его в сжатых пальцах. Затем он засовывает его обратно в рот и смотрит в глаза Сана. — По сравнению с ними, Скавс — святые, — замечает он, чем вызывает у куклы содрогание. — Не поймите меня неправильно. Скавсы — больные отморозки. Они не заслуживают и унции сочувствия, но, по крайней мере, они предсказуемы. Они занимаются сбором киберпрограмм и нелегальными BD. Вот, собственно, и всё. Ржавые стилеты не в себе. Убийства, поджоги, сбор киберпрограмм, торговля людьми, рабство. Они делают всё это. Половина причины, по которой нации кочевников находятся на подъеме, заключается в том, что лучшая защита от Ржавых стилетов — это просто превосходить их числом. Сан смотрит вниз на руку, прикрывающую чип, и морщится при каждом слове, вылетающем из уст фиксера. — Значит, они охотятся на других кочевников? — спросил он тоненьким голоском. Он начинает собирать воедино кусочки головоломки из своих повреждённых данных. — Они охотятся на тех, на кого могут, — поправляет Хонджун. — Маленькие приграничные города не совсем безопасны, но да, с другими кочевниками им проще. Особенно если клан поменьше. Кто будет расследовать? Местные полицейские? Как будто. Если кочевник пропадает, это никого не волнует, кроме самого клана. Фиксер сужает глаза, перекатывая леденец за щёку. — У меня такое чувство, что речь идёт о Юнхо, не так ли? Чего ты, собственно, хочешь? — Я… — Сан сжимает кулаком чип. — Это трудно объяснить. — Ну, попробуй. Глубоко вдохнув, Сан выдыхает вздох и погружается в объяснения. Он рассказывает Хонджуну о своём повреждённом чипе и о том, в каком состоянии он находился несколько дней назад, когда его программа была активирована. Он объясняет, что данные повреждены, что у него есть доступ к некоторым из них, но он не может собрать всё воедино. Это занимает так много времени, что леденец Хонджуна к тому моменту, когда он закончил, уже растаял, и фиксеру остается только задумчиво жевать пластиковую палочку. — Ну и что? Ты думаешь, что его клан был уничтожен Ржавым стилетом? — спрашивает его Хонджун. — Да. — А откуда ты знаешь? Он подтвердил это или что? — Он ударил меня после того, как я — или программа — заговорил об этом, — он потирает щёку, хотя она больше не болит. Хонджун моргает, удивляясь тому, что Юнхо вот так просто поднял руку на куклу. — Ну, блин. Что ты хочешь, чтобы я сделал? Хочешь подтверждения? Сан причмокивает губами, собираясь ответить, но потом хмурится, задумавшись о том, чего же он на самом деле хочет добиться от Хонджуна. Нужно ли ему подтверждение? Не совсем. Юнхо уже более или менее подтверждает это сам. Он так отчаянно хочет помочь, но чувствует себя совершенно беспомощным. Просто кукла с небольшими талантами и почти без ресурсов. Всё, что у него есть, — это фиксер, на которого плохо смотрят все его друзья. — Дело не в этом. Я хочу знать, что с ними случилось. Выжил ли кто-нибудь из них, — решает Сан. — Выясни это для меня, и я дам тебе эти данные. Хонджун грызёт палочку от леденца, обдумывает всё, закрывает лицо руками и опирается локтями на стол. — Это действительно стоит того? Если его клан подвергся нападению Ржавого стилета, то они, скорее всего, все мертвы. — Юнхо выжил, — возражает Сан. — Неужели нельзя предположить, что могли выжить и другие? — Это большой вопрос. Думаешь, легко будет просто разыскать весь его клан и проверить их состояние? — Ладно, — Сан начинает отдёргивать руку, чип и всё остальное, но фиксер издает звук тревоги, набрасываясь на куклу и хватая руку Сана своей. — Стоп, не надо. Я не говорил, что не буду, — протестует Хонджун. Сан приостанавливается и смотрит на фиксера, медленно ослабляя руку, пока Хонджун, кажется, не верит, что он не просто встанет и уйдёт. Медленно он отстраняется от куклы и опускается на своё место. — Итак… мы договорились? — спрашивает кукла. Хонджун вздыхает, одновременно гордясь и раздражаясь тем, что кукла умеет договариваться. — Мне нужно время, но я уверен, что смогу что-нибудь придумать. — Не торопись, — говорит ему Сан, как раз в тот момент, когда на его голофон приходит сообщение от Юнхо, что он скоро будет. — Свяжись со мной, и я обменяю данные. — Хорошо, — Хонджун выскальзывает из кабины. — Я позвоню тебе на голофон, когда найду что-нибудь, но пока, похоже, мне пора уходить. Увидимся, Куколка. Сан не столько помнит, что произошло в ту ночь, когда активировалась его кукольная программа, сколько имеет доступ к тем данным, которые записал его чип в ту ночь. Скорее, он может просмотреть отчёт о том, что произошло. Однако он знает, что всё, что произошло между ними, явно повлияло на Юнхо. Сан даже не нуждается в данных своего чипа, чтобы понять это. Он понимает это просто по тому, как Юнхо ведёт себя сейчас рядом с ним. Он… более отстранённый. Он по-прежнему дружелюбен с куклой, но старается держать Сана на расстоянии вытянутой руки. Как может. Как может, потому что он ещё явно слаб к проявлениям привязанности куклы. Он не отказывается и не отталкивает куклу, когда Сан поднимается на носочки для поцелуя, не протестует, когда кладёт руку ему на плечо или играет с его ухом. Однако какой-то клин между ними все же есть. Юнхо в последнее всё больше неохотно спит с ним. Максимум, что он делает с Саном, — это несколько жарких поцелуев и, если Сан достаточно хнычет и умоляет, может быть, немного ласки. Как сейчас. — Юнхо, пожалуйста, — глаза Сана мокрые от непролитых слёз, он впивается пальцами в плечи Юнхо. Кочевник прижимается лицом к шее Сана. Он лижет и посасывает кожу, лаская эрекцию куклы на его джинсах. Сан скрипит зубами, из уголка одного глаза скатывается слеза. Он так хочет кончить. Только не так. Он хочет… Он хочет… Он двигает бёдрами и вскрикивает, когда Юнхо прижимает ладонь к члену Сана. — Пожалуйста, Юнхо. Хочу… нет… нужен твой член. Пожалуйста. Юнхо вдруг приостанавливает ласки, его язык прижимается к шее Сана, а рука обхватывает член Сана поверх джинсов. Сан хнычет и пытается вжаться бёдрами в руку кочевника, всё ещё отчаянно плача и лепеча о его члене. — Пожалуйста, пожалуйста. Юнхо, пожалуйста. Мне нужно, чтобы ты меня трахнул. Кочевник отстраняется от Сана и смотрит на него сверху вниз, дыхание сбивается, когда он видит, насколько выебанным выглядит кукла, хотя Юнхо его не трахал. На мгновение кочевник поддаётся искушению, но сдерживает себя. — Нет, — он наклоняется, чтобы поцеловать Сан в лоб. — Не сегодня. Грудь Сана сжимается, и из глаз текут слёзы. — Почему? — вопрос звучит как икота, когда Юнхо снова проводит ладонью по его члену. Жёстко. — Ты сейчас кончишь, — отвечает Юнхо. Это правда. Юнхо достаточно провести рукой по промежности Сана, и кукла с громким гортанным стоном кончает. Кочевник ласкает его ладонями, щебеча при этом, пока Сан содрогается. — Я могу сделать это снова, — настаивает Сан. — Я могу кончить ещё раз. Я могу. Пожалуйста, Юнхо. Юнхо убирает руку от промежности Сана и качает головой. — Нет. Только не сегодня, — он в последний раз целует Сана в лоб, а затем откидывается на край кровати. В груди у Сана всё сжимается, и он лежит без сил и смотрит, как Юнхо перекидывает ноги через край кровати. — Мне нужно покурить. — Юнхо, — Сан переворачивается на бок и тянется, чтобы взять кочевника за запястье. Юнхо смотрит на него снизу вверх и фыркает. — Я что-то натворил? Прости меня. Я… — Юнхо зажимает ему рот рукой, заглушая дальнейшие извинения. — Не вини себя ни в чём, ладно? — говорит он кукле через мгновение. — Я просто думал о всякой ерунде в последнее время, и у меня просто не было настроения. Ты не сделал ничего плохого. Сан не ослабляет хватку и не утихает. Он смотрит на Юнхо расширенными, жалкими глазами, а другой рукой отводит руку блондина от своего рта. — Но… — он начинает протестовать и только вскрикивает, когда Юнхо переворачивает его на спину и наклоняется, чтобы прижаться губами к губам куклы. Он просовывает свой язык в рот Сана и выкручивает запястье из захвата. Юнхо исследует языком каждый сантиметр рта Сана, поднимая руки, чтобы погладить шею. Убедившись, что кукла полностью выдохлась, он наконец отстраняется и сползает с кровати. — Сан, ты хоть понимаешь, за что ты пытаешься извиниться? — спрашивает Юнхо, направляясь к столу, где всегда лежит его портсигар. — Ну, потому что… — Сан колеблется. Он хочет извиниться за то, что натворил, пока его программа захватила его, но это трудно по ряду причин, которые он не в состоянии сформулировать. Впрочем, ему и не нужно, потому что Юнхо возвращается к нему с сигаретой, зажатой в двух пальцах, с зажигалкой в другой руке, и садится на край кровати. — Именно, — говорит он, когда Сан не может придумать ответ. Он кладёт сигарету между губами и, обхватив руками кончик сигареты, прикуривает её. — Честно говоря, я просто думал о некоторых вещах в последнее время. Сан садится на кровати и придвигается к Юнхо, садясь рядом с кочевником, но на приличном расстоянии друг от друга. — О чём? Хочешь поговорить об этом? Юнхо долго затягивается сигаретой, прежде чем ответить. — Никогда не говорил об этом, — признаётся он. — О чём? Кочевник откидывает голову назад и выдыхает дым. Он молчит, обдумывая, хочет ли он сказать. Он делает ещё одну затяжку и в последнюю секунду трусит задать свой вопрос. — Что именно ты хочешь? Сан удивляется вопросу и с любопытством смотрит на кочевника. — Я… что ты имеешь в виду? — Я имею в виду, что ты счастлив быть просто чьей-то куклой? Это всё, что тебе от меня нужно? — Нет, — отрицает кукла. — Это не так… то есть, так и есть. Я не против быть твоей куклой. Я просто не хочу быть инструментом, как раньше. Но Юнхо качает головой почти сразу после того, как он начинает объяснять. — Нет. Я не об этом спрашивал, — ещё одна затяжка сигареты. Сан придвигается ближе к кочевнику, нахмурив брови и размышляя, что же он сказал не так. Блондин поворачивает голову в сторону, подальше от Сана, чтобы выпустить дым. Затем он снова поворачивается и смотрит на куклу. — Мне не интересно, что ты «не против». Я хочу знать, чего ты хочешь, — говорит ему Юнхо. — Чего ты хочешь от меня? От этого? Сан опускает взгляд на свои колени, на мгновение переплетает фаланги и вертит в руках большими пальцами. Чего он хочет? — Я хочу, — запинается он и колеблется. — Я хочу быть не просто куклой, — признаётся Сан. Юнхо хмыкает и делает ещё одну затяжку. — Я хочу быть тем, на кого ты можешь положиться, Юнхо. Я хочу помогать. — Помочь в чём? — огрызается кочевник. И тут же вздыхает, жалея не о своём вопросе, а о тоне голоса. Просто это заявление звучит слишком похоже на тот случай. С программой. Он вздрагивает от этого воспоминания. — Что угодно, — серьёзно отвечает Сан. — Всё. Я знаю, что Ночной город — не то место, где ищут верности или чего-то подобного, но ты можешь мне доверять, — его горло сжалось, во рту появился едкий привкус от собственной лжи. Довериться ему? Когда он действовал за спиной Юнхо, пытаясь выведать у него какую-то информацию? Это кажется таким лицемерием, даже когда Сан убеждает себя, что делает это ради Юнхо. — Хах, — Юнхо смеётся над его ответом, и на его губах появляется улыбка. — Давно мне никто не говорил ничего подобного, — замечает он. Сан наклоняет голову набок и расслабляется, чувствуя, как напряжение между ними рассеивается. Он придвигается ближе к кочевнику. — Что ты имеешь в виду? Разве кто-то другой уже говорил то же самое? — М-м… — Юнхо вдыхает ещё немного табака. — Мой хороший друг. Ещё когда я был с кланом. В Пустошах. Он был… он был особенным. Любопытство Сана возрастает в связи с этим замечанием Юнхо, но он не задаёт ни одного из многочисленных вопросов, которые приходят ему в голову в этот момент. — Ну, то есть я не пытаюсь его заменить или что-то в этом роде. Я просто подумал… — Ты не сможешь, даже если попытаешься, — оставшаяся часть фразы Сана замирает на губах, когда Юнхо прерывает его, и его сердце замирает от боли при этих словах. Юнхо криво усмехается, не обращая внимания на боль куклы. — Хочешь знать, зачем я приехал в Ночной город? Сан смотрит на свои колени, наблюдая за тем, как его догоняют предыдущие действия. Его нижнее бельё кажется мокрым, холодным и липким от его спермы. Он вдруг чувствует себя грязным — странное и ненужное чувство для куклы. — Нет, — отвечает он тоненьким голоском. — Ночной город — это такой пиздец. Я никогда не видел ничего подобного ни в Пустошах, ни где-либо ещё. И поверь мне, когда я говорю тебе, что остальная часть этой страны — не совсем рай, — Юнхо подносит кончик сигареты к губам, но больше не затягивается. Он смотрит в другой конец комнаты отстранённо. — Но Ночной город славится своими возможностями, потому что ты всегда можешь занять место того, кто умер или свалил. Более того, все здесь — чёртовы ничтожества. Никто не важен настолько, чтобы о нём помнили. Даже чёртовы корпорации, которые здесь правят. Он протягивает руку, чтобы запустить пальцы в волосы Сана, и подводит его ближе, пока кукла не укладывается головой на плечо Кочевника. — Я думал, что это идеально. Сан глубоко и ровно дышит, слушая рассказ Юнхо. Его сердце трепещет, когда блондин притягивает его к себе настолько близко, что он может прислониться к плечу кочевника. Это странная череда взлётов и падений, но он утыкается лицом в плечо Юнхо, отчаянно желая поддержать этот разговор. — Для кочевников семья и клан — это всё, а здесь я думал, что никому не будет до меня дела. И я думал, что мне будет наплевать на всех остальных, — на этот раз Юнхо смеётся без юмора. — Не совсем получилось так, как я думал. — Ты очень хорошо ладишь с Чонхо, — замечает Сан. Юнхо фыркает и запускает пальцы в волосы куклы. Он не совсем это имеет в виду, хотя и полагает, что Сан в этом прав. — Чонхо… Я не ожидал, что он окажется больше, чем мой путь в город. Наверное, я не могу отрицать свои собственные предпочтения как кочевника, — он осторожно спихивает Сана со своего плеча и встаёт с кровати. Сан едва не теряет равновесие, когда Юнхо встаёт. — Почему же ты тогда ушёл? — спрашивает он, не успев остановиться. Юнхо опускает взгляд на куклу, его губы сжаты в плотную линию. Сан тяжело сглатывает и отворачивается от кочевника, но Юнхо не сердится на него. Он просто не знает, действительно ли хочет сказать. Через некоторое время блондин вздыхает, быстро затягивается сигаретой и наконец отвечает честно. — У меня не было выбора, — говорит он. — Моего клана больше нет. Сан понимает, что тот имеет в виду, благодаря Хонджуну, но ничего не говорит. Он даже не знает, что сказать в ответ на это. Но ему это и не нужно, потому что Юнхо продолжает сам, без подсказки. — Я потерял их из-за кочевых отморозков. Я не то чтобы бросил их, но вынужден был бежать. — Почему? Что случилось? Юнхо качает головой. — Не знаю, могу ли я ещё говорить об этом. Я просто… был тупым дерьмом и заставил их всех погибнуть. Сан резко вдыхает, услышав обвинение Юнхо. — Нет, — отрицает он. — Нет. Ты ни в чём не виноват. — Но это было так, — пальцы Юнхо дрожат, когда он подносит сигарету к губам. Сан раздвигает губы, чтобы снова запротестовать, потому что это неправда. Это были те самые Ржавые стилеты. Это они отняли у Юнхо его семью, но кочевник говорит раньше, чем он успевает. — Почему бы тебе не сходить в душ? Приведи себя в порядок, — он тянется вниз, чтобы расстегнуть пуговицу и молнию на джинсах Сана, помогая ему частично раздеться. — Мы должны уложить тебя в постель. Уже поздно, а тебе завтра на работу. Сан позволяет поднять себя на ноги, разрешая кочевнику развернуть его и отвести в ванную, чтобы принять душ. Позже, когда Сан принимает душ и сушит волосы полотенцем, сидя на кровати Юнхо, кочевник подходит и садится рядом с ним. — Нападения на нас Ржавыми стилетами не были чем-то необычным, — неожиданно говорит он, пугая Сана, который останавливается, чтобы повернуться и посмотреть на блондина из-под накинутого на голову полотенца. — По современным меркам мы были маленьким племенем. Лёгкая добыча для этих ублюдков. Сан стягивает полотенце с головы и поворачивается лицом к кочевнику. — Ржавые стилеты? — спрашивает он, хотя знает, кто они такие. Юнхо вздыхает. — Преступная группировка кочевников, но они зарабатывают на жизнь не так, как большинство кочевников. Они совершают набеги на другие племена и небольшие города. Берут всё, что могут. Убивают или продают остальное, — Юнхо скрипит зубами, линия подбородка напрягается, когда он морщит нос от отвращения. — Они сделали это с нами. Похитили девушку. Она была такой милой, какой только может быть, и чертовски полезной для нас. А они разорвали её на части ради её киберпрограмм. Сан протягивает руку к основанию шеи Юнхо и сжимает его, чтобы хоть как-то утешить. — Это ужасно, — тихо говорит он, наклоняясь и упираясь подбородком в плечо Юнхо. — Мне очень жаль. — Да, — соглашается Юнхо, его тон приглушён. — Многие из нас после этого жаждали крови. Мы не очень-то жалуем, когда убивают кого-то из наших, но для нас, кочевников, слово главы клана — закон, и наш глава сказал нам оставить всё как есть. Как ни дерьмово это было, но он не думал, что стоит навлекать на себя их гнев. Это не понравилось многим из нас, но, как оказалось, он был прав. Кукла снова сжимает его плечи. — Ты был не согласен, — ему даже не нужно догадываться об этом. Всё и так ясно по тому, как Юнхо говорит. — Я поощрял это дерьмо, — Юнхо наклоняет голову, чтобы прислонить её к голове Сана, и кукла придвигается ближе к нему. — Мы с главой клана не всегда сходились во мнениях. Я всегда раздвигал границы дозволенного, но у меня всегда получалось, потому что я всё ещё мог добиваться результатов. Всё равно приносил пользу клану. За исключением того раза. Надо было его послушать. — Что случилось? — бормочет Сан. — Мы с другом собрали несколько наших единомышленников, пошли и устроили засаду на этих ублюдков в их базовом лагере. Перебили их целую кучу. Просто хотели отомстить, понимаешь? Но мы не смогли убить их всех. Они как тараканы, эти ублюдки. Вернулись к нам через несколько дней и… ну, в общем, — Юнхо пожимает плечами и с лёгким размахом указывает на свою квартиру. — Эта девушка заслуживала справедливости, но я все испортил. Из-за меня погибла вся моя семья, а Ржавые стилеты — жалкие ублюдки. Мне пришлось исчезнуть. — Юнхо… — Сан опускает руки вниз и обхватывает грудь кочевника, притягивая его к себе. — Это была не твоя вина. Ты не можешь винить себя в том, что группа убийц выбрала тебя в качестве мишени. — Моя, — отрицает Юнхо. — Если бы я послушал главу своего клана, если бы я, блять, оплакал её как следует, не срываясь и не повинуясь всему, что мы, кочевники, олицетворяем, может быть, они все были бы живы. Но я был говнюком. Подумал, что наш вождь просто пиздит, — он сжимает руки в кулаки на коленях и стискивает зубы. — Теперь я понимаю, почему он сказал нам бросить это. Уверен, что это его не меньше разозлило, но он должен был присматривать и за остальными. Ирония судьбы. Из-за меня погиб весь мой клан, и только я один выжил. Сан освобождает свои руки от туловища Юнхо и пересаживается рядом с кочевником. Он прижимается так, что они оказываются плечом к плечу. — Ты уверен, что был единственным выжившим? — спрашивает он как можно мягче. — Не думаешь ли ты, что, если бы ты выжил, могли бы быть и другие? Юнхо взволнованно вздыхает и качает головой. — Мне так не кажется. И если только кто-то не сбежал, как я, я искренне надеюсь, что все они, чёрт возьми, мертвы. Не хочу думать о том, что эти монстры могли с ними сделать. Кукла проводит рукой по бедру Юнхо, а затем кладёт её на один из сжатых кулаков блондина. На мгновение он мешкает, прежде чем наклониться и целомудренно поцеловать Юнхо в щёку. Кочевник, кажется, не возражает. Он даже почти не реагирует. — Ты в порядке? — спрашивает Сан, отстраняясь. Наступает затянувшаяся пауза, прежде чем Юнхо смётся, без всякого юмора. — Это забавно, — он отползает к подушке, а Сан хмуро наблюдает за ним. — Я подумал, что мне станет легче, если я расскажу об этом. — И как ты себя чувствуешь? — спрашивает Сан, когда Юнхо переворачивается на бок и сворачивается калачиком. — Хочется умереть. Чувствую себя никчемным ублюдком, — отвечает он. Сан шевелит губами, протестуя. Он вообще не должен себя так чувствовать. — Я пойду спать, — объявляет Юнхо, заканчивая разговор. — Ну что? — спрашивает Сан, когда Хонджун подходит к нему с двумя коктейлями в руках. Фиксер вздыхает, ставит розовый перед Саном, а затем пересаживается в кабинку напротив куклы. До возвращения Сан на работу осталось совсем немного времени, но Хонджун, честно говоря, не уверен, что ему вообще есть что сказать. — Ну, я могу подтвердить эту твою историю, но не уверен, что могу дать тебе что-то ещё. Я изучил кланы кочевников, которые подверглись нападению около года назад, и мне удалось выяснить, из какого клана был Юнхо, — Хонджун несколько раз тычет соломинкой в свой коктейль, а затем делает неуверенный глоток. Вкус едва уловимо напоминает чернику. — Вряд ли я смогу дать тебе больше, чем это. Если и были ещё выжившие, то они разбежались. Или ещё хуже. При этих новостях выражение надежды на лице Сана начинает спадать, и фиксеру хочется сказать что-то ещё, но для этого просто не хватает времени. — Что ты хочешь этим сказать? — всё равно спрашивает кукла. — Больше никого нет? Хонджун пожимает плечами, слегка покачивая головой. — Если и есть, то они, скорее всего, затаились. Как это делает Юнхо. Теперь всё понятно. Что там с этим парнем. Он бежит от них. И, как я тебе уже говорил. Кочевники живут не по правилам. Мне придётся перепроверить всё, чтобы убедиться, что кто-то из них принадлежит к его клану, — он помешивает соломинку в коктейле, сомневаясь, действительно ли он хочет рассказать кукле о единственных перспективах, которые остаются. — По крайней мере, мне удалось найти его родителей, — добавляет он, чувствуя разочарование куклы. — Но отследить статус каждого из них будет практически невозможно. Сан вздрагивает при упоминании родителей Юнхо. — А его родители? Они…? — Умерли, — Хонджун качает головой, нахмурившись. — Боюсь, что больше я тебе ничего не смогу рассказать. Клан Юнхо? Они были фактически уничтожены. — Кто-то конкретный? — Сан играет с соломинкой своего коктейля, прежде чем наконец сделать маленький глоток. Синтетический клубничный вкус едва уловим, но куклу это почти не беспокоит. — Да. Прямая семья — это ерунда, но кочевники известны своими сплочёнными сообществами. Может, у него есть друг или что-то в этом роде. Хонджун прикусывает губу почти сразу после того, как говорит это. Не стоило предлагать. Какой в этом смысл, если ответ в конечном счёте будет один и тот же. Умер. Умер от рук Ржавых стилетов. В этот момент они просто болезненно переживали травму Юнхо. — Я… никого не знаю. Юнхо никогда не говорит о своем клане, — Сан низко опускает голову, чувствуя стыд за то, что это всё, что он может сделать. — Сан, послушай, Юнхо не говорит об этом дерьме не просто так. Может, лучше не копаться в этом, — от такого человека, как Хонджун, веет лицемерием, но это ничуть не уменьшает его правоты. — Я просто хочу помочь, — протестует кукла. — Копание в его глубоких ранах мало чем поможет. Скорее всего, ты только разозлишь его. — Но если кто-то ещё жив… — Это большое «если», о котором ты говоришь, — напоминает ему Хонджун. Затем фиксер вздыхает, когда выражение лица куклы становится растерянным. — Слушай, если у тебя будет другая зацепка, я… я поищу её для тебя, но если больше ничего нет, я просто сомневаюсь, что шпионить — это лучшая идея. Юнхо сбежал не просто так. Может, лучше не стоит снова ворошить его прошлое? Сан думает о вчерашнем вечере и поведении Юнхо. Ему не легче. Воспоминания об этом событии только усугубляют его чувство вины. Кукла смотрит на свой коктейль, понимая, что Хонджун прав, но в то же время ненавидя его. Это просто несправедливо. — Почему тебе можно совать нос в дела Сонхва, а мне нельзя помочь Юнхо? Это несправедливо. — Может быть, — признаёт фиксер. Он протягивает руку, чтобы взять куклу пальцами за подбородок, поднимая его голову так, чтобы их глаза встретились. — Но между тобой и мной есть большая разница, Куколка. Хва уже ненавидит меня, так что какое мне дело до того, что помощь ему ещё больше разозлит его? А вот Юнхо ты нравишься. Ты больше теряешь от этого, — он отводит руку назад и вздыхает, складывая руки на столе. — Слушай, я тебя понял, если ты действительно хочешь это сделать. Я просто советую тебе быть немного осторожнее. Ты не просто играешь с огнём. С этим парнем ты имеешь дело с целой бомбой в заднице. — Хорошо, — неохотно соглашается Сан. — Ладно. Я пока оставлю это, — всё равно ему пора возвращаться на работу. Его обеденный перерыв уже почти закончился. Но прежде чем уйти, он лезет в карман, достаёт свою часть сделки и кладёт чип на стол между ними. — Вот. Как мы и договаривались. Хонджун протягивает руку, чтобы взять его, а Сан поднимается со своего места. Он собирается уходить, но останавливается и поворачивается к Хонджуну как раз в тот момент, когда фиксер вставляет чип в свой интерфейс. — Не знаю, найдёшь ли ты в нём то, что ищешь, но дай мне знать, если я смогу помочь. Хонджун настороженно улыбается и отмахивается от него. — Ты уже достаточно сделал, Куколка. Я могу позаботиться об остальном. В своё время Сан много наблюдал за людьми и кое-что узнал о человеке и его природе. Например, он знает, что большинство людей, общаясь с другими, держат себя так: профессионально перед коллегами, дружелюбно с друзьями и жёстко перед незнакомцем из Ночного города. Люди также склонны показывать правду о себе в личном пространстве, и именно в этом пространстве Сан часто узнавал о человеке больше всего. Для большинства людей таким пространством, как правило, является спальня или другая личная комната, в которой они проводят большую часть своего свободного времени. Для корпоративных конкурентов, за которыми его господин любил следить, это были, как правило, их офисы. Сан до сих пор помнит, как его неоднократно посылали туда якобы в качестве подарка, одолжения, но с четким указанием принести какую-то информацию, пригодную для шантажа. Сан стал экспертом в сканировании комнаты, когда, склонившись над столом, корпо пытался выебать из него мозги. При этом он рассматривал все фотографии, висевшие на стене, просматривал электронную почту, если она была небрежно разложена для него, и все прочие детали, которые мог найти. Он хотел сказать, что у каждого было своё место, где, как уверен Сан, за один беглый взгляд он мог узнать о человеке больше, чем кто-либо мог предположить. Но у Юнхо нет офиса, и хотя его квартира по-домашнему уютна, она не является личной, как это бывает у большинства людей. Однако Сан знает или подозревает, где он может искать. Уже поздно вечером Сан тайком выбирается из своей маленькой комнатки и заглядывает через всю квартиру туда, где на кровати лежит Юнхо и крепко спит. Китти протестующе мяукает, прижавшись к его кровати, ей не хватает теплого тела. Сан поворачивается и подносит палец к губам, пытаясь заткнуть кошку. Но она снова мяукает, на этот раз громче. — Ш. Я сейчас вернусь, — шепчет он. Мяуканье Китти затихает, превращаясь в урчащее, протяжное мурлыканье, пока, наконец, не прекращается совсем. Сан облегчённо вздыхает и выскальзывает из комнаты. Юнхо тихо спит, а Сан на цыпочках подходит к шкафу, тихо открывает дверцу и видит любимую куртку Юнхо, висящую рядом с его винтовкой. Кукла роется в карманах в поисках ключей от машины, которые, как он знает, Юнхо всегда хранит там, и сжимает пальцы в кулак, чтобы они не звенели, когда вынимает их из кармана. Прежде чем выскользнуть из квартиры, он ещё раз бросает взгляд на спящего кочевника. На улице темно и прохладно, и Сан вздрагивает от лёгкого ветерка, обдувающего его. Лифт в гараж находится прямо перед ним, и он направляется к нему, но останавливается, когда кто-то окликает его по имени. Сан замирает и смотрит на балкон, пока не видит знакомую красную макушку, прислонившуюся к перилам и стряхивающую пепел с кончика сигареты. Сан сдерживает дыхание и поднимает свободную руку, чтобы помахать Чонхо. — Что ты делаешь здесь так поздно? — спрашивает Чонхо у куклы, показывая пальцем, чтобы Сан подошёл ближе. Кукла колеблется, с тоской глядя на лифт, а затем направляется к Чонхо. — Я мог бы задать тебе тот же вопрос, — говорит он, подходя к наёмнику. Чонхо усмехается и протягивает ему сигарету, но Сан качает головой и поднимает руку, отказываясь. — Ву заполучил в свои руки какой-то превосходный Транквил. Новый наркотик. Предполагается, что это поможет расслабиться после продолжительного кайфа, — объясняет он, когда Сан в замешательстве сгибает брови. — О. — Да. Мне тоже не очень нравится, но Ву любит экспериментировать. И ему очень нравится трахаться, когда он под кайфом. Сан издаёт звук понимания. Некоторые наркотики для вечеринок весьма популярны среди корпоративной элиты по той же причине. Но, бегло осмотрев Чонхо, Сан отмечает, что тот не выглядит так, как будто только что занимался сексом. Закатив глаза, Чонхо делает затяжку и отвечает: — Дерьмо было настолько сильным, что вырубило его нафиг. Он сейчас спит как младенец, а я пытаюсь по старинке избавиться от стояка, — он выдыхает дым со вздохом. Сан ничего не может с собой поделать. Он опускает взгляд, замечая небольшую выпуклость на брюках красноволосого, и едва удерживается от того, чтобы спросить наёмника, не нужна ли ему помощь с этим. У него есть цель, которую нужно выполнить, и это просто рефлекс его тренировки. Чонхо опускает взгляд и замечает в его руках ключи. — Это ключи от машины Юна? — спрашивает он. Сан вздрагивает от этого вопроса и складывает руки на груди, чтобы спрятать ключи от глаз в подмышку, но уже поздно. Чонхо увидел их. — Ну да. Я оставил кое-что в машине, а Юнхо очень устал. Я не хотел его беспокоить. Чонхо поднимает брови и снова подносит сигарету к губам. — Чёрт. Это так важно, что тебе пришлось бежать в гараж в час ночи? Сан отворачивает голову, чтобы избежать взгляда Чонхо. На короткое время между ними воцаряется молчание, после чего Сан спрашивает: — Ты собираешься рассказать ему об этом? — Не знаю, — Чонхо пожимает плечами. — Ты собираешься рассказать мне, что ты на самом деле пытаешься сделать? Кукла ёрзает. Почему Чонхо должен был находиться здесь и курить? — Ничего плохого, — слабо защищается он. — Я просто… я просто пытаюсь ему помочь. Чонхо перекидывает руки через перила, оставив их висеть, и опускается, прислонившись к ним. — Как именно ты собираешься помочь ему, разглядывая его машину? — Я просто… я просто собираюсь… — но Сан не знает, как объясниться, чтобы не проболтаться о той истории, которую Юнхо рассказал ему на днях, и не выдать себя тем, что он в сговоре с Хонджуном. — Боже. Успокойся, куколка. Я просто прикалываюсь над тобой, — Чонхо смеётся над ним, а затем делает ещё одну попытку. — Правда? — Сан моргает, хотя ещё не уверен, можно ли ему расслабиться или нет. — Ты не производишь на меня впечатление человека, склонного к манипуляциям, — поддразнивает его Чонхо. — И, с другой стороны, ты точно не похож на человека, который бы предал Юна. У Сана теплеет в груди от мысли, что Чонхо не считает, что он мог бы поступить с Юнхо плохо, но он всё ещё не уверен в том, как это повлияет на него и его планы. — Значит… ты не собираешься рассказывать Юнхо? — осторожно спрашивает он. Чонхо качает головой. — Слушай, ты выглядишь чертовски глупо, пытаясь пробраться к его машине посреди ночи, но я думаю, что ты делаешь это сейчас, потому что Юн никогда бы не позволил тебе сделать это днём, — Сан кивает. Да, это всё правда. — Или ты пытаешься причинить ему вред, что бы ты ни искал? — Сан быстро качает головой. — Тогда я пока промолчу. Сан сглатывает. Угроза всё ещё присутствует, но это, вероятно, лучшее, что он может от него получить. Кивнув, кукла осторожно отходит от Чонхо, а затем поворачивается и практически бегом бежит к лифту. — Йо, Сан, — кукла смотрит на Чонхо, который всё ещё опирается на перила. — Ты мне нравишься. Я не думаю, что ты сделаешь Юну что-то плохое, но не принимай это за разрешение. Если перейдёшь ему дорогу, сделаешь что-то не так, я сам тебя усыплю, понял? Сан отшатывается назад, как раз в тот момент, когда лифт подъезжает, и перед ним открываются огороженные двери. Взгляд Чонхо напряжен и угрожающ. Сан успевает лишь нерешительно кивнуть в знак согласия с предупреждением и угрозой Чонхо, после чего заскакивает в лифт. Сердце всё ещё бешено колотится о грудную клетку, когда открывается лифт в гараж, и он не может взять его под контроль. Он выходит в гараж и замирает, глядя на припаркованные перед ним машины. Что он делает? Почему он здесь? Сан не может понять, застыл ли он от страха или из-за прохладного ночного ветерка. Может быть, он просто суёт свой нос в дело, в котором не должен участвовать. Но тут ему вспоминается последний разговор с Юнхо о его старом клане, и то, как кочевник сказал, что чувствовал себя никчемным, и то явное ощущение, что он не должен был выжить. Взяв себя в руки, Сан, наконец, вновь берёт под контроль пульс и направляется к тому месту, где, как он помнит, Юнхо припарковал машину сегодня вечером. Машина «Торнтон» хорошо знакома, но Сан всё равно глубоко вздыхает, отпирает дверь и садится на водительское сиденье. Какое-то время Сан просто сидит, сориентировавшись на водительском месте. Так странно сидеть за рулём, когда до этого он сидел только на пассажирском месте. Он протягивает руку, чтобы провести пальцами по потёртой коже рулевого колеса. Сан не очень любит машины, но эта ему нравится. Чувствуется, что она идеально подходит Юнхо. Она не гладкая и не броская, как все машины, на которых Сан ездил раньше. Машина Юнхо прочная, потрёпанная, но ухоженная. Олицетворение гордости кочевника. В ней больше всего проявляется его индивидуальность. Его стереосистема сделана на заказ. Есть и радиоприёмник. И другие маленькие безделушки, которые, как решил Сан, должны иметь значение, украшают машину. На зеркале заднего вида висит верёвка, оплетённая замысловатым узором, а в маленьком кармашке на приборной панели всегда хранятся солнцезащитные очки, которыми Юнхо, похоже, никогда не пользуется. Если есть какая-то память, которая может помочь Сану, она будет здесь. Сан начинает с самого очевидного, на его взгляд, — ныряет в бардачок и роется в нём. Там много всего: непонятные бумаги, запасные освежители для машины и, кажется, брелок, но ничего, чем можно было бы воспользоваться. Он роется ещё, перебирает консоль, роется в ящичках на двери. И только откинув солнцезащитный козырек, он наконец что-то находит. К солнцезащитному козырьку пристёгнуто нечто, похожее на держатель для карт. Она набита различными карточками — пара удостоверений, страховые карточки, визитки. Сан вытаскивает почти всё из них в поисках имени, лица, чего угодно, но все они принадлежат Юнхо. Сан уже опустошает всю папку, когда наконец замечает её. Скомканный кусочек ламинированной плёнки, выглядывающий из держателя карты. Сан обнаруживает его, когда достает ещё одну небольшую стопку старых визиток. Сан кладёт их на колени, а затем протягивает руку, чтобы достать фотографию. Он переворачивает её, чтобы взглянуть на фото, и делает глубокий вдох, когда находит именно то, что искал. Это фотография Юнхо и двух других людей, которых Сан не может узнать — молодой девушки и молодого человека. Похоже, что это какая-то групповая фотография: они втроём позируют перед «Торнтоном» Юнхо, а какой-то невидимый оператор снимает их. девушка сидит на капоте машины и приветливо смотрит на оператора. Юнхо и другой парень стоят по обе стороны от неё. На заднем плане — сухая и пустынная местность, явно где-то в Пустошах. Он гадает, та ли это девушка, о которой говорил Юнхо. Та, которую похитили эти Ржавые стилеты. Сан с трепетом вдыхает воздух, надеясь, что она, возможно, выжила. А может быть, и другой парень на фотографии. Кукла жалеет, что не знает, кто это — та ли это девушка, о которой говорил Юнхо? И тот ли это друг, о котором говорил кочевник? Сан кладёт фотографию на руль и осторожно проводит руками по смятому материалу, пытаясь разгладить его как можно лучше, спасти фотографию, которой пренебрегли. Моргнув несколько раз, он поправляет глазные имплантаты, настраивая их так, чтобы они тоже могли сделать снимок. Он делает идеальную копию снимка, чтобы потом показать его Хонджуну, а затем переворачивает фотографию и кладёт её на то же место, где она была найдена. Затем он аккуратно раскладывает все карточки в прежнем порядке, чтобы Юнхо не заподозрил, что кто-то мог рыться в его вещах. Сан откидывает солнцезащитный козырёк и выходит из машины, закрывая её за собой. И только когда он снова заходит в лифт и поднимается в квартиру, он понимает, что его сердцебиение снова учащается, а угроза Чонхо всё ещё висит в голове. Он вцепляется пальцами в грязную пижамную рубашку, пытаясь стряхнуть её.