Кукольный дом

      Сонхва смотрит на Сана, когда кукла заканчивает убирать инструменты на вечер. Вздохнув, когда любопытство берёт верх, Сонхва снимает с рук перчатки и тихонько подходит к кукле.       — Сан, — обращается он к нему.       Сан поднимает голову, услышав своё имя, и, задвинув ящик, поворачивается.       — Да? — внимательно спрашивает он.       Сонхва сгибает палец, показывая, что нужно подойти ближе.       — Давай поговорим, — говорит он так, словно это предложение, но его тон не оставляет места для переговоров.       Сан моргает и без протеста перебегает к рипперу.       — Хорошо, — соглашается он. — О чём ты хотел поговорить?       Осмотрев куклу, Сонхва прислоняется к столу и скрещивает руки на груди. Наверное, им нужно поговорить о процедуре. Сан, вероятно, полагает, что Сонхва позвал его с этой целью. У него ещё есть шанс переломить ход разговора, но когда он открывает рот, чтобы спросить Сан, уверен ли он в этом, то вместо этого произносит:       — Хонджун.       Сан моргает, когда имя фиксера срывается с его губ.       — Ты хочешь поговорить о Хонджуне? — уточняет он.       Сонхва чувствует, как его щёки заливает румянец, и неохотно кивает.       — Я просто хотел спросить… — он замешкался, тщательно подбирая формулировку вопроса. — В прошлый раз, когда мы разговаривали, ты, кажется, очень верил Хонджуну. Я хотел спросить, почему?       — Не похоже, что ты в него сильно веришь, — замечает Сан. — Что ты думаете о нём?       — Я думаю, что он эгоист, — отвечает Сонхва, даже не задумываясь над вопросом. Сан поднимает брови от такого описания, и Сонхва не может объяснить, почему он чувствует себя смущённым своим ответом. — Он обманщик, манипулятор и лжец. Он использует людей, чтобы добиться своего, но ты не видишь его таким. Мне интересно, почему.       Сан задумчиво хмыкает, соединив руки перед собой.       — Нет, я тоже думаю, что он такой, — признаётся он.       Сонхва моргнул, не ожидая такого откровенного ответа.       — Ты… думаешь?       — Да, — Сан кивает. — Все эти вещи лежат на поверхности, потому что, как мне кажется, он не хочет нравиться людям. Я думаю… — он делает паузу, чтобы поймать взгляд Сонхва. — Он очень одинок, — говорит он вместо этого. — Мне кажется, у него не так много друзей, а те, кто ему нравится, не очень-то его любят. Я имею в виду, что он не очень-то старается понравиться, но я думаю, что он просто… боится, что его бросят, а если он никому не нравится, то у него нет никого, кто мог бы его бросить, — он пожимает плечами и теребит подол рубашки, чтобы было чем отвлечься. — Хотя он не так уж плох. Когда понимаешь, что всё это — прикрытие.       Сонхва хмурится, услышав его вывод. Прикрытие? Риппер не согласен.       — Как он может бояться, что его бросят, если он сам бросает других? — бормочет он. Он задаёт этот вопрос скорее себе, чем Сану, но кукла всё равно его слышит и поднимает глаза, чтобы встретиться взглядом с Сонхва.       — Я не буду говорить тебе, что ты должен думать о нём, — осторожно говорит ему Сан. — Я не думаю, что ты ошибаешься, если считаешь, что он тебя бросил. Возможно, именно тогда, когда он был тебе нужен больше всего.       — Но…? — Сонхва точно чувствует, что где-то здесь есть «но». Он знает, что Сан хочет добавить что-то ещё, кроме того, что Сонхва прав и имеет право на свой гнев.       — Но я не думаю, что ты сможешь отрицать, что он сделал всё возможное, чтобы позаботиться о тебе в своей собственной раздражающей манере, — заканчивает Сан. Он скрещивает правую руку на груди и впивается пальцами в левую. — Я не говорю, что ты должен быть благодарен или простить его за боль, которую он причинил, но он старался по-своему. Потому что он любит тебя.       Сонхва прикусывает нижнюю губу, упираясь руками в край стола. Он обхватывает его пальцами, ощущая прохладное прикосновение металла по всей ладони и прижимаясь к кончикам пальцев.       — А если бы ты был на моем месте? — с любопытством спрашивает он. — Ты бы простил его?       — Не знаю, — отвечает Сан, задумавшись на мгновение. — Я не могу представить, что ты чувствовал и что чувствуешь сейчас. Злость, обида — я уже не знаю, что это за чувства. Они подавляются, как только я начинаю их чувствовать. Мне становится все труднее и труднее осознавать их, поэтому я не могу представить, каково это для тебя.       Поморщившись, Сонхва открывает рот, чтобы извиниться и попросить Сана забыть об этом. Он не хочет показаться бесчувственным по отношению к ситуации с куклой, хотя надеется, что всё решится сегодня вечером.       Но Сан продолжает свою мысль, прежде чем Сонхва успевает взять слова обратно:       — Но я могу сказать, что лично мне Хонджун нравится. Я ему доверяю, и мне кажется, что он всегда рад помочь своим друзьям, даже если не всегда это показывает.       — И поэтому ты пошел к нему? — спрашивает Сонхва.       — Я пошёл к нему, потому что… — Сан делает паузу и задумчиво хмурится. — Не то чтобы я доверял ему больше, чем кому-либо другому. Я просто подумал, что если все остальные ненавидят меня за то, что я сделал, то хотя бы он не сможет меня ненавидеть. Потому что мы в одной лодке. Мы партнёры по преступлению, — губы Сана кривятся в улыбке, когда Сонхва фыркает и хихикает, уткнувшись ему в руку.       — Понятно, — задумчиво произносит риппер. — Спасибо. Это помогает… видеть, что кто-то видит его в положительном свете.       Юнхо возвращается в мастерскую первым, заметно волнуясь, когда нигде не видит Хонджуна. Сонхва поднимает взгляд от схемы, которую предоставил Сан, и машет ему рукой, после чего возвращается к изучению схемы. Юнхо склоняет голову в знак благодарности и направляется к Сану, который сидит на краю операционного кресла, без дела раскачивая ногами взад-вперёд.       — Хонджун ещё не пришёл? — спрашивает он, подходя к кукле.       Сан качает головой и отвечает:       — Пока нет.       В этот момент Хонджун, споткнувшись, влетает в дверь и ударяется о противоположную стену. Он быстро поправляет себя и, прочистив горло, направляется к двери.       — Споткнулся, когда спускался, — бормочет он, заметив, что все смотрят на него. Он засовывает руки в карман куртки и шаркает дальше в мастерскую.       Сонхва прижимает язык к внутренней стороне щеки и колеблется, прежде чем спросить:       — Ты в порядке?       Хонджун смотрит на него широко раскрытыми глазами, явно удивлённый тем, что риппер задал ему такой вопрос.       — Я в порядке, — пищит он после неловкой задержки. — Ну, в общем. Вот, — он роется в кармане и достаёт сингмент, который передаёт Сонхва. — Программа, как и обещал. Его можно подключать ко всему, что имеет порт.       Кивнув, Сонхва перекатывает стул к операционному креслу и роется в ящиках в поисках маленького ручного лазера, пока Сан с любопытством наблюдает за ним. Юнхо сжимает плечо куклы и отходит от него, когда Сонхва достаёт прибор, который он искал. Это небольшое портативное устройство. По форме он напоминает пистолет с небольшим лазером на конце, достаточно тонкий, чтобы Сонхва мог легко вставить его в свой интерфейс. Сонхва обхватывает рукоятку пальцами в перчатках и поворачивает её, открывая порт, в который он вставляет сингмент Хонджуна.       Он подкатывает кресло поближе к Сану, который вздрагивает и послушно ложится на спинку операционного кресла. Сонхва поднимает свой маленький лазерный пистолет, делает паузу, затем смотрит на Хонджуна.       — Иди сюда, — говорит он, ткнув пальцем в перчатке в сторону фиксера, реакция которого на мгновение задерживается, пока он не понимает, что Сонхва обращается к нему.       Ошеломлённый Хонджун указывает на себя и качает головой в сторону, не уверенный, что риппер действительно обращается к нему.       — Я? — спрашивает он.       — Да, ты. Ты не собираешься мне помочь?       Хонджун в растерянности и оцепенении естественно смотрит в сторону Сана. Кукла качает головой и смотрит на Юнхо, который, похоже, не замечает смятения Хонджуна. Не найдя другого выхода, Хонджун оглядывается на Сонхва и пожимает плечами, не двигаясь с места.       — Помочь? Что ты имеешь в виду? Я своё дело сделал.       Вздохнув, Сонхва опускает руку на бок и закатывает глаза, словно не в силах поверить, что фиксер настолько туп. Затем он переводит взгляд на куклу, которая подпрыгивает, заметив, что риппер теперь смотрит и на него.       — Я собираюсь оперировать своего ассистента без ассистента. Мне нужен один, — говорит он.       — О, — Хонджун проводит руками по бокам своего тела, разглаживая помятую одежду.       Сан понимает, что пытается сделать Сонхва. Он ловит взгляд Хонджуна и дергает головой в сторону риппера, как бы говоря: «Он пытается провести с тобой время, идиот!»       Хонджун моргает, прежде чем до него наконец-то доходит, что Сан пытается донести до него одним лишь взглядом.       — О! Точно. Конечно. Я могу тебе помочь, — Сонхва ворчит про себя, не совсем уверенный в том, что Хонджун окажется ему полезен. Тем не менее он приглашает фиксера подойти поближе.       Юнхо наклоняет голову в сторону, наблюдая за обменом мнениями между ними, но ничего не комментирует. Он и так достаточно встревожен этой процедурой, которую Сан попросил их провести. Он понимает её суть и знает, почему Сан хочет ее провести, но в то же время не может не испытывать скепсиса. Безопасно ли это? Сработает ли это? Сможет ли Сонхва это сделать?       Он полагал, что до этого момента ответы на эти вопросы были очевидны. Да, на все. Теперь же, переводя взгляд с Сонхва на Хонджуна, он уже не так уверен. Напряжение между ними настолько велико, что Юнхо практически чувствует, как оно охватывает и душит его на другом конце комнаты. В прошлом он мог бы прикрикнуть на Хонджуна, чтобы тот отстал, ему не нравилось, что фиксер и риппер находятся так близко друг к другу, но он придержал язык.       Его подозрения в отношении Хонджуна не стали меньше, чем раньше, но было бы ошибкой сказать, что теперь он не испытывает к фиксеру определенного уважения. Уважение, которого он не испытывал раньше и не думал, что когда-нибудь испытает по отношению к такому человеку, как Хонджун. Возможно, он не так уж плох, как Юнхо считал до сих пор. Ведь он, в конце концов, приютил Сана, когда кукла обратилась к нему за помощью. Хонджун, которого Юнхо всегда представлял в своем воображении, рассмеялся бы и сказал «нет», если бы кукла не отплатила ему за это каким-то образом.       Этот Хонджун, с пальцами, вцепившимися в край рубашки, с потерянным видом приближающийся к Сонхва и натыкающийся бедром на край операционного кресла, вскрикивая от боли, кажется ему совершенно незнакомым. Однако Сан слегка улыбается, наблюдая за его приближением, и хотя Сонхва выглядит настороженным, он не выглядит расстроенным, когда Хонджун приближается к нему. Он попросил его подойти поближе, поэтому Юнхо решил, что пока будет просто молча наблюдать.       Бог знает, в какое дерьмо он вляпался, открыв рот и упредив драку.       Хонджун вытирает руки о штаны и спрашивает:       — Что тебе нужно от меня?       — Это деликатная процедура, — говорит Сонхва, отодвигая стул, чтобы Хонджун мог пройти мимо него и встать во главе операционного кресла. — Кроме того, мне нужно, чтобы Сан во время неё оставался в сознании.       Кукла сжимает губы в тонкую линию, когда слышит слова Сонхва, а пальцы сжимаются в кулаки, чтобы скрыть дрожь в них. Он ничего не говорит, но когда переводит взгляд на Юнхо, кочевник сочувственно улыбается ему.       — Всё будет быстро, — говорит ему блондин.       Сан сдерживает дыхание и смотрит в потолок, чтобы занять себя. Точно. Просто быстро поджарить основную программу в его чипе. Всё будет в порядке. Все закончится ещё до того, как он узнает об этом. Сан, вероятно, даже не успеет ничего сказать.       — А больно будет? — не удержавшись, спросил он.       Сонхва смотрит на него снизу вверх, впервые замечая, как дрожат его руки. Но прежде чем он успевает прокомментировать это или что-либо предпринять, Хонджун протягивает свою руку к руке Сана, и дрожь прекращается. Юнхо громко прочищает горло, и Хонджун вздрагивает, увидев, что кочевник пристально смотрит на него.       Хонджун быстро убирает руку от Сана и невинно улыбается Юнхо. Его неловкое и взволнованное выражение лица быстро сменяется самоуверенностью. Он вскидывает бровь, как бы бросая вызов кочевнику, который только закатывает глаза и не обращает внимания на то, что Сан, кажется, успокоился от его прикосновения.       — Это больно? — повторяет Сан, когда ему никто не отвечает.       — Будет немного жечь, — признаёт Сонхва. — Но это не должно быть невыносимо. Запах, наверное, будет хуже, чем боль.       Сан вздрагивает и откидывает голову назад, чтобы посмотреть на Хонджуна, когда фиксатор говорит:       — Ты, наверное, и похуже терпел, нет? Как кукла.       Он вздрагивает, вспоминая все те наказания, которым он подвергался, когда был куклой, те тренировки, которым его подвергали. Господин никогда не хотел оставлять следов, поэтому он редко порол или бил Сана, хотя эти варианты никогда не исключались. Ему нравилось использовать более гнусные формы дрессировки, в частности, шоковый ошейник. Он почувствовал внезапное желание защитить свою шею.       — Да, но я не люблю сильную боль, — шепчет он.       — О, сильно? Значит, немного можно? — Хонджун многозначительно шевелит бровями, глядя на куклу, которая чувствует, как в горле зарождается смех. Не успевает он вырваться, как Сонхва шлёпает своего бывшего по руке и ругает его за легкомысленное отношение к ситуации. — Я просто пытаюсь помочь ему расслабиться, — хнычет Хонджун.       — Напоминая ему о худших годах его жизни? — шипит Сонхва.       Хонджун выглядит оскорбленным, его губы то открываются, то закрываются, когда он пытается найти слова для самозащиты, и он защитно размахивает руками.       — Он собирался смеяться! — протестует он, надувшись, когда Сонхва бросает на него укоризненный взгляд и качает головой. — Ладно, что от меня требуется? — спрашивает он, понимая, что разговор не выигран, и сейчас не время закреплять неприязнь и недоверие Сонхва к нему. Не сейчас, когда он делает предложение фиксеру.       — Я не смогу ходить туда-сюда, глядя на экран, мне нужно сосредоточиться, — объясняет Сонхва и кивает головой в сторону монитора рядом с собой. — Я тоже буду работать с камерой, поэтому мне нужно, чтобы ты направлял меня и следил за тем, чтобы я попадал в нужную точку, — он приостанавливается и смотрит на Хонджуна сузившимися глазами. — Сан дал тебе чертёж. Ты изучил его?       Хонджун замешкался и фыркнул:       — Конечно, изучил. Я не дилетант.       Сонхва не выглядит слишком убежденным. Тем не менее он подкатывается ближе к Сану и осторожно направляет его, чтобы тот отвернул голову и получил доступ к его интерфейсу.       — Тогда я доверяю тебе, что ты эффективно проведёшь меня к соответствующей части чипа.       — Смогу, — уверенно отвечает Хонджун.       Сонхва снова смотрит на него с едва заметным намеком на улыбку.       — Хорошо. Буду признателен, если ты тоже будешь задавать Сану вопросы по ходу дела, — говорит он, нажимая на кнопку на рукоятке, чтобы убедиться, что лазер работает исправно. Он немного зловеще зашипел, и Сан напрягся при этом звуке.       — О каких вопросах мы говорим? — спрашивает Хонджун, упираясь руками по обе стороны головы Сана, чтобы удержать его на месте.       — Простые вопросы. Основные, — поясняет Сонхва. — Мы просто хотим убедиться, что не повредили ничего важного. Кроме того, мы хотим убедиться, что процедура действительно работает. Если его поведение вообще изменится.       Хонджун ловит взгляд риппера и кивает головой в знак того, что всё понял.       — Понял.       Удовлетворённый тем, что Хонджун поможет, Сонхва берёт другой рукой тонкий оптоволоконный кабель с маленькой камерой на конце и смотрит на куклу, лежащую напряженно и неподвижно на его операционном кресле.       — Ты готов? — спрашивает он, придвигаясь ближе к Сану.       Кукла на мгновение замешкалась, желая увидеть Юнхо отсюда. Но хотя он и не видит кочевника, он, конечно, чувствует его присутствие рядом. Он откидывает плечи назад и заставляет себя расслабиться в кресле. Он может им доверять. Он специально попросил Сонхва и Хонджуна сделать это, потому что мог им доверять — Сонхва, высококвалифицированному хирургу, который теперь работал риппером, и Хонджуну, который был более чем компетентным фиксером. Лучшей пары Сан, пожалуй, и не мог себе представить. А ещё был Юнхо, который стоял на посту неподалеку, молча наблюдая за происходящим.       — Я готов, — тихо говорит он.       Сан даже не чувствует, когда Сонхва осторожно вставляет камеру и лазер в его интерфейс вместе с чипом. О том, что всё началось, он догадывается только потому, что Хонджун наклоняется вперед, чтобы заглянуть в монитор, на который указал Сонхва.       — Дальше налево, — осторожно бормочет Хонджун.       Сан слышит, как Сонхва сдвигается с места, и убеждается в присутствии лазера, когда внезапно жгучая боль пронзает его от основания шеи и проходит по всему телу. Он хочет вскочить и вскрикнуть от боли, но годы тренировок заставляют его тело оставаться неподвижным. Впрочем, оно и к лучшему — Сонхва случайно поджаривает что-то важное.       В нос ударяет запах горелой пластмассы и металла, и Сан испытывает явный позыв к кашлю. Хонджун тихонько комментирует вонь, но Сан не может понять, чем она вызвана, так как его мозг слишком занят и болью, и запахом.       — Как тебя зовут? — спрашивает Хонджун, и Сан не сразу понимает, что фиксер обращается к нему.       — Сан.       — Откуда ты, Сан?       — Я вырос в Пасифике.       Хонджун переводит взгляд на Сонхва и наклоняет голову. Им нужно больше. Программа всё ещё в силе.       Очередной удар острой боли проходит по его телу, и на этот раз Сан не может сдержать себя полностью.       — Чёрт! — коротко и прерывисто ругается он. — Больно, — запах горелой пластмассы теперь сильнее.       — Я думал, тебе нравится немного боли, — поддразнивает его Хонджун.       — Это была шутка.       Хонджун наклоняется вперёд и снова смотрит на монитор.       — Немного снизился, — говорит он. — Думаю, после этого он должен быть хорош и уничтожен.       Ещё одна вспышка боли, от которой Сан сжимает кулак, и Сонхва отступает.       — Как ты себя чувствуешь, Куколка? — спрашивает его Хонджун.       Сан делает глубокий вдох, зажмуривает глаза и медленно разжимает пальцы — боль быстро проходит.       — Называй меня так, если не хочешь больше жить, — стонет он, потянувшись вверх и обхватив голову руками. — Здесь пахнет дерьмом.       Вдалеке слышно, как кто-то встаёт и спрашивает:       — Ну что, получилось?       Юнхо. Это голос Юнхо.       Глаза Сана открываются при звуке голоса кочевника, и он, забыв обо всем на свете, скатывается с операционного кресла. Колени подгибаются, как только он встает на ноги, но он успевает ухватиться за кресло. Сразу три человека движутся к нему, но Хонджун, оказавшийся рядом с ним, добегает до него первым. Он ловит куклу за руку, помогая ей устоять на ногах.       — Осторожно, — советует он, помогая Сану подняться на ноги. — Как ты себя чувствуешь?       Сан не отвечает — он вырывает руку из хватки Хонджуна и поворачивается, словно в трансе. Фиксер неловко сжимает руку в кулак и опускает её на бок, спокойно наблюдая за тем, как Сан поворачивается лицом к кочевнику.       Юнхо стоит в нескольких шагах от него, застыв на пути к нему. Он моргает на Сана, когда кукла оказывается перед ним, и открывает рот, чтобы что-то сказать, но не решается. Сан ждёт, что он скажет. Неужели ему нечего сказать Сану? Настоящему Сану?       — Сан? — это первое слово из уст Юнхо, и оно побуждает Сана к действию.       Он делает шаг вперёд. Затем ещё один. Он приближается к Юнхо, который от неожиданности делает шаг назад, возможно, почувствовав враждебность в кукле. И все же он не успевает среагировать, как Сан вскидывает кулак назад и пускает его в полет, настигая кочевника. Удар не настолько силен, чтобы нанести кочевнику серьёзную травму, но он достаточно неожиданный, чтобы Юнхо от неожиданности отшатнулся назад и поднял руку, чтобы провести по щеке.       Хонджун в шоке проклинает его, и даже Сонхва издает лёгкий звук удивления по поводу его действий. Однако Сан не позволяет себе сбавить обороты. Он отталкивает Юнхо. Кочевник спотыкается и падает на стул, на котором сидел до этого, ударившись коленями. Он смотрит на Сана, его тело напряжено, он пытается предугадать, что Сан будет делать дальше.       — Сан, подожди! — окликает его Хонджун.       Но Сан больше не поднимает руку на Юнхо. Он останавливается прямо перед кочевником, смотрит на него тяжёлым взглядом и говорит:       — Это за то, что ты, блядь, грозился отключить меня.       Юнхо резко вдыхает, открывает рот, чтобы возразить, но не успевает ничего сказать, как Сан неожиданно забирается к нему на колени и обхватывает блондина за плечи.       — Это за все остальное, что ты для меня сделал, — говорит он Юнхо на ухо.       — Сан, прости, — извиняется Юнхо. — Я думал, ты…       — Я знаю, — прерывает он. — Я прощаю тебя. Просто мне нужно было это выплеснуть. Это слишком долго копилось во мне. Это больно, — Сан хнычет ему в плечо. — Когда ты меня выгнал, было так больно. Ты так много сделал для меня. Я ценил все, что ты для меня сделал. Я просто хотел отплатить тебе за это, а ты меня выгнал.       — Сан, я…       Кукла не даёт ему возможности вставить ни слова. Он ещё слишком много хочет сказать.       — Потом ты вернулся, изменив своё мнение и извинившись, и я был счастлив. Я почувствовал облегчение, что ты хочешь, чтобы я вернулся. Я думал, что ты оставишь меня там, поэтому я был так счастлив, когда ты попросил меня вернуться. Но я тоже был зол. Я просто пытался помочь. Это всё, что я хотел сделать, и то, как ты отреагировал, было несправедливо. Это было чертовски несправедливо.       Юнхо делает несколько вдохов, а затем неуверенно тянется к Сану, чтобы обхватить его за талию, не зная, будет ли кукла протестовать против его прикосновения. Однако Сан не протестует. Даже наоборот, он, кажется, расслабляется, прижимаясь к Юнхо всем телом. Он прав. Юнхо поступил несправедливо. В ретроспективе его реакция кажется такой раздутой и глупой. Юнхо даже не может представить, что заставило его так отреагировать.       — Наверное, я это заслужил, — признаётся Юнхо, наслаждаясь теплом тела Сана, прижавшегося к его груди. Возможно, он заслуживал гораздо большего. Если честно, он был более чем удивлён готовностью, даже нетерпением Сана вернуться домой с Юнхо в тот день из дома Хонджуна. Он не ожидал, что Сан так легко простит его. Он списал это на всепрощающий характер куклы, хотя теперь начал понимать, что дело не столько в характере Сана, сколько в послушании, закодированном в его чипе.       — Да, — соглашается Сан, отстраняясь настолько, что может встретиться с Юнхо взглядом. Он переводит руки с плеча Юнхо на его лицо. — Ты заслужил и это, — шепчет он, поглаживая большим пальцем скулу Юнхо.       Кочевник в замешательстве хмурит брови, но снова не успевает задать вопрос, как Сан наклоняется, чтобы поймать его губы в поцелуе. Юнхо закрывает глаза, отвечая на поцелуй, а его руки скользят по бокам куклы, забираясь под рубашку. Под его пальцами теплое тело кажется гораздо более живым. Губы мягкие и тёплые, знакомые, Юнхо уже привык к ним, но теперь поцелуй с ним кажется совсем другим. Сан хорошо целуется. Юнхо не станет этого отрицать, но сейчас ощущения другие. Более страстные. Сан двигается навстречу ему каждый раз с жадностью голодного человека.       — Ну, — громко говорит Хонджун, вытирая руки с явным намерением привлечь всеобщее внимание, — я, честно говоря, не могу сказать, сработало это или нет, судя по поведению Сана, — Сан отстраняется от Юнхо и смотрит на Хонджуна через плечо. Сонхва прячет смешок за рукой и быстро меняет выражение лица на безразличное, когда Сан поворачивает голову и смотрит на него.       — Не сомневаюсь. Работает отлично, — хмыкает Сан. — По крайней мере, я не ошибся, выбрав вас в качестве помощников.       — А, так наш экстраординарный нетраннер наконец-то снова среди нас? — Хонджун дразнится, не испытывая ни малейшей угрозы, когда Сан соскальзывает с колен Юнхо и поворачивается к нему лицом. Он только что был свидетелем того, как кукла изрядно потрепала Юнхо, но он только усмехается, когда Сан опускается на него.       — Ты действительно умеешь все испортить, не так ли? — рычит он, подкрепляя каждое слово короткими толчками в бока Хонджуна. Фиксер смеётся, пригибаясь и уворачиваясь от натиска Сана.       — Разве это не моя специальность? — Хонджун насмехается, перепрыгивая через операционный стул, чтобы поставить что-то между ними, и дразнит куклу, которая пытается придумать лучший способ поймать фиксера.       — Эй! — кричит на них Сонхва, когда они начинают гоняться друг за другом вокруг кресла. — Прекратите играть в моей мастерской. Это не игровая площадка.       Сан тяжело дышит, держась за спинку операционного кресла, и смотрит на Сонхва снизу вверх.       — Знаешь, тебя было легко узнать как корпо, — замечает он.       — Я не корпо, — с укором в голосе отвечает Сонхва.       — Высший класс. Социальная элита. Как хочешь, так и называй, — поправляет Сан, слегка усмехаясь. — Ты говоришь как элита. Ты говоришь, как я. Так и есть, — Сан хмурится и массирует челюсть одной рукой, словно не может решить, являются ли слова, вылетающие из его рта, его собственными или нет.       — Разве это проблема? — Сонхва сужает глаза на своего помощника, не уверенный, нравится ли ему теперь эта кукла с ее новым поведением.       — Я этого не говорил, — возражает Сан. Он проводит рукой по скользкому материалу операционного кресла, обходя его, чтобы подойти к рипперу. — Я просто говорю, что именно так я тебя и вычислил. Остальное подтвердили твои навыки.       — К чему ты клонишь? — спрашивает Сонхва, чувствуя себя странно защищающимся. Он уже чувствовал, что Сан в некотором смысле отвернулся от него, когда понял, что Сан, похоже, больше доверяет Хонджуну. Что они сговорились за его спиной, чтобы обеспечить ему безопасность и счастье. Но это неважно. Сонхва вдруг чувствует себя здесь чужаком. Может быть, даже больше, чем настоящим кочевником.       — Нет смысла, — Сан поднимает руки вверх, сдаваясь, когда, кажется, понимает, что только раззадоривает Сонхва. — Просто… хотел поблагодарить тебя. Не думаю, что какой-нибудь нормальный риппер смог бы сделать это для меня, поэтому я рад, что это сделал ты.       — О, — Сонхва осторожно снимает перчатки с рук, чувствуя странное удовлетворение. — Что ж, не за что.       — Сан, — кукла смотрит на Юнхо, когда кочевник называет его имя, инстинктивно вздрагивает, когда видит, что Юнхо встаёт, и направляется к кукле. Он мешкает, остановившись на полшага, когда Сан поворачивается к нему лицом. Его щека краснеет от удара Сана, но она не выглядит опухшей или плохой. Синяков быть не должно. В любом случае, Сан не хочет, чтобы было очень больно.       В отличие от Юнхо, Сан не медлит. Он подбегает к кочевнику и обнимает Юнхо за талию, как будто это самая естественная вещь в мире. Юнхо отвечает ему тем же: кладёт руку на поясницу и прижимается к нему. Сан вздыхает, прижимается к Юнхо и ловит взгляд Хонджуна, когда тот поворачивает голову в сторону. Он лукаво улыбается и поднимает бровь, явно издеваясь над фиксером.       Ревнуешь? Кажется, он спрашивает своим взглядом.       Хонджун скрещивает руки на груди и отводит взгляд в сторону, что-то бормоча себе под нос о том, что Сан сейчас гораздо более невыносим, чем раньше. Сан победно прижимается к Юнхо, пряча ухмылку в его рубашке.       — Тебе ещё что-нибудь нужно от нас? — спрашивает Сонхва. — Ты ведь можешь позаботиться о своём чипе отсюда, верно?       Сан кивает.       — Да, могу. Эта работа скоро закончится, — он поднимает глаза и смотрит на Юнхо, который кивает головой, но при этом хмурит губы. Похоже, он не уверен в том, что это работа. Хорошо, думает Сан, поворачивая голову, чтобы посмотреть на фиксера. Теперь у него есть что добавить. — Я бы хотел одолжить у тебя кое-что из оборудования, если ты не возражаешь. У меня нет своего оборудования для работы.       Поняв, что Сан обращается именно к нему, Хонджун встречает его взгляд, улыбается и кивает головой.       — Конечно. Я как-нибудь загляну к тебе и расскажу, как все устроено. Если Юнхо не будет против, конечно?       Кочевник качает головой, проводя рукой по спине Сана.       — Всё, что ему нужно, — соглашается он без возражений. Хонджун хмурится и думает, как кочевник собирается сделать вид, что Сан не ударил его по лицу. Но он не находит слов, чтобы выразить свое отвращение к этой паре, поэтому просто пожимает плечами и обещает как-нибудь заглянуть к ним со своими приготовлениями.       Вскоре после этого Сан и Юнхо откланиваются, сославшись на усталость. Сонхва кивает и провожает их легким взмахом руки.       — Если что-то будет не так, сразу звоните мне, — говорит он, глядя то на Сан, то на Юнхо, как бы давая понять кочевнику, что он не менее ответственно относится к тому, чтобы доложить ему, если что-то покажется не так. Оба кивают головой, хотя Сонхва хмурится, глядя на куклу. — Я серьёзно, — говорит он. — Твоё здоровье значит для меня больше, чем все остальное, Сан.       — Я знаю, — говорит кукла с лёгкой улыбкой. — Прости меня за то, что было раньше. Что я не доверял тебе…       — Ты можешь мне доверять, — быстро говорит Сонхва. — Если ты можешь доверять Хонджуну, то можешь доверять и мне.       — Правда? — Сан ласково улыбается. — Это ты так говоришь, что доверяешь Хонджуну?       — Да. Нет, — Сонхва выглядит озадаченным. — Я ещё не уверен. Может быть, к завтрашнему дню у меня будет ответ.       — Завтра? — глаза Сан блестят от интереса.       Сонхва не знает, что с ним делать. Он кажется совсем другим, более интригующим и резким, но его интерес и забота по-прежнему выглядят искренними. Риппер не уверен, изменилось ли что-то в кукле на самом деле или нет.       — Сообщи мне, если тебя завтра не будет, — говорит он вместо этого. — Я пойму, если тебе нужно время, чтобы прийти в себя.       — Спасибо, — говорит Сан. — За твою работу и за всё остальное.       Сонхва нерешительно кивает и снова машет рукой, когда они вдвоем выходят из мастерской. Обернувшись, он видит, что Хонджун стоит неподалёку и возится с молнией на куртке, собираясь уходить.       — Уже уходишь? — спрашивает он.       Фиксер вздрагивает от такого вопроса.       — Да. Что? Тебе нужно что-то ещё?       — Через дорогу есть закусочная. Открыта двадцать четыре часа, — Хонджун поджал губы. Да, он хорошо знает эту закусочную. — Не хочешь поужинать? Я заплачу. Я угощаю за твою помощь сегодня.       Выражение лица Хонджуна становится ярче от такого предложения, и он убирает руки от молнии.       — Это… ты приглашаешь меня на свидание?       — Я предлагаю тебе, так сказать, испытательный срок, — быстро поправляет его Сонхва. — Это будет как собеседование. Я не забуду, как ты поступил со мной, но постараюсь… не держать на тебя зла. По крайней мере, пока.       Хонджун сохраняет яркую улыбку. Риппер может называть это как угодно, Хонджун знает, что такое возможность, когда видит его.       — Ну, блин. Я был бы идиотом, если бы упустил возможность получить бесплатную еду, — весело говорит он. — Я с радостью приму твоё предложение.       Сонхва немного смеется над его ответом и кивает в сторону своего стола.       — Позволь мне закончить закрытие мастерской.       Юнхо смотрит на Сана, сидящем на пассажирском сиденье во время поездки домой. Он не знает, что сейчас делать с этой куклой. С одной стороны, Сан казался таким раскрепощенным и свободным, как будто совсем другим человеком. Но в других отношениях он не казался таким уж другим.       Он замечает, как пальцы Сана скручиваются в тугой кулак, и прижимает их к своим коленям, хотя это не останавливает дрожь в его руках. Он пристально смотрит в окно с таким решительным выражением лица, словно пытается запомнить, а может, и заново запомнить, улицы, по которым Юнхо ходит домой. Присмотревшись, кочевник понимает, что тот не смотрит в окно. Он изучает своё отражение, как будто не может узнать себя.       Идеальная биоскульптура, сказал как-то Сонхва. Юнхо отводит взгляд. Может быть, он не может узнать себя.       — Ты в порядке? — спрашивает он.       Сан оглядывается на него и пытается скрыть дрожащие кулаки под рубашкой.       — Как твоя щека? — спрашивает он вместо этого.       Юнхо поднимает руку, чтобы потереть щеку. Она больше не красная, хотя Сан не уверен, что она всё ещё болит.       — Всё в порядке, — отвечает Юнхо, хотя это почти не отвечает на его вопрос.       — Я не буду извиняться за это.       Кочевник лишь слегка улыбается.       — Я и не думал, — говорит он.       — Хорошо, — говорит Сан, прижимая руки к животу. — Просто подумал, что надо сообщить тебе.       Юнхо делает глубокий вдох, а затем выпускает его.       — Но ты не ответил на мой вопрос, — замечает он. Он заезжает в гараж мегаздания и притормаживает, чтобы выиграть время.       — Ты в порядке?       Сан смотрит в окно, чувствуя беспокойство.       — Да, — отвечает он, но быстро теряет самообладание, когда чувствует на себе взгляд Юнхо. — Нет. Не знаю. У меня много разных чувств, и я стараюсь держать их в себе, иначе я точно взорвусь.       — А почему бы и нет? — бросает вызов Юнхо. — Ты имеешь полное право.       — Может быть, но я не хочу сваливать всё на тебя.       Юнхо плотно сжимает губы и осторожно подъезжает к парковочному месту. Он ставит машину на стоянку и глушит двигатель. Сан пытается воспользоваться случаем, чтобы быстро сбежать, берется за ручку двери, чтобы выскользнуть из машины, но Юнхо хватает его за локоть и тянет назад. Сан с ворчанием падает обратно на сиденье и вопросительно смотрит на Юнхо.       — Скажи мне, — просит Юнхо. — Если у тебя что-то на уме, ты должен мне сказать.       Сан на мгновение моргает, а затем смеётся над просьбой Юнхо.       — В последний раз ты мне угрожал, а потом выгнал, — напоминает ему Сан.       Юнхо крепче сжимает его локоть и хмурится. Ему требуется мгновение, чтобы подавить собственное разочарование, вызванное обвинениями Сана. Если бы он действительно простил Юнхо, разве стал бы он постоянно поднимать эту тему, чтобы использовать её как рычаг давления на него? Он с досадой выдохнул воздух. Его беспокоит даже не это. Если Сан никогда не захочет позволить ему пережить это, пусть будет так — Юнхо мог стыдиться своего поведения, но он поступил гораздо хуже, предав свой собственный клан своим безрассудством — он тоже будет жить с этим позором, навсегда запечатлевшимся в его памяти. Но он не будет жить с его извращенной версией.       — Не смей так на меня наезжать, — говорит Юнхо так спокойно, как только может. — Меня расстроило не то, что ты делал. А то, что ты мне ничего не сказал! И узнал я это не от тебя, — это полуправда. Мысль о том, что Сан выведывает информацию о старом друге Юнхо, которого ещё несколько дней назад считал погибшим, расстроила его, но именно то, как скрытно Сан это делал, по-настоящему вывело его из себя. С момента переезда в Ночной город он доверял Сану больше, чем кому-либо из знакомых. Он рассказал Сану о себе больше, чем собирался, поэтому узнать, что тот, ничего не говоря, крался за его спиной, было не просто обидно.       Это похоже на предательство.       — Мой клан — я похоронил их не просто так, Сан.       — Не стоило, — прямо отвечает Сан. — Вот почему я это сделал. Чтобы тебе не пришлось этого делать. Чтобы у тебя больше не было оправдания.       — Ты прав, — свободно признаёт Юнхо. — Ты всегда прав, конечно. Поэтому ты мог бы хотя бы поделиться со мной тем, что ты делаешь.       — Ты бы разозлился, — усмехается Сан.       — Конечно, я бы разозлился! Ты знаешь любого другого, который спокойно и рационально реагирует на то, что его мировоззрение подвергается сомнению? Я бы разозлился, но я бы не подумал, что ты, блядь, меня предаешь!       — О, опять это дерьмо, — Сан раздражённо морщит нос, но Юнхо не отступает.       — Тогда скажи мне. Скажи, что это не то, что может быть использовано против меня. Я кочевник, а не идиот, Сан. Может, я и не вырос в Городе, но я знаю свои уязвимые места.       Сан не может отрицать, что Юнхо прав. Кто-то более зловещий мог бы использовать подобную информацию для давления на него, но в этом-то и была проблема, не так ли?       — Значит, ты признаешь, что никогда не доверял мне? — с горечью спрашивает он.       — До этого момента я тебе доверял! — глаза Юнхо мокрые от слёз, и Сан хочет огрызнуться, что он не имеет права расстраиваться после всего, но это неправильно, ведь в этот момент у него нет ни одной слезинки, которую он мог бы пролить. Он быстро отряхивается. Он уже достаточно наплакался по этому поводу. — Как ты думаешь, почему я вообще рассказал тебе о них? О том, что случилось и что я сделал. Как, по-твоему, это будет выглядеть, когда ты будешь копаться у меня за спиной, спрашивать о том самом клане, который, блядь, сделал это со мной, а я так и не сказал тебе, кто они такие?       Сан до сих пор помнит ту ночь. Юнхо явно расстроен, когда рассказывал ему эту историю. Правда, к тому моменту Сан уже частично собрался с мыслями. Юнхо упомянул, как он думал, что разговор об этом поможет облегчить боль, но это не помогло. Это была явно незажившая рана, и он мог бы вскрыть ее, чтобы Юнхо узнал. Он бы рассердился, но в этот раз они могли бы позаботиться о том, чтобы рана зажила как следует. Вместо этого Сан решил поковыряться в ране пальцем и тихонько приоткрыть её, надеясь, что Юнхо не заметит, пока он не будет готов наклеить пластырь.       В то время Сан считал, что принял правильное решение в интересах Юнхо. В ретроспективе это кажется настолько глупым, что вызывает смех.       Конечно, Юнхо не знал, как к нему относиться: кочевник, спасший куклу, которую, возможно, и не должен был спасать, принявший его в свой дом и давший ему пространство и место для роста. Для Сана, и, возможно, во многом благодаря чипу, доверие было неявным. Доверься Юнхо, и он выживет. Он проживет еще один день, и это доверие просто расцветало так естественно в его заботе. Ему и в голову не приходило, что Юнхо, в отличие от него, не понимает, кто такой Сан и какое место он занимает в его собственной жизни.       Он был в ужасе от программы-куклы и всех тех знаний, к которым Сан мог неожиданно получить доступ. Его облегчение, когда Сан солгал, что ничего не помнит, вызвало недоумение. Что Юнхо рассказал ему в те первые дни? Почти ничего. Он заботился о Сане, но на расстоянии вытянутой руки от кочевника, пока тот пытался понять, можно ли доверять Сану, а потом и доверять ли ему.       Сейчас он видел это в первых извинениях, которые Юнхо принес ему за то, что дал пощечину, находясь под воздействием кукольной программы. Насколько он знал, Сан не помнил, даже не знал, что это якобы произошло, но Юнхо всё равно извинился. Это было его первое признание. Рассказать Сану о своей семье было ещё одним знаком доверия.       Сан старается не смеяться над собой и говорит:       — Если я всегда прав, почему ты не мог просто выслушать меня? Я ведь сказал тебе правду в ту ночь.       — Я знаю. Я не говорю, что я был прав, — выражение лица Юнхо выглядит болезненным, когда он признаёт это вслух между ними. — Я просто… хочу, чтобы ты понял, к чему я пришёл. Как это выглядело для меня.       Сан ничего не говорит в ответ на это. Он вообще ничего не говорит. Он тихо и неподвижно сидит на пассажирском сиденье, его рука затекла под рукой Юнхо, и он избегает любого зрительного контакта с кочевником.       Вздохнув, Юнхо ослабляет хватку на локтях Сана и дает ему возможность убежать, если он хочет. Но Сан не хочет. Он позволяет своей руке опуститься обратно и продолжает смотреть на свои ботинки, ожидая. Чего ждёт? Юнхо переводит дыхание и садится на своё место, барабаня пальцами по рулевому колесу.       Наконец, он говорит:       — Ты сказал мне, что хочешь стать частью моей семьи — моего клана.       Это напоминание, похоже, привлекло внимание Сана. Кукла наконец поднимает голову и смотрит на Юнхо широкими настороженными глазами, словно ожидая, что кочевник вдруг откажется от своего предложения и скажет, что он не более чем кукла. Юнхо лишь улыбается ему, но это, похоже, не снимает тревоги Сана.       — В клане все — семья. Мы говорим друг другу, когда возникает проблема. Неважно, насколько она велика, мала или неважна. Для этого мы и существуем. Вот для чего я здесь.       Сан откинулся на спинку кресла и медленно расслабился. Юнхо практически видит, как напряжение вытекает из его конечностей. Однако он молчит, и Юнхо решил, что, что бы там ни было, Сан не настолько доверяет кочевнику, чтобы разглашать эту информацию. Вздохнув, он готовится оставить эту тему, сказать Сану, чтобы тот забыл о его вопросе, и они могут продолжать делать вид, что между ними всё в порядке. Он потянулся к ручке своей двери, но остановился, когда Сан наконец заговорил.       — Ты прав, — он сдерживает дыхание и разжимает кулаки, чтобы прижать ладони к бёдрам.       — Я прав? — недоверчиво повторяет Юнхо. Правда, Юнхо ещё не совсем привык к тому, что кукла говорит ему, что он прав, чип это или нет. Сан, в сущности, уже не раз доказывал Юнхо, что тот не прав почти во всём — о Ёсане, в его прибытии в Ночной город, в том, что он вообще присматривал за куклой. Все.       — Я был несправедлив раньше. Когда я это сказал. Я просто… — Сан прерывает себя, прикусив нижнюю губу.       Юнхо не давит на него, так как его попытка не понравилась Сану, и он не испытывает судьбу ещё раз. Он ждёт, когда Сан будет готов говорить сам.       — После того, как поведенческий код рухнул и ко мне вернулись воспоминания, я просто… чертовски зол и унижен, — тихо признаётся Сан. Он рискует взглянуть на Юнхо, но кочевник не смотрит на него. Он смотрит в лобовое стекло и кивает головой в знак того, что по-прежнему слушает куклу. В груди у Сана стало как-то легче, он и не подозревал, как испугается, встретившись с Юнхо взглядом. Увидеть его потенциальное осуждение.       — Дьюитт, — Сан взволнованно вздыхает, как только это имя срывается с его губ.       Юнхо наклоняет голову в его сторону.       — Это его имя?       — Твой заказчик, — подтверждает Сан. — Ублюдок из моих кошмаров, — он насмехается над собой, трясёт головой, пытаясь прогнать эту мысль из головы, но не может. — Ты мне как-то рассказывал о своем клане. О потасовке, которую ты затеял с Ржавыми стилетами.       Юнхо скрежёт зубами при этом воспоминании. Потасовка — не совсем подходящее слово, но он понимает, что хочет сказать Сан.       — Да, — говорит он хрипло. — Худшее решение в моей жизни. Стоило мне всего, — кроме, может быть, Ёсана. Но в этом Юнхо пока не уверен.       — Это было тогда, когда ты был наиболее уязвим, — замечает Сан. Его руки снова дрожат, но на этот раз он не может их скрыть, потому что дрожит всё его тело. — Мне неловко. Раньше я считал себя предметом кошмаров NCPD. Я считал, что корпорация — это моя игрушка. А не наоборот, — рождённый на Пасифике, выросший в Железном братстве, я ничего не боялся. Я прожил свою жизнь так, чтобы люди боялись именно меня. Дьюитт не должен был быть другим. Просто ещё один глупый, богатый клиент. Сделка должна была стать обманом, — оглядываясь назад, он гримасничает по поводу своего плана. — Я собирался поджарить и ту бедную сучку, в которую он вставил чип. Просто чтобы поиздеваться над ними.       Его нос подёргивается, губы дрожат от слов, которые он пытается произнести, и Юнхо думает, не стоит ли ему протянуть руку, чтобы дотронуться до него. Напомнить ему, что он всё ещё здесь.       — Даже сейчас, когда я обрел ту часть себя, которой не хватало, все, что я чувствую, — это страх, когда думаю о нём. Я? Боюсь корпо? Раньше я думал, что единственное, чего мне стоит бояться, — это заблудиться в сети. И никогда не найти обратного пути. А теперь я просто боюсь, что уже не знаю, кто я такой.       Юнхо больше не может сдерживать себя. Он протягивает руку через консоль и кладет ее на руку Сана. Кукла не подпрыгает. На самом деле, он даже почти не реагирует на прикосновение. Он просто продолжает дрожать. Юнхо открывает рот, чтобы сказать что-нибудь бесполезное, вроде «Всё будет хорошо» или «Я рядом», но дрожь начинает стихать, и кочевник переводит дыхание.       — Ты рассказывал мне о том, когда ты был наиболее уязвим. А ты видел меня, когда я совершенно беспомощен, — Сан беззлобно смеётся над этим. — Когда я не был никем, кроме бесполезной куклы. Думаю, с тобой мне не нужно стесняться этого.       — Бесполезная кукла, — огрызается Юнхо. Сан смотрит на него своими яркими глазами. Эти красивые глаза, которые, возможно, никогда не были его собственными, и он не может даже представить себе, какую боль, страх и унижение испытывает Сан, и даже не знает, может ли он помочь. — Ты самый ценный человек, с которым я когда-либо сталкивался после моего клана. Ты… — он сглатывает и протягивает руки к лицу Сана. — Ты начал исцелять боль, которая, как я думал, никогда не пройдет. Чип или не чип. Кукла или нет. Ты настоящий человек, Сан.       Губы Сан приоткрыты, он вдыхает длинный, тяжёлый воздух и кладёт свою руку на руку Юнхо.       — Мне страшно, — признаётся он. — Я едва узнаю себя. То есть, я всё ещё… похож на себя. Во всяком случае, как я себя помню, но теперь я… симпатичный, и мне это нравится, но он сделал со мной всё это. Может быть, это совсем не то, как я выглядел раньше.       Юнхо делает глубокий вдох, размышляет, не пожалеет ли он об этом, а затем спрашивает:       — А это имеет значение?       Сан дёргается, но Юнхо не отпускает его так просто.       — Что ты несёшь? — Сан выглядит так, будто может ударить его снова. — Он забрал это у меня! Моя внешность, эти аугментации — они…       — Я знаю, — прерывает его Юнхо. — Он забрал и твои воспоминания. Изменил твое поведение. Но мы их вернули. Мы знаем лучшего в городе риппера. Думаешь, мы не сможем вернуть и это дерьмо? Но он забрал у тебя твою сущность? — когда Сан просто смотрит на него с явным замешательством во взгляде, Юнхо вздыхает и притягивает его ближе. — Всё, чего я хотел, — это исчезнуть, — говорит Юнхо. — Я думал, что если кочевник Юнхо умрёт, то вся эта боль и эти ужасные воспоминания умрут вместе с ним. Я пришёл в Ночной город, чтобы исчезнуть. Может быть, даже умереть в этой чёртовой дыре. Всё, что угодно, только не прозябать в Пустошах. Но я не мог просто перестать быть тем, кто я есть, не так ли? Ты был единственным, кто научил меня этому. Я просто пытался спрятаться, как маленький трус, но я не мог просто забыть, кто я такой, не так ли? Я сбежал с родины. Я покинул Пустоши. Я отказался от кочевого образа жизни — дни в разъездах, ночи в машине или в дерьмовом мотеле, если повезет, — но я всегда был просто одиноким кочевником, ищущим свою семью, и никакое прикрытие этого дерьма никогда этого не изменит.       Он проводит рукой по лицу. Это вызывает смех у Сана, который прикусывает нижнюю губу и следит взглядом за лицом Юнхо, втайне думая, что было бы чертовски жаль, если бы он попытался что-то изменить.       — Это я к тому, — продолжает Юнхо, проводя большим пальцем по щеке Сана, а затем опуская руки вниз. — Он принял эти решения за тебя. Он изменил те черты, которые хотел, чтобы они соответствовали его представлениям о красоте, но мы можем изменить их обратно. Как ты захочешь. Лишь бы он не испортил твою сущность. Ты не кукла Сан, так кто же ты? Нетраннер? Один из Железных? Коренной житель Пасифики? Если хочешь, я тебя прямо сейчас отвезу на окраину района.       — Нет! — протестует Сан, как только предложение слетает с губ Юнхо. Кочевник моргает, но кивает. Однако в тишине он благодарен Сану за возражения. Он бы так и сделал, если бы тот захотел, но Юнхо не хотел, чтобы Сан уходил. — Я… — Сан замолкает, обводя глазами машину, пытаясь найти ответ на вопрос Юнхо.       Неужели этот ублюдок Дьюитт забрал у него и это? Сан больше не может вернуться домой. Он уверен в этом. После всего этого он стал бы самым большим позором для своей старой банды. А кого это волновало? Люди всегда искали выход из Пасифики. В поисках чего-то хоть немного лучшего, и Сан выбрался. Он выбрался, но какой ценой?       Он чувствует, как слова замирают в горле, как сжимаются дыхательные пути, и сердце сжимается в груди, потому что он не знает. Он уже много лет был куклой, а потом попросил сделать его куклой Юнхо, хотя это не совсем то же самое. Но вот он встречает взгляд кочевника, и все вдруг встаёт на свои места.       — Я твой партнёр, — выдыхает он. — Твоя семья. И я… — его голос дрогает, — я тоже очень люблю тебя. Вот кто я такой.       Юнхо смотрит на него, и в его выражении лица заметно удивление. Он не ожидал, что Сан скажет это.       — Я… да, — запинается Юнхо. — Если ты хочешь быть.       — Это не то, кем я хочу быть, — хрипло отрицает Сан. — Я тот, кто я есть, — он поднимается и берёт Юнхо за запястья, крепко сжимая их. — Железное братство не милые, не сентиментальные и вообще. Они, наверное, бросили меня, как только я исчез, и я стал для Дьюитта не более чем прославленным трофеем. Если ты единственный, кого я когда-либо встречал, кому было не наплевать на меня и кто спас сломанную куклу от Скавса, значит, здесь мое место. Я обязан тебе жизнью.       Юнхо качает головой и убирает руки с плеч Сана, но тот лишь крепче сжимает запястье кочевника и с неожиданной силой дёргает его вперёд. Юнхо рвётся вперёд, но не успевает — их головы сталкиваются. Кочевник моргает и говорит Сану:       — Ты мне ничего не должен. Ты и так сделал более чем достаточно.       — Тогда позволь мне остаться с тобой, — просит Сан. — Если я тебе ничего не должен, позволь мне остаться, потому что я этого хочу.       Юнхо заикается:       — Конечно, конечно, ты можешь остаться. Я… — его дыхание сбивается, когда Сан придвигается ближе. Он чувствует дыхание другого на своих щеках; он так близко, что для поцелуя Юнхо нужно лишь чуть-чуть продвинуться вперед. Однако Юнхо не делает этого, а лишь ловит голубые глаза Сана своим темным взглядом. И он заканчивает свою мысль: — Я был бы рад, если бы ты остался.       Сан ухмыляется, выглядя более чем довольным, его взгляд ненадолго опускается к губам Юнхо, а затем перехватывает взгляд кочевника. Юнхо сглатывает, отвлекаясь на то, как Сан прикусывает нижнюю губу. Но прежде чем он успевает отодвинуться, Сан первым сокращает дистанцию и прижимается губами к губам кочевника.       Это совсем не похоже на тот отчаянный и жаркий поцелуй, который они разделили в кабинете Сонхва. Нет, этот поцелуй гораздо более целомудренный и сладкий, просто прикосновение губ к губам. Всё заканчивается почти так же быстро, как и началось, и Юнхо распахивает глаза, когда Сан отстраняется.       — Спасибо, — говорит Сан, протягивая руки к лицу Юнхо. — Теперь мне немного лучше, — затем он полностью отстраняется от Юнхо и открывает дверь со стороны пассажира, чтобы выскользнуть наружу.       Реакция Юнхо запаздывает, он замирает, переводя дыхание, и пытается выскользнуть из машины со своей стороны.       — Сан! — окликает он его, захлопывая дверь и запирая машину за собой. Сан приостанавливается и ждёт, пока Юнхо догонит его.       Кочевник протягивает руку, чтобы схватить Сана за шею, и проводит пальцами по гладкой коже, пока кончики пальцев не натыкаются на интерфейс Сана. Его лицо искажается от прикосновения, и он отшатывается от Юнхо. Юнхо ловит его, обхватывая руками затылок, чтобы не дать ему отстраниться.       — Сан, послушай меня. Сан, всё хорошо. Всё будет хорошо, но мне нужно, чтобы ты меня послушал, — мурлычит он, когда Сан снова пытается вывернуться из его рук. Утешительные слова, похоже, действуют, и Сан постепенно успокаивается, слушая Юнхо. Когда он перестаёт извиваться и корчиться в руках Юнхо, кочевник говорит: — Мы вытащим из тебя чип. Он там долго не задержится. И мы сможем… — Юнхо колеблется. Он не может поверить, что собирается сказать это, но все равно говорит. — Мы можем уничтожить его. Как ты хочешь.       Сан моргает, явно удивлённый таким предложением.       — Что… ты имеешь в виду? Чип — он ведь нужен тебе для работы, не так ли?       — К чёрту работу, — выплёвывает Юнхо. К чёрту Идена. К чёрту ублюдочного корпо Дьюитта. Юнхо наплевать на всё это. Если Сан захочет уничтожить его, Юнхо сделает это без малейшего сожаления.       — Ты не единственный, кто согласился, — напоминает ему Сан.       — У Чонхо здесь нет места для разговоров, — и Юнхо в этом уверен. Это было бы не очень хорошо для них обоих. Они многое упустят. Скорее всего, они потеряют Идена в качестве фиксера и, возможно, многих других, но у них будет Хонджун. Чонхо не стал бы стоять на его пути, если бы дело дошло до этого. Он уступит Юнхо и Сану, потому что будет вынужден.       Сан улыбается. Искренне улыбается и складывает руки на груди.       — Я буду иметь это в виду, — говорит он, ведя их обоих к лифту, где они ждут его прихода. — Но Юнхо, — говорит он, когда двери лифта открываются. Кочевник смотрит на него, ожидая, что он скажет. — Я хочу, чтобы ты отнёс чип ему. К Дьюитту. У меня есть для тебя работа.