Вдвоём и всюду

      — Именем закона остановись, Кирю-чан!       Кирю со вздохом обернулся и увидел уже примелькавшуюся форму. Места патрулирования других полицейских он знал наизусть, но Маджима — о, с ним никогда не поймёшь, где, когда и, главное, в каком прикиде его ожидать.       И всё же стоило признать, что ему эта форма шла. Не так, как чулки в сетку… но было в ней что-то этакое. Цепляющее. Идущее вразрез с его обычным вызывающим видом — и всё равно выглядящее на нём едва ли не по-фетишистски.       Мысли о том, что он с этим невозможным человеком и сам становится фетишистом, Кирю поспешно отогнал, нахмурившись и подойдя к офицеру Маджиме.       — Обыск, я угадал? — спросил он. — Я немного тороплюсь, поэтому… можешь побыстрее, пожалуйста?       — А? Куда это ты так спешишь? — Маджима прищурился, и его весёлый оскал не предвещал ничего хорошего. — Небось творить свои ужасные противоправные делишки, а, преступный элемент?       Кирю закатил глаза, поднимая руки, чтобы тот уже наконец приступил к тому, за чем пришёл. И не успел отреагировать, когда его запястья перехватили — раздался металлический щелчок.       — Чт… — Кирю воззрился на наручники, а затем перевёл взгляд на Маджиму, который с торжеством на лице демонстративно убрал ключи в карман. Стиснул зубы. — Хорошая попытка. Но я всё равно не буду с тобой драться.       — О, это не для драки, — хихикнул Маджима, пальцем подцепляя цепочку и утягивая Кирю за собой, в тёмный безлюдный переулок между зданий. — Хотя… — он задумчиво взялся за подбородок и усмехнулся, — я бы посмотрел, как бы ты справился. Но! — оказавшись наконец вдали от основной улицы, он бесцеремонно развернул Кирю лицом к стене и прильнул к его спине, заставляя вжаться в бетон. — Сперва — обыск. Ты выглядишь слишком подозрительно, Кирю-чан, — кончик его носа прошёлся по краю уха Кирю, и от чужого жаркого дыхания у того невольно побежали мурашки — по шее и ниже. — Слишком опасно. Слишком вольготно, разгуливая вот так.       Его руки легли на талию Кирю, для виду похлопывая — Маджима никогда не выходил из роли, которую избрал. Это тоже было почти по-фетишистски — и Кирю покупался на это раз за разом. Сейчас в том числе — от чужих прикосновений он судорожно выдохнул и предпринял попытку вырваться. Безуспешную — но не то чтобы он сильно старался.       Маджима цокнул языком, будто бы поведение Кирю оправдало все его смутные догадки.       — Кажется, я не зря прибег к жёстким мерам, — ласково проурчал он ему на ухо. Его ладони переместились с талии выше, нырнули под полы пиджака, сминая красную ткань и ощупывая безо всякого стеснения. — Агрессивный. Пугающе сильный, — Маджима стиснул его грудные мышцы и получил в ответ ещё один сдавленный вздох. — Таких нужно держать подальше от общества. Тюрьма тебя не удержала — но, может, у меня получилось бы, а? — его пальцы принялись расстёгивать пуговицы рубашки, в то время как губы покрывали обманчиво-мягкими поцелуями шею сбоку. — Я бы запер тебя у себя. Сделал бы так, что ты сам не хотел бы уходить. Не хотел бы снимать кандалы и цепи. Как тебе такая идея, а?       — Мне ещё дорога моя свобода, — Кирю снова слегка дёрнулся, чувствуя, как наручники впиваются в запястья, и за попытку побега был тут же наказан: на шее наверняка останется красноватый след от укуса. Как ожидаемо для того, кто славится своей непредсказуемостью.       Вскоре ему пришлось прислониться лбом к стене, дыша глубоко, чтобы не сорваться на предательские стоны, потому что Маджима, чтоб его, прекрасно знал, как нужно «ощупывать» его самые чувствительные части.       — Спокойно, задержанный, — мурлыкал он, короткими мазками облизывая ушную раковину и руками спускаясь ниже. — Не усугубляй своё положение, — он огладил красноречивую выпуклость в промежности. — Что это у нас тут? Оружие? Оно заряжено?       — Ты… вы можете проверить, офицер, — выдохнул Кирю, подыгрывая ему. Если принять правила Маджимы, если дать ему то, чего он хочет, порой можно обойтись малой кровью и не потратить много времени. К тому же, сколь бы Кирю не убеждал себя в обратном, его эти игры заводили не на шутку, пускай и были на грани фола. К счастью, Маджима балансировал на этой грани идеально, не проваливаясь — не стал проделывать такое прямо посреди главной улицы, говорил тихо, а руки его уже проворно освободили член Кирю из тисков одежды.       — Убийственная штучка, — его дыхание тоже стало глубоким, как и вздохи Кирю, который едва удерживался, чтобы не двигать бёдрами в такт с движениями чужой руки. Вторая ладонь вновь легла на грудь с наполовину распахнутой рубашкой. — Я слышал, что такие отморозки, как ты, кладут ствол своей пушки заложникам в рот и выстреливают, вышибая мозги. Признайся, если бы не это, — он потянул за наручники, — ты бы и со мной такое проделал, а?       — С превеликим удовольствием, — Кирю закусил губу, чтобы не застонать. Маджима тоже тихо что-то промычал и прижался к нему ещё ближе, наращивая темп. Задом Кирю почувствовал чужое возбуждение и хмыкнул:       — Сущий произвол. Почему вы сами вооружены, офицер?       — Это табельное, — теперь Маджима намеренно тёрся о Кирю своим стояком. — Чтобы ставить на место таких отпетых негодяев, как ты.       В ответ тот издал лишь короткий отчаянный звук сквозь стиснутые губы, сам подаваясь назад, объятый чужим телом и чужим вниманием со всех сторон — и дольше держаться он не смог.       — Воу, — Маджима, заглядывая через плечо, отнял свою теперь испачканную руку от опадающего члена Кирю. — Слухи не врали. Этим и правда можно убить, — он оставил последний поцелуй за ухом Кирю, пока тот пытался отдышаться. — Но ты почти не сопротивлялся задержанию, поэтому… пока что гуляй на воле, — вытеревшись, он сам привёл в порядок одежду Кирю и только после этого достал ключи.       — Очень великодушно с вашей стороны, офицер, — кое-как совладав с речью, ответил тот. Маджима снова хихикнул, берясь за наручники, но не спеша открывать их. Любуясь видом чужих скованных запястий. — Не ожидал, что вы не станете сами наставлять на меня пистолет.       — Я порядочный полицейский, Кирю-чан, — улыбнулись в ответ. — Я хочу, чтобы нашу полицию любили. Ты любишь нашу полицию, Кирю-чан?       Кирю оглядел его. Маджиме и вправду чертовски шла эта форма.       — Определённо.       — Тогда, как закончишь со своими глупыми и совершенно не подозрительными делами, — он тянул это так насмешливо, что Кирю закатил глаза, — то сам, как законопослушный гражданин, явишься в участок. Но учти, я люблю затягивать дознание до самого утра.       Ещё одна коварная усмешка — и Кирю наконец был свободен от наручников.