Вдвоём и всюду

      — Ты будешь слушаться, не так ли?       Холодная сталь сомкнулась вокруг запястий.       — Сопротивление сделает только хуже, и ты это знаешь.       Щёлкнули наручники.       — Мне казалось, ты хотел, чтобы полицию любили? — спросил Кирю, морщась, когда офицер Маджима до боли вцепился в его скованные запястья. И по негромкому звуку угадал чужую коварную ухмылку.       — О, ты о том офицере говоришь? К несчастью для тебя, он в нашем департаменте больше не работает. Век хороших копов недолог, — сзади Кирю пнули под колени, отчего он повалился на пол; кое-как удержать равновесие ему помогли лишь крепко ухватившие его руки Маджимы.       Он стиснул зубы, понимая, что опять попался на удочку. Наживкой была недавняя, неожиданная и мимолётная встреча с офицером Маджимой, и в этой истории «задержанный» кончил хорошо — во всех смыслах. И потому решил, что за предложением зайти в «участок» его будет ждать такое же приятное продолжение. Но чёрта с два. Маджима скрутил его, стоило Кирю переступить порог его квартиры. И теперь на Кирю снова были наручники, но как же всё поменялось.       Маджима обошёл его, глядя на своего пленника торжествующе.       — А я, — он присел, так что их с Кирю лица были на одном уровне, и неаккуратно потрепал по щеке, — очень, очень плохой коп.       Кирю мотнул головой, уходя от его прикосновений, и тут же ему залепили пощёчину.       — Не отворачивайся, когда с тобой говорят! — оскалившись, прикрикнул Маджима, поднимаясь и кладя руку на пояс. Кирю мог поклясться, что все разы, когда он встречался с офицером, его кобура пустовала, и потому глаза его расширились, когда на свет был извлечён пистолет. Это уже было совсем не смешно.       — О, теперь ты действительно будешь меня слушаться, правда? — приподняв бровь, Маджима осклабился и, вертя пушку в руках, вынул из неё магазин, как бы невзначай показывая, что тот пуст, а затем, вернув его на место, пару раз нажал на спусковой крючок — пистолет только сухо пощёлкал. Это несколько успокоило Кирю. И всё же… такой «игрушки» Маджима ещё никогда не притаскивал. Даже при том, что оружие безопасно, один его вид внушал выученный за много лет трепет.       — Нравится моя малышка? — Маджима заметил, как внимательно Кирю наблюдает за пистолетом в его руках, и тут же приставил дуло к его щеке. — Хочешь с ней познакомиться?       Кирю догадывался, что лучше бы ему помалкивать. Одна щека горела от недавней пощёчины, тогда как вторая леденела от смертоносного оружейного холода. Маджима надавил сильнее — голова Кирю качнулась, чуть отклонилась назад вслед за движением ствола.       — Ей тоже не терпится узнать тебя поближе, — протянул он, проводя дулом по скуле Кирю почти ласково. Ещё немного — и металл коснулся губы. — Поцелуешь крошку?       От выдоха гладкая поверхность ствола чуть помутнела от осевшей влаги. Осторожно, почти незаметным движением Кирю прижался к нему губами, оставляя ещё более мутный след. Глянул на Маджиму исподлобья — у того от этого зрелища на мгновение восхищённо приоткрылся рот. А затем в глазу блеснули знакомые опасные искры.       — Не останавливайся, — дуло стукнуло Кирю по зубам. — Мне интересно, поместится ли он в тебя целиком, преступная шлюха.       Оскорбление подстегнуло его, тяжело осело в набухающем члене. Такое обращение было просто невыносимо — но вместе с тем возбуждало самым неправильным образом. Заставляло Кирю, порой поглядывая на своего пленителя, вместо очередного поцелуя обхватить дуло пистолета губами. Едва подавить стон, когда ствол бесцеремонно протолкнули глубже, и зажмуриться, позволяя офицеру неспешно, с наслаждением трахать его рот своим табельным оружием. Слюна отдавала металлическим привкусом, языком он ощущал ребристые желобки нижней части ствола. Когда маленькая мушка на конце дула дошла до его горла, Кирю поперхнулся, чувствуя, как его лицо наливается краской.       — Твою ж мать, — сквозь зубы выругались сверху, вынимая пушку у него изо рта. Открыв глаза, Кирю увидел, как Маджима, прикусывая губу, отбрасывает пистолет в сторону и торопливо принимается за ширинку форменных брюк. — Ничего более блядского не видел, — Маджима грубо ухватил волосы на затылке Кирю и притянул к себе, проводя головкой освобождённого члена по его мокрым, чуть припухшим губам. — Будешь хорошей, послушной шлюшкой — легко отделаешься. Станешь кусаться… — за волосы дёрнули так сильно, что из Кирю невольно вырвался сдавленный вздох, — зубы выбью. Ты и так почти не улыбаешься, — сверху зло хихикнули, — зато ничего не будет мешать тебе сосать.       Сжав в кулаки руки, скованные за спиной, Кирю всё же не смог сдержать предательского стона, когда чужой крепкий член протолкнулся ему в рот. Так унизительно — но так горячо, что в собственных штанах становилось невыносимо тесно, и хотелось, словно собака, тереться о ногу своего истязателя, но тот крепко держал его на месте, используя его глотку для собственного удовольствия. Кирю оставалось лишь расслабить горло и, как действительно послушная шлюха, заглатывать его так глубоко, насколько это вообще было возможно, едва не задыхаясь от каждого грубого, резкого толчка.       Кончил Маджима тоже глубоко внутри — Кирю ощущал, как вниз стекает его горячее семя. И наконец смог прокашляться, когда его рот освободили.       — Ну что за прелесть, — поглаживая его по плечу, ласково приговаривали сверху. — Мне стоит чаще проводить с тобой дознание, ты удивительно покладистый, — пока Кирю приходил в себя, Маджима обошёл его и вынул из кармана ключи. — Можешь быть свободен. На сегодня, — вертя снятые наручники на пальце, он пошёл к выходу из комнаты, видимо, направляясь в ванную.       Только вот офицер Маджима совершил большой просчёт, решив, что смог сломить Дракона.       Не успел он сделать и пары шагов, как его повалили, пришпилив руки к полу и навалившись всем телом.       — Какого хера?! — рыкнул Маджима, пытаясь обернуться, но его голову тут же впечатали в ковёр.       — Знаешь, я передумал, — грозно сказал Кирю, не давая тому и шанса вырваться и коленом раздвигая ему ноги. — Я не люблю полицию, — он приблизился к чужому уху и выдохнул: — Нахуй полицию.       Вопреки ожиданиям, полиция была только рада сходить на хуй, пусть для вида ещё немного и посопротивлялась.