Чего ты хочешь, Малфой?

Ещё усилил тоску Этот уныло-тягучий Вихря вечернего шум. Зачем обычай придуман — В сумерках встречи ждать? [Фудзивара-но Садаиэ]

      Сегодня она побывала в кровавом аду. Ордену удалось прорвать блокаду и пробраться в одну из магических тюрем. Но Грейнджер была невероятно зла. В этом сражении Орден потерял слишком многих бойцов. Кингсли её не послушал и просчитался. Когда её отряд прибыл на поле боя, он был уже мёртв. На её глазах убили Макгонагалл, двух старших братьев Уизли. После отступления, на площади Гриммо Грейнджер поняла, что они также потеряли Белл, Вуда и ещё десяток важных фигур на её шахматной доске войны. Это не говоря уже о потере полсотни новобранцев.       И всё ради чего? Ради искалеченных и сошедших с ума от пыток Люпина и Тонкс? Грейнджер бесил этот неравный обмен. Она могла бы так рискнуть только ради спасения Гарри, но никак не других фигур.       Она ненавидела Малфоя за то, что он так точно описал её отношение к людям во время войны. Они перестали быть для неё людьми уже давно. Она видела их как цифры в отчётах продовольствия или колонках подсчёта медикаментов, фигуры на доске военных действий, как угодно, но уже не людей. Она не привязывалась, не дружила и даже старалась не называть имена.       Грейнджер аппарировала в их с Малфоем укрытие далеко после полуночи, точно зная, что он дождётся её. Им обоим требовалось выпустить пар и просчитать новую стратегию с учетом потери фигур по обе стороны сражения.       — Ты заставляешь меня ждать тебя, — проворчал он, не отрываясь от бумаг на рабочем столе.       — Я не в том настроении, чтобы препираться с тобой, Малфой, — сквозь зубы процедила она.       Стук ботинок прокатился эхом по комнате, когда Грейнджер быстрыми шагами подошла к столу и встала за спиной Малфоя.       — Вычеркни ещё Боунс и Роджерса, — ткнула она пальцем в список членов Ордена у него в руках. — Кого ты вычеркнул из ваших?       — Долохов, Яксли и Пиритс, но, возможно, добавится Макнейр. Поттер хорошо его потрепал. Если Реддл решит, что спасение Макнейра потребует слишком много времени, то он его просто прикончит, — Малфой повернулся к ней, прежде чем спросить. — Кого вам удалось забрать оттуда?       Грейнджер поморщилась и, обойдя его, села на стол поверх бумаг.       — Люпина и Тонкс, но судя по их состоянию, они бесполезны. Я ещё посмотрю, что удастся сделать Помфри.       Он раздвинул её ноги и перетащил в сторону свой стул, расположив руки на её коленях, начал медленно массировать их. Она застонала и прикрыла глаза.       — После пыток они сгодятся лишь на пушечное мясо, — недовольно прошипела она, когда он задел болезненную точку над её левым коленом.       — Пушечное мясо тоже может пригодиться в нужный момент, — его руки опустились к икрам, и она опëрлась на стол руками и запрокинула голову. — Я не твой раб, Грейнджер. Снимай с себя грëбанную одежду. Или это за тебя сделаю я. Хочу трахнуть тебя по-быстрому, чтобы успеть сегодня побывать в Мэноре и выяснить, что было решено с Макнейром.       — Не приказывай мне! — она зло сверкнула на него карими глазами.       — Не только ты сегодня зла. Я тебе говорил, что нет никакого смысла туда соваться, — он резко встал и дёрнул края её клетчатой рубашки.       Пуговицы разлетелись в разные стороны, а тонкая ткань затрещала по швам. Ещё один рывок, и она уже была полуобнажена перед ним. Грудь вздымалась от каждого вдоха. Малфой не отрываясь смотрел на нежно-розовые соски жадным взглядом, затем поднял руку и завёл её за спину, одним движением снимая свою чёрную футболку.       — Сволочь! Я просила больше не рвать мою одежду! — яростно вскрикнула она.       — Сама напросилась. И я знаю, что тебе это нравится, Грейнджер, — он припал к её соску, больно прикусывая нежную ореолу, пока его руки блуждали по её телу, а её ногти царапали спину Малфоя до крови.       Он оттянул заострившуюся горошинку зубами и переключился на другой сосок, стягивая с неё джинсы вместе с трусами до зашнурованных армейских берцов.       — Ты только посмотри, какая ты уже мокрая… — ухмыльнулся он, кусая её шею и проникая в неё сразу двумя пальцами. — Течёшь, моя сучка.       Пряжка его ремня звякнула, и он, освободив возбуждённый член, провёл по нему рукой от головки до основания, чувствуя, как выделяется капелька смазки.       — Не называй меня так, — прошипела она, подаваясь навстречу его пальцам и впиваясь зубами в его плечо.       — Моей или сучкой? — спросил Малфой ей в ухо и прикусил мочку. — Ты моя, Грейнджер. Смирись.       Он вынул из неë пальцы, и Гермиона застонала. Грейнджер вскрикнула, когда Малфой стащил её со стола и развернул к себе спиной. Она почти упала и больно ударилась бедренными косточками о край деревянной столешницы, когда он одним толчком вогнал в неё член на всю длину.       Резкий шлепок, и задницу обожгла приятная боль. Ещё один и ещё. Он бил её в такт своим толчкам. Ей казалось, что она горит внутри и снаружи, когда он, наконец-то удовлетворившись видом её алой задницы, наклонился и провёл языком от основания её позвоночника до шеи, и по её телу прокатилась волна мелкой дрожи.       — Соси, — прорычал он, погружая пальцы в её рот.       Грейнджер послушно сосала, пока Малфой вытрахивал из неё всю злость. Между шлепками их потных тел друг о друга она услышала, как он сплюнул, и почувствовала, как слюна течет между ягодиц прямо к тугому колечку мышц. Его палец слегка надавил и легко погрузился в единственное нетронутое им до этого место, потирая внутреннюю стенку и надавливая так, что угол его проникновения изменился, и её ноги задрожали.       — Драко… — почти неразборчиво выдохнула Грейнджер, на мгновение выпуская его пальцы изо рта.       — Мне надо было трахнуть тебя в задницу, чтобы ты назвала меня по имени? — наклонившись и кусая её плечо, спросил Малфой. — Кончай, моя фурия.       И она кончила, полностью отдавшись его власти над ней и чувствуя, как он изливается в неё. Он нарушил их правила. Потеряв голову от страсти и похоти, оставил в ней своё семя. Но она не хотела думать об этом. С трудом улавливая в своём мозгу сам факт того, что её тело теперь полностью принадлежало ему.       — Пойдём в кровать, — сказал Малфой, подхватывая её на руки.       Он посадил Грейнджер и медленно снял с её ног ботинки и остатки одежды. Малфой устроился на кровати, откинувшись на подушки, и положил левую руку себе за голову, а правой притягивая Грейнджер ближе к себе. Он по-хозяйски обхватил её грудь ладонью и сжал между пальцами раскрасневшийся сосок. Она протестующе застонала.       — У меня есть к тебе предложение, Грейнджер, — Малфой довольно хмыкнул ей в макушку. — И я намереваюсь трахать тебя, пока ты не согласишься.       Он схватил её ногу под коленом, потянул и усадил женщину на себя, чувствуя между стройных ног своё семя, смешанное с её возбуждением. Она была бесподобна. Растрёпанная, обнажённая, с красными от его укусов сосками, с его отметинами-шрамов по всему телу. Вся его.       — Ты уверен, что придётся идти на столь крайние меры? — спросила Грейнджер, склоняясь к нему и кусая выступающую вену пульса на его шее.       — Назови мне хоть один случай, когда ты согласилась со мной с первого раза? — он схватил её за волосы и укусил нижнюю губу до крови.       — Это… ты… никогда… не… соглашаешься… со… мной… Малыш… — Грейнджер отделяла каждое слово поцелуем пока спускалась всё ниже по его груди и животу.       На последнем слове она полностью вобрала его член в рот и довольно застонала, услышав его ответ:       — Сука… — сквозь стиснутые зубы.       Она сосала член Малфоя с упоением, чувствуя, как собственное возбуждение стекает по внутренней стороне бёдер. Как её слюна течёт по его стволу, делая скольжениее идеальным. До самого горла.       Рука Малфоя запуталась у неё в волосах, и теперь уже больше он трахал её в рот, чем она сосала его, но ей было охуенно от этого. Для неё секс был самым лучшим из всего в их сделке. Она могла передать ему контроль над ситуацией и ничего не решать хоть несколько часов рядом с ним. А он мог контролировать её именно так, как не мог контролировать катящуюся в пропасть жизнь чистокровной части магической Британии.       Его толчки стали резкими, глубокими, отчаянными. Он намотал её волосы на кулак и всё жёстче вбивался в её рот. Из глаз Грейнджер текли слёзы удовольствия, когда он с нажимом на каждом слове прорычал, кончая ей в горло.       — Останься здесь… Со мной… И пусть весь мир сгорит в этом пекле войны… Пока мы здесь… Вдвоём… Только ты и я…       — Мой…