Не угашен

Киса развалился на Хэнкиной кровати звездой, устало вытягиваясь, а тот рухнул где-то рядом на кровать (благо – двуспальную). Школа началась пару дней назад, а ощущение такие, будто уже заебались. Киса выудил из кармана пачку сигарет и зажигалку, не успев закурить, как Хэнк поднялся на локтях, косо посматривая на него. — Ээ, бля… Кис, ты помнишь прекрасно, как одеяло мне прожёг, поэтому на балкон пиздуй. Киса цокнул, недовольно скукурузил лицо, будто его сейчас не меньше, чем глубоко оскорбили, но всё-таки встал и без споров пошёл на балкон. Хэнк, чуть помедлив, тоже встал и пошёл за ним. Они молча курили на балконе, оба ужасно заёбанные и голодные. Киса каждый день вспоминал события, произошедшие неделю назад. Сложно забыть, как он так конкретно истерил при ком либо, а тут – при пацанах, которые его таким вообще ни разу не видели, и тем более при Боре! Было ли ему стыдно? Пиздецово. Обсуждали ли они это? Хрена с два! Нет, Хэнк, конечно, пытался… Вот только чуть по ебалу не отхватил. Если они об этом не говорят, если Киса глазки свои чёрные закрыл – значит не было, поэтому и обсуждать тут нечего. Это было не с Кисой, это был не Киса, Киса обниматься не лезет, ничего не боится и вообще у него всё хорошо. Настолько хорошо, что аж потрясывает. Вчера это наваждение и навязчивые мысли вернулись. Он несколько тогда лежал, не в состоянии уснуть, так и пролежал до двух ночи. Кто-то будто насильно выпихивал, вытрясывал всё из Ваниной головы, и ногами заталкивал мысли противные. Казалось, нет никого и ничего вокруг. Мозг кричал, что бред это всё, не может такого быть, но сознание то в голове прокручивало одну лишь плёнку «Чужое всё вокруг, ненастоящее будто, будто видит впервые…» Его трясло после этого от страха ужасно, пока не уснул наконец-то. Из-за страха и воспоминания об этих нескольких часах лишь моментами помнились. Хотелось позвонить кому-то ужасно, написать, приехать, чтобы одному не оставаться, мама-то на работе была. Одиночество впервые так рёбра сдавливало, не отпускало, хоть кого-то рядом увидеть хотелось, ощутить присутствие кого-то, вместо мурашек и тупого страха. Хоть Локана, похуй абсолютно. Но страшно было так писать кому-то до ужаса. А какой смысл? Даже если и есть минимальный шанс, что Хэнк к нему посреди ночи приедет или хотя-бы тупо ответит… Пропадёт ли этот страх? И в момент мысль о чьём-то присутствии такой неправильной показалась. Сознание вообще полностью себе противоречило. Смысла не было ни в чём, а без смысла и существовать смысла нет… Ваня так всеми мыслями загрузился, ебало наверно сейчас ебать сосредоточенное. — Хэнк, слушай. — Киса сделал долгую затяжку, и также медленно выдохнул. — М? — Тот повернул голову, затянулся и чуть сщурился от палящего солнца. — Если бы я… Если бы я тебе… Ну, скажем… Часа в два-три ночи позвонил, попросил приехать, ты бы приехал? Чисто теоретически. — Что за вопросы? — тот усмехнулся, — Мне интересно. Ну так приехал бы? — — Ну, за отсос любой вопрос — Боря шутливо повёл бровями, заставляя Ваню улыбнуться. Он выкинул не докуренную сигарету вниз и вышел с балкона на кухню. — Ты же голодный? Тут короче… — тот открыл холодильник, хмуро оглядывая его содержимое, — Ээ, помидоры солёные, котлеты какие-то странные, суп, яйца, горчица… — Чё значит «странные» котлеты? — Ну… Чёрные, типо. Батёк готовил. — Он коротко посмеялся. — Ну, давай суп. И помидоры. Сам Киса поставил чайник и сел за кухонный стол. Он хочет поговорить с ним. Безумно хочет ещё с первого случая подобного «приступа», но что-то внутри стопорит, какой-то барьер, страшно разговаривать, страшно услышать реакцию, страшно услышать диагнозы, страшно, что Боря отдалится, страшно, что, если поговорить об этом, сам Ваня осознает всю серьезность. Страшно, что не воспримут серьезно. Да и Ваня вроде не мудозвон, лишний раз кого-то чужими проблемами нагружать – в его хобби не входит. Пиздецки страшно, что Боре оно всё не надо. Что Ваня сам придумал себе его небезучастность и питает слепые мысли о том, что Боре реально интересно вариться в этих всех проблемах. Объективно ведь, зачем это ему. Какими бы хорошими друзьями они ни были, всем на всех плевать в какой-то мере, так почему тому должно быть не плевать? С чего Ваня решил, что Хэнк его давно симулянтом или психом конченным не считает, м? Ебать дилемма, Ваня так не ломался, пожалуй, даже перед первым свиданием с девчонкой в седьмом классе. Огромная туча страхов, которая льёт ужасным ливнем и неизвестно, когда она остановится. Но если Ваня не решится, она ни за что не остановится. — Борь. — услышав серьезный тон и странное обращение, Хэнк понял сразу, что разговор явно не о помидорах. — М? — он поставил разогретую еду на стол и сел за стул напротив Вани. Глубокий вдох. — Помнишь ту хуйню в прошлую пятницу? На нашем то, когда я странный был. Вчера ночью. Вчера ночью такая же хуйня была. Я правда подумал… Ну… Бля, лучше к специалисту реально, мозгоправу там, ты понял, я на субботу записался следующую. Вдруг альцгеймер уже ебнул, просто развивается медленно, послезавтра вообще отсталым стану… — Он усмехнулся и отпил чая, но по бегающим глазам видно, как он переживает, наблюдая реакцию парня и проверяя его интерес. Наблюдая, сочтут ли его психом. Хэнк задумался, смотря в неопределенную точку, и расслабленно улыбнулся, вновь смотря ему в лицо. — Круто. — Словарный запас Бори Хэнкина никогда особым богатством не отличался. — Ну… Бля, правда круто. Скажи потом, чё, как.— — Ты не сходишь со мной? — Бросил Ваня, как скороговорку, и отправляя в рот пару ложек супа, занялся пристальным изучением каёмок тарелки. — Ну, типо, подождешь после, встретимся, погуляем. Просто скучно одному будет. — Конечно, Киса не был трусом. И он абсолютно точно не ссытся сходить один, как ебливая пятиклашка, которая боится заговорить с тем самым симпотным одноклассником. Его кристаллически точно не хуярит страхом услышать что-то не то, услышать «Бля, чувак, ну у всех бывает, нахуя ты просто так сюда пришел? Не привлекай внимание.». Он не трус, просто скучно одному будет. — Бля… Конечно, без б, спрашиваешь ещё. Можем в фифу сыграть потом, кстати, я ж комп починил. «Кис, он не считает тебя конченным. Не считает, что ты раздуваешь проблему с нихуя. Он не осуждает. Расслабься уже, заебал.» Плечи расслабленно опустились. — Збс идея, забились тогда. —