Сделка Призрака и Сатаны

***

      На следующий день в полночь Эрик был у нужного дома на площади Вогезов, 6. Он понял, чем был знаменит этот адрес. В своё время здесь проживал сам Виктор Гюго, писатель, подаривший свету множество трагичных и прекрасных романов. Эрик даже читал парочку из них, не умаляя таланта автора в его мастерском описании жизни Парижан и историй, происходящих с ними. Что уж говорить, если бы его история досталась Виктору, парочку томов можно было бы смело наваять.       Но в газетах писали, что дом закрыт, а писатель уже давно жил в другом месте.       Что ж, надеяться на удачу не хотелось, поэтому Эрик смело шагнул внутрь. Он поднялся на второй этаж особняка и постучал в дверь. Выглядел особняк пустовато. Массивная деревянная дверь отворилась, и из темноты выступил силуэт девушки. Рыжеволосая красавица в чёрном бархатном халате в пол смотрела на него с нескрываемым интересом. Эрик поднял глаза. Её зеленые, как у чаровницы, очи были полны искры, задора и страсти. Он знал этот взгляд — сам обладал таким. Нотка маниакальности присутствовала в нём.       — Вам помочь? — низким, кошачьим голосом промурчала она, поднимая руки к лицу. В руках она перебирала длинные бусы из белого жемчуга.       — Я к вашему… хозяину дома, — Эрик уверенно протянул ей карточку. Девушка даже не взглянула на неё, продолжая нагло пожирать глазами призрака.       — Гелла, — она протянула руку для поцелуя. Мужчина с удовольствием взял нежную кисть и поцеловал, не отрывая взгляда от глаз чаровницы.       Довольная, она тряхнула рыжими кудрями и пошла вглубь, ведя его за собой. Эрик прошёл вслед за красавицей внутрь. В темноте разглядеть прихожую было трудно, свечи слабо освещали её. Однако, в глаза бросилось огромное зеркало, почти до потолка. Мужчина оценил эту роскошь, массивные зеркала он любил, с точки зрения фокусов, конечно, а не как предмет самолюбования.       Она провела его в красный зал. Здесь освещения было побольше, поэтому появилась возможность рассмотреть комнату — красные обои с узорами, картины в массивных рамах, декоративные статуэтки и бюсты. Напоминало музей, если бы не одно «но».       В углу на шикарном раритетном столе была разложена партия в шахматы на доске. Рядом лежала помятая газета и закуска на ней. Здесь же стояла бутылка с жидкостью и стаканы. Пахло спиртным. На креслах с резными подлокотниками сидели двое. В шахматы играл высокий худой мужчина в клетчатом костюме и… Огромный, пушистый чёрный кот.       Эрик, будучи иллюзионистом, усмехнулся. Система верёвочек? Педаль? Очень уж живо выглядел данный трюк.       На шикарном диване в центре комнаты сидел широкоплечий мужчина в бордовом халате. Волосы его, длиной до лопаток, были зачёсаны назад и убраны в хвост. Он что-то обсуждал с крепким мужиком, стоявшим за спинкой дивана. В крепыше Эрик узнал своего недавнего знакомого с бельмом в глазу.       Гелла прошла по комнате, виляя бёдрами, чем привлекла внимание клетчатого и кота, которые шутливо присвистнули. Она даже не кинула взгляда на них, целенаправленно подходя к дивану и опускаясь на пол. Руки она положила на колено своего хозяина, прижимаясь к нему.       Эрик вспомнил наложниц султана, которые так же восседали возле него на пирах.       Наконец, хозяин оторвался от беседы и повернулся к Эрику. Он оглядел его и небрежно махнул ладонью, предлагая сесть. Дверь громко захлопнулась за его спиной. Мужчина опустился в кресло, внутренне усмехаясь с этих простых фокусов. Кого они хотели этим пронять вообще?       Хозяин продолжал выпытывающе смотреть на него. Казалось, он в этот момент что-то обдумывал.       — Мессир, это же хвалёный иллюзионист, который сжёг Парижскую оперу — промурчал кот, насаживая огурец на вилку. Он выпил из стакана залпом и закусил. Эрик поморщился. Механизм был всё ещё непонятен. Шестерёнки? Внутренние опоры?       — Ну да, ну да, великий Ангел музыки. Попал в театр случайно после побега из дворца султанши, откуда его вытащил друг. Искусный певец, композитор, архитектор. Убил кучу народу изощрёнными ловушками, а после переезда в Париж увлёкся некой дамой, хористкой и танцовщицей мадмуазель Даие, — протараторил клетчатый, обращаясь к хозяину. Треснутое пенсне прыгало на его носу, потому что в процессе рассказа он сочувственно цокал языком и взмахивал руками.       Эрику хотелось вырвать язык проходимцу и засунуть обратно в глотку поглубже. Откуда он знал про него столько? Нутро подсказывало, что этого делать не стоит, и мужчина, сделав скучающий непринуждённый вид, откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу, ожидая продолжения рассказа. Выглядел он более чем достойно.       — Но любовные похождения не удались, — зажёвывая закуску, говорил клетчатый, — и во время одной из своих гениальных пьес-с призрак украл-с девушку и забрал-с в подземелья, — худощавый театрально всплакнул, и кот последовал его примеру, утирая слёзы платочком и громко сморкаясь.       — О, пьеса про Дон Жуана была великолепна, — продолжал кот, — если бы достопочтенный Дон увидел это, его сердце точно бы дрогнуло. Знатный был малый.       Хозяин улыбнулся уголком рта, продолжая слушать свою свиту. Видно было, что комментарий про Дон Жуана его весьма позабавил, как будто он был знаком со знаменитым ловеласом лично.       — Ну вот, опера в огне, девушка досталась другому, и идти некуда, — продолжал худощавый, картинно закатывая глаза к потолку, — разве что, к чёрту, — на этом они чокнулись и выпили.       Кот гоготнул и сделал ход конём.       Гелла недовольно шикнула. Хозяин поднял глаза на Эрика и заговорил сам.       — Не будем тянуть, любезнейший. Я позвал вас по делу. О ваших похождениях мне известно, позвольте же известить вас о моих.       Он неторопливо встал и прошёлся по комнате. Гелла недовольно хмыкнула, вернувшись к перебиранию бус. Он встал к Эрику спиной, разглядывая портреты на стенах.       — Я тоже потерял даму, которая должна была остаться со мной, но предпочла… кхм… Другого. И с тех пор нет мне покоя в этом мире и последующих. — Пауза. Гелла гневно засопела носом. Парочка в углу завозилась, втягивая голову в плечи. Было видно, что недовольство хозяина на них дурно влияет. Он обернулся, — вы мне поможете её вернуть.       — С чего бы мне вам помогать? — недоверчиво глядя на него, процедил Эрик. Эта школа пафоса и абсурда ему порядком надоела. Может быть, потому так раздражали его эти господа, что были похожи на него самого.       — С того, что у вас явно есть свои мотивы, — он протянул руку мужчине за диваном, — Азазелло, — окликнул он. Азазелло вытянул из воздуха папку в кожаном переплёте, и Эрик слегка поперхнулся. Это была его папка, в которой он принёс труппе оригиналы Дон Жуана.       Мессир взял папку и провёл над ней рукой.       — Занимательно, — сказал он и сделал движение рукой, как будто смахивает с папки пыль. В этот момент в воздухе над их головами появилось облако, в котором кружились образы. И Эрик увидел… Себя. Себя, поющего арию вместе с Кристин.       — Мы пересекли черту… — пело облако голосом Кристин, — и нет возврата… Нырнём же в эту бездну с головой…       Все в комнате наблюдали за дымкой, в которой красавица с тёмными кудрями ходила по сцене.       Кристин в платье пела, обходя его, сидящего в чёрном плаще на лавке. Она взяла его за руки и сжала пальцы.       — Когда распустится цветок, и кровь наполнится огнём, когда сожжёт нас это пламя…       Эрик сглотнул. В глотке пересохло. Смотреть это было невыносимо. Но он не мог оторваться. Они пели, вместе, здесь и сейчас…       — Мосты пылают… И нет уже пути назад за ту… последнюю… Черту. — Она снимает с него капюшон рывком. Двоица в углу испуганно вскрикивает, прикрывая рты.       «Клоуны», — горько думает про себя призрак, не отрываясь от лица возлюбленной.       — Дай лишь знать мне, что меня ты любишь… — он встаёт со стула и идёт к облаку, протягивая руку. Пальцами стараясь коснуться Кристин. Он пел. Пел для неё.       — Я судьбу с тобою разделю… Кристин, вот всё, о чем молю, — как заворожённый, в полшёпота подпевает он себе, проживая этот момент снова. Из его глаза катится слеза.       Он дотронулся до Кристин, и облако рассеялось. Свита в углу разочарованно выдохнула. Гелла, отвернувшись, утёрла уголок глаза пальцем.       Мессир стоял в задумчивости.       — Да, прекрасная история, полная страсти, трагедии, страха. И любви. Любовь и страх — вот что вы внушаете, вот ваша основа. Величайшие чувства на свете. Чего вы хотите больше всего?       — Кристин… — прошептал призрак, всё ещё не отлипая от места, где только что видел её лицо. Раны внутри вскрылись и снова кровоточили, причиняя боль. Одержимость Кристин почти ощутимо вызывала ярость.       — Без неё музыка становится пустой. Слова — бессмысленными. Всё не то. Её голос… — он шептал, как в бреду.       — Да, то, что вы проделали с её голосом, снова ваша заслуга. Могу вернуть вам Кристин в обмен на ответную услугу.       — Как? Что вы можете сделать? — Эрик облизнул сухие губы. Он ухватился за эти слова, словно за что-то спасительное. Он готов был на всё.       — Я могу многое. Но в вашем конкретном случае — шанс переиграть карты. Ещё один ход от знаменитого Призрака Оперы, и в этот раз он не проиграет.       — Да кто вы, чёрт побери, такой?!       Воланд протянул руку Гелле. Она встала и дала ему трость с золотым наконечником, которая появилась из воздуха.       Мессир поставил обе руки на трость и ударил в пол. Вместо халата на нём теперь был строгий чёрный костюм. С этим ударом подскочила и его свита.       — Хватит же игр. Я лорд зла, повелитель теней, тот, кто приносит несчастья, тот, кого проклинают и кому поклоняются. Прошу к вашим услугам мою свиту, — он указал на господ в углу, — мастер каламбуров, рыцарь Фагот Коровьев, — клетчатый коротко поклонился, — мой личный шут, кот Бегемот, — кот сделал шуточный реверанс. — С моей музой Геллой и Азазелло вы уже знакомы.       Гелла подошла к Эрику и взяла его под руку, шепнув на ухо, — это маэстро Воланд, или мессир. Будьте благоразумны и не делайте глупостей.