"Ты просто молчишь, а я чего-то жду. Но ничто не оправдывает наших ожиданий."
✧⋄⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋄✧
Долгожданная тишина. Элейн села за туалетный столик, стягивая с шеи лёгкий шарф, призванный скрывать от посторонних глаз ещё не до конца сошедшие следы недавнего приключения. Азриель обещал ничего не говорить остальным и сдержал слово. Иначе с ней опять носились бы как с писаной торбой. Она любила сестёр (даже демонстративно отсутствующую Несту) и радовалась встрече с друзьями, но некоторым тайнам лучше остаться с ней. Девушка смотрела на своё отражение в зеркале, а видела золотисто-карие глаза, улыбку Азриеля, тёмные волосы, чувствовала его запах. Всё это принадлежало только ей. Они едва ли обменялись парой взглядов за этим ужином. Что говорить о "нечаянных" прикосновениях. Личная пытка. Как и фантомная саднящая боль в груди. Однако с его талантом ему никогда не требовались руки, чтобы коснуться каждой её части. Арчерон спрятала лицо в ладонях, опершись локтями о стол. Фейра и Морриган бесконечно щебетали о каком-то празднике. О Зимнем солнцестоянии. Он ещё не скоро, но уже так их волновал. Элейн волновала лишь возможность вернуться в Дом ветра. Хоть и ненадолго. Возможность затеряться в бесконечности его простора. С ним. В дверь постучали. Элейн замерла, мысли сменяли друг друга в ярком калейдоскопе надежд и опасений. Она сорвалась с места на встречу позднему визитёру. — Ты забыла свой подарок в гостиной и я подумал... Я лишь хотел отдать его. Извини, если помешал, — снова этот меркнущий свет в глазах девушки, который Люсьен уже имел неудовольствие лицезреть ранее. Распахнув дверь, она не слишком обрадовалась гостю. Или конкретно ему. Думала о ком-то другом? — Нисколько, — Элейн смотрела на протянутую ей зелёную коробочку. В ней были семена каких-то диковинных цветов, привезённые для неё из далёких краёв. — Я оставила её внизу, чтобы не забыть утром по дороге в оранжерею, — и когда она взялась за привычку столько врать? Рука в тёмно-изумрудном камзоле опустилась. — Я понял, верну на место, — Люсьен усмехнулся очередной бесплодной попытке наладить общение. Он не понимал, что делает не так. Тем не менее, дверь перед его носом не захлопнулась. Можно ли было считать это успехом? Она улыбнулась ему. Вот, теперь можно. — Вовсе не обязательно дарить мне подарки при каждой встрече, — произнесла Арчерон мягким тоном, не преследуя цели обидеть. Он старался. Она это понимала, но не находила в себе ничего, что могла бы дать взамен. Точно не то, чего от неё ожидали. — Не то чтобы их было слишком много. Быть может, дело в моём ослепительном облике? — он указал на свой шрам, рассекающий левую часть лица. — Нет, — твёрдо ответила девушка. Ему нанесли серьёзную рану, но даже она не затмевала в полной мере его аристократической красоты. — Это не имеет для меня никакого значения. — Звучит как шанс, — он улыбнулся. — Не откажешь мне в прогулке как-нибудь на днях? Обещаю ничего не дарить, честно. Элейн молчала, обдумывая перспективы. От одной прогулки с неё не убудет. Люсьен заслуживал возможность получше узнать её. К тому же, их обязывали Парные узы. Обязывали. Становилось неприятно даже от мысли. Был ли он также интересен ей? Фейра по строжайшему секрету поделилась с ней его историей. Стоящий перед ней парень был благородным, преданным, веселым. Да, он совершал ошибки. Кому они не свойственны? Она больше не испытывала к нему ненависти из-за того, что с ней случилось в Сонном королевстве. Сейчас это уже было не столь важно. Арчерон всё приняла и училась жить в новой реальности. Вероятно, они могли бы подружиться, если бы не обстоятельства, требующие от неё иного отношения к Люсьену. Там, где по чьей-то задумке должно было быть хоть что-то к этому харизматичному парню, в Арчерон зияли пустоты. — Что это? — в ожидании ответа Вансерра слегка наклонил голову набок. Его глаза сузились под тихий аккомпанемент механического жужжания, к чему-то приглядываясь. — Не понимаю, о чём ты, — ладонь автоматически потянулась к шее, на которой больше не было шарфа. — Да. Я именно об этом. Что случилось? Откуда эти отметины и почему ты их прятала? — легендарное самообладание вдруг начало трещать по швам. Его Пара определённо попала в беду, а он не знал и ничего не почувствовал. Сложно сказать, на что он разозлился больше: на себя или на её скрытность. Арчерон отступила вглубь комнаты. Не смутившись отсутствием приглашения, Люсьен вошёл следом. — Я в порядке и этого достаточно, — шаг за шагом Элейн пятилась назад, пока не упёрлась в спинку стула у туалетного столика. — Позволь мне решать, чего для меня достаточно, а чего нет. — Пожалуйста, остановись. Я же сказала, что всё нормально, — из милого приветливого парня Люсьен превращался в опасного хищника, готового разорвать любого, на кого она укажет пальцем. Вот только в настоящий момент страх почему-то испытывала сама Арчерон. Вансерра остановился только тогда, когда вплотную подошёл к ней. Он догадывался, как его текущее поведение контрастирует на фоне прежнего, но ничего не мог с собой поделать. Инстинкт защитить и поквитаться с любой угрозой за свою Пару превалировал. — Я не враг тебе, Элейн, — уверение на грани мольбы поверить. — Просто скажи, кто это сделал? — со всем спокойствием, на которое был сейчас способен, спросил он. Люсьен так хотел, но боялся прикоснуться к ней. Почему она упорно молчала? Какую тайну так старалась защитить? — Кто это сделал? — её строптивость только подливала масла в огонь его интереса. И тогда он попытался увидеть сам. Через их связь. Девушку резко повело вперёд и вниз. Её будто дёрнули за рёбра, вскрывая грудную клетку. Она сразу поняла, что происходит. Однажды это уже случалось, но в более деликатной манере. — Прекрати! — она устояла на ногах, только благодаря стулу, за который держалась. Люсьен испугался не меньше её самой и тут же бросил фатальную затею. — Я. Это сделала я! Слышишь? Я. Что ещё ты хочешь знать? — Ничего. Прости меня, — Люсьен был разбит и растерян. Арчерон сказала правду. Срывать свой гнев он мог теперь только на себя. — Не смей так делать. Никогда, — в этот момент она не испытывала ничего, даже жалости. — Этого больше не повторится. Я клянусь тебе, — Вансерра не понимал, почему по истине высший Дар причиняет ей такой дискомфорт. Потому что я идиот. Он позволил себе слишком много. Шаг вперёд, двадцать назад. Лишь бы она его простила. Элейн снова смотрела в зеркало: на не успевшие зажить царапины и искренне раскаивающегося рыжеволосого парня за своей спиной. Неприятные ощущения отступили, никто больше не норовил вторгнуться в её разум, воспоминания. — Доброй ночи, Люсьен, — успокаиваясь, она старалась его понять и как-то оправдать. Несмотря ни на что, ей не хотелось причинять боль в ответ на боль. Кажется, он это понял, когда их взгляды встретились в зеркальном отражении. Вансерра молча кивнул и направился к выходу. Это лучшее, что он мог сейчас сделать. Убраться с её глаз подальше. — Эта Связь калечит обоих нас, — послышался за спиной печальный усталый голос. Он ушёл, не обернувшись.✧⋄⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋄✧
Подарочная коробочка с семенами полетела к полыхающим в камине поленьям. Арчерон не нуждалась ни в его подарках, ни в его внимании. Подчёркнутая вежливость девушки лишний раз подтверждала это. Уму не постижимо. Вансерра мог бы покорить любую фэйку на территории всех семи Дворов, если б они его интересовали, но не знал как найти подход к той, кто была его Истинной парой. Вот же ирония. Парень безотрывно смотрел на огонь, пока красновато-коричневый глаз не начало покалывать от яркости. Люсьен зажмурился, взявшись пальцами за переносицу. Он обязательно всё исправит. "Эта Связь калечит обоих нас". И это он тоже исправит. Элейн идеальна: добра, нежна, красива. Она воплощение всего, о чём можно мечтать. Сама судьба пожелала их союза. Люсьен и не подозревал, сколько в нём нерастраченных тёплых чувств, которые он готов был подарить ей. Может он ещё не любил, но точно ревновал каждую её улыбку и смех, адресованные не ему. Нет, он не сдастся. Связующая нить подхлёстывала инициативу на инстинктивном уровне. Арчерон будет с ним. Она предназначена ему. Вансерра почувствовал чужое присутствие прежде, чем вновь открыл глаза. Слишком глубоко ушёл в себя. Или вездесущий сгусток тьмы не хотел, чтобы его сразу заметили. В дальнем углу гостиной сидел Азриель. На подлокотнике его кресла стоял нетронутый бокал вина. Невольных зрителей его душевных терзаний больше не предвиделось, все отправились спать. Короткий зрительный диалог, несколько шагов и Люсьен залпом опрокинул в себя безразличный Певцу теней напиток. — За очередной провал, — констатировал он запоздалый тост. — Зря я сжёг подарок, — от коробочки уже ничего не осталось, от семян и подавно. — Хотя, вряд ли она станет искать его по утру. Как считаешь? Ты же всегда лучше остальных догадывался, что нужно Элейн, — горьковатый смех заполнил гостиную. Кажется, Азриеля больше занимали невидимые пылинки на манжетах чёрного камзола и струящиеся рядом тени, нежели обращённая к нему речь. В своём репертуаре. Но сейчас это начинало особенно раздражать. — Так чего ей не хватает? — Вансерра перестал мерить шагами комнату с пустым бокалом в руке и остановился, облокотившись о каминную полку. Иллирианец с неторопливым изяществом поднялся с кресла и тоже подошёл к очагу. — Не дави на неё, — спокойно ответил он, глядя на огонь. На его лице не дрогнул ни один мускул, а в душе бушевали штормы с раскатами грома. Азриель почувствовал кратковременный испуг Элейн и нечто, причинившее ей дискомфорт. А потом эхо её ощущений отодвинула на второй план его собственная боль. Сердце колотилось словно птица, ломая крылья, пытающаяся вырваться из клетки на внешний зов. Первым желанием было броситься наверх, вмешаться и покончить с тем, что там происходило. Но он заставил, вынудил себя остаться на месте. Ведь им нельзя мешать. Этой её чёртовой связи с Люсьеном нельзя мешать. Аз сжимал кулаки до боли, до побелевших костяшек. Он обрёл ту, чья душа отзывалась его, но каждый день был обречён терять Элейн снова и снова. — Не могу этого пообещать, хоть и поклялся недавно, — Вансерра наверняка ещё поплатится за импульсивность, как пить дать. — Она моя Пара, в конце-концов, и будет ею! Какие ещё могут быть варианты. Иллирианец мог назвать ему как минимум один, но оставил его при себе. — Она не трофей, — ледяной голос Азриеля остудил пыл Люсьена. Никогда не была им и не станет. — Предположим, ты прав. Я погорячился, — даже здесь он умудрился наговорить лишнего. — Это всё вино трёхсотлетней выдержки. Кстати, ты не знаешь, из-за чего она так поранилась? — он указал на свою шею. — Она была в вашем горном замке и вернулась с тобой. Ты не заметил? — Нет. — Мне она сказала, будто сделала это сама. Разве не странно? Об обстоятельствах умолчала, скрыла, даже когда я попытался... Хотел увидеть через эту нашу с ней... Ну, ты понимаешь. Вансерра, наконец, замолчал и Азриель осознал, что именно произошло наверху, чего так испугалась Элейн. Затянувшаяся тишина тяготила равно как и само общество Люсьена. Хотелось уйти из этого дома как можно скорее, иначе он сам перестанет отвечать за себя. — Ладно, не бери в голову. С чего я вообще взял, что тебя это волнует. — Посмеешь причинить ей боль ещё раз, — почти шёпотом произнёс иллирианец на фоне замерших за своей спиной теней, — я тебя уничтожу. Звук треснувшего в камине полена вывел Люсьена из оцепенения. Кроме него в гостиной больше никого не было.✧⋄⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋄✧