"Солнце целует затылки заветных тайн, я с ним не боюсь ни боли, ни волчьих стай... Когда тебе со мной неспокойно, считай до ста. Мне июль изолентой клеится на уста, чтобы я не сказала лишнего."
✧⋄⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋄✧
— Люсьен, — сквозь сон проникал тихий женский голос, настойчиво зовущий его по имени. — Люсьен. Голова раскалывалась. Вансерра не без труда открыл глаза, фокусируясь на окружающей обстановке. Он уснул, откинувшись на спинку дивана возле остывшего камина, где Элейн и обнаружила его ранним утром. Арчерон сидела чуть поодаль, будто опасалась нового недоразумения. Наверное, у него разыгралось воображение, ведь внешне она была образцом доброжелательности. Он отметил, что на её шее отсутствовал шарфик, как и следы загадочных царапин. Может, тот неприятный инцидент ему приснился? Конечно же, нет. — В комнате тебе было бы гораздо удобней. Если хочешь, можешь продолжить отдых там, а то здесь скоро станет шумновато. Или приходи к завтраку. У Нуалы и Серридвены почти всё готово, — в подтверждение её слов с кухни доносились запахи поджаренных тостов и свежесваренного кофе. Девушка встала. — Элейн, — Вансерра не знал с чего начать, чтобы опять всё не испортить. Она вела себя так, словно вчера ничего не случилось, однако угрызения совести проснулись вместе с Люсьеном. Арчерон ждала, стоя вполоборота, а он перебирал в голове массу вариантов извинений, включая преклонение колен, но все они казались недостаточными. По её взгляду читалось: "тема закрыта". — От завтрака я бы не отказался. Спасибо, — в итоге произнёс он. — Хорошо, — кивнула она и покинула гостиную, давая Люсьену время окончательно прийти в себя. А на что ещë он мог рассчитывать? Повезло, что Арчерон вообще заговорила с ним после зашкалившего любопытства с его стороны. Люсьен разминал ужасно затëкшую шею. В памяти зашевелилось недвусмысленное предостережение Азриеля. Нет, это была откровенная угроза. Вполне ожидаемо от члена внутреннего круга Ризанда. Каждый из них сделает всë для благополучия сестры Фейры, но за словами Певца теней скрывалось что-то ещë. Вансерра всю ночь скрупулёзно анализировал их недолгий разговор, пока вино и усталость не взяли над ним верх. Парень знавал угрожателей и пострашнее, но легкомысленно относиться к этому иллирианцу было бы очень глупо. За завтраком не оказалось ни Элейн, ни Азриеля. Первая, проверив свою оранжерею, отправилась в город, помогать с садом какой-то жительнице Велариса. Второй мог быть где угодно. Полупризрачная Нуала подлила в опустевшую чашку Люсьена ароматного кофе, попутно скользнув по нему обманчиво-безразличным взглядом. Не то чтобы Вансерра собирался вредить своей Паре, хватит с него экспериментов, просто интересно, каким образом Певец теней узнает о неприятностях, приключись они вдруг. Вероятнее всего, его "глаза и уши" есть повсюду. Взять хотя бы этих молчаливых служанок, не говоря уже о прочих обитателях речного дома, которые постепенно спускались к утреннему застолью. Никого из них вчера не было в комнате, когда он попытался воспользоваться связующей нитью, но, тем не менее, Азриель выразился предельно чëтко, сказав о причинении Элейн неудобств. О боли. Это настораживало Люсьена больше, чем обещание расправы.✧⋄⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋄ next year ⋄⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋄✧
Как удивительно быстро пролетает время, если остановиться и оглянуться назад. Ещё вчера Элейн жила по ту сторону Стены, сглаживала острые углы между Нестой и отцом, собиралась замуж, принимала в поместье важных персон, была человеком. Сколько воды утекло с тех пор. Отца больше нет и домом уже практически год она называла Двор ночи. При всей своей внешней утончëнной красоте и женственности Элейн не являлась прежней хрупкой девочкой. И дело вовсе не в крепком фэйском теле. Арчерон пережила ужас войны, знала каково быть скованной страхом, убитой горем, разочарованной, разлюбившей. Она больше не боялась прикоснуться к оружию, не боялась своих способностей, стараясь лучше разобраться в них наедине с собой. Помня о том, что случилось в военном лагере, в Доме ветра, Азриель с опаской относился к еë магическим практикам, но никогда не прибегал к категоричным запретам. То было еë желанием, еë выбором. Только недавно он имел неосторожность резко выступить против привлечения Элейн к поиску Сокровищницы, чем вызвал удивление на лицах некоторых друзей. Переступая через собственный страх за неë, он ограничивался просьбами о том, чтобы она не подвергала себя чрезмерной опасности. Так было каждую их встречу. Каждую чертовски редкую встречу, когда они могли обмолвиться хотя бы парой слов, не считая официальных шумных праздников. Но даже там, под прицелом чужого внимания Азриель заставлял себя отводить от девушки взгляд, отвлекаться, думая о чëм угодно кроме неë. Получалось? Едва ли. Один звук мелодичного голоса, звонкого смеха и потребность навечно заключить Арчерон в объятья разгоралась сильнее, чем прежде. Вместе с этим росло желание наплевать на всё, украсть, скрыться с ней там, где их никто никогда не найдёт, не навяжет им закоснелые правила, чуждые сердцу узы. Иллирианец мог бы поддаться навязчивому эгоистичному порыву, но в то же время понимал, что не посмеет отнять Элейн у родных и друзей. Такого она точно не заслуживала. А ещё он всегда напоминал себе о том, что не имеет ни на неё, ни на свои чувства никакого права. Когда-то Аз думал, будто не существует ничего мучительнее неразделённой любви к Морриган. Как оказалось, ему просто не хватало фантазии. Судьба одарила его новым сортом страданий. В результате Певец теней опять отдалялся, на долгий срок пропадал из города по важным поводам и без, просто лишний раз не попадался Элейн на глаза. Рассчитывал, что так им однажды станет легче. Но и тут он ошибался. Пытка, помноженная на двоих. При всех весëлая, улыбчивая Арчерон ночами выла в подушку, снедаемая тоской. Она тонула в повторяющихся снах, и всякий раз просыпалась с чувством опустошëнности внутри. Под стать Азриелю она занимала себя работой, чтобы не думать о своëм безвыходном положении, чтобы не пытаться выяснить, где сейчас шпион Двора ночи, когда ей вновь посчастливится его встретить и поговорить как в прошлогодний праздник Зимнего солнцестояния. Тогда они остались вдвоëм в опустевшей гостиной, среди подарков, лент и прочей яркой мишуры. Девушка увлечëнно рассказывала о цветах, о планах на лето, а он слушал, что-то уточнял и смотрел на неë с такой всеобъемлющей нежностью, что в какой-то момент Элейн потеряла нить повествования, притихла и смущëнно опустила глаза. Но даже в их молчании было что-то особенное. С самого начала. С первого полёта и последующих прогулок в саду. Элейн чувствовала это, даже будучи разбитой, подавленной тенью самой себя. Она цеплялась за незримое нечто, пока на свежем воздухе остывал никому не нужный чай, пока Аз читал или следил за облаками, вертя в пальцах сорванную травинку. Её подмывало спросить: "Почему ты здесь? Разве нет более важных и интересных дел, чем присмотр за чужой несчастной девчонкой?", но она молчала. А его необъяснимо тянуло в спокойную тихую гавань к Элейн и он продолжал дарить ей своё время. Никто не догадывался, насколько целебным оно всегда было для каждого из них. Теперь Арчерон притворяла задуманные планы в жизнь с трëхкратным усердием. Целыми днями она пропадала в городе, помогая жителям Велариса в садах и оранжереях. Ей с детства нравилось ухаживать за всем, что растёт и цветёт, но сейчас она использовала это как способ сбежать от самой себя и как предлог против неисчерпаемых попыток Люсьена сблизиться с ней. Когда число отказов и промедлений с еë стороны достигло планки неприличия, девушка согласилась уделять ему время между его командировками в земли людей. Вансерра оказался довольно неплохой компанией. Особенно, когда не упоминал и не пытался апеллировать к их наисвятейшей связи. Парень больше не совершал роковых ошибок. Сегодня он позвал еë в один из многочисленных городских ресторанчиков. Элейн одинаково равнодушно относилась к выбору маршрутов. Рядом с Люсьеном в любой точке Велариса она ощущала себя не на своëм месте, даже если смеялась и вежливо поддерживала диалог. Каждый раз (в том числе этот), когда Арчерон принимала приглашение, Люсьена не покидало странное зудящее чувство, что она шла на встречу вовсе не к нему и не с ним. Как бы он не пытался выражать знаки внимания, приближаться, она всё равно оставалась за пределами досягаемости. Да, Элейн улыбалась ему, иногда так хваталась за разговор, что он видел неподдельный огонёк в её глазах. Но он всегда затухал так же внезапно, как и появлялся, оставляя ему пепел скверных домыслов. Вансерра с надеждой смотрел на девушку, которую мог и хотел полюбить. Наличие Парных уз придавало ему сил не опускать руки. На протяжении долгих месяцев стараясь занять в её жизни хоть какое-то место, он постоянно ощущал чьё-то невидимое в ней присутствие, настолько фундаментальное, что чем дальше, тем сильнее становилось не по себе. Припоминая её историю, он понимал, почему между ними существовала стена. Но ведь прошло столько времени! Неужели она до сих пор живёт прошлым? Вопросы не давали ему покоя. Они сидели на открытой веранде с красивым видом на реку. Арчерон молчала уже минут пятнадцать, без особого энтузиазма созерцая пространство. Все мысли занимала миссия друзей по поиску магической Сокровищницы. Она предлагала им свою помощь, но Неста громогласно запретила ей принимать в этом участие. Девушки снова сцепились. В итоге Элейн по накатанной колее осталась не у дел. Такой расклад устраивал только старшую сестру и, разумеется, Азриеля. Хоть он и помалкивал, пока сёстры выясняли отношения. Вансерра же молчать не собирался. Сейчас или никогда. — Ты всё ещё любишь его? — осторожно спросил Люсьен, дождавшись, когда официант поставит на стол десерт и скроется с глаз. Элейн буквально пригвоздило этим вопросом к стулу. Взгляд резко метнулся в сторону огненно-рыжих волос. Почему он спрашивает, а главное, чем она могла выдать тщательно скрываемую от всего мира тайну? — Как его зовут? Того человека, — игра ва-банк могла закончиться для него крайне скверно. С другой стороны, как им лучше понять друг друга, если не говорить о значимых вещах. От облегчения она чуть было не рассмеялась, но вовремя спохватившись, изобразила на лице подобающее ситуации выражение. — Грасэн, — от звука этого имени внутреннее веселье как ветром сдуло. Сын мистера Нолана предал её. Нет, не так. Чтобы предать, нужно для начала по-настоящему любить. Жизнь доказала обратное. И всё же он умудрился хорошенько вытереть об неё ноги. В его глазах она была фэйской мерзостью. Можно подумать, Арчерон всю жизнь грезила, как бы ей поскорее любым способом оказаться в треклятом Котле. Плевать он хотел на пережитый ею ужас. После войны Грасэн заслуженно был для неё не важнее дорожной пыли. Самое интересное заключалось в том, что Люсьен считал её любовь к человеческому парню животрепещущей. Вполне логичное умозаключение, ведь его Пара была в шаге от алтаря. Этим же он объяснял себе безуспешные ухаживания. В принципе, фэец был близок к истине. Вансерра осознавал неоспоримый факт наличия кого-то другого и сделал единственный очевидный вывод в пользу будущего лорда. Сложил два плюс два. Переубеждать его насчёт третьего лица было бы откровенной и бессмысленной ложью. Списать всё на посттравматический сердечный синдром? Заезжено и неубедительно. Просто отрицать Грасэна? Посыпятся вопросы по выяснению иной личности, выпутаться из которых ей будет куда сложней. Элейн загнали в угол, но прямо сейчас уберечь Азриеля от непредсказуемых последствий она могла. И сделает это без зазрений совести. — Так ты до сих пор... — зубчики десертной вилки вонзились в мякоть бисквитного пирожного и застыли. — Да, — Элейн набиралась смелости, чтобы произнести следующие слова. — Я люблю его, — она смотрела в небо, думая о том, кому на самом деле предназначались эти слова, впервые прозвучавшие вслух. Это было сродни признанию самой себе и окончательному принятию. Арчерон не знала иных названий того, что поселилось в её сердце и о чём кричали ей золотисто-карие глаза. Только любовь. Когда и как это произошло? Элейн затруднялась с ответом. Она влюбилась так, как все обычно засыпают: медленно, а потом вдруг сразу. Вилка опустилась на блюдце, тихонько звякнув. Люсьен лишний раз убедился в очевидном. Слышать подобные откровения было нелегко, но винить Элейн глупо. За его плечами тоже имелась трагичная любовь. Возможно, он понимал Арчерон больше, чем она могла себе представить. Что ж, он даст столько времени, сколько ей потребуется для полного исцеления. После обеда они прогуливались вдоль солнечной набережной, обсуждая лавирующие по каналу торговые суда и ассортимент перевозимых товаров. Когда-то Арчерон хотела отправиться в путешествие вместе с Фейрой. Возможно, давняя мечта ещë исполнится, теперь в их распоряжении всë время мира и гораздо больше возможностей. Она вспомнила о корабле с еë именем и улыбнулась, скрывая за этим неутолимую скорбь по отцу. Люсьен продолжал вещать о своëм. Когда он успел перейти к рассказам о вечноцветущем Дворе весны? Не важно, пусть говорит. Ей всё равно не хотелось посвящать его в личное: мечты, переживания. — Я сейчас, — вдруг произнëс Люсьен. Поймав дежурную улыбку спутницы, он растворился среди толпы гуляющих горожан. У Элейн не было вариантов, кроме как дождаться его. Она стояла на краю аллеи и любовалась сверкающими водами Сидры, когда вдруг ощутила неподдельную тревогу. Девушка оглянулась по сторонам, но её окружала лишь мирно текущая жизнь. Пусть не здесь, но что-то точно случилось. На ум приходили только поиски Сокровищницы. Как же её бесило, что Неста снова вышвырнула сестру за борт серьёзных дел. И вот она здесь, жуёт пирожные с парнем, пока другие подвергают свои жизни опасности. Посреди улицы было бы слишком рискованно прибегать к не до конца подконтрольным ей способностям ясновидящей, чтобы узнать больше о причине своих волнений, поэтому Арчерон глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Из вереницы прохожих ей приветственно помахала темнокожая женщина, а затем направилась в её сторону. — Здравствуй, Маджа, — шагая на встречу знакомой, она широко улыбалась. — Здравствуй, моя дорогая, — целительница крепко обняла её, а после внимательно осмотрела с ног до головы. — Радостно видеть тебя в добром здравии. Ты расцветаешь день ото дня. — Это всё горный воздух, — отшутилась Элейн. — Или, — хитро прищурилась Маджа, — мой совет не пропал даром. Нам известны далеко не все тайны и свойства этого прекрасного явления, но я догадывалась, что Истинная пара наверняка поможет тебе. А вот и он! Люсьен, — она развернулась и поприветствовала подошедшего к ним фэйца. Тот почтительно склонил голову, держа букет изысканных цветов. — К сожалению, вынуждена попрощаться. Я ужасно опаздываю к пациенту, — засуетилась женщина, вновь поворачиваясь к Арчерон. — Да, да, конечно, — смиренно приняла информацию Элейн. Пожелав доброго дня, Маджа поспешила оставить пару наедине. — Так вот зачем ты отлучался. Мы же договаривались, — цветы перекочевали в её руки. Как оказалось, подаренный сорт выращивался в оранжереях Двора весны. — Тебе нравится? Только честно. — Да, спасибо, но не стоило. Правда. — А я думаю, стоило, — улыбнулся он. Элейн усмехнулась, покачав головой. Люсьен был неисправим. Жаль, что его красивые жесты внимания адресовались ей, а не той, кто смогла бы должным образом их оценить. Котëл, за что? Прогулка стремилась к завершению. Они свернули на улицу, где возвышался новый роскошный особняк Верховных правителей. Люсьен без умолку развлекал её разными историями из прошлого, не чувствуя или не замечая изменившегося эмоционального состояния спутницы. Тревога нарастала. Ей хотелось поскорее оказаться дома. Она прибавила шаг, слушая парня вполуха. У ворот особняка возникли три фигуры. Вернулись. Живые. Элейн видела, как поддерживая Несту, Кассиан вёл её к парадному входу. Азриель медлил, будто хотел сперва отдышаться, а уже потом догнать друзей. Его левое крыло свисало под подозрительным углом. Он ранен. Певец теней пошёл к дому. Каждая ступень лестницы давалась ему с трудом. На самом верху Аз тяжело привалился к перилам, держась за них обеими руками. Вансерра замолчал, Арчерон замерла на месте. Через пару мгновений букет цветов оказался в руках дарителя, а она бежала к дому со всей доступной ей скоростью. Азриель даже не понял, откуда рядом с ним возникла Элейн. Никак его ясновидящая освоила переброс? Он бы не удивился. В её способностях ещё разбираться и разбираться. Одна женская рука придерживала его за плечо, а другая скользила по чешуйчатым доспехам на груди, выискивая повреждения. — Всё в порядке, не волнуйся, — он накрыл её ладонь своей и улыбнулся. Судя по всему, вышло неубедительно. Взгляд Арчерон в тот момент — концентрат наивысшего беспокойства и заботы. Скорее именно от него, чем от каких-то ран подкашивались колени Азриеля. Она бежала к нему. Точно бежала. Несколько прядей выбились из уложенной причёски. — Я вижу. Нужно срочно заняться твоими крыльями. Так и знала, что с тобой что-то стряслось, — она обернулась в сторону приоткрытой двери. — Кассиан! Риз! Кто-нибудь. На её зов тут же примчался Ризанд и без лишних вопросов оказал помощь по доставке друга в дом. Пока парни поднимались на второй этаж, Элейн вооружилась внушительной аптечкой и поспешила в том же направлении. Насколько она успела заметить, Неста чувствовала себя удовлетворительно. О ней было кому позаботиться: Кас и Фейра не отходили от неё ни на шаг. Люсьен. Он совершенно выпал из головы. Она обязательно извинится перед ним. Ещё ни разу от Люсьена не сбегали девушки вот так, сломя голову. Ладно, у Элейн была веская причина, но он всё равно чувствовал себя паршиво. И что прикажете делать? Вансерра нехотя пошёл к особняку. Ну, кого там ещё принесло? Морриган услышала чужие шаги в холле и встала с дивана, чтобы идентифицировать гостя. — А, это ты. Привет, Люсьен. — Привет, — ответил он, когда обладательница золотистой копны волос грациозно выплыла из гостиной в умопомрачительном алом платье и остановилась напротив, сложив руки на груди. — Извини, Элейн сейчас немножко занята. Азриеля подстрелили и сестра её не в лучшей форме. Но ты не переживай, все будут живы и здоровы, — взгляд принцессы Двора кошмаров остановился на букете. Она наклонилась и вдохнула цветочный аромат. — Миленько. Это мне? — Просто поставь их в воду, — глаза Мор опасно сверкнули и он добавил, передав ей презент: — Будь так любезна. — Пренепременно. Не пропадать же такой красоте. Останешься или позже заглянешь на ужин? — Позже. Пойду к себе, — или в бар. Или куда подальше. Морриган пожала плечами, мол, как тебе угодно, а затем отправилась на поиски вазы. Всю дорогу домой Люсьен задавался одним единственным вопросом: на какой предсмертной стадии должен был оказаться он, чтобы Элейн точно также летела к нему.✧⋄⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋄✧