"Это всё неслучайно — отогреться зимой. А случайно остаться одной это временно. Я беременна снами о тебе и тону в одеяле, что пахнет тобой."
✧⋄⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋄✧
Стрелки кухонных часов вели обратный отсчёт богатого на эмоциональные события дня. Элейн бы не помешало быть менее впечатлительной, но такова уж её восприимчивая натура. Особенно, когда дело касалось Азриеля. Ужин прошёл без него — он отсыпался под действием лечебного отвара. Зато Люсьен не преминул напомнить о себе. Арчерон, как и планировала, извинилась за слишком внезапное завершение встречи. Вансерра ответил заверением в том, что у неё нет повода испытывать чувство вины. На том и закрыли вопрос. Весь вечер его взгляд цеплялся за подаренные цветы, нашедшие своё пристанище не в девичьей спальне, а в общей гостиной. Звуковой таймер возвестил об отключении духовки. Девушка сверилась с часами. До полуночи оставалось около сорока минут. Отложив серебристую обëрточную фольгу, которую старательно выпрямляла от нечего делать, она нагрузила прямоугольный поднос всем необходимым и отправилась наверх. Особняк практически опустел. После ужина друзья разбрелись кто куда: Амрен с Люсьеном по своим домам, Кассиан и Неста улетели в горный замок, верховные правители улеглись спать, Морриган предпочла скоротать остаток вечера в излюбленном увеселительном заведении. У Элейн же ещё оставались дела, поскольку заботу о раненом Азриеле она взяла на себя. Никто не возражал. Ей понадобились вся удача и ловкость, чтобы тихонько проскользнуть в комнату Певца теней, не уронив при этом тяжёлое блюдо. За спиной с лёгким щелчком закрылась дверь. Проникающих через окна лунных лучей было достаточно, чтобы ориентироваться в пространстве, но несколько фэйских фонариков под потолком всё равно забрезжили тёплым светом, когда девушка поставила поднос на стол. Азриель спал, не замечая присутствия гостьи. Та проверила содержимое аптечки, не забыла ли чего, а затем подошла к широкой кровати. Иллирианец лежал на спине, склонив голову на бок. Она видела его умиротворённое лицо, расслабленные многострадальные крылья, руки поверх одеяла, сползшего почти до пояса, слышала ровное дыхание, и меньше всего ей сейчас хотелось нарушать этот покой. Девушка медлила до последнего, пока не решилась. Мягкий поцелуй коснулся виска. Следующий — более робкий приник теплом к щеке. Кто-то произнёс его имя. Наверное, это ему только снилось. Однако стоявшая рядом Элейн была более, чем реальной, когда он очнулся, открыв глаза. — Прости, что потревожила тебя, но пора принимать лекарство, — виновато прошептала она сонному Азриелю, скрывая смущение и надеясь, что на парня подействовал её голос, а не произошедшее до. — Хорошо, — он был готов к чему угодно, лишь бы Арчерон и впредь будила его вот так. Ему ничего не приснилось. Осознание её поцелуев погружало в приятное оцепенение. Даже ожившие тени спокойно растворились в воздухе. Аз смотрел, как она пошла к столу в центре комнаты. Шёлк простого голубого платья струился вокруг её длинных ног, тонкая ткань подчёркивала каждый изгиб тела, свободные рукава заканчивались манжетами с золотыми пуговками. Блестящие волосы были собраны в хвост атласной белой лентой. — Попробуем присесть? — она вернулась с баночками целебных смесей, подготовленными бинтами, какими-то ещё медицинскими атрибутами и теперь расставляла их на прикроватной тумбочке. — Да, конечно, — мог бы и сам догадаться, что следует сделать, одёрнул себя Азриель, но до этого момента был просто не в силах оторвать от девушки глаз. Он бы вполне справился самостоятельно, но Арчерон всё равно приняла участие в его усаживании на край постели. — Для начала отвар, — ему подали до середины наполненный стакан. Элейн усмирила суетливость в своих движениях, чтобы та не выдала её волнения из-за чрезмерно проявленной нежности. Дождавшись, когда подопечный покорно выпьет горьковатую жидкость, она принялась за крылья. — Идём на поправку, — осматривая каждое повреждение под методично снимаемыми бинтами, заключила Элейн. Опыт оказания первой помощи имелся у неë ещë с военных времён. Тогда она часто ассистировала целительницам вместе с сёстрами, поэтому сегодня без малейшего сомнения в собственных действиях взялась за дело. — Мне казалось, я безнадёжен, — на лице Аза появилась таинственная полуулыбка. Ему так нравилось слышать, как она произносит "мы" вместо "ты". — Определённо нет, но повторить процедуру не помешает. Бинты нам больше не понадобятся, — вооружившись мазью, фэйка сосредоточилась на почти затянувшихся ранах от рябиновых стрел. Она действовала с предельной осторожностью, помня о чувствительности иллирианских крыльев. В этот раз её руки с одеждой не были залиты кровью, и пальцы не дрожали как днём. Они могли бы вызвать Маджу, но Элейн упорно хотела сделать всё сама и у неё отлично получалось. Арчерон смещалась то в одну, то в другую сторону, обрабатывая каждое повреждение, пока не добралась до последнего, остановившись прямо перед Азриелем. Подол платья покачивался между его колен, задевая чёрную ткань пижамных штанов. Поддавшись искушению под исцеляющими заботливыми касаниями девушки, Певец теней начал вырисовывать пальцами затейливые узоры на её левом бедре. — Отвлекаешь, — волна мурашек захлестнула тело Элейн. Она пыталась не замечать обнажённого мужского торса, и творчество парня отнюдь не помогало в этом нелёгком труде, хоть и было невероятно приятным. — Извини, — вновь улыбнулся Аз, остановив взгляд на её милом серьёзном личике. — Как прошёл ужин? — В штатном режиме. — Понятно. Значит, он тоже там был, — присутствие Вансерры иллирианец мог переносить в исключительно мизерных дозах. Повезло, что во время этого ужина он занимался просмотром чудесных снов. — Есть ли успехи на фронте свиданий? — Даже не спрашивай, умоляю, — закатила глаза Арчерон, тяжело вздохнув. Их последняя встреча просто высший пилотаж с учётом того, в чём она ему якобы призналась. — Люсьен уверен, что я без ума от Грасэна. Как ни старался, у него не получилось подавить усмешку, но Аз тут же собрался и продолжил: — Достойный соперник. Хочу сказать, у Люсьена серьёзные проблемы, если это правда. Это правда? Элейн чуть не испепелила пациента многозначительным взглядом, слегка толкнув его колено своим. Азриель понял — лучше помалкивать, не то окажется на лопатках и в бинтах. Но дайте подумать, он готов был приползать домой еле живым на постоянной основе, если это гарантировало чуткую заботу ясновидящей, щёки которой заливались румянцем. — Процедуры окончены. — Спасибо, — поблагодарив, он забрал у неё мазь. Закрытая баночка затерялась где-то в складках одеяла. Она кивнула, что означало: "на здоровье". — Я ужасно испугалась за тебя, — конечно, с ним случались раны и пострашнее, но сути дела это не меняло. После снов, где он практически умирал, девушка до сих пор просыпалась в холодном поту. Невероятно опасный, смертоносный крылатый воин, таким он предстал перед ней в начале их первой встречи, а она ошеломлённо подумала: "Ночные кошмары бывают прекрасней любых мечтаний". Иллирианец вновь коснулся её чуть выше колен, Элейн сделала крохотный шаг, став совсем близко, её руки сами легли на покрытые татуировками плечи. Ох, уж эта коварная грань дозволенного. Как бы долго они не заставляли себя держаться на расстоянии, их взаимное притяжение разрушало любую возведённую ими же стену. Аз не припоминал, кто бы ещё за всю жизнь вот так ждал его возвращения и переживал за каждую пустяковую царапину. Она ждала. Благословение и печаль Певца теней. Он закрыл глаза, когда Арчерон ласково запустила пальцы в его тёмные волосы и, склонившись, притянула к своей груди. Теперь Азриель не только слышал, но и ощущал учащённое биение женского сердца. Недавно на фоне радостных известий Кассиан завёл разговор насчёт детей, спросив, хотел бы брат однажды стать отцом. Неожиданный, но вполне нормальный вопрос. Он тогда не поддержал беседу, коротко отрезав, что не всё зависит от него, и не соврал. В сложившихся обстоятельствах ему было тяжело представлять себе подобные вещи. А сейчас Азриель вдруг задумался, что бы испытывал, носи Элейн под своим трепещущим сердцем его ребёнка. Наверняка умер бы от счастья. Несбыточные грёзы ранили сильнее любого оружия. — Как дела с головными болями? — Арчерон отстранилась, заглянув в золотисто-карие глаза. Парень молчал. Они оба знали... Девушка присела на кровать рядом с ним, взяла за руку. — Зачем ты мучаешь себя, Аз? Почему даже не притронулся к лекарству? — она обнаружила полный флакон в ночь Звездопада. На весеннем празднике в Доме ветра были все, кроме него. Шпион Двора ночи неустанно исполнял свои обязанности, пропуская официальные выходные. Элейн понимала важность его работы, поэтому не смела обижаться, на автомате раздавая отрепетированные улыбки, пока не начало сводить скулы. В конце концов, она устала и объявила, что идёт спать. Ноги сами принесли её в пустующую комнату Азриеля. Арчерон со всей силы прижимала ладони к губам, чтобы никто не услышал, как она давится слезами, сползая на пол по закрытой изнутри двери. Время безжалостно тянулось, а ей так не хватало их нечаянных прикосновений, взглядов украдкой. Элейн лежала на идеально заправленной постели Азриеля, глядя сквозь толщу каменного потолка и не подозревая, сколько бессонных ночей Певец теней проводил точно также. Грудь учащённо вздымалась от прерывистого дыхания. Проглотив комок в горле, девушка свернулась калачиком. Тогда она и заметила на тумбочке флакон обезболивающего. Её подарок к празднику Зимнего солнцестояния. Не вскрытый. Зачем он хранил его так долго, если нуждался в лекарстве? Измотанная слезами и безответными вопросами, она забылась тревожным сном. Под утро её разбудила Нуала. Молчаливые объятья подруги были полны сочувствия и понимания. Элейн оказалась в своей комнате как нельзя вовремя — рано проснувшаяся Неста заглянула к сестре. Младшая умело претворялась спящей. — Оно напоминает мне о тебе. Единственной, кому я действительно важен, — так просто и откровенно. Азриель знал — она была в его комнате. Когда он вернулся домой, постель хранила её ни с чем не сравнимый запах, пусть на тот момент прошло уже несколько дней. — Я подарю ещё, только пожалуйста, не терпи, когда тебе плохо, — она могла бы сказать, что вовсе не единственная. У Аза были братья, внутренний круг. Каждый из них пожертвовал бы ради него чем угодно. Но подразумевал он сейчас, конечно же, совершенно иное, так что она не стала протестовать. В разговор закралась пауза. Элейн гладила покрытую шрамами руку. Спустя год их знакомства она набралась смелости спросить: — Откуда они? Что случилось? — Обжёгся, — вряд ли такой ответ её устроит. Певец теней не спешил вдаваться в подробности не потому, что это была какая-то тайна, просто не хотел пополнять впечатлительной особе ряд ночных кошмаров. Та самая особа терпеливо ждала и он сдался под её испытующим взглядом, полностью поведав историю из детства. — Пожалуй, — подводил итоговую черту Аз, — страшнее только то, что я творил этими руками после. — Эти руки неоднократно спасали меня, — на сей раз возразила фэйка. Для неё открывался истинный масштаб столетиями копившихся в нём душевных терзаний. — Но гораздо чаще приносили смерть, — при каждом потрясении в своей жизни Азриель в итоге что-то приобретал, этого нельзя отрицать. Он становился свободнее, духовнее, глубже, но и делался более одинок, более непонятен, скрытен. За пределами внутреннего круга его воспринимали тем, кем давным-давно привыкли видеть — хладнокровным дознавателем и убийцей. — Шрамы лишь напоминание о не самом лучшем дне в моей жизни. — Или о том, — она улыбнулась ему, её глаза засветились отчаянной заразительной надеждой, — что мы всё ещё живы и можем сражаться за то, что нам дорого, за тех, кого любим. Не в этом ли заключается смысл службы Двору ночи, который мне известен? — пусть только попробует поспорить! Такого Аз не ожидал и крыть ему было нечем. — Ты даже не представляешь, насколько прекрасна, Элейн, — она права и будь он проклят, если посмеет отказаться от своего сокровища. — Ты почему-то многого не представляешь о себе, — Арчерон встала. Прихватив с кровати мазь, пустой стакан и аптечку с тумбочки, она направилась к столу, попутно сообщая: — Помимо противного отвара я приготовила для тебя кое-что получше. Колдуя над подносом, Элейн не услышала приближения Певца теней, зато сразу почувствовала. Он потянул за кончик атласной ленты. Бант развязался, волосы рассыпались по спине густым каштановым каскадом, наполняя его лёгкие тонким цветочным ароматом. Аз зарылся лицом в мягкие пряди, бережно обвив руками талию девушки и прижав к себе. Не раз он стоял за спиной Элейн воином, другом, но впервые вот так: желая быть её счастьем, любовью, которую не нужно прятать от мира. Жестокого мира. Иллирианцу никогда ничего не давалось в нём даром, кроме воздуха; за всё остальное, даже некогда солнечный свет, его вынуждали сражаться и расплачиваться — кровью, потом, слезами. Теперь Элейн. Невыносимо знать и видеть, как она заставляет себя общаться с Люсьеном в угоду закоренелых обычаев. Что он мог сделать, как оградить Арчерон от чуждой ей роли, не запустив при этом цепочку роковых и даже смертельных последствий? Азриель отдал бы за неё свою жизнь, несомненно, но вместе с ним умерло бы и её сердце, как погибало его во время долгих разлук. За неимением иного выхода им оставалось жить и мечтать вопреки всему только "здесь и сейчас", храня в памяти каждую встречу. Непередаваемое чувство спокойствия и неги пронизывало всё её существо, отрицая надобность слов. Элейн считывала эмоции Певца теней и впитывала каждой клеточкой кожи согревающий поток его любви. Эти объятья — словно побег к неиссякаемому источнику свободы от того, что отнимало их счастье. Не нарушая кольца крепких рук, она неторопливо повернулась к нему. Её взгляд скользил вверх по извилистым узорам на его груди, пока не встретился с блеском золотисто-карих глаз. Тишина их личного пространства — лучшая музыка, хотя единственное, что они слышали — сердцебиения друг друга. Аз приказывал себе остановиться, отступить, отпустить её, потому что так нельзя, они не имели никакого права. Но кто вообще раздавал эти права и устанавливал правила? Элейн провела ладонью по его щеке. Он чертил взглядом контур её губ. С их чувствами и желаниями никогда не посчитаются. Так почему прямо сейчас им должно быть дело до чьего-то разрешения. — Азриель... Звук собственного имени в её исполнении стал для него последней каплей. С замиранием сердца иллирианец прикоснулся своими губами к мягким и невероятно желанным устам. Он почувствовал, как она приняла его поцелуй, как прижимается к нему всё сильнее и сильнее, как растворяется в нём, а он в ней. Девушка потеряла счёт времени. Его руки блуждали по её телу, оставляя после себя жар и томление. Ей хотелось, чтобы это продолжалось вечность. Что-то менялось. В их запахах появились новые яркие ноты. Арчерон самозабвенно обнимала Певца теней, почти обессиленная от собственного желания, всепоглощающей нужды. Азриель с трудом сохранял остатки самообладания. Сочетание нежности и страсти в его поцелуях красноречиво давало Элейн понять, что она — центр его вселенной и где бы он ни оказался, он всегда найдет её. Не только флакончик с лекарством, а всё вокруг напоминает ему о ней и если она исчезнет, его мир опустеет, и он просто не выживет. Поглощённые чувствами, они случайно задели стол. Тот покачнулся, на сдвинутом металлическом подносе о стеклянный чайник громко звякнули чашки, расплескав содержимое по таким же недовольным блюдцам. Поцелуи прервались. Возле плотно сложенных чёрных крыльев клубились встревоженные тени. Учащённо дыша, Аз и Элейн смотрели в шальные от пережитых эмоций глаза друг друга. С минуту они простояли неподвижно, а потом оба, как по команде, улыбнулись. На внезапный шум никто не прибежал, в холле за дверью была тишина. Тени исчезли, вновь оставляя их наедине. — Чуть не подняли на уши весь город, — первым обрёл дар речи Азриель. — Мы так останемся без чая, — прилетело в ответ. — Это возмутительно. Комната заполнилась их тихим смехом. — Между прочим, выпроводив всех после ужина, я приготовила твоё любимое печенье. — Особенное? С шоколадной крошкой? — его переполнил восторг, когда она утвердительно кивнула. Быстро устранив со стола учинённый ими маленький беспорядок, Арчерон сняла салфетку с десертной корзинки. — Надо же, оно ещё тёплое, — выбрав из многообразия форм печенья то, что было в виде сердечка, она взяла его двумя пальчиками и протянула Азриелю, предлагая попробовать прямо из её рук. Певец теней почему-то не торопился, как-то странно на неё смотря. — Что-то не так? — фэйка придирчиво изучила своё кондитерское изделие. — Вовсе нет, — он улыбнулся и с удовольствием продегустировал угощение. — Потрясающе, — последовал довольный вердикт. Элейн усмехнулась, а потом прищурилась, выпытывая, что же скрывалось за его промедлением. — Ладно. Существует одна старинная традиция, но она, — Аз пытался подобрать слова, — она применима не ко всем. "Не ко мне и не к нам", прочла Арчерон в его глазах. — Предлагая пищу своей паре, ты тем самым принимаешь связывающие вас узы. — Ясно, — ей понадобилось немного времени, чтобы переварить полученную информацию и принять её к сведению. Приподнявшись на носочках, Элейн оставила лёгкий поцелуй на губах парня и прошептала: — Может, хочешь ещё одно? — Очень, — не позволив ей слишком быстро отстраниться, также тихо ответил Азриель. Арчерон улыбалась, но он всё равно уловил тень грусти в её эмоциональном состоянии. Она взялась за свою ленту, которую иллирианец по-прежнему держал в руке. Не отпуская узкую полоску ткани, Аз обернул ею запястье девушки, потом своё. Это было похоже на элемент свадебного ритуала. — Вчера мне встретилась Маджа, — глядя на их руки, заговорила Элейн. — Она упомянула о том, что теперь не выходит из моей головы, — он мягко сжал её пальцы в своих, прося продолжить. — Когда мне нездоровилось, когда в прошлом году я... Была не в себе, целительница посоветовала обратиться к узам, сказала, что только Истинная пара способна помочь. Тогда ему организовали встречу со мной, но из этого абсолютно ничего не вышло. Связь есть, но помогла мне не она и не Люсьен, а... — Я, — закончил за неё Певец теней. Он единственный, кто понял суть обретённых ею способностей, каким-то образом вывел из запутанных тёмных лабиринтов сознания к свету и она ожила у всех на глазах. — Да, это был ты, — подтвердила Арчерон. Но как такое возможно, если между ними не существовало парных уз? Или... "Нам известны далеко не все тайны и свойства этого прекрасного явления." Пронеслись в голове недавние слова целительницы вместе с отрывками повторяющегося сна: тронного зала и темноты, в которой брезжил тёплый золотистый свет. Ладонь Элейн мягко легла на грудь Азриеля в том месте, где билось его сердце. Чувствовал ли он то же, что и она? Упрямая надежда боролась в ней с горечью реальности и подступавшими к горлу слезами. — Скоро наступит новый день и всё это покажется нам прекрасным сном, — очередной тайной, запечатанной в их сердцах. Обменявшись понятными только им двоим взглядами, они нежно соприкоснулись лбами. — Тогда мне не хочется просыпаться, — тихо произнёс Азриель, воскрешая улыбку на её лице. — А что насчёт особенного печенья? — Им я ни с кем не намерен делиться. Кроме моей любимой ясновидящей.✧⋄⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋄✧
С лёгким головокружением от выпитого за вечер алкоголя и ощущением приятной усталости Морриган вернулась в особняк. До недавнего времени удобные туфли сейчас казались ей ужасно тесными. Не долго думая, она разулась и, подхватив обувь за высокие тонкие каблуки, направилась в свою комнату. Мраморные ступени приятно холодили босые ступни. Внезапно раздавшийся приглушённый звон посуды заставил принцессу остановиться посреди лестницы. Мор прислушалась. Ничего. На всякий случай она вернулась на первый этаж, но все помещения, включая кухню, пустовали. В доме царили тишина и покой. Нет, ей не померещилось. Найти источник шума стало для авантюрного духа делом принципа. К тому же, девушка была не прочь пропустить ещё один бокальчик вина перед сном, если кому-то требовалась компания. Вряд ли верховные правители бодрствовали в этот поздний час, думала она, с учётом интересного положения Фейры, да и спальня их находилась в дальнем крыле особняка, а звон был гораздо ближе. Может, Кассиан? Если несносная Неста снова вытрепала ему все нервы, тот вполне мог вернуться сюда в поисках политического убежища. Двигаясь с кошачьей грацией и бесшумностью, Морриган достигла небольшого уютного холла между апартаментами Кассиана и Азриеля. Дверь в комнату первого иллирианца была открыта и за ней напрочь отсутствовали признаки жизни. Странно, но ладно. Она перевела взгляд на противоположную плотно закрытую дверь. Азриель наверняка видел тридцать пятый сон, по уши напичканный целебными отварами. Решив оставить миссию на утро, Мор пошла дальше по коридору к своим покоям. Стоп. На этот раз острый фэйский слух её не подвёл. Она точно уловила чей-то разговор. Подкравшись к комнате Азриеля, принцесса уже хотела открыть дверь, но её рука застыла на полпути к цели. Женский голос. Очень тихий, слов почти не разобрать. Он принадлежал... Элейн. Должно быть, зашла проверить вверенного ей раненого шпиона. Вот только Певец теней вовсе не походил на потерпевшего, и беседа велась не о здоровье. Боги милосердные, как же убийственно нежно звучал голос Азриеля. Таким Морриган слышала его лишь однажды, когда он... Глаза девушки стремительно расширялись, пальцы до боли стискивали красные каблуки. Так быстро она никогда ещё не трезвела. Шокированная, фэйка пятилась назад, пока не упёрлась в стену. Элейн и Азриель. В голове не укладывалось. Как же она не заметила раньше. Или не хотела замечать? Нужно выдохнуть и убираться отсюда. С одной стороны, Мор была бесконечно рада за дорогого друга, ведь она всегда искренне желала ему счастья. Хотела, чтобы Аз обрёл ту, которая полюбит его всем сердцем, полюбит так, как он того заслуживал и как никогда не смогла бы она. А с другой стороны — это была катастрофа. Наконец, добравшись до своей спальни, принцесса трясущимися руками налила себе воды из графина. Если Люсьен узнает, если хоть кто-нибудь узнает... Залпом осушив бокал, Мор прижала ладонь к разгорячённому лбу. Это катастрофа.✧⋄⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋆⋅⋆⋄✧