Первый школьный омегаверс

Всю последующую неделю Антон старался учиться, как обычно, но это становилось трудно хотя бы из-за того, что присутствие Арсения ощущалось по всюду. Он снова начал думать, что сходит с ума, но уже будто в легкой форме: запах цитрусовых и апельсина, после выяснения того, откуда он исходит, стал приятным и даже более притягательным, чем раньше, отчего парень чувствовал его по всей школе. Арсения он видел не часто, хотя почему-то хотелось видеть. Просто общаться и болтать, но он отчего-то не решался подойти первым. Мужчина не ел в школьной столовой, не находился в своем кабинете на переменах, а на уроках парень все силы посвящал биологии, не смея думать о чем-то другом. Он видел, как учитель выделяет его, и это было приятно. Арсений, если честно, и оценки Шастуну завышал бы, но увы, его омежка учится отлично по биологии и выше пятерки он оценку поставить не сможет. Но все так странно и одновременно гладко было только с биологией. Училка алгебры, старая, одинокая, никому не нужная бета откровенно заколебала всех со своими самостоятельными и контрольными уже на второй неделе учебы. Антон раньше жалел ее, понимал, как это плохо быть одной, но после случая, когда он чуть ли не в ногах у нее валялся в прошлом году, лишь бы та дала исправить незаслуженную тройку в триместре, сразу разлюбил. Сейчас он как мог, учил долбанные термины, практиковался на шести разных сайтах и послушал мнения и советы по этой теме у десятков людей с ютуба; был уверен на все сто процентов, что напишет самостоятельную на пять, ведь знал все прекрасно. Но, сдав вчера листок, оставаясь уверенным в том, что там отлично, получил сегодня три. Опять. И так всегда. Он злой, расстроенный и подавленный, потому что именно в этом году работает на аттестат, пытается успокоится, идя на пожарную лестницу через второй этаж и сжимает руки в кулаки, до боли в ладонях, потому что в них впиваются ногти, оставляя следы-полумесяцы. Арсений, спускаясь вниз с четвертого этажа по общей лестнице, чувствует невыносимо-кислый запах яблока, отчего даже морщится. Сначала он по привычке думает, что старшеклассники в кабинете химии опять что-то пролили или не так смешали, поэтому такой запах. А потом складывает два плюс два или запах яблока и свою истинную омегу, которую так полюбил за столь короткое время, и идет на запах. Изучая в институте химию и биологию, делая больший акцент на истинность, альфа знает, что окисления запаха ни к чему хорошему не ведет. Это либо портит здоровье, либо предупреждает вторую половинку о своей опасности, а может быть и все вместе, отчего мужчине становится тревожно. Запах приводит его на пожарную лестницу, где непривычно тихо, как для школы, и он видит стоящего у панорамного окна Антона, сжимающего перелила мертвой хваткой. Кислый запах яблока стал еще и горьким, но мужчина сдерживался, не морщив нос. — Антон, что случилось? — тихо начинает преподаватель, становясь рядом. Парень не вздрагивает, глубоко вдыхает цитрусово-апельсиновый — как он решил называть — аромат, немного успокаиваясь. — Я в этом году работаю на аттестат и, если прошлые пару лет я закрывал глаза на то, что она ненавидит меня и занижает оценки, то в этом я просто сломаюсь. — мрачно цедит Антон, а Арсений с сожалением понимает, что задатки альфы у того все же есть. Но тот, вопреки тону, лишь поворачивает свою голову на учителя, безмолвно прося помощи или хотя бы поддержки, пользуясь все тем же правилом «Он старше, значит опытнее, значит поможет» и прижимается к нему, дыша в карман пиджака. У Арсения сердце разрывается от такого Антона. Его омежка просит о помощи, это он чувствует без слов — они ведь истинные — и он, как настоящий альфа, не имеет права оставить его одного, давая себе обещание поговорить с этой дамой. О своих планах Попов решает умолчать, чтобы не нервировать Антона больше. Сейчас он крепко обнимает его в ответ, глубоко дыша, концентрируясь на том, что бы запах Антона восстановился и вновь стал сладким яблоком и больше не менялся. — Все будет хорошо. — заверяет Арсений. — Спасибо тебе, ну, что пришел. У меня дебильный синдром отличника с детства, я вроде бы поборол его, но меня иногда накрывает. — объясняет младший свое поведение. — Все в порядке, ты не виноват. Какой у тебя сейчас урок? — История. — улыбается омега, думая, что их учитель опять опоздает примерно на полчаса и можно будет отдохнуть. — Ты завтракал? — серьезно. — Завтракал, Арсень, не переживай. — смеется мальчишка, видя потерянное лицо биолога. Его так никто еще не называл. — Ладно, я побегу, все-таки не нужно опаздывать. — Антон думает, что на прощание мог бы и в щеку поцеловать, но потом отдергивает себя. Слишком рано, Антон. Слишком рано. Такая забота со стороны альфы омеге очень приятна, но он хочет сначала разобраться в себе и своих мыслях, все обдумать и решить, прежде чем переступать черту. По секрету, Антон знает, что Арсений ему нравится, что он его истинный, да, но думать об отношениях он еще пока не готов. Возможно, после девятого класса будет готов. Сейчас — нет.

***

Арсений всячески ухаживает, подкармливает, и омежье сердце по не многу тает. С учителем интересно, — он веселый и до невозможности тактильный, это Антон понял еще во второй день их знакомства, когда они узнали, что истинные друг друга, но сейчас убедился на все сто. Последнее, что чуть не довело младшего до слез радости, так это то, что злая математичка убрала тройку и теперь относится к Антону более благосклонно. Парень сначала рассказал это Арсению, просто как счастливый факт, а теперь подозревает, что это он приложил руку к преподавательнице, но ничего говорить не будет. Хуже не стало, это уж точно. Попов даже устраивает дополнительные занятия лично Антону, что бы видеть парня чаще, проводя уроки в своем классе, а не дома, да бы не смущать парнишку, но тот ходит и реально занимается подготовкой к огэ по биологии. Это конечно очень похвально, но Арсений немного другого хотел. Шастун понимает, чего он хотел, просто держит границы.

***

Парень идет по пустому коридору третьего этажа. Он консультировался с историком по поводу сдачи обществознания, а потом задержался в туалете, так что теперь на третьем этаже никого нету, либо все ушли домой, либо учатся восьмой урок. Парень заворачивает за угол, но врезается лбом в какого-то амбала, что, кажется, не очень доволен их встречей и внезапным столкновением. — Ты че тут стоишь, мразь? Подслушивал, да?! — Антона тут же хватают за грудки и припечатывают к стене, поднимая, ведь даже с антоновским ростом амбал кажется огромным и сильным. — Я не… — девятиклассник обрывается на полуслове, когда из-за угла выходят еще три таких же здоровых дуба. — Ты омежка, что ли? — весело спрашивает один из них, подходя и принюхиваясь, касаясь своим грязным носом чужой щеки. — Так давайте выебем его! — предлагает третий и Антона резко швыряют на пол, окружая со всех сторон. — А что, неплохо. Дохлый правда, но это нам никак не помешает. — четыре амбала-альфы начинают противно-громко смеяться, а потом один из них резко пинает парня ногой выше живота. — С нами пойдешь! — рычит он. — Отошли от него! — раздается с другого конца коридора. — Ублюдки! Я вам все глотки по отрываю! — Арсений, красный от злости, подбегает к самому ближнему, что был справа от Антона, и врезает ему кулаком по носу. Того отбрасывает от силы удара, но Попов не замечает, хватая следующего. Оставшиеся альфы тут же разбегаются кто куда, но это ненадолго. У Арсения хорошая память на лица мразей, он запомнил их всех. Он чувствует, как альфа внутри него не может успокоится, он хочет бить еще, чувствовать кровь других альф, что посмели дотронуться до его чуда. Но он лишь пинает последнего валявшегося на полу старшеклассника с разбитым носом, чтобы тот быстрее уковылял, пока его реально не убили, и подбегает к сжавшемуся в комок, лежащему на полу парню, осторожно кладя руку ему на плечо. — Солнце, Антош, это я. Все закончилось, Тош, вставай, прошу. — зовет старший, чувствуя, как мальчишку трясет. — Арс? Арс, Арс! — Антон забывается. Сейчас есть только он и его альфа, который сможет его защитить, который всегда будет рядом, который сумел его защитить. Шастун прыгает на Арсения, обвивая того ногами и руками, пока Попов встает, удерживая собственный и дополнительный вес, обнимая в ответ. Антон мнет чужую рубашку на спине в кулаках, наверняка до противных складок, и дышит ему в шею, вдыхая как можно сильнее, пропуская запах апельсина глубоко в легкие, сосредотачиваясь на нем. Учитель так и нес подростка в класс на руках, крепко обнимая. Он никогда не откажется от объятий, а пока они нужны еще и его омеге, вообще не позволит их разорвать. В итоге Арсений, несмотря на то, что в школе почти никого не осталось, относит Антона в лаборантскую и кладет его на небольшой диван, закрывая кабинет, оставляя ключ в двери. Проходя мимо небольшого зеркала над раковиной он замечает влажное пятно на рубашке в районе плеча. Понимая, что Антон все же плакал, он подсаживается рядом. — Антош, посмотри на меня. Подросток поднимает мокрые и красные от слез глаза, прижимая руки и ноги поближе к груди, все еще защищаясь. Сейчас он не выглядит омегой с задатками альфы. Сейчас он маленький и беззащитный, от этого у биолога сердце не на месте. Альфа внутри него вот-вот разнесет эту долбанную школу к херам, потому что надо знать, каких долбоебов они берут сюда. — Спасибо. — губами произносит Антон, вытирая остатки слез с лица чуть дрожащими руками. — За что? — не понимает старший. — Ты меня спас. — парень выпрямляется, одну руку продолжая держать чуть ниже груди и кривиться. — Больно? — тут же ловит изменение в лице напротив преподаватель, накрывая руку у груди своей. — Они… Ударили… — шепотом. Арсений тяжело вздыхает. Как же он ненавидит этих подонков. — Ложись, я тебя осмотрю. — ласково произносит он и парнишка слушается, принимая горизонтальное положение на диване и приподнимая футболку. Арсений видит плоский, почти впалый живот парня, — в футболках и худи он выглядит не таким худым, — и старается не показывать своего удивления, но, кроме худобы, выше живота уже успел проступить синяк от удара. Попов аккуратно касается молочной, тонкой кожи, боясь причинить еще хоть каплю боли. Он осматривает гематому и уходит за аптечкой, из которой потом достает тюбик с мазью от синяков. — Ничего страшного, Антош. Мы помажем пару дней и все пройдет. — говорит альфа, убирая тюбик с мазью в аптечку, а аптечку на место. — Арс, спасибо, что… спас. — выдыхает Антон и Арсений вновь садится около него на корточки, замечая, как у того мелко подрагивают руки, поэтому берет их в свои и целует. — Не благодари. Я же говорил, что всегда рядом и никогда не брошу тебя. — мужчина прекращает поцелуи, смотря своими честно-влюбленно-голубыми, в светлые, зеленые глаза. — Я не умею целоваться. — вдруг говорит Шастун, смущенно краснея, но не отводя взгляда, что, Арсений уверен, дается ему с трудом. — Хочешь я тебя научу? — тихо спрашивает учитель, будто боясь спугнуть или опасаясь, что их могут услышать. — Нет. Я хочу поцеловать тебя. Антон осторожно кладет руки на чужие скулы и переводит взгляд на губы, в то время как у Арсения перехватывает дыхание. Мальчишка осторожно приближается и касается чужих губ своими, начиная водить по ним, но это не очень удобно, так как губы у обоих сухие. Мужчина решает помочь, касаясь чужих рук и сминая нижнюю губу подростка. Он начинает вести в поцелуе, перехватывая инициативу, и Антону это нравится, его все устраивает. Альфа сменяет поочередно верхнюю и нижнюю губу, на пробу просясь внутрь языком и Антон позволяет — немного приоткрывает рот и Арсений водит языком теперь по ровной линии зубов, небу, сплетаясь наконец с чужим языком. Сидеть на корточках и целовать парня не очень удобно и брюнет поднимается, не разрывая поцелуй, укладывает младшего на диван, нависая сверху и продолжает целовать. Такой сладкий, такой податливый и горячий. Именно таким Арсений представлял своего истинного омегу. Не прогадал. Он чувствует, как в нос ударяет приятно-сладкий запах яблока, как-будто они целуются в яблочном саду теплым летом, а не на диване в лаборантской, и младший раздвигает инстинктивно ноги, обвивая ими пояс старшего, но тут же убирает их и отстраняется. Нет. К большему он не готов. Не в школе и не в лаборантской. — Прости. — на выдохе. — Ты прекрасный, Тош, не нужно извиняться за это. — Арсений, собрав всю свою выдержку в кулак, поднимается, поправляя рубашку, хотя это бесполезно — та вся мятая и в складках, что только утюгом разглаживай. — Арс, а что будет… С ними? — поправляя на себе футболку, так же безуспешно пытаясь разгладить ее, спрашивает омега. — А это я сейчас пойду и со всем разберусь. — заверяет Арсений, подходя в плотную и обнимая. — Они тебя больше не тронут, обещаю. — шепот на ухо. — Никто больше не тронет.

***

Брюнет, отвезя Антона домой и созвонившись на обратном пути с директором школы, убедился, что он там и поехал на работу. Этого нельзя было так оставлять. Он понимал, что, возможно, его уволят, он ведь избил этих уродов и непонятно еще до какого состояния, но он ни о чем не жалеет. Когда на кану стояла безопасность его истинного омеги, он был готов на все. Павлу Алексеевичу — директору школы — врать и не договаривать очень сильно не хотелось, но, видимо, придется. Не хватало, что бы и репутация Антона была испорчена, ну уж нет. Рассказав вкратце, что одного девятиклассника избили и чуть не изнасиловали четыре амбала, Павел Алексеевич был просто в шоке. Выяснив время он понял, что четыре головореза пришли в их школу на занятия футболом, что были доступны для всех, но вот по территории чужого здания ходить чужакам запрещалось. Как в дальнейшем происходили дела, Попов понял не до конца. Вроде бы те уроды рассказывали свою версию уже полицейским, но, оказавшись ранее стоявшими на учете за подобные выходки, им даже не поверили про то, что их избил учитель. Ситуация оказалась сложная и страшная, но Арсений и Антон все же сумели выйти сухими из воды. Как не любит говорить мужчина — прокатило. Зато Антон теперь может спать спокойно, не боясь никого и ничего.