Первый школьный омегаверс

Антон провёл прекрасные выходные со своим истинным и не поздно вечером Арсений отвёз его домой, быстро уезжая, желая не попадаться пока маме парня на глаза, тем более на машине. Он ведь учитель, они обязательно расскажут о своей связи, когда Попов перестанет бояться и смущаться или когда они начнут встречаться. Антон, довольный жизнью и собой в целом, возвращается домой, складывая нужные на завтра учебники в рюкзак, а лишние убирая на полку. Он сказал маме, что ночевал у друга-отличника, который согласился его подтянуть сразу по всем предметам. Почти не соврал. Здорово. Уроки Антон тоже сделал ещё вчера с Арсением, так что спокойно переоделся в домашнее, поужинал с мамой и пообщался с учителем перед сном по телефону, что бы тот не скучал и не грустил. Только потом он принимает душ и ложиться спать, умотанный приятными и полезными выходными.

***

Антон просыпается и чувствует тяжесть в теле. Он тянется рукой к краю двуспальной кровати, на которой лежал, за телефоном, что оставил вчера. Включая экран он с ужасом понимает, что проспал, так как время на гаджете показывало 9:37 утра. Это новость заставляет вскочить с кровати, спросонья не понимая, что, возможно, всё не так уж и плохо. Сердце сильно колотиться от резкого испуга и подъема ещё минут пять, пока сам парень тяжело дышит и судорожно бегает по квартире в панике, пытаясь хоть что-нибудь сделать с ситуацией. Он прежде никогда не опаздывал и не очень понимает, как быть в таком случае, когда «проспал». Он прилежный омега и совсем не виноват, что будильник не сработал, а мама, посчитав его уже взрослым и самостоятельным, решила не будить его и молча уйти на работу, так что дома в панике он бегал один. Немного придя в себя и остановившись посреди коридора, школьник почувствовал, что что-то не так. И это не тревога в душе, не кипящий от стыда за опоздание и банальное «проспал» мозг, и даже не сильно бьющиеся в груди сердце, это что-то другое, он чувствовал что-то ещё. Но что, спросонья понять не мог, ему стало только немного жарко в боксерах и футболке, последнюю он поспешил снять. Идя в туалет к раковине, чтобы умыться, парень нагибается и видит свой собственный, чуть привставший член. — Черт. — выдыхает омега, до которого наконец доходит. Он выключает кран, из которого лилась вода, отходит чуть назад, чтобы не удариться обо что-нибудь и заводит руку за спину, спуская ее в трусы, проводит между двух расслабленных ягодиц, чувствуя, как и предполагалось, вязкую субстанцию, и понимает — у него началась течка. Она была стабильна для него раз в четыре месяца. Антон эти дни отмечает, внимательно следит, заранее предчувствуя своё состояние и запасаясь ослабителями течки на всякий пожарный, хотя обычно проходит она легко и почти безболезненно, да и таблетки помогают. Шастун с сожалением, но при этом с какой-то позитивной энергией думает, что нужно остаться дома и написать классной руководительнице и маме, что в школе сегодня и ещё пару дней он не появится. Сделав всё это, омега хочет принять душ, заранее чувствуя нарастающую боль внизу живота, но думает, что успеет подмыться и съесть таблетку, прежде чем его накроет не такая уж и сильная боль. Но стоит только выйти из ванной с перевязанным полотенцем у бёдер, как Шастуна буквально пронзает адская боль и он складывается пополам, начиная толи скулить, толи кричать, хватаясь руками за живот. Он берёт себя в руки как можно скорее и бредёт на кухню, выпивая сразу две таблетки для ослабления течки, сразу после уходя к себе в комнату и ложась на кровать, сворачиваясь от нарастающей внизу живота боли калачиком. Парень не ожидал, что его накроет так сильно, что не сравнить даже с самым первым приходом течки ещё в подростковом возрасте. На пополам с болью он думает, почему же так происходит и за что ему всё это. И приходит к единственному верному варианту — Арсений. Арсений — его истинный. Антон прекрасно знает его запах, знает своего альфу и знает, что тот его любит. От этого всё сложнее. Боль усиливается, когда истинный точно есть, когда ты его видел, когда вы прекрасно знаете друг друга, но сейчас вторая половинка далеко, хотя, по идеи, должна быть рядом с вами. Антон мысленно проклинает инстинкты, что придумали такую дичь, и продолжает тихо стонать от боли. Будучи взрослым и готовясь сдавать биологию он знает, чего хочет его организм — хочет Арсения, — но он не станет звонить или писать ему, просить приехать, нет. Как бы сильно этого не требовал сейчас внутренний омега, хотящий секса с истинным и потомства от него, — Антон не станет нагружать учителя своими проблемами. Не проходит и часа, а боль усиливается и таблетки не помогают. Сзади уже мокро настолько, что промокло одеяло и вот-вот промокнет простыня, а сам парень хнычет, заставляя мокнуть не только кровать смазкой, но и подушку слезами. Он не знал, что будет так больно и прекрасно понимает, что только Попов — его истинный — сможет ему помочь. Без него никак, ведь против природы не попрёшь. Пролежав так ещё минут десять калачиком на пополам с болью шатен слышит вибрацию мобильного, что лежал рядом. Он медленно берёт его в руки, заплаканными глазами смотря на экран — Арсений звонит. Он отвечает. — Антош, привет, а ты сегодня в школе? Я тебя не видел целый день просто. Всё хорошо? — голос немного обеспокоенный и это слышит только Антон, уже узнавая его. Альфа даже сейчас чувствует какую-то тревогу на душе. И не зря. — Арс, всё… Всё нормально. — через всхлипы, что не удаётся сдержать, говорит подросток. — Просто у меня… Течка… — Что? Антон, почему ты молчал? Тебе плохо? Давай я приеду? — сразу же реагирует учитель, понимая, что рано или поздно течка должна была проявить себя и это нормальная реакция организма. — Нет, Арс, спас-с-с… — в трубке слышится шипение, в перемешку со скулежом. — Если тебе не трудно. — сдаётся парень. Он больше не может терпеть эту боль один, ему нужен хоть кто-то. — Господи, Антон, потерпи, я сейчас приеду! — Арсений сразу отключается, звоня завучу, коротко ставя перед фактом, что биологии у нескольких классов сегодня не будет. А возможно и ещё пару дней. Он собирается и быстрым шагом идёт к машине, думая, как помочь своему омеге, ведь у него течка и они оба знают, к чему это должно привести. Однако других вариантов нет, но Арсений всё равно заезжает в аптеку за ослабителями течки и пачкой презервативов, беря их на всякий случай, сам до конца не зная зачем, но кладя их в карман осеннего пальто. Он сам сейчас в лёгкой панике — так было страшно и больно слышать голос Антона в трубке, а тут ещё и увидеть его и попытаться помочь. Дверь в подъезд ему открывают через домофон, но, зайдя в квартиру, мужчина ощущает лишь невыносимо-приторный запах яблока, отчего сам невольно возбуждается и, разувшись, проходит вглубь квартиры, ища своего омежку. — Антош? — учитель находит парня на кровати, всего мокрого и скрутившегося от боли, но при этом пахнущего так сладко, что подкашиваются ноги. — Антош, я пришёл. — кладя руки на голые плечи подростка, сообщает мужчина. — Арс, Арс, пожалуйста… — шепчет школьник и медленно переползает с кровати к Альфе на руки, цепляясь руками за его шею и вдыхая приятный, успокаивающий запах цитрусовых с ноткой апельсина в нем. Мужчина для удобства садится на край кровати, а Антон полностью забирается на него, переплетая стройное тело ногами и руками, как коала на дереве — прижимаясь телом к телу и глубоко дыша. Арсений чувствует, как чужой бугорок в штанах упирается ему в живот. — Антош, я принёс тебе ослабители. — говорит он, гладя по спине и волосам. — Они не помогают, Арс, пожалуйста… — парень снова скручивается от боли, только уже в чужих руках, начиная тихо и жалобно скулить. Это омега внутри него просит, чтобы его взяли, и Антон мысленно сдался природным инстинктам, не в силах больше сопративляться им. — Я прошу тебя… Поступать сейчас так, как просит затуманенный мозг течной омеги — совсем неправильно, но и смотреть, как твой мальчик хнычет от боли, тоже невыносимо. Арсений решает помочь Антону и сделать так, как он просит. Но мужчина будет аккуратен, он обещает себе быть аккуратным и ни за что на свете не предоставить подростку боль и дискомфорт. — Хорошо, Антош, я сделаю, что ты просишь. — из кармана пальто, лежащего рядом, достаётся упаковка презервативов, а сам Арсений быстро заводится, предвкушая секс не просто с течной омегой, имеющий такой сладкий и дурящий аромат, а с Антоном — его истинным. Он выпутывается из объятий, аккуратно раскладывая парня на кровати спиной вниз, отчего член, топорщийся сквозь ткань боксёров и истекающий смазкой, стоял и покачивался в такт нехитрым манипуляциям мужчины. Такой горячий и манящий. По сути, Антон сейчас весь горячий, но Арсений прежде не испытывал такого сильного желания прикоснуться к чужому телу и доставить ему максимальное удовольствие в любой точке, в которой только скажет его партнер. Попов быстро стягивает с себя абсолютно всю одежду — в комнате становится жарко и в этот раз нужно без прелюдий и заигрываний — его мальчику плохо, ему нужно помочь. Арсений голый ложится сверху, мягко целуя влажные от слюны и слез губы, запускает руку в запутавшиеся пшеничные пряди, чуть поглаживая их и оттягивая назад, заставляя прийти в чувства. — Такой вкусный… — шепчет Арсений между поцелуями, переходя на щеки и шею. — Такой горячий, такой мягкий… — и слышит, как мальчишка тихо постанывает, а член истекает смазкой сильнее. — Арс… — скулит подросток, прося большего, и в момент, когда рука брюнета ложится на гиперчувствительные соски парня, тот выгибается, как струна, инстинктивно подаваясь бёдрами вперёд. Арсений убирает руки от розовых, вставших бусинок, только чтобы припасть к ним губами, нежно посасывая одну, прикусывая зубами и лаская кончиком языка, слыша, как звонко сверху стонет Шастун, которому всё это приносит невероятное наслаждение. Одна рука крутит подушечками пальцев второй сосок, в то время как другая тянется вниз, снимая боксеры и проходясь пальцами по дырочке, силясь растянуть ее и подготовить. У Антона до Арсения полового опыта не было — это мужчина помнит. Он боится, что Антон даже не изучал себя, засовывая пальцы внутрь, от чего сейчас могут быть некоторые трудности. — Если тебе будет неприятно или больно — говори, хорошо? — просит Арсений и после слабого кивка отстраняется вовсе, укладывая омегу по другому, что бы было удобно им обоим. Он действиями просит парня взять свои ноги под себя и, когда тот выполняет указание, видит, что проблем с проникновением быть не должно. У Антона раскрытие. Розовая, чуть пульсирующая от возбуждения промежность была открытой настолько, что два пальца легко проходили туда, что было очень кстати в данной ситуации. Из ануса текла смазка, пачкающая бёдра и постель, но от неё пахло так вкусно, что Арсений поклялся себе больше никогда в жизни так не делать, ибо это позор, но приближается лицом к пульсирующей дырочке и лижет ее между двух половинок. Он удивляется и кайфует от того факта, что смазка истинного очень вкусная, пусть и другие он никогда не пробовал. Вкус яблока, как будто яблочное пюре, и мужчина лижет снова и снова, прикладываясь языком к горячей дырке, вылизывая ее полностью, от чего Антон сверху стонет — полноценно, громко, но явно с досадой в голосе и не полным удовлетворением. Он цепляет руками одеяло и простынь, пытаясь насадиться хотя бы на язык, отчего Арсений чуть не кончает, представляя, как это выглядит. Его член стоит колом и, пока язык блуждает по чужому телу, рука тянется к новой пачке хороших, прочных, латексных презервативов. Альфа натягивает один из них и ещё раз размашисто лижет между ягодиц, что бы омега полностью расслабился и чтобы снова ощутить приятный вкус на кончике языка. Он привстает на кровати, располагая чужую задницу ближе к своему члену и берёт его одной рукой, начиная медленно входить. Омега рвано дышит, пытается толкнуться бёдрами и толи уйти от прикосновений, то ли наоборот насадиться глубже. Арсений не очень понимает его, стараясь сделать всё как можно правильней в их первый раз и безболезненней. — Тош, потерпи. — просит он и входит полностью, ощущая горячие стенки, что так плотно обхватили его член и, даже через презерватив, чувствует вязкую смазку, которой много настолько, что после секса можно будет вылизать опять. Арсений начинает двигаться, крепко держа подростка за бедра и насаживая на себя. Такой кайф трахаться с истинным он получает первый раз в жизни, а поэтому сам тихо стонет и наклоняется, чтобы мокро поцеловать. Они оба не замечают, как Антон начинает громко стонать в поцелуй, пытаясь самостоятельно насадиться глубже и резче, от чего крышу сносит обоим. Мужчина точно не знал, делает ли это сам Антон или лишь омежьи инстинкты владеют им, но тому явно нравилось и останавливаться он не собирался. — Арсений..да… Ещё! — выкрикивал парень, хватаясь и сильно сжимая чужие плечи. В комнате сильно пахло цитрусовыми и спелыми яблоками и оба были, как в сладком тумане. Арсений вдалбливался в хрупкое тело, понимая, что до разрядки самому осталось немного, может, пару минут, хотя до этого он мог гораздо дольше. Но первым не выдерживает Антон, выстреливая спермой, пачкая себе живот и немного лицо, но узел внутри при этом не затягивается, по крайней мере Арсений, сам не ожидав столь быстрой разрядки подростка, продолжает резко и рвано входить в него, почти до упора, и только потом замедляется, но не выходит. — Ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает он. Антон тяжело дышит, но члену в заднице явно не протестует, а когда отдышка проходит, говорит: — Продолжай. Я хочу еще. — Ты уверен? — Арсений теряется под взглядом таких затуманенных, но при этом осознонных зеленых глаз, что смотрят на него и всем своим видом показывают, что нужно делать то, что просят, а иначе будет хуже. Альфа на пробу толкается членом пару раз, понемногу возвращая прежний ритм и Антон сначала морщится, но останавливаться не просит, а после и вовсе начинает тихо стонать и возбуждаться заново. — Да… Арс. Когда мужская рука ложится на чувствительные сосок, тот тут же встает, а Антон стонами просит потрогать его, сделать с ним хоть что-то, и Арсений выполняет — пощипывает, крутит в руках розовую бусинку, и омежий член поднимается, прося разрядки. Руки перемещаются на худые ягодицы, до боли сжимая их и приподнимая, что бы взять очень быстрый темп, потому что альфа внутри просит кончить в молодое тело, а еще лучше впиться зубами в шею и поставить метку, но Попов не может этого допустить. Он по самые яйца входит, наверняка грубо и больно, но думать об этом уже не может, лишь сильно рычит и громко кончает в своего омегу, пускай и через презерватив. Антон чувствует чужой оргазм, выстреливая следом, и вот теперь, оба устало валятся на кровать, не в силах больше шевельнутся, и тяжело дышат, пока Арсений переворачивает их набок, потому что чувствует тугие стенки ануса, не выпускающие его член. — Больно? — спрашивает брюнет, стараясь не трогать Антона ниже пояса. — Неприятно, но терпимо. — отвечает он. — Живот больше не болит? — Нет, спасибо тебе большое, если бы не ты… — Перестань. — перебивает старший. — Я боюсь, что самое сложное у нас впереди, так что пока лежи, можешь попробовать поспать. — мягко говорит мужчина, кладя одну руку на антоновскую грудь и нежно поглаживая. Им обоим сейчас неудобно, неловко и непонятно, что произошло. Секс — это не просто потрахаться и разойтись — это уже что-то серьезное и большое, но они совершили это, не находясь еще даже в отношениях, да и полное право на это Антон не давал. И, пока его мальчишка тихо посапывает сейчас, прижимаясь спиной к чужой груди, Арсений думает, что все-таки получит от него. Антон разлепляет глаза, поспав недолго, может, отключился так, минут на десять. Рядом продолжал лежать Арсений, но уже не с членом в его заднице, а просто рядом. Омега, ватный ото сна и оргазма мозгом прокручивает все, что было сегодня, и с ужасом понимает, что они натворили. Что Арсений натворил. Он поворачивается к нему сразу с темным оттенком глаз и чуть привстает на локтях, начиная кричать. — Арсений, блин, ты что сделал?! — начинает свою тераду он, пока два голубых океана продолжали смотреть на него, не отводя взгляда. — Блять, Арс, ты хоть понимаешь?.. Мне шестнадцать, Арс! Что ты молчишь?! — Антон грозно смотрит на истинного, но тот даже в темно-зеленых глазах замечает страх. — Антош, успокойся, все в порядке… — он хочет продолжить, но его перебивают. — В смысле в порядке, Арс?! У меня течка! Омега внутри только и ждет, что в меня кончат и я забеременею. Кто из нас, блять, биологию изучал?! — рычит младший, становясь по-настоящему злым. Он не хотел даже кратковременных отношений, а тут ребенок, это ж вообще пиздец. — Антон, ничего не будет, я был в презервативе, моя сперма не попала в тебя. — Да? И какова вероятность, что я не залечу? Может я вообще не хотел первого раза, ты должен был меня остановить, если я к тебе лез, а не руки свои распускать. — если Антон что-то и делал во время течки, то точно не помнит этого, но явно омега внутри него хотел получить именного секса с альфой, тем более истинным, это всем известно. — Я не мог смотреть, как ты мучаешься, прости. Возможно, я и правда виноват перед тобой, но со своей стороны я сделал все возможное, чтобы обезопасить тебя, не причинить боль и избавить от нее. Сейчас ведь не болит? — Арсений не злится, он правда сделал все, что мог, но при этом и правда виноват перед Антоном, так что в принципе, такое недовольство заслужил. — Не болит. — Немного подумав, бормочет омега и ложиться обратно на подушки, смиряя свой пыл. Надо отметить еще то, что Антон страшен в гневе на ровне с альфой и Бог знает, что может сделать с тобой, но почти так же быстро остывает, как и вскипает. У него и правда есть задатки альфы, например, даже в сексе, он двигал бедрами и не то и не другое не характерно для омег. — Прости, Антош. Я правда не хотел, но так нужно было. — виноватым голосом говорит мужчина, острожно пододвигаясь к Антону, что лежал на спине и смотрел в потолок, на другую часть кровати. — Ладно, проехали. Спасибо тебе, что помог и приехал, я помню только, что меня никогда так сильно не накрывало в течку. — парень позволяет обнять себя одной рукой и для Арсения это уже победа. — Блин, здесь проветрить надо, пахнет прям сильно. В комнате и в правду ощущался сильный запах смеси цитрусовых и яблока, но обоим он нравился настолько, что они и не замечали бы его, дыша им дальше и валяясь на кровати. — Тебе не нравятся наши запахи? — настороженно спросил Арсений. — Нет, дурачок. — Антон хихикнул. — Просто мама скоро придет и надо окно открыть, а то вряд ли вы готовы прямо сейчас познакомиться. — парень с широкой улыбкой переворачивается на бок, лицом к Арсению, у которого тут же глаза становятся по пять копеек, но лишь первые десять секунд, после чего они одновременно начинают заливисто смеяться от сложившейся ситуации. — Ты прав, Антош. Хорошо, мы проветрим здесь. — Попов нехотя поднялся, ища свою рубашку, в которой приехал и которую бросил на пол, когда было не до нее. — А… Что ты будешь делать потом? Вопрос интересный и, пускай альфа уже знает ответ на него, Антон задумывается. Течка идет минимум три дня и боль, которая может вернуться уже сегодня вечером и непонятно когда закончиться, может пронзить снова, чего юноша не хотел очень-очень сильно. — Я не знаю. — вздыхает парень, садясь в кровати и опуская голову. — Еще одной такой боли я не переживу. — честно говорит он. — Ну смотри. — Арсений, найдя и надев боксеры, подсаживается рядом, кладя руку на плечо, успокаивая. — В школу ты все равно эти три дня ходить не будешь, я тоже могу отпроситься и эту течку провести с тобой. — Арсений не слышит радости и аплодисментов, но видит округлившиеся зеленые глаза. — Арсений, нет. — как бы сильно шатен не хотел этой боли, провести следующие дни течки с альфой, пускай и истинным, пускай и Арсением, он не готов. — Антош, ты скажешь маме, что ночуешь у друга, а сам поедешь ко мне на пару дней. Пожалуйста, со мной течка пройдет легче, да и мне будет спокойнее. Я честно не причиню тебе боли. — обещает мужчина. — Ага, но будешь меня трахать. — мрачно говорит Антон, смотря в пол, будто это не заманчивое предложение, а приговор. — Тебе не понравилось? — со страхом в голосе. — Нет, просто я был не готов, или хотя бы не так сразу. — просто отвечает мальчишка. — Я могу просто быть рядом, если хочешь. — Антон тихо ухмыляется. — Ладно, все нормально, Арс, давай собираться. — хлопнув себя по коленкам и улыбнувшись альфе, Шастун встал, доставая из шкафа чистые боксеры и натягивая их. — Мне еще постельное белье менять и проветривать. Да и вещи какие-то к тебе собрать. Арсений улыбается широко и прямо светится от счастья, ведь Антон согласился и поедет к нему, и они там отнюдь не домашкой или подготовкой к огэ займутся. — Я помогу. — спешив стянуть грязное белье с кровати, произносит мужчина.