Капучино и много молока

«Невзрачная моль.» — думала Ковальская, глядя на себя в зеркало. Белые брови, невидимые ресницы, серые волосы до шеи, собранные в хвостик, серые круги под глазами, бледные губы и вечно большая форма — широкая рубашка, длинные штаны самого маленького размера -Ковальская просто утопала в них. Она придирчиво рассматривала себя в зеркало после дежурства — она шла за кофе, а там будет Яна. Она вытащила из локера помаду столетней давности, накрасила губы — красное пятно на заснеженном поле — нет, это было тупо, уж лучше пусть все будет бледное. Она оглянулась — чем бы стереть? Оторвала бумажное полотенце, потерла губы — помада размазывалась и по бумаге, и на губах. Ковальская терла еще и еще, рассматривая в зеркало свои губы, которые стали красные и припухшие — то ли от помады, то ли от жестковатого бумажного полотенца. Ковальская оторвала еще кусок полотенца, еще раз промокнула губы и взглянула на бумагу -отпечатка помады не было. Она еще раз взглянула в зеркало — припухшие и покрасневшие губы опять сильно выделялись, но сейчас уже ничего не поделать. Ковальская взглянула на экран телефона — шел 28 час дежурства. Главное, чтоб Янка там была. И вообще, надо спросить, как и когда она работает. Янка такая яркая и красивая, а Ковальская, она опять критически осмотрела себя в зеркало, унылая как поздняя осень. Ковальская вздохнула. Ну ладно, уже никак не улучшить. Ковальской хотелось хорошо выглядеть, но сравнения с Янкой она не выдерживала. Что уж поделать. Не повезло родиться красивой. Ковальская не зацикливалась обычно на таких мелочах, но что-то в Янке было такое, что Ковальской хотелось ей понравиться. Хотелось, чтоб Янка удивилась и чтобы еще раз смотрела заинтересованно и чтобы своим взглядом, как горячим воском по беззащитной коже. Какова вероятность того, что и сегодня кто-то сверзится в кофейне? Тогда Ковальская продемонстрировала бы свои умения, а так — она быстро взглянула в зеркало- нечем поразить, не бледной же поганкой. Ковальская аж застонала от несправедливости. Опять взгляд в зеркало — губы еще были припухшими. Ковальская махнула рукой — будь что будет, не станет же она, в самом деле, соревноваться с Янкой. Надо ж, в голову придет -поразить воображение. Просто Ковальская хотела еще раз почувствовать на себе ее обжигающий взгляд. Ковальская толкнула дверь и вышла на улицу — от сильного порыва ветра на секунду перехватило дыхание. Она быстро пробежала по больничному двору, вышла на улицу, перешла через дорогу и, подбежав к кофейне, с трудом потянула на себя стеклянную дверь. Дверь не открывалась из-за сильного ветра. Янка увидела Ковальскую, борющуюся с дверью, выбежала из-за прилавка и с силой открыла дверь наружу. Ковальская наконец попала вовнутрь. Внутри было тепло — пахло кофе и сладкой булкой, низкие абажуры над деревянной столешницей смотрелись совсем по-домашнему уютно, посетителей не было. На кухне кто-то пел и стучал посудой. Янка, вытянув из-под столешницы барный стул, жестом пригласила Ковальскую сесть, а сама забежала за стойку и, посмотрев тем самым взглядом в светлые Ковальские глаза, спросила: — Капучино и много молока? Ковальская радостно кивнула. Янка наблюдала за Ковальской. Круги под глазами, ввалившиеся щеки, несуразный хвостик, волосы, кажись, несколько дней немыты. Бедная. И роба эта. Неужели нельзя подогнать по фигуре — и не разберешь, что за фигура. Ковальская смотрела в телефон делая вид, что пришло важное сообщение. На самом деле она открыла вчерашний ватсапп от мамы. «Заедь завтра, пожалуйста, только если сможешь.» Вот что там было написано. Но не на этом была сосредоточена Ковальская. Она кожей ощущала этот Янкин взгляд, как будто тяжелое каштановое золото ее волос плавясь, выливалось на Ковальскую, заставляя дыбом вставать волоски на руках. Ковальская листала ватсапп, наслаждалась этим ощущением и боялась, что как только оторвет взгляд от телефона — Янка перестанет так откровенно разглядывать ее. Янка поставила перед ней огромный стакан с капучино, Ковальская наконец отцепилась от телефона, подняла глаза на Янку, отхлебнула от кофе — на верхней губе осталась пена — и сказала Янке: — Яна, как всегда! Выше всяких похвал! Янка смотрела на нее и думала: «Стереть ей пальцем эту пену с губы? Или сказать? Или не трогать, а…» Янка ни до чего не успела додуматься, так как Ковальская сама слизнула пену и довольно посмотрела на нее. Янка спросила ее: — Устала? Ковальская усмехнулась. — Конечно. Но знаешь, капучино твой меня умиротворяет. Вот допью и поеду домой. — Далеко до дома? — Нет. 10 минут на машине. Залезу под горячий душ и усну, до утра. А утром опять. — Слушай, ты молодец. Как ты выдерживаешь? — Иногда с трудом, иногда все бесит, а иногда спокойно. — Здорово! Это так здорово. Сколько тебе лет? — 32. А тебе, Ян? — мне 29, — грустно усмехнулась Янка. — Серьезно? Больше 23 не дала бы. А… Янка перебила ее: — Ты удивляешься, почему я бариста, вместо того, чтоб сидеть в офисе или еще где, и работать не за минимум? — Совсем нет, — пожала плечами Ковальская. — Все бывает. Я пока врачом не стала, где только не работала. Янка улыбнулась ей. Ковальская тоже улыбнулась и, болтнув стаканом, сказала: -Яна, я с ног падаю. Я поеду. Ты до которого часа здесь? — Я до трех. — Жаль я бы подъехала, поболтали, но мне очень нужно поспать. Янка тут же быстро сказала: — А я вечером свободна, можно и позже встретиться. — Точно. Я об этом не подумала. Запиши мой телефон, пошли ватсапп, я тебе напишу, когда проснусь. Ковальская продиктовала ей номер телефона и пошла на выход, поймав в отражении Янкин взгляд — та смотрела ей вслед, Ковальская вышла из двери, улыбаясь во весь рот. Янка немного нервничала. Она не была уверена в себе, не понимала надо ли ей встретиться с Ковальской. Ковальская не ее тип, не ее собеседница, не ее… Янка и сама не понимала — блеклая, не интересная внешне, но как ловко она тогда спасла того толстяка. «Наверно, умная. — с удовлетворением думала Янка, — интеллигентная» Янка на нее орала, а она ушами хлопала. Зато потом - раз! И уела ее. Янка улыбнулась своим мыслям. Замученная, недокормленная, после дежурства капучино хлещет, а булку никогда не купит. Она вдруг поймала себя на том, что ей хотелось знать про Ковальскую все. Янка искупалась, почитала в интернете сплетни, посмотрела на телефон, терпения явно не хватало и тут позвонила Ковальская. — Ян, прости, — тихо сказала Ковальская, — надо вернуться на работу, подменить кое-кого в ночную смену. Янка разозлилась: — А раньше нельзя было сказать? Я два часа жду, от телефона не отхожу!.. — и осеклась. Ковальская начала было оправдываться и извиняться: — Прости, пожалуйста, только что позвонили, я и проснулась только сейчас. Как узнала — сразу тебе звонить. И еще через секунду: — Ты правда ждала? — спросила недоумевающе и радостно Ковальская. — Тогда спишемся после? Уже утром? «Жаль, что не смогла. Не надо было отвечать на звонок от главного, но нельзя и не ответить. Ладно, хрен с ним. Переживем. А Янку я после ночного увижу, может опять кофе угостит!» Мысль о Янке, об Янкиных карих глазах, тяжелых каштановых волосах, которая с неотразимой улыбкой ставит на деревянную столешницу огромный стакан с горячим капучино и смотрит на нее так, как только Янка может смотреть — согревала Ковальскую весь вечер и всю ночь. Ей даже опять удалось поспать — вот как бывает, когда в отделении дежурит опытная медсестра. Когда ночью она дежурит — все задолбавшиеся ординаторы спят спокойно. Ну не спокойно, но все-таки спят. Ковальская утром радостно вбежала в кофейню, но Янки за прилавком не увидела. Ольга помахала ей: — Капучино и много молока? — Да, пожалуйста. А…- Начала была Ковальская и замолкла. — Что? — спросила Ольга — Нет, ничего, — помотала головой Ковальская. «С чего я взяла, что Янка будет сегодня с утра? Они ж работают тоже посменно, как и мы.» Ольга наблюдала исподтишка за Ковальской. Увидела, как та прямо с лица спала, когда узнала, что Янки нет. Ольге стало жаль доктора Ковальскую, но поделать ничего не могла. Янка и так одурела, все смены поменяла и распределила под Ковальскую, а та возьми и выйди не вовремя. Ольга думала, что Янка примчится, но та не пришла. Ковальская быстро напечатала в ватсаппе: « Я думала, что ты сегодня будешь на работе. Жаль, что не увиделись.» — взглянула на часы — 8 утра. Может, спит. Она взяла кофе, еще раз прочитала сообщение, подумала отправлять ли? Не пришла ни к какому выводу, села в машину, приехала домой и сняв верхнюю одежду, завалилась спать на старом большом кожаном диване. Секундой позже, взяв телефон в руки, нажала на стрелочку — отправить. .