Neither Can You

Было жутковато слышать, что в доме так тихо. Некоторое время они сидели в неловком молчании, Хулио тихо сидел на диване, а Гектор наклонился вперед со своего места под горой одеял на диванчике, прищурившись, изучая карту. Остальные члены семьи уже ушли, разделившись на группы, чтобы поискать в Стране Мёртвых либо руку Гектора, либо человека, который бросил её в море (или и то, и другое). Поскольку Гектор сейчас не мог легко передвигаться, было решено, что кто-то будет оставаться присматривать за ним каждый день, и сегодня этим человеком был Хулио. «Итак, эм…» — неуверенно начал он, и Гектор моргнул, глядя на него. — «Я хотел сказать… gracias». Гектор удивленно поднял голову, явно сбитый с толку. «Ты помог нам найти Викторию», — уточнил он, и Гектор поморщился, отводя взгляд. — «То, через что ты прошел, было…» — Ужасающим? Ужасная? Никакие слова не казались достаточно сильными для этого. — «Но ты все равно помог нам». Прерывисто вздохнув, Гектор уставился в пол. De nada, наконец-то произнёс он одними губами. Он мне не верит, понял Хулио, и сердце его упало. Но он посмотрел своему тестю в глаза, стараясь говорить более уверенно: «Гектор, ты доверился мне, рассказав, кто втянул тебя в эту историю». — Когда Гектор, наконец, снова посмотрел на него, он продолжил — «Так что поверь мне сейчас, когда я говорю, что из-за тебя этот человек за решёткой, а Виктория в безопасности от него». Через мгновение выражение лица Гектора смягчилось, и он слабо улыбнулся и кивнул, прежде чем снова перевести взгляд на карту. Он, вероятно, достал бы свой блокнот, чтобы записать (мог ли он всё ещё делать это в том состоянии, в котором находился?), если бы хотел что-то добавить к этому, так что Хулио мог только надеяться, что он ему поверил. Как бы то ни было, он решил, что сейчас, вероятно, лучше оставить его в покое, поэтому он вышел из комнаты на некоторое время. Гектор не должен был вставать с дивана, так что, вероятно, было бы неплохо не наблюдать за ним постоянно, верно? Однако через несколько часов после начала дня он услышал несколько глухих ударов, доносившихся из гостиной, и поспешил туда, чтобы увидеть Гектора, топающего ногой по полу. Он задался вопросом, что, чёрт возьми, все это значит, и ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что у Гектора не было другого способа позвать его: «Э-э, может… тебе что-то нужно?» — Спросил Хулио, и Гектор кивнул. Выудив из кармана блокнот и карандаш и вытащив их из стопки одеял, Гектор дрожащими руками что-то написал на них: наружу Хулио, на мгновение встревоженный, поспешил к окну, но не увидел ничего, кроме Пепиты, лежащей во дворе, и Данте, хлопающего её по взмахивающему хвосту: «Тут не о чем беспокоится, о том, что там… Условно говоря», — добавил он, вздрогнув, когда Пепита взглянула в его сторону. Гектор, однако, покачал головой, указывая на улицу, а затем подчёркивая написанное им слово. «О, ты хочешь… мммм…» — Увидев неловкую усмешку, которой одарил его тесть, и вспомнив, как этот человек уже однажды сбежал, Хулио почесал затылок — «Я не знаю, Гектор. Mamá Имельда не хочет, чтобы ты слишком много двигался» И она не хочет, чтобы ты убегал — чуть было не добавил он, но прикусил свой метафорический язык. Вместо ответа Гектор лишь многозначительно посмотрел через плечо Хулио. Как раз в тот момент, когда Хулио задался вопросом, на что уставился этот человек, он услышал слабое царапанье по стене позади себя. Он обернулся, взвизгнул при виде двух огромных жёлтых глаз, уставившихся в окно, и спрятался головой в рёбра. Пепита ответила только неоправданно громким мурлыканьем. Она что, смеялась над ним?! Тук, тук. Хулио оглянулся на Гектора, который одарил его зубастой улыбкой: «О-ладно, хорошо!» — смилостивился он, вытаскивая голову из грудной клетки и укладывая её на позвоночник. — «Пока Пепита не оставит меня в покое!» Вывести Гектора на улицу было настоящим испытанием. Им пришлось снять с него все одеяла, а также грелку (последнюю, как с ужасом узнал Гектор, нельзя было выносить на улицу), из-за чего он ужасно дрожал. Помогать ему на улице тоже было не очень весело, так как его кости были ледяными, и он постоянно спотыкался, вероятно, именно по этой причине. Но Пепита знала, что делать, и легла на бок, чтобы Гектор мог устроиться между её передними лапами. Затем Хулио поспешил вернуться в дом, затем снова вышел, чтобы принести ему одеяла. Как только Данте устроился поудобнее, он радостно подбежал к нему, плюхнулся поверх одеял и быстро заснул. Хулио всё ещё чувствовал себя странно, выпуская Гектора на улицу в таком виде, но он понимал, что не хочет сидеть взаперти в весь день дома. К тому же, эти алебрихе должны были обеспечить ему хоть какое-то тепло, и Пепита не могла попасть в дом… Так что Имельда не могла разозлиться на него за это, верно? «Позови меня, если ты…» — Хулио запнулся, когда Гектор приподнял бровь. — «Пошли Данте за мной, если я тебе понадоблюсь». Кивнув, Гектор устроился поудобнее под одеялами и тихо вздохнул, закрыв глаза. Он выглядел вполне умиротворённым, уютно устроившись между двумя алебрихе. Что ж… это было не так уж плохо. Улыбаясь про себя, Хулио направился обратно в дом. Гектору было удобно, а Пепита заботилась о том, чтобы ему было тепло, так что это избавило его от двух самых больших забот на данный момент. Пока несколько часов спустя Хулио не вышел на улицу, чтобы спросить своего тестя, не хочет ли он пообедать… …только для того, чтобы обнаружить пустой двор с кучей одеял, невинно лежащих посреди него. Хулио довольно долго смотрел на это, надеясь, что проснётся и обнаружит, что это был всего лишь ночной кошмар, и что его тесть на самом деле не просто исчез. Через несколько минут он решил, что это не так, и тупо уставился в землю, потирая виски. Имельда убьёт его. ——— Найти огромного алебрихе не должно было быть так сложно, и все же поиски по соседству не дали никаких результатов. Хулио был совершенно уверен, что стресс от всего этого доконал бы его, если бы он всё ещё был жив. Но, судя по при таком развитии событий Имельда, вероятно, убила бы его сама. Он искал так долго, как только мог, но небо в конце концов потемнело, и Хулио пришлось вернуться домой, ожидая возвращения Имельды и остальных, чтобы он мог сообщить им плохие новости. Он сидел за кухонным столом, обхватив голову руками, и мучительно думал о тех ужасных вещах, которые могли случиться с Гектором, и о том, что сделает с ним Имельда, когда увидит, что он не справился с единственной обязанностью, которую она ему поручила. Наконец входная дверь открылась, и Хулио собрался с духом, когда Имельда и Коко вошли в дом, обе они выглядели измученными и разочарованными: «Мы связались с полицией, и они предоставили нам копии фоторобота этого человека», — сказала Имельда, протягивая Хулио сложенный лист бумаги. — «Но в остальном мы ничего не нашли». «Полиция сказала, что продолжит поиски», — сказала Коко, — «и мы тоже». Хулио кивнул, пряча бумагу в карман и наблюдая, как они направились на кухню, вероятно, чтобы начать готовить ужин. Он был немного удивлен, что они не спросили об Гекторе, но, возможно, они слишком устали, чтобы думать об этом. Что ж… лучше сообщить им плохие новости сейчас и покончить с этим. Соскользнув со стула, он последовал за ними на кухню, надеясь, что его не слишком сильно трясёт: «Эм… Mamá Имельда?» «хм?» — Имельда повернулась к нему лицом, и Коко бросила на него обеспокоенный взгляд. «Дело в том… что касается Гектора…» «О, да, мы уже говорили с ним», — сказала Имельда, возвращаясь к тому, что она делала. — «Пока он как следует отдыхает, ничего страшного, если он захочет посидеть снаружи с Пепитой». Коко кивнула: «Кто-нибудь должен помочь ему вернуться в дом, когда ужин будет готов, хотя… Хулио, с тобой всё в порядке?» Хулио не был до конца уверен, какое выражение лица у него было в данный момент, но он стряхнул его, кивнув: «Я в порядке», — сказал он и выскочил за дверь. Конечно же, там была Пепита, лежащая посреди двора с Гектором и Данте в лапах, как будто ничего не случилось. Хулио долго смотрел на них, отплёвываясь, прежде чем протянуть руки: «Т-т-ты-!» Гектор поднял глаза, сверкнул извиняющейся улыбкой и махнул оставшейся рукой. Нет, Имельда не собиралась убивать Хулио, но Хулио на мгновение показалось, что убийство Гектора звучит как разумная идея. Он подошёл к своему тестю, его невысокое тело дрожало от ярости: «Т-ты мог бы что-нибудь сказать!» — он зашипел. Гектор ответил понимающим взглядом и покачал головой. …Ну, ладно, нет, Хулио попытался бы остановить его, если бы он сказал, что уходит. Несмотря на это… он смягчился, его плечи поникли: «Почему, Гектор?» При этих словах Гектор поник, вытянув больную руку и схватившись за её кончик левой рукой. Затем он поднял взгляд на Хулио, в его глазах было отчаяние, которое пробудило воспоминания о событиях двухдневной давности, когда Данте привел Хулио в свою комнату, чтобы поговорить с ним. Его рука отпустила запястье, и он поднял четыре пальца — осталось четыре дня, чтобы найти его руку. Хулио вздохнул, понимающе кивая. Он едва ли мог винить Гектора за то, что он не хотел просто сидеть сложа руки, учитывая, что было поставлено на карту: «Хорошо», — смягчился он. — «Я действительно думаю, что тебе, вероятно, следует рассказать остальным…» Гектор отчаянно замотал головой, бросив на Хулио умоляющий взгляд. Верно, всё остальные, вероятно, тоже попытались бы остановить его: «Тогда я никому не скажу. Просто, эм… постарайся, чтобы тебя не поймали.» — Он издал неловкий смешок, и Гектор расслабился. Однако, услышав что-то у ворот, Хулио поднял глаза и увидел близнецов, Розиту и Викторию, возвращающихся со своих поисков. Прежде чем они оказались в пределах слышимости, он снова повернулся к своему тестю: «Мы найдем это, Гектор. Если все мы будем искать каждый день, мы обязательно найдем это, и этот бардак закончится». В течение всего вечера разные члены семьи возвращались в гостиную, чтобы дополнить карту несколькими другими разделами, которые они проверили. После ужина Гектор попросил разрешения переночевать в гостиной, и, учитывая, сколько хлопот доставляло передвигать его и все его одеяла и подушки, не поднимая их по лестнице, никто не спорил. На следующее утро Хулио был единственным, кто заметил это что на карту добавлено ещё несколько маркеров. Осталось четыре дня. ——— Розита была следующей, кто остался дома с Гектором, и её это вполне устраивало. В основном. Она действительно беспокоилась за остальных — в конце концов, вчерашний день был достаточно напряжённым, — но она знала, что могла бы помочь им, наблюдая по крайней мере, после Гектора. По просьбе Гектора она вывела его на улицу посидеть с Пепитой, убедившись, что у него достаточно одеял, чтобы ему было удобно и тепло. Она предложила приготовить ему на обед острый суп, но он настоял, что это повредит его больному горлу, и просто попросил чего-нибудь быстрого, что он мог бы съесть сейчас, чтобы сэкономить место для большого ужина вечером. Розите не нравилась мысль о том, что он пропустит обед, но она достаточно часто видела, как он борется с приемом пищи, чтобы понять, почему сейчас он предпочёл бы этого избежать. К удивлению Розиты, Данте, казалось, был весьма настойчив в том, чтобы оставаться рядом с ней в течение всего дня, пока она готовила (она решила приготовить на сегодняшний вечер обильное блюдо, чтобы остатков хватило ещё на несколько дней, если понадобится). Она предложила выпустить его на улицу, чтобы он посидел с Гектором, которому, несомненно, не помешало бы тепло алебрихе. Данте, однако, отказывался когда-либо выходить на улицу, вплоть до того, что устраивал беспорядок в доме. Розита любила Данте, она действительно любила, но это почти это стало последней каплей. В тот момент она попыталась выгнать его на улицу, но это только ещё больше расстроило алебрихе, который скулил, лаял и отчаянно выл. В конце концов она оставила попытки прогнать его; насколько она могла понять, вид того, что все уходят на большую часть дня, выводил его из себя и делал прилипчивым. И… что ж, учитывая обстоятельства, она не могла никого винить в том, что у неё был стресс. В конце концов, именно поэтому она была занята. Приготовление самого большого ужина, который она готовила за последние несколько месяцев, заняло большую часть оставшегося дня, выбросив из головы худшие из забот. Во время небольшого перерыва, когда она закончила готовить ужин и ждала возвращения остальных, она поймала себя на том, что смотрит на часы и заламывает руки. Она действительно надеялась, что с ними всё в порядке и что это скоро закончится… Розита остановилась и посмотрела на свои руки. На приготовление еды у неё ушел почти весь день, но сколько времени это заняло бы, если бы она потеряла руку? Сможет ли она вообще готовить? Она даже представить себе не могла, на что это будет похоже. Это было одно из её любимых занятий, и Гектор не мог заниматься своим любимым делом… Данте заскулил, прислонившись к её боку, и она выбросила эту мысль из головы. Это вызывало беспокойство, но она должна была сохранять позитивный настрой; они все так делали. Когда все, наконец, вернулись домой без каких-либо новостей, Розита, как могла, скрыла своё разочарование и удовлетворилась тем фактом, что, по крайней мере, они могли прийти домой и поесть горячего. Когда она привела Гектора в дом на ужин, она была удивлена тем, каким измученным он выглядел. Но потом она решила, что он пропустил обед, так что, вероятно, это как-то связано с этим… если это не было чем-то другим, отметила она, взглянув на мех Пепиты. Не показались ли её лапы немного… влажными? Как бы то ни было, у неё было мало времени беспокоиться об этом, прежде чем она должна была подавать ужин. После того, как карта была обновлена (и после того, как Розита убедилась, что Гектор съел свою долю ужина), она помогла ему снова устроиться в гостиной на ночь. Но хотя она знала, что Гектор настаивал на том, чтобы ему было там удобнее, она не могла не волноваться за него. В какой-то момент ночью, когда все остальные легли спать, Розита услышала грохот с первого этажа. Она прокралась вниз, чтобы убедиться, что с Гектором всё в порядке, и, к своему шоку, обнаружила, что он, опираясь на стену, неуверенно поднимается на ноги возле входной двери, а рядом с ним хнычет Данте. От её внимания не ускользнуло его явно виноватое выражение лица, когда он повернулся к ней лицом. Тем не менее, он слабо улыбнулся, указывая на Данте и указывая на дверь — ему нужно было выпустить Данте наружу. «Все в порядке, Papá Гектор», — сказала Розита, открывая дверь и позволяя собаке выбежать во двор. — «Хочешь, я помогу тебе вернуться на диван?» Он доковылял до дверного проема и прислонился к косяку для поддержки, всё его тело дрожало от холода, но он покачал головой с ещё одной улыбкой, одними губами произнеся нет gracias, прежде чем отмахнуться от неё. Она улыбнулась ему в ответ: «И спасибо, что на этот раз не оставил Данте дома, пока ты уходишь!» — сказала она, тихо рассмеявшись, когда он замер на середине кивка. — «Я ничего не скажу, не волнуйся. Просто… обещай, что ты как следует отдохнёшь, когда всё это закончится?» Услышав это, Гектор кивнул с выражением искренней благодарности на лице. Кроме того, он не отверг её предложение снова, когда она помогла ему доковылять обратно к Пепите, которая сидела и ждала во дворе. «Вы тоже отдыхайте, когда сможете, сеньора», — Розита сказала, глядя кошке в глаза. Пепита ответила коротким мурлыканьем, а затем нежно взяла Гектора в рот, прежде чем уйти. Однако, когда Розита смотрела, как они уходят, её улыбка исчезла. Данте со стоном прислонился к ней, и она положила руку ему на голову. Осталось три дня. ——— Следующими были близнецы, и возник короткий спор о том, кто из них должен дежурить, или им следует оставаться вместе. Гектор сразу же выступил против последней идеи, и никто не мог его за это винить; у него было меньше люди, которые искали его руку, тоже не подходили ни к кому другому. Неохотно Оскар предложил остаться, пока его брат будет искать вместе с Имельдой: «Всё будет хорошо», — сказал он, похлопав рукой по спине Фелипе, и наклонился ближе, чтобы прошептать — «Ты можешь проверить мою работу, когда вернёшься». Фелипе закатил глаза, но последовал за Имельдой на улицу, когда поисковые группы разделились. Тем временем Оскар помог Гектору подойти к Пепите, шурин поморщился от холода: «Обувь с подогревом должна стать нашим следующим личным проектом», — пробормотал он, что заставило Гектора выдавить улыбку. Устроившись, Оскар оглянулся на дом. — «Я бы сказал: «Не убегай от меня, но я не думаю, что ты сможешь». Ты не возражаешь, если я поработаю сегодня над некоторыми вещами в своей комнате?» Гектор покачал головой, казалось, испытывая странное облегчение. «Очень хорошо! Если мы вам понадобимся, просто…» — Он сделал паузу, только чтобы вспомнить, что Фелипе не было рядом, чтобы закончить заявление, и встряхнулся. «Если я тебе понадоблюсь, эм… пришлите Данте или Пепиту». Гектор снова кивнул, и Оскар поспешил обратно в дом, скрывшись в своей комнате. Там он уставился на бумаги, разбросанные по столу, и вздохнул. На этот раз это было не то, над чем ему особенно хотелось работать, но он напомнил себе, что это важно, если что-то пойдёт не так. Хотя он… очень надеялся, что этого не произойдет. По общему признанию, изобретения его и брата не всегда срабатывали. Обычно это их не сильно беспокоило; они часто отшучивались после каждой неудачи и переходили к чему-то другому. Но если они потерпят неудачу в этот раз после того, как все закончится, и все действительно пойдет наперекосяк… это не будет неудачей, от которой они могли бы просто отмахнуться. ——— Имельда прошлась по углу улицы, на котором Фелипе сказал ей встретиться с ним, в четвёртый раз доставая карманные часы. Было уже почти семь, и начинало темнеть. Она стиснула зубы; каждая минута, проведенная здесь, была временем, которое она могла бы использовать для поиска руку своего мужа, за ужасного человека, который спрятал её, или за то и другое вместе. Если её брат не вернётся в следующую минуту, она просто скажет- «Привет!» — Позвал Фелипе, и она увидела, как он несётся к ней через улицу. Машина, которая поворачивала за угол, с визгом затормозила, сигналя, но он не обратил на это внимания, спотыкаясь, подбежал к Имельде и хватал ртом воздух. «Ну? У них что-нибудь было?» —спросила она, ожидая, пока к брату вернётся дыхание. «Нет, по-прежнему никаких известий», — сказал Фелипе. — «Они расклеивали плакаты… но, я думаю, он хорошо умеет прятаться…» «О, очевидно!» — Прорычала Имельда, немедленно отворачиваясь и топая вниз по улице. Она слышала, как её брат спешит за ней, но не остановилась. «Имельда! Нам нужно возвращаться! У нас уйдёт час, чтобы…» «Я не собираюсь тратить ещё час на какую-то поездку на гондоле!» «О чём ты говоришь?!» «У нас осталось два дня после этого, Фелипе!» — воскликнула она, наконец останавливаясь и поворачиваясь лицом к брату. Он явно не ожидал этого, поскольку отшатнулся назад, удивленно уставившись на неё. — «Два дня до того, как рука Гектора исчезнет. У нас нет времени, чтобы тратить его впустую. Ты…» «Не веди себя так, будто ты единственная, кто делает работу!» — рявкнул он, но тут же отшатнулся. Он посмотрел в сторону — не для того, чтобы избежать её взгляда, поняла она, а чтобы посмотреть на кого-то другого, кто обычно был рядом, — чтобы восстановить самообладание, прежде чем снова повернуться к ней. — «Имельда, мы отсутствовали весь день, и ты почти ничего не ела, и… и я знаю, что ты почти не спала. Большинство из нас этого не делали». Имельда посмотрела ему в глаза, призывая продолжать. Потянувшись, Фелипе положил руку ей на плечо: «Имельда, por favor… нам нужно попытаться отдохнуть». Мгновение она пристально смотрела на него: «Вы двое всегда засиживаетесь допоздна или встаёте рано, чтобы поработать над своими проектами». — Она сделала паузу, чтобы дать ему возможность поразмыслить над этим. — «Ты, как никто другой, должен знать, что нам не нужен отдых». Дёрнув плечом, она отстранилась, и повернула обратно по улице. «Имельда!» — голос Фелипе дрогнул, и она чуть было не обернулась, но заставила себя продолжать двигаться. «Иди домой, Фелипе», — сказала она с небольшим гневов и не оглядываясь назад. — «Я вернусь, когда найду это». ——— «Имельда не вернётся домой», — сказал Фелипе, выглядя очень, очень усталым и более чем немного расстроенным. — «Нет, пока не найдёт это». Оскар не понимал, насколько было поздно, пока не услышал, что вернулись остальные. Ну, не все. «Коко тоже». — Голос Хулио был очень тихим, и он ни с кем не встречался взглядом. — «Они вместе отправились на поиски» «Я больше удивлена, что Mamá Имельда не сделала этого раньше», — сказала Виктория, пожимая плечами. — «Если она сказала, что не вернётся, пока его не найдут, значит, так оно и есть». Виктория была единственной, кого, казалось, не волновало это новое развитие событий. В то время как скелеты могли бы идти без сна это не означало, что это обязательно было полезно для них. Оскар взглянул на своего брата, который ответил обиженным, обеспокоенным взглядом, и понял, о чём думал его брат. Но, с другой стороны, они также прекрасно понимали, что пытаться переубедить Имельду или Коко было глупой затеей. Тем не менее, Гектору это тоже не понравилось. Когда близнецы привели Гектора внутрь и рассказали ему о ситуации, у Гектора был виноватый вид. Шурину удалось дрожащей рукой нацарапать на листке блокнота: Не нужно делать это за меня «Конечно, мы делаем, Гектор», — сказал Оскар, положив руку на плечо своего шурина. — «Мы семья, не так ли?» Гектор замер, не считая дрожи от холода, и кивнул. Хотя, казалось, это не полностью избавило его от чувства вины, он, по крайней мере, выглядел немного лучше. После ужина Фелипе и Оскар удалились в свою комнату, первый выглядел немного более расслабленным, когда они вошли в комфортную обстановку. Он сразу же начал изучать заметки и чертежи, над которыми работал Оскар: «Что ж, hermano», — начал он, — «полагаю, я заступлю на следующую вахту, потому что у меня уйдёт весь день на то, чтобы исправить этот беспорядок». «Я был не так уж плох, не так ли?» «Ты написал здесь неправильный номер, так что буквально все твои мерки сняты». «ДА!» Пока близнецы работали над своим проектом, а остальные улеглись спать, никто не заметил, как Гектор снова сбежал из дома, а измученный алебрихе унёс его в ночь. Осталось два дня. ——— Как и было условлено, на следующий день за Гектором присматривал Фелипе. После того, как оставшиеся две поисковые группы разделились и ушли, он обнаружил, что сидит перед картой, которую они разложили, которая теперь была покрыта булавками, кусочками гвоздей и другими маркерами, поскольку у них не было кнопок. Он клялся, что карта заполнялась быстрее, чем следовало бы, но сейчас это волновало его меньше всего. Гораздо больше его беспокоило то, что Имельда и Коко действительно не вернулись той ночью. Он знал свою сестру, и он знал свою племянницу — первая была упряма, а вторая была вдвое сильнее, если не ещё больше. Имельда загоняла себя до смерти при жизни, и если бы это было возможно, она сделала бы это снова после смерти, но от этого наблюдать за происходящим было ничуть не легче. Что касается Коко, то Хулио со вчерашнего дня почти не разговаривал, и Фелипе с трудом мог представить, что, должно быть, произошло между ними. Видеть, как стрессовая ситуация приводит к такому конфликту в семье, было больно наблюдать, но Фелипе напомнил себе, что это не продлится долго. Не то чтобы это было большим утешением. Вдобавок ко всему, тот факт, что Имельда и Коко не вернулись, означал, что… Никто не нашел его руку. Насколько они могли судить, человек, который работал на де ла Круса, вероятно, находился в каком-нибудь отдаленном уголке Страны Мёртвых и под другим именем. Это не было неожиданностью, учитывая, что Эрнесто теперь был полностью разорен, и ни один здравомыслящий человек не захотел бы иметь с ним дело, но это значительно усложнило им жизнь. Каждый раз, когда они думали, что приблизились к его поиску, их поиски заводили в очередной тупик. Что касается поисков самой пропавшей руки, то единственное, что они могли сделать, это поискать в воде, такой ледяной, какой она была в это время года. Некоторые из них, конечно, пытались, но это привело только к промокшей одежде и замёрзшим костям. Фелипе сам предпринял эту попытку, и даже когда ему удалось полностью погрузиться под воду, его руки слишком онемели, чтобы поднять что-либо с морского дна, а использовать инструменты для этого было так же сложно. К тому же холод был почти невыносимым, и это после того, как он пробыл там всего несколько минут. Он бросил взгляд на Гектора, который дремал под своей грудой одеял и подушек, всё ещё дрожа всем телом. Он долго так не продержится, мрачно подумал Фелипе, опуская взгляд на свои ботинки. Скоро это закончится. Надеюсь, по уважительной причине, а не так… Встряхнувшись, он подошёл к Гектору, который устало моргал, глядя на него: «Тебе теплее, когда ты прижимаешься к Пепите, верно?» Он кивнул, и Фелипе помог ему выйти. Однако, когда он достал одеяла, он был удивлен, увидев, что Гектор выглядел скорее измученным, чем испытывающим облегчение. Пепита тоже выглядела очень усталой, она лежала на боку, раскинув крылья по двору. Фелипе знал, что кошки могут быть ленивыми, но если Пепита весь день только и делала, что сидела без дела и охраняла Гектора, то это было абсурдно. Тем не менее, он не мог добиться точного ответа от Пепиты, а спрашивать Гектора, всё ли с ним в порядке, было бы относительно глупым вопросом, учитывая состояние, в котором находился его шурин. Конечно, с ним не все было в порядке; ни с кем из них не было. Если они не вернут эту руку до завтрашнего вечера… Вздохнув, он наклонился и положил руку на плечо Гектора: «Мы работаем так усердно, как только можем», — сказал он, и Гектор понимающе кивнул. — «Что бы ни случилось, мы здесь, чтобы поддержать тебя.» — Он сделал паузу и ухмыльнулся. — «Кроме того, Имельда оторвала бы нам головы, если бы мы этого не сделали. Вероятно, в буквальном смысле.» Гектор усмехнулся на это, и Фелипе оставил его в покое, направляясь обратно в их с Оскаром комнату. Это будет долгий день, когда он будет поправлять неаккуратные мерки брата… и тогда Оскар, вероятно, перекинулся бы с ним парой слов о его рисовании. Была причина, по которой они обычно сотрудничал в этих делах. Каждый раз, когда дом скрипел, он останавливался, чтобы прислушаться, надеясь, что кто-нибудь вернулся с хорошими новостями. Но это никогда ничего не значило; здание двигалось, как и любая конструкция, и случайные голоса, которые он слышал снаружи, были просто голосами прохожих. Это казалось всё более безнадежным с каждым разом, когда он останавливался, чтобы прислушаться, но больше ничего не слышал. День тянулся до захода солнца, и Фелипе знал, что остальные возвращаются, не по звукам шагов или голосов, а по ощущению явного напряжения в воздухе. И снова Имельда и Коко отсутствовали, но его брат Хулио, Розита и Виктория вернулись, никто из них не сказал ни слова. Говорить было нечего. Ещё ничего не было найдено, и после сегодняшнего вечера… Остался всего один день. ——— Виктория была последней, кто наблюдал за Гектором. К её большому неудовольствию, остальные беспокоились о том, что она остается дома «одна», несмотря на то, что она была взрослой, и была таковой уже некоторое время. Она не была каким-то испуганным ребёнком, который плакал в углу, когда больше никого не мог найти в доме. Возможно, она немного забеспокоилась, когда потеряла из виду людей, с которыми она имела дело во время их поисков в течение последних нескольких дней, но сейчас все были в напряжении; вряд ли она была в этом одинока. К счастью, ни у кого не было настроения спорить с ней по этому поводу, да и времени на это всё равно было мало. Теперь у них было примерно восемнадцать часов (или около того; никто точно не знал, когда Гектору оторвали руку, и даже насколько точна была оценка за семь дней), чтобы найти пропавшую руку, поэтому они должны были работать как можно быстрее и эффективнее. Пока близнецы собирали кое-какие принадлежности для плавания и полотенца, а Розита и Хулио помогали Гектору сесть с Пепитой на улице, Виктория рассматривала потрёпанную карту, которая всё ещё висела в их гостиной. Они так много исследовали в Стране Мёртвых, и Имельда даже отважилась забраться в некоторые опасные районы. Однако их поиски ни к чему не привели — этот человек действительно планировал разрушить жизнь Гектора. Виктория надеялась, что о нём помнят. Она надеялась, что о нём будут помнить ещё долго, очень долго, пока он будет сидеть и гнить в тюремной камере. Резко вздохнув, она встала и подошла к окну, наблюдая, как Розита бережно укутывает Гектора в одеяла. Она была не совсем в восторге от того, что останется с ним дома, но если бы он просто собирался весь день спать на улице, это не было бы слишком большой проблемой. «¡Adiós, Виктория!» — в унисон сказали её Tío-близнецы и поспешили к двери. «Удачи, Tíos», — крикнула она в ответ, вернулась, села на диван и взяла книгу. Читать, однако, было нелегко, так как её мысли вернулись к её abuela и маме, которые безостановочно искали вот уже два дня. Она подумала об остальных членах своей семьи, которые искали уже пятый день подряд. Вся эта работа, и они ничего не нашли. Вздохнув, она вспомнила прошлую ночь, когда, вернувшись домой, увидела Пепиту, свернувшуюся калачиком вокруг Гектора, её крылья свисали по двору. Он не мог оставаться таким вечно, подумала она. Что ещё более важно, её семья не могла просто потратить все эти усилия впустую — боль от этого была бы невыносимой. Они должны были найти руку Гектора. Они должны были найти последнего охранника Эрнесто. Они должны были покончить с этим. Иначе… Она не хотела думать об этом. ——— Гектор подождал, сколько осмелился, после того, как ушёл последний из них, затем толкнул лапу Пепиты ногой: «Vamonos, gata», — прошептал он. Последние несколько дней он старался как можно реже пользоваться своим голосом, только тихо отдавал приказы Пепите, у которой, к счастью, слух был намного лучше, чем у любого скелета. Говорить по-прежнему было нелегко, но, по крайней мере, у него получалось немного лучше. Кот, услышав его просьбу, тяжело вздохнул. Данте, который тоже лежал рядом с ним, поднял голову и заскулил. Гектору действительно было жаль их, так же как ему было ужасно жаль Имельду и Коко, но… если бы эти двое не хотели ему помочь, они бы этого не сделали. Не похоже было, что он мог заставить Пепиту что-либо сделать, и не похоже было, что они собирались делать это ещё долго, в любом случае, подумал он — потому что на этот раз мы найдём это, сказал он себе, крепко зажмурив глаза. Мы найдём это. Сегодня будет тот самый день. И снова вернулись воспоминания — о его многочисленных попытках пересечь мост, о том, как он пытался снова и снова каждый год, думая, что этот год будет тем самым. И… что ж… до сих пор ни один год не был подходящим, но это не означало, что он отказался бы от перехода. И он не собирался отказываться и от этого. Особенно, когда у них было только… Гектор вздрогнул по причинам, которые не имели ничего общего с тем, насколько ему было холодно. На мгновение он забеспокоился, что недостающие кости, возможно, уже полностью исчезли, но сделал то же самое, чтобы напомнить себе, что делал последние несколько дней: собрался с духом, сосредоточился и пошевелил правой рукой. Острая боль пронзила его отсутствующую руку, и он резко вздохнул. Хорошо. Это было хорошо. Она всё ещё была там. Данте попятился, когда Пепита поднялась на ноги, разминая спину, лапы, когти и крылья, а затем наклонила голову к Гектору. Неохотно он выбрался из своего одеяльного кокона (Розита явно хотела, чтобы ему было уютно, что он оценил бы при немного других обстоятельствах), не забыв оставить записку («если ты нашёл это, оставайся здесь»), аккуратно засунутую под стопку, оставив торчащий уголок, чтобы он был виден. Затем он стиснул зубы от холода и от того, что собирался сделать алебрихе. Она взяла его в рот, позволив ему подогнуть ноги внутрь, так что не так много его тела или конечностей было открыто. Это было довольно грубо, но в этот момент ему действительно было всё равно. Он и раньше пытался усесться ей на плечи (алебрихе пришлось приподнять его своим хвостом), но очень быстро обнаружил, что не может крепко держаться за неё одной онемевшей рукой. К счастью, она не возражала против того, чтобы держать его во рту (который, по общему признанию, был, по крайней мере, немного теплее). Это не мешало им выглядеть нелепо, но большинство людей всё равно держались подальше от Пепиты, не желая попадаться на пути огромной кошки. Теперь они искали каждый день, как только убедились, что никто не заметит достаточно скоро, чтобы остановить их. Пепита и Гектор ходили вместе, в то время как Данте обычно убегал один, если только не пытался кого-то отвлечь. Пепита, насколько мог догадаться Гектор, знала бы, если бы Данте что-то нашёл, но, очевидно, собаке пока не везло. Гектор мысленно вернулся к отметкам на карте, напрягая мозг, чтобы придумать, где ещё они могли бы искать сегодня. Он знал большую часть Страны Мёртвых — даже некоторые более темные районы. …Может быть, это было бы неплохое место для поисков? Он был не совсем в восторге от того, что собирается туда идти, но удачи всем, кто попытается вырвать его из пасти Пепиты. «Нижние города», — прошептал он, и Пепита коротко замурлыкала в знак подтверждения, взмывая в небо, в то время как Данте помчался в другом направлении внизу. Вероятно, так оно и было бы, подумал он, улыбаясь этой мысли. Никто не мог противостоять Пепите, и как только она наложит лапу на последнего телохранителя Эрнесто, он сможет рассказать им, куда выбросил коробку, в которой была его рука. Конечно, Имельда, вероятно, разозлилась бы на него за то, что он вот так улизнул, но, конечно, она бы справилась с этим, как только у него, наконец, восстановится большая часть костей, как только он, наконец, избавится от этого ужасного озноба… Как только он, наконец, снова сможет играть музыку. Приземлившись на пыльных улицах, Пепита начала свои поиски, а Гектор оглядел полуразрушенные здания вокруг них. Это было одно из мест, где любили околачиваться преступники, так что они наверняка найдут этого человека здесь, думал он, пока Пепита обнюхивала булыжники мостовой и дома. Несомненно, сегодня будет тот самый день, сказал он себе, завершив безрезультатный обыск в одном секторе. Несомненно, вся наша работа в конце концов окупится, настаивал он, поскольку они обнаружили, что заходят в очередной тупик. Был полдень. Но… но это было нормально! Потому что это означало, что у них всё ещё оставалось чуть больше одиннадцати часов. Он убрал руку.… вероятно, около 11 вечера, так что у них ещё было время, верно? «Я обещаю», — прошептал он тонким и отчаянным голосом, — «ты получишь… самый большой стейк… когда мы найдём мою руку.» Пепита расправила крылья, чтобы снова взлететь, чтобы обыскать нижние города на другой башне. Но когда несколько часов спустя их попытки снова оказались безрезультатными, Гектор поймал себя на том, что сжимает кулак, ударяя им по одному из клыков Пепиты: «Gata estúpida», — прошипел он. — «Не… пристально смотрю… хватит…!» Это действие вызвало гортанный рык алебрии, который Гектор мог непосредственно ощутить, держа его у неё во рту. От этого у него по спине пробежал холодок первобытного ужаса, прежде чем он снова вспомнил, что это алебрихе Имельды, и, несмотря на всё, чем она пугала его в прошлом, она никогда не причиняла ему прямой боли: «Lo siento» — прошептал он. — «Но у нас… осталось… не так много времени…» — Он зашёлся в приступе кашля, и кошка мурлыкала, пока не стихло. Он надеялся, что она поняла. Что ещё более важно, он надеялся, что они действительно что-нибудь найдут, наблюдая, как солнце медленно движется по небу. Часы шли, а они ничего не находили. Возможно, другие что-то нашли: «Домой», — прошептал он, и Пепита направилась обратно к hacienda. Всё это время он ловил себя на том, что шепчет пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… и смотрит вниз, на города, надеясь, что каким-то чудом заметит темную фигуру, снующую по улицам внизу. Когда они приблизились к дому, Пепита не приземлилась, а сделала круг над внутренним двором. К их ужасу, снаружи никто не сидел, а это означало, что им тоже не повезло. Солнце стояло уже низко в небе. У них заканчивалось время. Он не знал, где они могли бы искать в данный момент. Он так много знал о Стране Мёртвых, но теперь в его голове было пусто, а у него не было времени на то, чтобы это сделать. С неглубоким, прерывистым вздохом он повернулся так, как только мог, чтобы встретиться взглядом с Пепитой, и прошептал: Пожалуйста Это не было конкретной командой, но Пепита поняла. Расправив крылья, она улетела с hacienda Ривера в другую часть Страны Мёртвых, вероятно, полагаясь только на свои собственные инстинкты алебрихе. Он не знал, как часто они на самом деле срабатывали, но эти инстинкты привели её к нему и Мигелю в сеноте и к Виктории, где её держали в плену, так что, возможно, на этот раз они снова помогут ему. Он надеялся на это. Он понятия не имел, на что ещё он мог надеяться. Часами Пепита кружила над разными улицами, её глаза обшаривали их в темноте. Гектор как-то слышал, что кошки могут видеть в темноте, и надеялся, что это правда, потому что ему было трудно разглядеть что-либо в башнях внизу, даже с помощью уличных фонарей. Теперь он был практически бесполезен, просто груда костей свисала изо рта Пепиты, и всё, что он мог делать, это потирать пустое правое запястье, время от времени заставляя себя двигать отсутствующей рукой, просто чтобы шок ледяной боли напомнил ему, что она всё ещё там. Все это время Пепита продолжала смотреть. Ничего, ничего, ничего. Он понял, что им следует повернуть назад — у них остался всего час или около того, и если кто-нибудь нашёл это, ему придется приложить это сейчас, иначе он потеряет это навсегда. Как раз в тот момент, когда он собирался что-то прошептать Пепите, он почувствовал, как всё тело алебрихе напряглось. Удивлённый, он посмотрел вниз, но не увидел ничего необычного. Что ты делаешь, gata…? с несчастным видом подумал он. Почему ты так волнуешься из-за ерунды — Откуда-то с востока донёсся слабый, отчаянный вой, и Пепита устремилась туда. Гектор вскрикнул от удивления, цепляясь за один из ее клыков и защищаясь от ветра. Когда они летели, он почувствовал, как рычание вырвалось из горла Пепиты, и его призрачное сердце подпрыгнуло к его собственному горлу. Было ли это… ? Пепита замедлила шаг, приближаясь к одной из улиц, и Гектор услышал крики мужчины, смешанные с рычанием собаки. Конечно же, Данте схватил человека за ногу, оттащил его назад и изо всех сил бил по повреждённым крыльям. Мужчина был поглощён Данте, пока не заметил, что Пепита летит к нему, и закричал. «Убирайся! Убирайся!» — закричал мужчина, когда кот бросился на него когтями вперёд. Он сильно пнул Данте и откатился в сторону, а лапы схватили пустой воздух. Но когда Пепита снова поднялась наверх, Гектор мельком увидел лицо мужчины в мерцающем свете уличного фонаря. На нем был парик, не было очков или темного костюма, но он увидел темные завитки на подбородке мужчины, и в его сознании промелькнуло лицо одного из мужчин в той пыльной комнате — того, кто подошёл к нему с молотком в руке. Это он! Гектор вцепился в один из клыков Пепиты, учащённо дыша и готовясь к следующему броску. Впервые за долгое время он почувствовал, как к нему возвращаются силы и энергичность, когда Пепита снова нырнула, ветер хлестал вокруг них, и на этот раз она не вцепилась когтями в мужчину, крепко сжимая его, когда он закричал и стал вырываться из её хватки. Алебрихе, тем временем, осторожно приземлилась на остальные три лапы, опустив голову, чтобы опустить Гектора на землю. Данте немедленно оказался рядом с ним, хотя все еще стоял лицом к мужчине, прижав уши и оскалив зубы. Как обычно, он чувствовал себя мокрым и мерзким от кошачьей слюны, и скоро к нему вернётся холод, но это не имело значения. Спотыкаясь на наполовину онемевших ногах и прижимая оставшуюся руку к боку Пепиты для поддержки, он обошёл алебрихе и подошёл к мужчине, которого она держала в когтях, — последнему из охранников Эрнесто. Единственный человек, который знал, где была его рука. «Где она?» — прошипел Гектор, дрожа больше от беспокойства, чем от чего-либо ещё, когда он посмотрел на охранника сверху-вниз. Мужчина уставился на него в ответ, стиснув зубы: «Я выбросил это в море. Счастливого н-АГХ!» Он заёрзал в крепкой хватке Пепиты и поморщился, когда Гектор наклонился ближе. Если бы у него было сердце, оно бы бешено колотилось: «Где… в море?» «Там— у затонувших рыбацких доков!» — проворчал мужчина. — «У подножия самой западной башни!» Прежде чем Гектор успел ответить, Пепита схватила его в рот и взмыла в воздух с той же скоростью, которую он видел два месяца назад, когда она летела за ребёнком, упавшим со скалы. Данте завыл ей вслед, но не смог последовать за ней. Пронзительный крик донёсся откуда-то из-под алебрихе — она всё ещё несла бывшего охранника: «Куда ты меня несёшь?!» Гектор не ответил; не было смысла, когда он не мог перекричать ветер. Но он точно знал, что они делают. Пепита, не теряя времени, отвела их к заброшенным докам, которые были в худшем состоянии, чем дощатые тротуары в трущобах. Когда-то это место было популярным местом для спуска на воду рыбацких лодок (хотя ловить скелетообразную рыбу было не самым увлекательным занятием, рыбалка была хобби, от которого некоторые не хотели отказываться), но однажды из-за ужасного наводнения оно было настолько повреждено, что никто не потрудился его починить, и с годами она только продолжала ухудшаться. В наши дни сюда мало кто приходит, кроме тех, у кого были тёмные дела. Именно это и произошло здесь пять дней назад. Спустившись пониже к воде, Пепита обошла её и встряхнула мужчину, которого держала в когтях. «Стоп-стоп! Ладно, я… я думаю, это было правильно… там», — он указал на место на приличном расстоянии от оставшихся досок, и Пепита бросила его туда, оставив барахтаться и брызгать слюной в ледяной воде. «Найди его!» — Закричал Гектор, морщась от боли в горле. Пепита предупреждающе зарычала, и мужчина нерешительно нырнул под воду. Пока он искал, Пепита зависла над полуразрушенным причалом и осторожно опустила Гектора на самую прочную его часть. Как раз в тот момент, когда он собирался спросить, что она делает, она сама нырнула в воду, её отметины засветились ярче — она сама искала это, если Гектор должен был догадаться. Она всё еще страдала от холода, но не так сильно, как скелет. С немалой тревогой Гектор наблюдал за светящейся фигурой, которая уплывала всё дальше и дальше на дно. Теперь у них оставалось не так много времени, и они были так близко…! Одному из них просто нужно было выудить коробку, и тогда он мог бы открыть её, снова приложить руку, и все было бы кончено. …В основном — он не хотел думать о том, как ужасно сейчас выглядит его рука, или как больно будет ее вправлять, но пока она снова прикреплена, это можно сделать. Восстановление может занять некоторое время, но оно закончится. Наблюдая, он поймал себя на том, что потирает свой пустой запястье, надеясь, что скоро к нему действительно снова что-нибудь прикрепят. До тех пор он мог, по крайней мере, сосредоточиться на том, чтобы держать его… в тепле… Гектор замер, потирая здоровой рукой вверх и вниз по противоположной руке. Он всё ещё дрожал, и ему всё ещё было немного зябко, но ему… не было холодно… И в завершение всего… его рука не… болела… Дыхание вырвалось из грудной клетки, когда его рука сжалась вокруг пустого запястья. Нет. Это не могло…! «Ты можешь узнать», — сказал ему далекий голос, и он закрыл глаза, скривив лицо. Он не хотел этого делать — он не мог, в ужасе от того, каким может быть ответ. Но… в то же время, он должен был знать наверняка… Вода под ним зашевелилась, но он не заметил, поскольку попытался собрать волю в кулак, чтобы проверить это — посмотреть, не сбудется ли его худшее опасение. Когда скелет с плеском всплыл на поверхность воды, а Пепита вынырнула прямо под ним и поставила металлическую коробку на причал, Гектор собрался с духом и попытался пошевелить отсутствующей рукой. Не было ни резкой боли, пронзившей его, ни стука в коробке перед ним. С онемением, которое не имело ничего общего с температурой, Гектор повозился с крышкой коробки и открыл её. Словно бабочка, вылетающая из банки, струйка золотой пыли выпорхнула из коробки только для того, чтобы быть унесённой ветром. Всё было кончено.