Ангел

      Два дня спустя Кроули стоял в своей лавке и испепелял взглядом голубые и белые тюльпаны, которые, очевидно, издевались над ним.              — Я тут ни при чем, — обратился он к ним. — Он даже выглядел как ангел. Еще эти светлые волосы как нимб. Что мне с этим делать?              Чего Кроули точно не должен был делать, так это торчать перед холодильником полным цветов и пытаться найти те, что идеально бы подходили к оттенку румянца на щеках Азирафаэля (Альстремерия? Роза Нена?). Поэтому он вскоре забросил это дело. Однако он точно так же не должен был сейчас рассматривать голубые тюльпаны, думать о том, что они темнее глаз Азирафаэля, и осуждать их за это.              Каких-либо серьезных последствий после падения с лестницы в магазине Гавриила у Кроули не было. Уже на следующий день он вернулся к работе и даже не мог пожаловаться на головную боль. Наверное, это должно было его насторожить. Это было странно, даже страшновато, хоть Кроули и нравилась всякая жуть. Как бы то ни было, на этот счет Кроули не переживал, чего не скажешь о мужчине, который, предположительно, исцелил его. Об ангеле, который исцелил его.              Но дело в том, что он действительно ударился головой, напоминал себе Кроули. К тому же, он был один в больнице, ему было страшно и больно. Его воспоминания о привлекательном краснеющем милосердном ангеле могли быть обманчивы. Скорее всего внешность парня была самая обыкновенная, а милосердие — необходимое качество для его работы, вот и всё. Вот Кроули и докатился. Еще бы секунд десять, и он бы проклял эти ни в чем неповинные тюльпаны и всё, на чем свет стоит.              Звон колокольчика над дверью известил о чьем-то приходе. Кроули задержал грозный взгляд на цветах еще на секунду и вышел в переднюю часть магазина посмотреть, кто пришел. Он был потрясен, когда увидел пару голубых глаз на несколько тонов светлее тюльпанов и белые блондинистые кудри, которые были точь-в-точь как нимб. Здрасьте, пожалуйста. Господи, во внешности Азирафаэля не было ничего обыкновенного: ни его мягкие розовые губы, ни персикового оттенка кожа, ни нежные руки, выглядывающие из-под кремово-голубой клетчатой формы.              — Ох, — сказал ангел. — Привет. Я надеялся, что это то самое место.              Кроули издал невразумительный звук.              — Я, эм, решил в общем-то проверить, как у тебя дела, — сказал Азирафаэль. В его голосе уже не было прежней уверенности.              Кроули собрался со всеми силами, чтобы выдать:              — Нормально.              — А, что ж, отлично. Милый магазинчик, — сказал Азирафаэль, с застенчивой улыбкой осматривая витрины. — Пахнет просто чудесно. О, и зимние композиции есть. — Он кивнул на вечнозеленые растения в горшках и на венки из остролиста, которые на данный момент были любимым товаром Кроули во всем магазине. Он сделал их сам. — Они просто великолепные.              К счастью, к этому моменту мозг Кроули оправился от начального шока и вернулся в его распоряжение.              — Спасибо, — сказал он. — Эм, я имею в виду… Спасибо за то, что ты сделал в больнице.              — А…       Почему-то от этих слов Азирафаэль потупил взгляд и уставился на свои ноги.              — Это просто моя работа, милый.              Кроули понадобилось время, чтобы объяснить себе, что Азирафаэль скорее всего всех называл «милыми».              Несколько мгновений Азирафаэль заметно колебался, затем качнулся, размял плечи и натянул более смелую маску.              — Раз уж я здесь, пожалуй, я просто обязан купить цветы. Божечки, только как же мне выбрать? Всё такое чудесное.              Сцена была прекрасной: Кроули стоял рядом с ангелом, который восхищался его магазином, его работами. Польщенный комплиментами, Кроули едва стоял на месте. Следующая фраза-таки сразила его наповал, но, разумеется, учитывая его везение, уже по совершенно иной причине.              — Мне нужно взять что-то для Анафемы, — сказал Азирафаэль. — То есть, для доктора Гаджет. Ты, наверное, успел познакомиться с ней наверху. У нее всегда ноги подкашиваются от цветов. Знаешь, это просто поразительно. Она строит из себя такую недотрогу, но цветы — ее слабость, — добавил Азирафаэль.              Улыбка по-прежнему оставалась на его лице, но теперь она осколком вонзалась в сердце Кроули: он понял, что она на самом деле предназначалась не ему. Это была обыкновенная улыбка на лице покупателя в цветочном магазине. Конечно, композиции просто чудесные, но когда люди осматривают лавку, они на самом деле представляют реакцию любимых в ответ на врученные цветы.              Кроули должен был признать, что это было вполне очевидно. Никто столь же прекрасный, чуткий и великолепный, как Азирафаэль, просто не мог быть свободен. Наверняка все любили его, как и Кроули. К тому же, Азирафаэль работал в больнице. Там у него был выбор из людей гораздо умнее и одареннее, чем когда-либо мог стать владелец цветочного магазина.              Кроули вдруг пожалел, что с утра работал не в теплице, потому что он всё еще мог бы быть в своих темных очках. Сейчас же ему пришлось оторваться от глаз Азирафаэля и повернуться к холодильной витрине, прежде чем ангел мог заметить его совершенно неуместное разочарованное выражение лица.               — Какие цветы любит доктор Гаджет? — спросил он, открывая дверь в холодильник и осматривая весь ассортимент, пытаясь найти то, что будет достойно ангела.              — Боюсь, что розы, — ответил Азирафаэль. — Странно вообразить себе, что Анафема может быть традиционна в чем-либо, но розы — ее любимые.              Кроули принялся отбирать шесть лучших роз шести разных сортов. Ему удалось собрать и упаковать их, не поднимая головы. Когда же он вновь взглянул на медбрата, тот держал в руках кошелек.              — О, нет, не нужно, это за счет заведения, — быстро сказал Кроули. — Я твой должник после того, что ты сделал для меня.              — Ох, дорогой, ты уверен? — спросил Азирафаэль.       После того, как Кроули кивнул в ответ, он добавил:       — Это так мило с твоей стороны. Спасибо.               Кроули издал неясный звук в ответ на то, что ангел сказал «мило», но Азирафаэль, казалось, этого не заметил. Парень взял цветы в бумажной обертке, но не ушел, а остался стоять у прилавка. Однако, он не смотрел на Кроули, а вновь оглядывал магазин. Наконец его взгляд упал на черный горшок, стоявший на рабочем столе Кроули.              — Ах, — сказал он, — кажется, кое-что не выжило.              Не раздумывая, Кроули тут же начал убеждать парня, что всё в порядке, как будто Азирафаэль действительно переживал за цветок. А вообще, скорее всего так и было.              — Всё на самом деле не так плохо, — сказал Кроули. Он взял горшок и неодобрительно посмотрел на увядшее растение. — Я стащил его у Гавриила из соседнего магазина. Он ни черта не смыслит в уходе за растениями. Оно не погибло. Пока, по крайней мере. Просто нужно заняться его воспитанием.              Почему-то это заставило Азирафаэля рассмеяться, и это был самый прекрасный звук, который Кроули когда-либо слышал. Смех разлетелся по магазину как хлопушка, взорвавшаяся разноцветными конфетти.              — Что это за растение? — спросил ангел.              — Гардения.              — Что ж, кажется, оно в хороших руках, — улыбка Азирафаэля слегка поникла. — Мне, эм… кажется, пора. Было здорово снова увидеть тебя, Энт… Кроули. Прости. Рад, что тебе лучше.              И затем Кроули был вынужден смотреть, как ангел вышел из его лавки с охапкой роз, которые он подарит кому-то другому.              

***

             Больше всего на свете Кроули ждал и одновременно боялся, что Азирафаэль снова наведается к нему в магазин. И когда это случилось, Кроули не знал, расценивать это как проявление хорошей или же плохой кармы.              В первый раз Кроули увидел ангела, когда ставил гвозди́ки в вазу. Он повернулся и заметил, что Азирафаэль заглядывал в холодильную витрину. По крайней мере тогда беседа далась легче. Они болтали, пока Кроули собирал букет для Азирафаэля — на этот раз для больничной библиотеки, где тот помогал в свободное время. Азирафаэль рассказывал Кроули о книгах и журналах, о тележке, которая ездит по палатам и выдает литературу скучающим пациентам. Они обсудили гардению, которая, к радости Азирафаэля, начала пробуждаться (не такое уж это и чудо, просто теперь Кроули поддерживал правильную кислотность почвы и не допускал переливаний). Затем Азирафаэль ушел с еще одним букетом для доктора Гаджет.              Спустя несколько дней он вернулся в лавку за растением для медсестер в интенсивной терапии. Накануне они чуть не потеряли пациента, и Азирафаэль решил, что немного красок не помешает. Лично Кроули не сомневался, что во время волшебного выздоровления Азирафаэль присутствовал в отделении интенсивной терапии, но он понимал, что упоминать это не стоит, а то Азирафаэль несомненно снова уставиться на свою обувь.              Разумеется, Кроули всё равно умудрился облажаться. Когда он протянул Азирафаэлю самую красивую герань в горшке, которую только смог найти, то сказал:              — Как тебе вот эта, ангел?              Парень вздрогнул от обращения. Кроули уже было начал жалеть, что вообще умеет говорить, но тут Азирафаэль залился краской. И тогда Кроули полностью погрузился в перебирание всех розовых цветов в его воображаемой картотеке. Роза сорта First Light* — вот оно, вот точный оттенок румянца Азирафаэля.              — Извини, — поспешил сказать Кроули. — Я просто имел в виду…              — Мое прозвище в больнице, знаю. На самом деле никакой я не ангел.              Голубые глаза Азирафаэля смотрели на Кроули явно в поисках понимания.              — Конечно, — ответил Кроули. — Извини. Просто всё в тебе кажется таким… ангельским. — Его голос был слегка шершавым. — Прости, всё, замолкаю. Извини…              — Нет! — воскликнул Азирафаэль, и тем самым, казалось, напугал обоих. — Эм, если честно, я не против этого прозвища. От тебя.              Кроули понятия не имел, как на это реагировать. И прежде чем он смог что-то придумать, Азирафаэль ушел из магазина с геранью и, естественно, с букетом роз.              Четвертый визит Азирафаэля в магазин начался вполне сносно, но потом всё пошло коту под хвост. Если признаться, к этому моменту Кроули был в недоумении, почему Азирафаэль продолжал приходить к нему. В больнице был свой сувенирный магазин, где продавали розы и растения в горшках, и хотя Кроули гордился своей лавкой, он знал, что есть более простые и дешевые варианты.              Тем не менее ангел пришел снова. В этот раз он присматривал деревце или даже парочку для больничной библиотеки. В какой-то момент Кроули поднял глаза и понял, что Азирафаэль очень пристально смотрел на него. Азирафаэль тотчас же это заметил и ахнул.              — Ох, прости, дорогуша. Я просто любовался твоим макияжем. У тебя такие красивые ореховые глаза, и… — Он замотал головой. — Прости, я обидел тебя.              — Нет, — сказал Кроули. — Просто… Не нужно называть их ореховыми, ангел. Я в курсе, что они желтые.              Азирафаэль слегка наклонил голову и прищурился.              — Пожалуй, ты прав.              Кроули сухо рассмеялся.              — Раньше я постоянно носил темные очки, но сейчас уже привык, что на меня все глазеют.              Азирафаэль заморгал, вновь отрывая взгляд от глаз Кроули.              — Я… Эм, могу представить, — слабо произнес он с его фирменным «взглянуть – отвести глаза – снова взглянуть». Он делал это, когда особенно волновался.              В тот момент мозг Кроули выдал две вещи, причем без ведома самого Кроули. Во-первых, он спокойно сообщил ему, что сам он под «глазеть» имел в виду взгляд «ты фрик с желтыми глазами, да еще и красишься, хотя ты мужчина». Тем временем когда Азирафаэль согласился, он подразумевал под этим взгляд «ты невероятно привлекательный». Кроули прислушался к этому доводу, но тут же отмел его, потому что, помимо прочего, ангелов совершенно точно не интересовали владельцы цветочных, которые выглядели так, будто нарочно надевали флуоресцентные линзы, так еще и обладали огненно-рыжими волосами.              Вторая мысль, которую предложил мозг Кроули, была более катастрофической. Он напомнил ему, что в этот самый момент между ним и ангелом, по большому счету, было не такое уж существенное расстояние: ни стойки, ни рабочего стола, только вечнозеленые ветки. И проблема состояла в том, что в тот момент было уже не так важно, что Азирафаэля не интересовал Кроули, потому что у Кроули интереса хватало на двоих.              С момента, когда Кроули попал в больницу, едва ли наберется час времени, когда бы он не думал об этом. Не думал об Азирафаэле, о том, каково было бы коснуться его, почувствовать его на вкус. О том, какие звуки Азирафаэль издавал бы, если бы Кроули прижал его к холодной стеклянной дверце холодильника и начал согревать своим телом. В мыслях у Кроули существовала злополучная фантазия о том, как Азирафаэль заходит в магазин, как он запирает за ним дверь, ведет через букеты к теплице и отсасывает ему, пока тот не начнет всхлипывать.              Разумеется, Кроули бы никогда этого не сделал. Азирафаэль был занят. И он был ангелом. Нельзя удовлетворять ангелов в грязных теплицах, как бы им ни нравились цветы.              Но, Господи Боже, они были так близко друг к другу, и Азирафаэль весь залился краской и смотрел, как тогда в больнице, когда Кроули начал с ним заигрывать. К тому же, Кроули, помимо других постыдных черт, обожал флиртовать.              — Уверен, на тебя тоже все заглядываются, ангел, — прошептал он.              — Ради всего святого! — Взглянул – отвел глаза – снова взглянул. — Нет, на меня никто не заглядывается. Мне была дана обыкновенная внешность, ну, без каких-либо изюминок, но ты… — Азирафаэль посмотрел на него с некоторым восхищением. — В тебе столько ярких красок: рыжие волосы, золотистые глаза. Словно ты тоже цветок. Боже мой, тебе, наверное, еще никогда не говорили такие глупости…              Кроули сделал шаг навстречу Азирафаэлю и оказался настолько близко, что их одежда соприкасалась. Азирафаэль часто дышал, его взгляд был прикован к Кроули, губы приоткрыты.              Справедливости ради, крайне неуместные приставания Кроули к ангелу своевременно пресекли и Рай, и Ад. Иными словами, Гавриил и Би, которые выбрали именно этот момент, чтобы наведаться в магазин Кроули. Шума от них было столько, словно вместе с ними ворвались молния и всполохи пламени.              Азирафаэль подпрыгнул, а Кроули так увлеченно начал проклинать себя, что чуть не пропустил мимо ушей, что именно кричали Гавриил и Би. Он уловил только конец:              — …она едва дышит, всё из-за этой дурацкой кошки!              Азирафаэль сообразил что к чему гораздо быстрее, чем Кроули, и рванул из магазина вместе с Гавриилом и Би. Через несколько секунд он вернулся с маленькой девочкой на руках. Кроули слышал ее свистящее дыхание. Следом зашли еще два человека, вероятно, родители девочки.              Азирафаэль посмотрел на Кроули и обратился к нему спокойным тоном, что было настолько неожиданно, что Кроули очнулся и вернулся в действительность.              — Дорогой, не мог бы ты вызвать скорую? Скажи, что у нас шестилетняя девочка с аллергической реакцией на кошку. И сообщи, пожалуйста, что я здесь.              Кроули немедля подчинился. К тому времени, как он повесил трубку, Азирафаэль уже усадил девочку на один из стульев и заставил слабо улыбнуться несмотря на то, что она была заметно напугана. Азирафаэль стоял на коленях, поравнявшись с ней.              — Не бойся, — тихим голосом сказал он. — Мы сейчас быстренько заставим твое горлышко слушаться. Обещаю, Трейси.              Девочка не могла ничего ответить, только громче захрипела.              — Ох, — сказал Азирафаэль, не теряя спокойствия в голосе, — ты будто решила накраситься голубой помадой. Боюсь, тебе не очень идет, золотце. Давай попробуем снова вернуться к розовому, да?              Он повернулся к родителям девочки.              — У нее с собой эпипен*?              Мама девочки чуть не плача замотала головой. Оба родителя были бледными как мел.              — Не страшно, — заверил их Азирафаэль. — В скорой обязательно будет.              Он вновь обратился к Трейси:              — А мы с тобой пока что вместе подышим, хорошо? — Азирафаэль взял ее руки. — Вдох, выдох, милая. Вот так, умница. Кстати, я тут вспомнил, что знаю одну дурацкую историю про Кота и его лучшую подругу Сову. Вот уж странная парочка. Хочешь послушать?              Девочка кивнула, и Азирафаэль ласково улыбнулся. А потом, прости Господи, начал рассказывать стишок:              Кот и сова,       Молодая вдова,       Отправились по морю в шлюпке,       Взяв меду в дорогу       И денег немного       (Чтоб за морем делать покупки).*              Кроули наблюдал, как дыхание девочки выровнялось и с ее губ сошел голубоватый оттенок. К тому моменту, как Азирафаэль дошел до последних строчек, про пляски при свете луны, Трейси уже без труда дышала сама. Кроули был совершенно уверен, что стал свидетелем чуда.              Скорая приехала минутой позже. Трейси никак не хотела уезжать без Азирафаэля (Господи, как же Кроули ее понимал), так что ангел поехал на скорой вместе с родителями, а Кроули остался в своей лавке наедине с Гавриилом и Би.              — Дурацкая кошка, — ворчал Гавриил, расхаживая по магазину. — Повезет, если меня не засудят. А ведь это даже не моя кошка! Какого черта она всё время у меня ошивается?              — Очевидно, чтобы вредить, — подметили Би, однако мыслями они были явно в другом месте. Они подошли к стойке, где Кроули пытался занять руки наведением и без того идеального порядка.              — Итак, — сказали Би, — вижу, ты обзавелся новым другом? Он был у тебя уже несколько раз за последние две недели.              — Он медбрат, у него была смена в отделении экстренной помощи, когда меня привезли, — буркнул в ответ Кроули, не чувствуя при этом никаких угрызений совести.              — Это и так ясно, — сказали Би, — он всё время в форме. Мы потому и пошли за ним, когда девчонка начала задыхаться.              — Так вы теперь встречаетесь? — спросил Гавриил.              Кроули мог бы ответить на это множеством способов, но на ум пришло следующее:              — Он занят.              — Вот как, — сказал Гавриил. — По нему не скажешь.              — Верно, — подтвердили Би. — Он смотрел на тебя так…              — Вам разве не нужно работать? — рявкнул Кроули. — Он встречается с девушкой.              — Если этот парень натурал, я съем какую-нибудь шляпу Гавриила, — сказали Би.              — Может быть би или пан, — подметил Гавриил, чем вызвал заинтригованные взгляды Би и Кроули. — Что? — спросил он. — Можно подумать, раз я такой мудак, то ничего не знаю о ЛГБТ?              — Ты мудак, — подтвердили Би.              — Я только что это сказал. Ну и кто, по-вашему, покупает у меня одежду? Большинство моих покупателей квиры.              — Это неважно, он занят, — повторил Кроули. — Он всегда покупает для нее цветы.              — Ты придурок, — подытожил Гавриил и направился обратно к себе.              Би же неодобрительно посмотрели на Кроули.              — Ты не думал, — спросили они, — что всё может быть наоборот? Что, если он покупает цветы не для кого-то, а у кого-то?