Не знаю как вам, но мне грустно видеть полупустой стол Слизерина. Да, ребята крупно облажались, но они же не выбирали, в какой семье родиться, и не думали, что их родители выберут не ту сторону.
Серьёзно, может хватит уже держать их взаперти, как когда-то держали Пушка на первом курсе? Предлагаю устроить митинг в поддержку дорогих и любимых сокурсников!
Мне без них как-то грустно, я хочу видеть их эмоции когда раскрою их секретики.
Целую, ваша Сплетница!
Кабинет прорицания наполнился шёпотом и безосновательными обвинения в адрес каждого. — Откуда она знает о Пушке? — подозрительно спросил Рон. — Рон, первый учебный год был достаточно насыщен, думаешь, никто не в курсе что вообще произошло? — возмутилась Гермиона. — Я… да, я думал никто не знает… — Боже, Рон, даже если так, то по крайней мере частью информации владеет Малфой! — Может это он? — предположил Гарри, который сидел рядом. — Вроде бы никого ещё не выпустили из Азкабана. — Лица Гермионы и Гарри застыли, глаза стали размером с хрустальный шар. — Черт, — выругался Рон, — это был секрет. — И ты молчал? — в один голос ответили друзья. — Я сам недавно узнал, отец проболтался. Внутри Гермионы появилось странное переживание, она перепугалась. За Малфоя? Нет, бред. Она покачала головой, отгоняя мысли. — Он сказал, — продолжил Рон, — что их держат там около двух недель. Позвали на повторное слушание, но запретили ждать дома, чтобы они не могли прикрывать друг друга рассказывая одну и ту же историю. — Это… это противозаконно! — Гермиона возмутилась достаточно громко для того, чтобы сидевшие рядом сокурсники обратили внимание. — Нельзя без весомой причины держать школьников в Азкабане, — шёпотом продолжила она. — Ты же знаешь, все что связано с Волдемортом — вне закона, — напомнил Гарри. — Какие бы отношения со Слизерином я не имел, но я с тобой полностью согласен. К тому же им и так сломали психику, когда держали их там ещё в мае. Точнее… мне так кажется. — Мне бы точно её сломали, — сказал Рон, пялясь в хрустальный шар. Гермиона оглядела класс, — все шептались, а Трелони тихо сидела, понимая, что уроку уже не состояться, — наклонилась ближе к шару и позвала парней. — Как думаете, — еле слышно начала она, — откуда это известно Сплетнице? О Пушке и Азкабане? Вряд ли Малфой пишет нам письма, сидя в своей клетке. — Я не удивлюсь… — возмутился Рон. — Нет, я уверена, это не он. Когда мы вычисляли Сплетницу — на четвертом курсе — я сравнила почерк Малфоя и почерк Сплетницы. Они абсолютно разные. — Он может писать левой рукой, — предположил Гарри. Гермиона повернулась на него и удивленно посмотрела. — Попробуй напиши что-нибудь левой рукой, насколько красивый будет почерк? Она на мгновение задумалась, выглядит ли это как защита Малфоя или как попытка убедить парней, что могут быть и другие претенденты. — Ты защищаешь его? — выругался Рон. Нет, это не попытка убедить в обратном. — Я пытаюсь донести, что кроме Малфоя полно вариантов, чёрт возьми! — Гермиона громко стукнула журналом по столу, отчего он слегка пошатнулся. Неожиданно в шаре промелькнули плавные линии зелёного и бордового цвета, которые переплетались друг с другом. Они двигались по кругу, переплетаясь всё сильнее и сильнее, появилась ещё одна зелёная линия, после чего они превратились в один большой ком и пропали. — … ты слышишь? — звал голос. Гермиона вернула ему своё внимание. — О-о-о, мистер Уизли, не отвлекайте милую девушку. Шар отозвался ей и, кажется, показал ей что-то интересное. — Профессор Трелони приблизилась к ней и взяла ее за руку. — Что ты увидела? Гермиона нервно сглотнула, все уставились на нее. Снова эта мертвая тишина. Она уже начала расшифровывать это странное «послание» и могла бы честно рассказать, что увидела, но если учитывать её последний разговор с Гарри и Роном… будет слишком подозрительно. — Я… я… — Она ещё раз осмотрела класс. — Я увидела две линии, — тёмно-серые, — они переплетались, а в конце… в конце они превратились в большой ком и пропали. Профессор Трелони хитро улыбнулась — поняла, что Гермиона скрыла правду. Кому как не прорицательнице знать, что никто не хочет раскрывать секреты. Особенно те, которые не всегда сможешь объяснить. — Дорогуша, — начала она, — думаю тебя ждет переплетение неких судеб, где одна из них — твоя. Гермиона внимательно смотрела на профессора, она уже догадалась, что имеется в виду. Ее судьба, ее жизнь, они сплелись с Малфоем — определенно с ним, зелёная линия, — и их ждет сначала медленное аккуратное переплетение, которое после превратиться в огромный ком — скорее всего, ссор и интриг. И, почему-то ей показалось, что ком образуется благодаря Сплетнице. Но… кто вторая зелёная линия?***
Она пропустила урок по нумерологии, что немного расстроило, но причина была весомой — Макгонагалл собрала будущих старост. Гермиона Грейнджер — Гриффиндор, Чжоу Чанг — Когтевран, Оуэн Колдуэл — Пуффендуй. — Профессор, — обратилась Чжоу, — старосты от Слизерина не будет? — Конечно будет. Я объявлю его, как только кандидат вернётся в Хогвартс. — Как только вернется? — удивился Рон, когда Гермиона рассказала новость друзьям во время обеда. — Интересно, кто это? — спросила Джинни. — Может быть Нотт? — предположил Гарри. — Нотт? Его отец Пожиратель! Неожиданно к ним подошел Симус и сказал: — Там нет тех, у кого в родственниках не было бы Пожирателей! Рон хмыкнул и вернулся к поеданию пончиков, в то время как Гермиона пыталась понять, кто же является претендентом. Исходя из оценок — Малфой и Нотт. У обоих нет каких-то достижений, которые помогут им быть в приоритете. Их репутация равна минус ста очкам. В целом, она готова с этим смириться… учитывая это лето. Речь о Малфое, конечно. Взгляд Гермионы застыл на тарелке Рона и именно его голос привел её в чувство: «Хочешь ещё пончиков? Вот же они! Зачем ты хочешь забрать мой?». Его ужасная привычка говорить с набитым ртом порой вызывала в ней мысли — зачем она вообще с ним встречается. Гермиона потрясла головой и молча встала. «Этих девчонок совсем не поймешь», — пробубнил Рон, когда она отошла от стола.***
Конец дня прошел без каких-либо происшествий и сообщений Сплетницы. Но было ли от этого всем спокойнее? Вряд ли. Все без умолку шептались, уже не было той пугающей тишины. Каждый гадал кто Сплетница и кто может рассказать их секрет. О, это удивление на лицах «У тебя есть секреты? Я думала ты мне доверяешь». Забавно это видеть — секреты есть у всех, даже у ваших родителей. Гермиона спряталась на мосту, чтобы не слышать этот шепот, но голос какой-то пятикурсницы с Когтеврана сложно было не услышать: «Как думаешь сколько секретов у Гермионы Грейнджер?». «Достаточно, чтобы их скрывать» — рявкнула Гермиона, чем спугнула компанию девочек и направилась в башню Гриффиндора. «Наплевать на уроки, я устала от бесконечных голосов, — думала она, когда грозно поднималась по лестнице. — Я словно схожу сума!» Каково же было её удивление, что в комнате ждала Джинни, чье заклятие тишины она нарушила. Гермиона переводила взгляд с кровати на чемоданы, стоящие возле неё, на Джинни и её прикроватную тумбочку. — Макгонагалл разрешила мне, — пояснила Джинни. — За участие в войне. Она немного замешкалась, начала сжимать пальцы рук, кусать губы. Гермиона вопросительно подняла бровь и сложила руки в замок. — Ладно, — призналась Джинни. — Я попросила перевести меня на курс выше и сдала заочно часть экзаменов. И предвосхищая твой вопрос — мне никто не помогал. Секрет номер три. Гермиона знала Джинни достаточно хорошо, чтобы понять — сама она не справилась бы со всеми экзаменами. История магии, Астрономия, Травология, Магловедение, ещё она неплохо разбиралась в Прорицаниях, но… Главные, точнее, одни из самых важных предметов она плохо знала, и тут ей определенно нужна была помощь, особенно в Зельеварении. Расследование? Почему бы и нет. Гермиона смягчила взгляд и сделала вид, что поверила ей. Она рухнула на свою кровать и раскинула руки в стороны. — Как же я устала их слушать, — возмутилась она. — Секреты, секреты, секреты. — Она приподнялась на локтях и посмотрела на подругу, которая сидела с потерянным видом. — Джинни? — А? Что? — Что-то случилось? — Гермиона нагнула голову, что позволило ей лучше увидеть подругу, спрятавшуюся за занавеской кровати. — Может быть поменяешься кроватью с Лавандой? Как-то не по-дружески ложиться не рядом, а в другой стороне комнаты. — Она нарочито опустила уголки губ вниз. — Тем более… Лаванда… Ну сама понимаешь… Джинни кивнула и что-то сказала себе под нос. Она напугана, растеряна. Секреты порой нас убивают, особенно те, что нельзя раскрыть. А ещё убивает, что ими не может поделиться близкая подруга, хотя Гермиона тоже не идеальна. Переспать с заклятым врагом, который почему-то никому об этом не рассказал. Стоп! Почему он никому не рассказал?! Гермиона вскочила с кровати, а затем снова села, поняла насколько странно это выглядело… Ах, ну да, она забыла какое на ней клеймо. Называть его, мы, конечно же, не будем — все прекрасно знают. Факт, но Малфой показался ей в тот момент весьма смущенным, а потом и вовсе казалось, что у него есть симпатия. Ведь зачем-то он коснулся её тогда — в саду. Интересно, ему понравилось? Они же после этого не общались. Гермиона избегала его, а он… Он не избегал ее! — Гермиона, черт возьми, что с тобой? — раздраженно спросила Джинни. Она удивленно посмотрела на подругу: — Просто мысли в голову разные лезут, а потом я их отгоняю. — Странный способ. Не похоже на тебя. — Мы все перестали быть похожи на себя после войны, Джинни. Она молча согласилась. Гермиона села рядом с подругой, взяла её за руку и спросила: — Джинни, что-то случилось? Ты поругалась с Гарри? Ох, дорогая Гермиона, она бы с радостью раскрыла свой секрет, если бы была уверена что сейчас то самое время. Но… оно не то самое. Джинни кивнула, вытерла начинающие слезы, после чего крепко обняла её. — Просто я вспомнила Фреда. Когда ты скакала как кролик, — смеялась Джинни. — Они придумали такую же конфету — будешь скакать, если съешь её. Вот мне и взгрустнулось. — Милая… — протянула Гермиона. — Я вовсе… я не знала… — Она гладила подругу по спине и бесконечно извинялась, за то, что её поведение вызвали грустные воспоминания. Джинни дрожала в объятиях Гермионы, но вовсе не плакала. Из её глаз не лился водопад слез, ей не хотелось дрожать, она желала лишь одного — чтобы Гермиона прекратила задавать вопросы, на которые ей не нужно знать ответ. — Скоро вернусь. — Я… прости. Прости? За что ты вообще извиняешься? Гермиона усмехнулась, как только Джинни закрыла за собой дверь. Она язвительно сказала «извини», явно переигрывая вытерла невидимые слёзы и вернулась к своей кровати. — Кто же помог тебе, Джинни? — озвучила вслух свои мысли Гермиона.Браво, мисс Грейнджер. Тут поверит даже Станиславский.
Война изменила тебя, моя милая. Остался лишь вопрос — в какую сторону?