***
Дни тянулись медленно, отрезая события одно за другим и разделяя до и после тонким занавесом. Взбудораженное общество все еще читало с трепетом заголовки газет, доставляя кучу проблем полиции своим любопытством и подталкивая жадных репортеров буквально ночевать в дверях участка. Сначала фееричные серийные убийства, затем сгоревший особняк аристократа, а теперь еще появился и новый заголовок, возвещающий о том, что убийца найден. И среди разнообразных конспирологических теорий, горящих на первых страницах про причастность Маргарет Зелле к пожару, появилось одно, составленное полковником Даксом. Наконец, одним делом стало меньше - успокоившийся и насытившийся Джек мог спать спокойно, зная, что наемник постарался замять его дело. Правда для этого пришлось подставить другого, но это был лишь честный обмен. Уже пойманный и осужденный мужчина взял на себя вину, выпросив у Наиба возможность написать прощальное письмо дочери. Терять ему уже было нечего, день на день бедолагу готовились вздернуть, а так процесс расследования задержался и у "подозреваемого" появилось время. Зевнув, Субедар сложил хрустящую газету и откинул на журнальный столик возле своего кресла. Оставалось лишь еще одно дело: главное. По расчетам наемника в поместье Мортона скоро должна будет состояться крупная закупка продовольствия, а это было отличное время для покушения. Слуги делали это примерно раз в неделю, оставляя часть особняка совершенно пустующей, но сам хозяин редко покидал стены, будто прячась от чего-то. Впрочем, было от чего: газеты вовсю винили его и пропавшую Зелле в поджоге и расхищении имущества труппы. В таких ситуациях начинаешь оглядываться и смотреть за собственными тенями с подозрением. - Так себе вышла статья, - из раздумий "полковника" вытянул насмешливый голос сверху и звучный шлепок газеты обратно на стол. Джек, светясь презрительной улыбкой, стоял сбоку, опираясь на подлокотник тазом и заинтересованно дергая нитки на своем рукаве. - Они даже не описали в каком виде нашли тела предпоследних двух. Тяжкий вздох сам по себе вырвался изо рта, и Наиб прикрыл глаза ладонью, затем переходя пальцами на переносицу, потирая ее. - Скажи спасибо, что на тебя не вышли. Я устал прикрывать твою задницу, - это была правда лишь частично. Как бы он не устал, разве смог бы поступить иначе? Незримая нить, связавшая их странную компанию, не позволила бы сдать товарища. Они все еще были полезны друг другу, нет, даже, пожалуй, необходимы. - Тебе, кстати, придется отплатить долг. Потрошитель заинтересованно оглянулся, застывая, а затем протягивая руку и заправляя длинными пальцами выбившиеся волоски обратно за ухо собеседника. Наиб не шелохнулся, даже не смотря в чужую сторону и продолжил говорить как ни в чем не бывало: - Нужно будет отвлечь парочку горничных и охрану через неделю, так что если у тебя есть планы, то отмени. Просьбой это не было, скорее фактом, не терпевшим апелляции, и Наиб прекрасно знал, что его ждет в ответ. - Мне убить их? Легкое покачивание головой дает понять, что не этого просит "полковник", но Джек и сам знает, что следует делать. Пожалуй, будь это только начало их знакомства, то сцепились бы как бешеные собаки, споря о том, кто и кому подчиняется, но оба уже переросли, пережили это. Поняли, что есть сотня других способов дразнить друг друга, так зачем напрягать себя, обостряя взаимоотношения, и без того похожие на перец чили? Годы пережитого стерли между ними границы простого интереса, любви, ненависти. Нет, это было все чем-то другим, что наемник назвал бы доверием. Тонкие угловатые пальцы зарываются в волосы Наиба, подбираясь к резинке у основания хвоста, а затем хватают ту и стягивают прочь. Волосы неприятно лезут в глаза, но наемнику остается только терпеть, нахмурившись и острым взглядом наблюдая за растянутыми в улыбке губами Джека: провоцирование было любимой игрой для того. Фаланги гладят висок, нежно, любовно, но лишь для того, чтобы в следующее мгновение вновь зарыться пятерней в темные волосы и потянуть назад, заставляя Субедара запрокинуть голову, нервно проталкивая ком слюны в глотку. Потрошитель наслаждался. Он всегда был эстетом, пожирая глазами интересные ему вещи, и эта простота в Наибе, смешанная с откровенностью, была усладой для красных горящих глаз. Наемник был совершенно обычным пареньком, но с безумной жаждой жить, выкарабкиваясь раз за разом из самой безвыходной ситуации, оттого казался кем-то, кого можно держать подле себя вечно. Ведь такой как он не попадет в лапы смерти, верно? А еще он совершенно не умел быть собразнительным, и почему-то Джека это заводило только сильнее. Кадык на шее движется с очередным сглатыванием, и Потрошитель не удерживается, разворачиваясь и склоняясь, накрывая губами смуглую кожу, сжимая ее и всасывая. Приглушенный выдох выдает дрожь в голосе Субедара, и Джек довольно усмехается, кратко проводя языком по яркой отметине, оставленной им же только что. - Если ты подкупаешь меня, то очень хорошо. Продолж~ай, - из всех возможных фраз именно эта звучит совсем безобидно, и наемнику попросту нечего ответить на очередную насмешку, но его и не просят. Прикрыв глаза, он просто наслаждается тем, как чужие треснутые губы вновь касаются кожи, уже ниже, спускаясь поцелуями к вороту рубашки. Пальцы расстегивают мешающие пуговицы и следующий засос оказывается уже на выраженных ключицах. Приятно тянет в потемневших местах, и Наиб мучительно гортанно простанывает, с неохотой хватая острое лицо в ладони и отстраняя от себя. - Джек, черт возьми... не сейчас, - ему нужно идти в участок по работе, но прерывать начатое тоскливо до скрипа в зубах. Кажется, не останови он сейчас Потрошителя, то так бы и остался на этом проклятом кресле, наслаждаясь прохладными широкими ладонями, снимающими с него рубашку. Нельзя. Но кажется, Джеку все равно. Сжимая в пальцах чужой подбородок, склоняется, прикусывая губу собеседника, а затем проводя по ней языком и проникая внутрь рта, цепляясь жадным поцелуем как за последнюю соломку утопающий. Потрошитель жаден до тихого сбитого дыхания и мутных глаз напротив. Наибу требуется огромная сила воли, чтобы не утонуть в тонких, - обкусанных от нервов своим обладателем, - губах, и он решительно разрывает поцелуй, мягко касаясь их напоследок, на прощание, а затем отталкивает Джека и хмыкает, отыскивая у себя за спиной резинку, чтобы вновь собрать волосы в хвост. - Противный, - Потрошитель вроде расстроен, но не обижен, ощущая последний невесомый поцелуй особенно остро. Когда Субедар поднимается с насиженного места, стягивая волосы вместе в ладонь и держа в зубах резинку, его заменяет Джек, падая на кресло. - Будешь должен мне за шоу через неделю.***
- Афродизиак? Зелле кивнула, закрывая ладонями лицо. Казалось, что она вот-вот заплачет, сгорбленная, маленькая, сломленная, но Ада неплохо успела изучить эту женщину, чтобы без тени колебаний представить нахмуренное лицо с закрытыми глазами. Пациентка пыталась расслабиться, чувствуя приступ головной боли, стягивающейся в ком у лба. Рассказ не давался легко, но все же та уже выдавливала из себя слова более охотно, настолько, что мисс Месмер пару раз заподозрила что-то неладное: а мог ли извращенный раненный мозг додумать какие-то детали, особенно четкие, яркие? То, как с каждым новым рассказом становилось хуже прошлое Маргарет, могло лишь поражать своей неправдоподобность. Еще более невероятно было то, что это рассказывала сама танцовщица, живая, сидящая напротив на старом добром диване, так полюбившемся Аде. Как много успела пережить эта крошечная хрупкая женщина, не желающая прощаться с собственным разумом? Зелле зачастую на приемах была столь... безэмоциональной, что мисс Месмер была готова сказать, что та лишь кукла с магнитофоном внутри. Была ли она вообще тут? Лишь в редкие моменты психолог могла ответить точно утвердительно, когда злобные усмешки кривили пухлые пересохшие губы или меж бровей пролегала морщинка. Будто всю ее человечность забрал Майк Мортон, с такой яростью упоминавшийся в рассказах, будто самый настоящий дьявол из глубин ада. - Неужели не было никого, кто приходил в гости в поместье? - необходимо было разбавить тишину, и Ада задала волновавший ее уже давно вопрос. - Помочь было совсем некому? В этот раз раздражающего будильника не было на виду, тот был ловко спрятан в ящики перед приходом танцовщицы. Зато вот стрелки часов на руке психолога показывали почти на пять вечера, а это значило, что время для приема подходило к концу, но Маргарет молчала, растягивая момент подольше, а в итоге и вовсе встала, одеваясь в легкую черную накидку и забирая с вешалки сумочку. - Тогда в другой раз, хорошо? - Ада вздохнула, вставая, чтобы проводить посетительницу. Очевидно было, что время та оттягивала не просто так, убегая от мыслей вновь. Дверь за спиной Зелле закрылась с тихим щелчком, и психолог устало раскинулась на диване, подкладывая под голову подушку, закрывая глаза и приводя мысли в порядок. Вопросов с каждым разом не уменьшалось, но ответить на них сама Маргарет не могла, а тот детектив, Кларк, как на зло перестал выходить на связь уже два дня назад. Ада сомневалась уже во всем, даже в своей адекватности, но что ей было точно ясно: сломанная Зелле не безумна, в ее голове мысли систематизированы, просто не так как раньше. И она... пугающа.