*****
Аделин с легким недоверием глядит на часы, понимая, что смена окончена, а экстренных операций не предвидится. Все плановые были проведены в первую половину дня. Накидывает на плечи черное пальто, надевает шляпу, закрывающую половину лица, стоит склонить голову, и хватает со стола ключи от кабинета. Прощается с медсестрами на посту и в приемном отделении и выходит из больницы. У ворот ее уже ждет Масленников, но не один. Дима беседует с Луизой и Эмили, улыбаясь и кивая. Аделин спешит к ним, чувствуя, как ветер бьет в лицо, путая светлые волосы. — Аделин! — восклицает девочка, бросаясь ее обнимать. Врезается ей в грудь, окольцевав руками ее талию, и широко улыбается, глядя снизу вверх на вампиршу. — Привет, милая, — Готье улыбается, погладив Эмили по голове. — Как твои дела? — Все хорошо. Мы сегодня с Луизой были на художественной выставке, там такие красивые и большие картины! — И какая же тебе понравилась больше всего? — блондинка кивает подруге и любимому мужчине, начиная идти по тротуару вместе с девочкой. — С подсолнухами. Ван Гог, кажется, нарисовал. Такая яркая и летняя! Эмили говорит и говорит, стараясь поделиться всеми своими впечатлениями с вампиршей, которая вызывает в ней бурный восторг и уважение. Девочка считает ее чуть ли не своим кумиром, старается равняться на нее, чтобы стать такой же элегантной и изысканной. Через пару минут к обсуждению присоединяется и Дима, постепенно утягивая юную подругу в разговор и удаляясь вперед от вампиров. — Знаешь, моя дорогая Аделин, я смотрю на нее и не могу нарадоваться. — Луиза равняется с ней. — Я не устану благодарить тебя за это чудо. Габриэль души в ней не чает, — подруга с материнской нежностью и теплотой смотрит на девочку, что идет рядом с Димой, бурно что-то рассказывая. — Ты уже неоднократно меня поблагодарила, Луиза. — Аделин улыбается. — Я столько раз переступала через свои принципы, но… Этот раз был одним из лучших. Посмотри на нее — она счастлива. А свет ее счастья освещает и вас с Габриэлем. И видеть это лучше всякой благодарности. Это заставляет меня думать о том, что тогда я, вероятно, поступила правильно. — Как и шесть лет назад, обратив Дмитрия. Готье только дергает уголком губ, глядя вслед любимому мужчине и девочке с легким прищуром. Эмили — еще одно нарушение ее главного правила. Одиннадцатилетний ребенок из детского дома экстренно попал в больницу в разгар ее ночной смены. Как сообщили врачи скорой помощи — автомобильная авария. У малышки была сломана ключица, ребра, и несколько позвонков, не говоря уже о ссадинах и ранах. Ее прооперировали, но шансов было ничтожно мало. Встретившись с Луизой утром, Аделин поделилась своими переживаниями за ребенка, рассказав, что практически все ее отделение молиться на то, чтобы девочка выжила. Нежная и заботливая Луиза еще долгое время терзалась мыслями, каждый раз спрашивая об Эмили, но Готье давала лишь неутешительные прогнозы. И тогда вампирша осмелилась на эту просьбу. Аделин резко пошла в отказ, разнервничалась и раскричалась, пытаясь объяснить подруге, что обращение ребенка недопустимо. Это переходило все границы дозволенного. Но Луиза слезливо упрашивала ее, и в итоге блондинка сдалась. Эмили умирала. Состояние оставалось стабильно тяжелым. Она позволила вампирше сделать это самой, чтобы не обременять себя дополнительной ответственностью в виде еще одного потомка. А утром приползла домой без всяких моральных сил, упала на колени в спальне, разразившись рыданиями на плече любимого вампира. Это казалось ей смертельным преступлением — обратить ребенка в себе подобного. Но время шло, девочка — в первое время с ужасом — слушала лекции о вампирском обществе, традициях и устоях, познакомилась со своей новой семьей и друзьями, но все еще напоминала Готье маленького испуганного мышонка. Груз вины спал с плеч блондинки после одного разговора. В тот вечер Габриэль и Луиза пришли к ним в гости. Аделин отлучилась в свой кабинет, чтобы просмотреть карточки своих предыдущих пациентов, потому что на утро была запланирована сложная операция. Вампирша сидела за столом, погруженная в работу, когда в дверь постучали. — Заходите, — ровно ответила, продолжая листать медицинские карточки. Вошла Эмили, держа в руке стакан с кровью. Закрыла дверь и оглядела кабинет, но идти дальше не решалась. Лишь смущенно стояла у стены. — Проходи, Эмили. — Аделин тепло улыбнулась. Хотелось показать малышке, что ей здесь рады, здесь она в безопасности и волноваться не о чем. — Ты работаешь? — Девочка медленно зашагала к ее столу. — Да. Ты что-то хотела? — Дима сказал отнести это тебе. — И аккуратно поставила стакан на край ее стола, придерживая двумя руками. Готье улыбнулась. — Ты спасла от болезней так много людей… — Она оглядела лежащие на столе карточки, а после обернулась к стеклянному шкафчику. — Хочешь, посиди со мной. — Можно? — Конечно. Аделин подтащила стул к себе. Эмили залезла на него, сложила руки на коленях и молча наблюдала за работой вампирши, боясь помешать. Наблюдала за ней. Платиновые прямые волосы до лопаток, аккуратные руки с серебряными кольцами, красивый профиль и глаза, ярко-синие, глубокие и очень притягательные. — Тогда… ты тоже спасла меня, да? — Аделин замерла, услышав вопрос. — Тебя спасла Луиза. — Потому что ты ей разрешила. Ты же мой врач. — Готье повернулась к ней, но, не найдя слов, только кивнула. — Если бы тогда Луиза меня не укусила, я бы… я бы умерла? — С большей вероятностью. Ты была в тяжелом состоянии, Эмили. — Девочка кивнула, опуская глаза. Блондинка накрыла ее ладошку своей и мягко сжала. — Я знаю, что принять это все, к тому же, ребенку, очень тяжело. И мне жаль, что мы сделали этот выбор за тебя. — Но благодаря этому я жива. И теперь у меня есть семья — Луиза, Габриэль, ты, Дима, девочки и мальчики. — Большие зеленые глаза смотрели на нее с благодарностью и уважением. — Лучше так, чем остаться в детском доме одной. — У блондинки что-то кольнуло внутри. — И мне нравится быть вампиром. Никто теперь не заставляет ложиться спать и есть кашу по утрам. — Это, определенно, плюсы, — засмеялась Аделин. Эмили улыбнулась. — Тебе нужна помощь? — Да. Давай-ка уберем это все обратно в шкаф. Эмили стала частью семьи. Воспринималась как племянница или же крестница. Луиза и Габриэль, ощутив себя родителями, окутывали ребенка заботой и вниманием. А большего малышке было и не надо. Дима же, наблюдая за общением Аделин и Эмили, где-то внутри ощущал боль от осознания, что вампиры бесплодны. Внутри блондинки было столько спрятанной нежности, заботы и любви, что он был уверен — она стала бы прекрасной матерью. Они подходят к замку. Заходят во двор, где их тут же встречает Люцифер веселым лаем. Эмили смеется, выхватывая палку у него из пасти, и кидает ее в другую часть двора, увлекаясь в игру с собакой. На крыльце ее с улыбкой встречают девочки. А парни лишь машут рукой, разговаривая с Габриэлем. За эти пять лет многое поменялось. Но Аделин была рада каждой из этих маленьких перемен.1. Восход солнца знаменует новый день
25 октября 2023 г. в 10:00
Легкий утренний ветерок разгуливает по двору замка, шелестит листвой величавых деревьев и разносит аромат цветущих неподалеку акаций. Блондинка крутит в руках серебряный клинок, ожидая каких-то действий от своего оппонента. Парень щурится, глядя на нее. Непонятно, продумывает ли он какую-то стратегию или же просто целится, но медлит. Это начинает раздражать. Хочется поторопить его, но какая-то ее часть ждет, балансируя между спокойствием и напряжением от возможного опоздания в больницу. Наконец, его тяжкие раздумья заканчиваются. Он кидается к ней, занося клинок для удара, и только что не издает воинственный клич. Аделин реагирует незамедлительно по своему обычаю — отступает, перехватывая его запястье, выбивает из рук клинок и наносит удар, повалив его на землю. Сидящие на ступеньках крыльца ребята прикрывают рты ладошками, дабы скрыть рвущиеся наружу смешки, а его возлюбленная лишь опускает голову, прикрывая глаза. Седьмая тщетная попытка.
— Не расслабляйся, — строго произносит Готье, глядя на него сверху вниз.
— Поверь, я очень напряжен, — кряхтит Эмиль, садясь на влажной траве, а после хватается за протянутую ею руку и поднимается на ноги.
— Ты думаешь лишь о своей атаке, не пытаясь предугадать действия противника. Мысли шире, — она щелкает его по лбу, — от оппонента зависит гораздо больше, чем тебе кажется. Каждый его шаг решает, каким будет твой. Следи за движениями тела, смотри за клинком. Получить удар в сердце куда опаснее, чем по лицу. — Иманов только кивает. — Ещё раз.
Аделин разворачивается на пятках. Крутит клинок в руке, вальяжно шагая в другую сторону. Свистит ветер, шелест листвы становится громче и беспокойнее, кричит птица, перелетающая с ветки на ветку. Внутри возникает тревожное ощущение. Словно бы все вокруг предупреждает ее об опасности. И Готье прислушивается. Резко оборачивается, едва ли успев отразить его удар. Лязгает серебро, когда клинки соприкасаются в бою. Кажется, он напрочь отбросил идею о выстраивании стратегии и наблюдении за врагом — просто бьет, лишь бы попасть. И попадает. Рукоятка его серебряного клинка встречается с ее переносицей. Готье отшатывается, прикрывая лицо рукой и стараясь удержать равновесие. Перед глазами пляшут искры, словно боль от удара резко отскочила к глазницам. Жмурится, мотает головой, а после открывает глаза, и два сияющих огнем рубина смотрят на него. Касается собственного носа, замечая кровь на пальцах. Эмиль так и замирает, широко раскрыв глаза. Сжимается, испугавшись ее возможной реакции. Перестарался.
— Эмиль! — рявкает со стороны Масленников, через мгновение оказываясь рядом с блондинкой и аккуратно касаясь холодными пальцами ее подбородка. Аделин вытирает кровь с губ рукавом своего свитера, брезгливо морщась.
— Прости, — лепечет парень, — прости, пожалуйста.
— Что ж, это похвально, — хмыкает Готье, — хоть и подло. — Синие глаза внимательно смотрят на него. — Закончим на сегодня.
Разворачивается и шагает к дверям замка. Дима смеряет друга строгим взглядом голубых глаз и следует за любимой женщиной. Девочки вскакивают на ноги.
— Ты в порядке? — Яна беспокойно разглядывает ее лицо, поспевая следом.
— Он врезал мне по лицу, а не вонзил клинок в сердце. Отставьте панику, — голос ее холоден и строг, потому что переносица неприятно ноет, а кровь не останавливается, стекая по губам и попадая на язык. Собственная кровь кажется мерзкой. Аделин хватает со стола салфетку и прижимает к ноздрям, потому что на рукаве уже красное пятно. Ребята стоят перед ней в рядок, поджимая губы. Смотрят с сочувствием, а Эмиль так и вовсе понуро опускает голову. Вампирша смягчается. — Все хорошо. Не переживайте.
— Но это серебро.
— Да, но, повторюсь: это не смертельно.
Миновало шесть лет, а мягкости у нее не прибавилось. Скорее, ее строгость, холодность, а временами и резкость, стали такими привычными, что уже не задевали. Аделин бросает взгляд на часы на стене, а после отнимает от лица салфетку, складывает вдвое и вновь прикладывает к носу.
— У меня смена начинается через час. — Блондинка оглядывает своих подопечных. — Вечером придут Луиза и Эмили.
— Хорошо, — кивает Алия. — Ты до скольки?
— До четырех, если экстренно не привезут.
И направляется к лестнице. В секунду преодолевает все пролеты, оказываясь на третьем этаже. Заходит в спальню, отнимает от лица салфетку и касается носа. Кровь все еще идет. Хватает из шкафа полотенце и скрылась в ванной. Отправляет любимый свитер в стирку. Приводит себя в порядок, с облегчением понимая, что кровь остановилась, но на переносице теперь кровоточащая ранка, которая исчезнет лишь через пару дней. Чертово серебро. Оборачивается полотенцем и выходит, откинув влажные пряди светлых волос. В комнате ее ждет Масленников. Стоит, ласково улыбаясь и склонив голову. Готье ухмыляется, проходя мимо него к шкафу. Вампир лишь закатывает глаза. С ним она другая. Мягче, нежнее, игривее. Ее упрямство затихает, а чрезмерная гордость и самостоятельность отступают. Она позволяет себе стать слабее, довериться ему. Откидывает полотенце на постель, нисколечко не стесняясь, открывает дверцу шкафа, скрываясь за ней, и начинает одеваться. Масленников смотрит на нее с нежностью, медленно скользя глазами по изгибам любимого хрупкого тела. Конечно, они бы могли сейчас измять белые простыни в порыве своей страсти и любви, но Готье ненавидит опаздывать.
Аделин поправляет воротник черной водолазки, затягивает ремень на талии и закрывает дверцу, поворачиваясь к нему. Дима подходит ближе, кладя одну руку на ее поясницу и резко притягивая к себе. Блондинка предупредительно опускает руки на его плечи. Вампир внимательно рассматривает ее ранку на переносице, а после достает из кармана бежевый пластырь. Аккуратно снимает бумажки, прижимает антисептическую прокладку к ранке и наклеивает, приглаживая пальцами. Аделин тепло улыбается.
— Ты такая милая, — он склоняет голову, кладя вторую руку на ее поясницу.
— Я тебя сейчас укушу.
Масленников смеется. Определение «милая» ее отчего-то раздражало, но он не упускал возможности подразнить ее, делая подобные комплименты. Ведь с этим пластырем на бледной коже она действительно выглядит так.
Убирает светлую прядь с ее лица, очерчивает линию скул, а после зарывается пальцами в ее волосы на затылке, утягивая в поцелуй. Настойчиво, но в то же время нежно, прикусывая ее нижнюю губу. Вампирша отстраняется первая, ухмыляется, а после коротко чмокает его в губы, завершая столь интимный момент. В дверь настойчиво скребутся. Аделин выглядывает из-за его плеча, понимая, что это не девочки. В проеме показывается собачий нос, а после и вся морда.
— Заходи, Люци.
Доберман по кличке Люцифер. Готье все еще не понимает, как этим четверым тараканам, которые являются ее подопечными и едва ли не детьми, удалось уговорить ее два года назад на еще одного домашнего питомца. По большей части ей было все равно. Аделин сразу, — действительно, как мать — предупредила, что ответственность за собаку несут они, и всё сопутствующее, вроде кормления и выгула, тоже на них. И не забыла напомнить о Рике, который будет явно недоволен появлению еще одной голодной пасти в замке. Но, надавав по щенку по морде при первой встрече, кот сразу обозначил, кто тут хозяин, обеспечив себе неприкосновенность.
Собака, прихватив с собой игрушку, забегает в комнату и усаживается возле их ног, тыкая каким-то плюшевым мишкой в ладонь вампирши. Та лишь закатывает глаза, берет ее и кидает в коридор. Счастливый доберман бросается за своей добычей, скользит лапами по полу, и чудом не врезается в косяк. Блондинка качает головой.
— Пошли, а то опоздаешь.
Дима берет ее за руку, направляясь прочь из комнаты. Еще одна маленькая новая традиция — он провожает ее до больницы и встречает после окончания смены. В первое время коллеги любопытно выглядывали в окна и шептались, гадая, кто этот мужчина, а после уловили, что это супруг мадам Готье, и успокоились. Хотя официально ее супругом Масленников еще не является, он подумывает о том, чтобы поднять эту тему.