мерцание последней луны

      Эмили сидит рядом с Луизой, медленно потягивая кровь из стакана через трубочку, и внимательно следит за вампиршами, слушая разговоры. Аля и Яна, собственно, делают то же самое, иногда задавая вопросы. Егор и Эмиль, так отчаянно желающие стать юстициариями, отошли вместе с Габриэлем в сторону, нападая на него по очереди, но лишь пыхтят, каждый раз отлетая в кусты, встают и вновь несутся к вампиру, который максимум поправляет воротник рубашки, прежде чем вновь отправить одного из них в полет. Действует максимально спокойно, расчетливо, нисколечко не напрягается. Дима, стоящий в стороне со скрещенными на груди руками, только с ухмылкой наблюдает. Снова замечает разницу между новорожденными и почтенными вампирами, взрослыми, входящими во Внутренний Круг. Они выглядят важно, всегда спокойны, не прилагают особых усилий, отражая атаки или же нанося удары.       — Против Благородного не попрешь, — усмехается Масленников, когда Эмиль в очередной раз выбирается из кустов, убирая с одежды колючки.       — Да как вы это делаете? Ты даже не вытащил клинок!       — Мне двести девяносто четыре года, — ухмыляется Габриэль, намекая на свой богатейший опыт.       — Любовь моя, не пора ли нам домой? Аделин завтра в больницу, не будем наглеть. — Слышится ласковый голос его супруги. Вампир кивает, разворачиваясь в их сторону.       — Аделин, — зовет ее девочка, хватая за рукав свитера. — У тебя много книг. Могу я одолжить одну? — Эмили смотрит на нее снизу вверх щенячьим взглядом.       — Пойдем, выберешь что-нибудь. Девочки, — она глядит на своих подопечных, а после указывает на посуду на столе. Они расстроенно хнычут.       — Посуду моешь ты! — твердо произносит Аля, тыкая пальцем ей в плечо. Их Сир, Луиза и ее дитя уже заходят в замок.       — Я в прошлый раз мыла! — возмущается Яна.       Еникеева щурится, словно стараясь выиграть в странной борьбе уничтожающих взглядов, а после вдруг ухмыляется, оборачиваясь.       — Ой, не-не-не, — начинает отмахиваться Эмиль, отступая, хотя так и не успел подойти. — Посуда — дело женское.       — Что за сексизм?! — восклицает Алия. — Сюда иди! — и бросается его догонять.       Егор с улыбкой смотрит ей вслед. Поворачивает голову к шатенке, но она молча сует ему в руки поднос с бокалами и хлопает по плечу.       Аделин проходит в комнату вместе с Эмили, мягко подталкивая ее к большому стеллажу с книгами и позволяя выбрать все, что будет угодно ее душе. Девочка восхищенно рассматривает корешки книг, иногда вытаскивая одну, читая аннотацию и листая страницы, возвращает на место. Вампирши присаживаются на диванчик. Готье выглядывает в окно, замечая Алю и Эмиля, что носятся по двору, а также Диму и Габриэля, о чем-то беседующих поодаль. Поворачивается к подруге, хмуря брови. Луиза выглядит напряженной. И заметно это стало только сейчас. Она то чуть хмурит брови, то сжимает в руках ткань своей юбки, то начинает покусывать нижнюю губу.       — Луиза, — блондинка ловит на себе ее взгляд. — Тебя что-то тревожит? — шатенка поджимает губы, опуская глаза. — У тебя было видение?       — Нет. Скорее нехорошее предчувствие. — Женщина смотрит ей в глаза, а голос становится тише: — тучи сгущаются над Камарильей, — Готье глупо глядит в окно, отмечая розовые на закате облака.       По полу что-то заскрипело. Они поворачивают головы, замечая, как Эмили, забавно высунув кончик языка, подтаскивает к стеллажу стул, чтобы дотянуться до верхних полок. Губы Готье трогает легкая улыбка.       — Грядут большие перемены, Аделин. — Поясняет свою метафору Луиза. — И сдается мне, перемены эти будут дорого нам стоить.       — Это связано с кланом, — в тон ей отвечает блондинка, внимательно глядя в глаза.       В воздухе повисает напряжение. Предчувствие Луизы тонкое и никогда не возникает просто так. Это сигнал о том, что стоит опасаться и быть осторожными. Но пока что Аделин не может понять, чего именно стоить остерегаться.              — Я выбрала, — возникает с улыбкой девочка, держа в руке стопку из четырех книг. Аделин улыбается.       — Не слишком ли серьезные произведения для юного ума? — улыбка озаряет и лицо Луизы.       — Пусть читает, — синие глаза тепло смотрят на ребенка. — Потом возьмешь что-нибудь еще.       — Спасибо! — Эмили широко улыбается, показывая маленькие клыки.

*****

      Время подползает к четырем утра. Начинает светать. Аделин внимательно смотрит в окно, крутя в руках бокал с вином. «Тучи сгущаются над Камарильей». Фраза, сказанная Луизой, не дает ей покоя. Они стали сотрудничать с Саббатом пять лет назад, после долгих переговоров, наконец, пришли к выгодным для обоих кланов условий. И все идет гладко. Никаких пререканий или конфликтов. После поимки и казни Ренарда вопрос с Анархами был урегулирован. Они стали пассивны и затихли, но те, что по собственной глупости попадались в лапы юстициариев, несомненно отправлялись на эшафот. Все спокойно и размеренно. Готье никак не может понять, что предчувствует Луиза.       Делает еще глоток вина, облизав губы. Чувствует прикосновение родных рук к талии и аромат парфюма. Оборачивается через плечо, улыбаясь, когда его губы касаются ее щеки. Дима забирает бокал из ее рук.       — Все в порядке? Ты выглядишь напряженной, — голубые глаза внимательно всматриваются в синие, словно могут найти в поблескивающих радужках ответ.       — Да, все хорошо, — отмахивается, не желая вдаваться в подробности. Ничего еще не произошло, изменения не нагрянули, а потому сеять волнение в своей семье Аделин не собирается.       Масленников отставляет бокал на тумбочку у кровати и возвращается к ней, притягивая к себе. Вампирша то задумчиво хмурит брови, то прищуривается, смотря куда-то сквозь него, и все еще пребывая в своих мыслях и рассуждениях. Его ладонь ложится на ее щеку. Готье прикрывает глаза, устало выдыхая, и примыкает к ней. Что-то определенно не так, но Аделин молчит. А выуживать из нее информацию все равно что учить козла балету — на грани невозможного. Синие глаза смотрят на него с блеском теплоты. Он обхватывает ее лицо второй рукой, склоняется и припадает к любимым губам. Нетерпеливо, ненасытно. Сколько бы прикосновений и поцелуев он не оставлял на ее теле, ему всегда было мало. Этой женщиной невозможно насытиться. Стоит ей ответить, упереться руками в крепкую грудь, медленно наступая на него, внутри все сладостно тянет от предвкушения и возбуждения. Аделин едва ли толкает его, заставив упасть на постель, и садится на его бедра, теперь уже сама утягивая вампира в не менее жадный поцелуй.       Тонкие пальцы быстро расстегивают маленькие пуговицы его рубашки. Распахивает, проводя руками от плеч вниз по торсу. Масленников нетерпеливо цепляет ее водолазку, заставив поднять руки вверх, и стягивает вещь, тут же касаясь ее щеки для нового поцелуя. Дима садится, сжимая ее бедра и притягивая ближе к себе. Мужская рубашка отправляется в полет. Его губы спускаются к шее, прикусывая кожу. Вампирша прикрывает глаза, отклоняя голову. С ним не было места беспокойным мыслям, ничего не крутилось в голове, кроме всепоглощающего наслаждения. Кружевное бра, скрывающее миниатюрную грудь, отброшено прочь. Тяжелые выдохи и шуршание простыней — единственное, что слышат стены спальни. Руки тянутся к ремням друг друга. Желание слишком велико, и дразнить друг друга не хочется.       Телефон вибрирует на тумбочке, но они игнорируют.       Пока он поглаживает выпирающие, подобно сломанным крыльям, лопатки, вампирские клыки дразняще цепляют кожу его шеи во время поцелуев.       Второй звонок настойчивый и долгий, кто-то до последнего слушает гудки, действуя этим рингтоном на нервы вампирам. Готье рычит, хватает гаджет с тумбочки и принимает вызов.       — Я слушаю, — синие глаза, вмиг ставшие холоднее, чем острие ее стилета, медленно скользят по комнате, а голос раздражен, даже несмотря на поцелуи, что продолжают сыпаться на плечи и ключицы. — Сколько их? — ее ладонь ложится на мужскую грудь, призывая остановиться. Дима изучает ее лицо вопросительным взглядом, лишь нетерпеливо поглаживая оголенные бока. — Доктор Дюбуа на месте? — Различив во французской речи знакомую фамилию хирурга, Дима напрягается. — Подготовьте операционную, я буду через 10 минут.       Завершив звонок, блондинка молча слезает с его бедер, и практически мечется по комнате, лишь иногда тормозя на секундочку возле шкафа или зеркала, и вновь продолжает суетиться, возникая вспышками то тут, то там.       — Что случилось? — Масленников поворачивается к ней.       — У меня срочная операция. — Отвечает, вытаскивая платиновые волосы из-за ворота водолазки.       — Я провожу тебя, — мужчина поднимается на ноги.       — Не стоит. — Возвращается к постели, забирая телефон. Останавливается в своей суетливости всего на секундочку, гладит его по щеке и оставляет на губах легкий поцелуй. — Продолжим позже.       Дергает уголком губ в ухмылке и исчезает, возникая вновь на первом этаже замка.       — Ты куда в такую рань? — подопечные разом оборачиваются.       — В больницу.       Бросает и выскакивает за дверь. Ребята мало что поняли, за исключением того, что дело очень срочное. Спустя минуту спускается и немного потрепанный Масленников.       

*****

      Неизвестно, почему, но операция далась ей тяжело. Закончив, она выходит из операционного блока, едва ли перебирая ногами, надеясь просидеть в тишине своего кабинета хотя бы пару минут, но пожилая пара перехватывает ее буквально в паре шагов от заветной двери.       — Скажите, как моя дочь? — женщина средних лет смотрит на блондинку заплаканными глазами, сжимая в руке салфетки, которыми утирала слезы. — Как прошла операция?       — Операция прошла успешно, прошу Вас, не волнуйтесь. — Готье кладет руку на плечо женщины, стараясь ободрить. — Ваша дочь в порядке. Сейчас ее перевезут в реанимационную палату, выведут из наркоза и будут наблюдать. Ей предстоит долгий курс реабилитации, но она будет ходить, уверяю. — Синие глаза смотрят хоть и устало, но с большим сочувствием. — Я могу попросить медсестру, чтобы Вам дали успокоительное.       — Нет, нет, не стоит, — качает головой женщина. — Огромное Вам спасибо, мадам Готье. Огромное спасибо! — Аделин опускает глаза, замечая, как руки, сжимающие купюры евро, тянутся к карманам ее халата. Спешит отступить.       — Даже не думайте. Я работаю здесь не ради подобных благодарностей. — Голос строг. — А теперь прошу Вас, отдохните. Скоро Вас пустят в палату к дочери.       Улыбается и направляется-таки к своему кабинету. Закрывает дверь, прислонившись к ней спиной, и шумно выдыхает. Голова кажется очень тяжелой. Операция длилась больше шести часов. Если бы она могла, уснула бы на час, стараясь отогнать все мысли, но вместо этого опускается на диван, прислушиваясь к тишине своего кабинета.       Проведав своих пациентов, к пяти часам Аделин собирается домой. Операций не предвидится, а сидеть и ждать, привезет ли бригада скорой помощи кого-то экстренно нет ни сил, ни желания. Попрощавшись с медсестрой на посту, блондинка выходит на улицу, глубоко вдыхая прохладный влажный воздух. У ворот ее ждет Дима, держа в руке поводок Люцифера. Доберман, увидев хозяйку, вскакивает на лапы, начиная нетерпеливо топтаться на месте.       — Привет, — Аделин улыбается, погладив собаку. Поднимает глаза на возлюбленного.       — Тяжелый день? — он смотрит с нежностью и сочувствием, видя усталость как в глазах, так и в движениях.       — Да.       Он берет ее за руку, переплетая пальцы, и оба направляются по тротуару в сторону дома. Не спеша. Молча. Готье ничего не говорит, а он и не спрашивает. В какой-то момент в аромат влажного асфальта и акаций вторгается чужой запах. Готье хмурит брови, резко останавливается, оборачиваясь и хватаясь рукой за стилет, спрятанный за поясом.       — Г-госпожа Готье! — испуганно восклицает юстициарий, отшатываясь. — Прощу прощения, я ни в коем случае не хотел Вас напугать!       — Маркус, — выдыхает, расслабляясь. — В чем дело?       — Князь срочно собирает Совет Священных Тринадцати. Мне велено сопроводить Вас.       Она прищуривается, заглядывая глубже в красные глаза напротив. Причины столь срочного собрания вне привычного плана в мыслях юстициария она не находит. А беспокойство возвращается. Так резко и срочно совет собирают в крайних ситуациях, не требующих отлагательств.       Масленников смотрит на юстициария с недовольством. Явным и нескрываемым. Вампирша устала. Ребята ждут ее дома, волнуются, да и сам Дима желает провести время с любимой женщиной, но Княжеский Совет нагло забирает ее из рук семьи.       — Хорошо.       Аделин поворачивается к мужчине, и синие глаза поблескивают лаской. Уголки губ дергаются в полуулыбке.       — Я скоро вернусь.       И, поравнявшись с Маркусом, направляется прочь. Дима выдыхает, глядит на недоумевающего Люцифера и, дернув поводок, направляется домой.