мерцание последней луны

      Стук ботинок об пол звучит в унисон с тихими ударами мертвого сердца, отскакивает эхом от стен и растворяется в коридоре. Аделин идет вслед за юстициарием, бесцветно разглядывая желтые лампы на стенах. Эта срочность напрягает, сковывая железными цепями, и абсолютно непонятна. Из головы не выходит беспокойство Луизы и эти «сгущающиеся над Камарильей» тучи. Шаг идущего впереди Маркуса замедляется. Он кивает стражникам у крепких деревянных дверей. Раздается металлический стук ручек-колец, когда за них хватаются и тянут, открывая проход в зал заседаний Внутреннего Круга.       Вампиры прекращают свои тихие переговоры, обращая все внимание на Готье, вальяжно вошедшую в зал. Девушка останавливается возле своего места, кивая благородным вампирам. Валентин поднимается, помогая снять с ее плеч пальто, и это заставляет ее хмыкнуть про себя — все же есть свои плюсы в том, чтобы быть единственной женщиной в Совете. Вампир придвигает стул, помогая ей сесть. Аделин складывает руки на столе, и серебряные кольца блестят в желтом свете ламп. Становятся заметны и любопытные взгляды на ее руки, выискивающие обручальное кольцо. Теперь блондинка хмыкает открыто. Вампиры не менее любопытны, чем люди.       — Приветствуем, Благородная Аделин, — Стефан кивает в почтении.       — И я вас приветствую, — она склоняет голову под стать ему.       — Вы выглядите уставшей, — подмечает Франц, и это становится началом скупой светской беседы. Советники, не приближенные к ней, не интересовались ее личной жизнью, потомством и работой, потому что это было лишним, невоспитанным и неуместным. Близкие отношения Готье имела лишь с Валентином и Габриэлем, а потому такую фамильярность позволяли себе только они.       — У меня была тяжелая операция, и я действительно устала. Поэтому, мне бы хотелось решить все вопросы как можно скорее и вернуться к семье, но наш Князь не пунктуален, — окончание фразы звучит заметно раздраженно, и благородные реагируют по-разному: кто-то отводит взгляд, а кто-то открыто улыбается, соглашаясь. Аделин все еще позволяет себе колкие фразы в сторону Антонина, и это никем не пресекается, потому что все понимают. Да и глава клана часто ведет себя неподобающе, цепляясь к девушке, из-за чего на собраниях периодически начинаются жаркие споры.       Главная фигура ее недовольства входит в зал практически сразу, после ее замечания, и останавливается во главе стола. Вампиры склоняют головы, и только Готье откидывается на спинку стула, выдыхая устало и громко.       — Спасибо, что откликнулись и собрались здесь. — Антонин не спешит садиться, стоя и опираясь руками на свою трость с наконечником в форме львиной головы. — Вопрос срочный и не требует отлагательств.       — Так скорее же сообщите нам, в чем дело, уважаемый Князь.       Ее голос далек от вежливости. Мужчина бросает на нее острый взгляд, но разглядывает усталость в синих глаза и бледном лице, а потому решает не реагировать на едкость.       — Из Саббата пришли вести, которые могут стать для нас проблемой. — Благородные шепчутся, а Готье подпирает подбородок рукой. — Барон, представляющий интересы нашего клана на территории Саббата, сообщил, что нынешний Князь решил сложить свои полномочия.       — Что?       — С чего такие резкие перемены?       — Вы уверены, что Барон не ошибся?       Благородные кудахчут пуще наседок, и только Аделин хмурит брови, не удивленная, а озадаченная.       — А вот и те самые тучи, — бормочет, поднимая глаза на Антонина. — Барон сообщил что-то помимо этого? С чем связана смена власти? Кто потенциальный претендент на княжеский трон? Бессмысленно обсуждать эту новость, если у нас нет никакой подробной информации.       — В связи с чем князь Джероен складывает свои полномочия и покидает пост правителя клана — мне неизвестно. Барон оповестил о волнениях среди народа и его статных представителей. Исходя из слухов, следующим правителем станет его потомок Мадест. Интересно и то, что охрана поместья усилилась, и последние документы, переданные нашими служителями, подверглись проверке. Барона не пустили, чтобы отдать их лично советникам.       Благородные вновь шепчутся. Готье скрещивает пальцы у лица, прищурившись. Мадест… Мадест… Молодой вампир, примерно ее возраста, выглядит лет на двадцать пять, с непривычно темными глубокими глазами. Аделин пытается вспомнить о нем что-то большее, но головная боль от усталости не позволяет.       — Это настораживает. — Говорит Валентин. — Испокон веков подобные титулы передавались от отца к сыну, по старшинству. Но Мадест — младший из потомков Джероена, а он чтит подобные обычаи. Так почему же наследный князь не Алоис — старший из подопечных?       — И что так встревожило Джероена, что он усилил охрану своего поместья, да так, что даже наши вампиры не могут войти? — подключается Габриэль.       — Поддерживаю обеспокоенность коллег, — кивает Франц. Обсуждения продолжаются, кажется, на границе настоящего спора. Кто-то не видит в этом ничего странного, отмахиваясь и говоря, что им всего лишь нужно будет нанести визит после смены правителя, дабы убедиться, что договор о сотрудничестве не потерпит изменений. Кто-то настаивает на том, что все это неспроста. И только Аделин молчит.        — Мадемуазель Готье, что скажете Вы?       — Действительно, интересно, почему же бразды правления будут переданы Мадесту, — вампирша вновь откидывается на спинку стула. — Он молод, не сказать, чтобы имел опыт в политических делах или же был в них вовлечен. Напротив, особую заинтересованность сотрудничеством наших кланов проявлял Алоис. — Синие глаза пробегаются по лицам коллег. — Усиленная защита также вопрос довольно интересный. Сомневаюсь, что князь Джероен сделал это беспочвенно. Он чем-то обеспокоен. — И вдруг разводит руками. — Но это также недостаточное количество информации, чтобы переходить к каким-то действиям.       — И что же ты предлагаешь? — Антонин щурится.       — Накажите Барону разузнать как можно больше о Мадесте и Алоисе, об обстановке в совете и внутри поместья.       — Вы что-то подозреваете? — Стефан заинтересованно на нее смотрит.       — Да. Но пока что это лишь подозрения, которые я не буду озвучивать. Нам нужно знать больше, чтобы вмешаться. На данный момент это лишь внутриполитические изменения в соседнем клане, которые нас не касаются. Аделин отодвигает стул и поднимается на ноги, цепляя свое пальто со спинки.       — Если в показаниях нашего Барона будет что-то сомнительное или тревожное, мы имеем право вмешаться. На данном этапе нам остается лишь наблюдать. — Она поправляет платиновые волосы. — А сейчас прошу простить меня, но я вынуждена откланяться. День выдался действительно тяжелый. Оповестите меня, когда придут вести из Саббата.       Кивает и направляется прочь. Князь взрывается после хлопка тяжелых дверей:       — Эта женщина!..             — Поистине удивительна, — кивает Стефан, и коллеги его поддерживают. Антонин дуется почти по-детски. — Что ж, ее предложение действительно стоящее. Думаю, продолжить обсуждение данной темы нам стоит после ответа Барона. Последую примеру мадемуазель Готье и буду вынужден откланяться. Всего доброго, уважаемый Князь, — и шурша своим одеянием, не спеша направляется прочь, а за ним поднимаются на ноги и остальные вампиры, прощаясь:       — Всего доброго, уважаемый князь.       Стоит двери захлопнуться за последним ушедшим, и в зале остаются лишь Антонин и Валентин.       — Слышал? Авторитет твой улетел.       — Валентин! — рявкает раздраженный вампир, стукнув тростью об пол.       — Ах, у меня же еще столько дел, — хранитель машет рукой в воздухе. — Всего доброго, уважаемый Князь. И поторопите Барона.

*****

      Обстановка в замке привычно уютная и спокойная. Почти неизменная. В просторной гостиной собрались все: ребята сидят на полу, прогоняя второй круг в монополию, Дима увлечен чем-то на экране своего ноутбука, а блондинка сидит рядом, перечитывая полюбившийся ей роман и удивительно абстрагируясь от этих восторженных и не очень криков со стороны ребят.       — Ты пришел в Париж, ха-ха! — ликует Эмиль, хватая лежащую перед ним карточку и выискивая сумму для оплаты ренты. — А Париж город дорогой, ху-ху-у, — посмеивается, раздражая Егора все сильнее. Молодой вампир недовольно смотрит на него, ожидая. — С вас, господин…       Крупная сумма бумажных купюр, произнесенная Имановым, ускользает от ее слуха. Аделин поднимает глаза от страниц, внимательно прислушиваясь к происходящему за пределами дома. Кто-то приближается. Чуть склоняет голову в бок, стараясь расслышать четче, и резкий стук в тяжелые входные двери заставляет невольно вздрогнуть. Ребята умолкают, разом оборачиваясь.       — Все в порядке, играйте, — откладывает книгу на диван, поднимаясь на ноги.       Дима провожает ее внимательным взглядом.       На пороге оказывается тройка юстициариев во главе с Маркусом. Этот молодой вампир, кажется, бежал первее всех, стоило попросить донести весть Аделин или же сопроводить ее куда-либо. Он находился рядом с ней больше остальных юстициариев, а Благородная и не была против: парень он хороший, ответственный.       Вот только время перевалило за второй час ночи и их визит вызывает действительно много вопросов.       — Мадемуазель Готье, — все склоняют головы, — просим прощения, что потревожили Вас в столь поздний час. Дело срочное и отлагательств не требует.       — Что приключилось? — девушка переходит к сути.       — Уважаемый Князь просил передать это Вам, — Маркус протягивает ей сложенный втрое пергамент.       Аделин забирает его. Тут же в глаза бросается сургучная черная печать с гербом Саббата. Хмурится. Разворачивает его, пробегая глазами по первым строчкам хаотичного, будто нервного и торопливого, почерка.       «Я, первый наследник престола Саббата, Алоис, обращаюсь к Вам, уважаемый Князь Антонин, с просьбой о помощи…»       Бросает взгляд за спину. Ребята все также бурно играют в монополию под аккомпанемент клацанья по клавиатуре ноутбука. Выходит из замка, закрывая за собой дверь. Читает еще раз, с самого начала.       «Я, первый наследник престола Саббата, Алоис, обращаюсь к Вам, уважаемый Князь Антонин, с просьбой о помощи.       Уверен, Ваш Барон оповестил Вас о беспокойной обстановке внутри княжеского поместья, о волнениях среди мирных вампиров нашего клана и общей тревоге. Слухи, блуждающие из уст в уста и распространяющиеся среди вампиров — правда. Князь Джероен складывает свои полномочия и передает их второму наследнику престола — Мадесту. Но, уважаемый Князь Антонин, делает мой дорогой Сир это не по своей воле…»              Готье напрягается. Заметно расправляет плечи, чуть склоняет голову набок, и взгляд ее поблескивающих синих глаз сменяется. Теперь кажется, словно она сканирует несчастный пергамент, пытаясь оценить правдивость написанных там слов.       «Мадест связался с отступниками и вдруг завел разговор о смене действующего Князя. Он интересовался, планирует ли наш Князь отходить от своих дел правителя, и очень разгневался, когда получил отказ. По словам наших советников, разразился скандал. Но мой дорогой Сир недавно вдруг сам пошел против своих слов, заявив, что устал и хочет освободить княжеский трон…       Уважаемый Князь Антонин, горячо прошу Вас вмешаться в это дело и оказать поддержку моему Сиру. Я беспокоюсь и страшусь, что резкая смена его мнения произошла из-за давления Мадеста и, возможно, его угроз. Я страшусь переворота и насильственной смены власти, страшусь за моего Сира и собственную жизнь, но осознаю, что не в силах противостоять Мадесту и отступникам.       С уважением, первый наследник престола, Алоис»       Аделин глядит на сургучную печать. Черная. По негласным правилам вампирской документации, черная сургучная печать означала повышенную секретность того или иного документа. Обратно складывает пергамент и поднимает глаза на ожидающих юстициариев:       — Князь передал что-то еще?       — Вы должны явиться во Дворец Священных тринадцати к четырем часам утра.       — Ясно, — кивает, отдавая тайное письмо. — Благородный Габриэль и Хранитель Валентин тоже явятся? Это ведь не собрание Совета, — поднимает глаза на парней. Двое из них тушуются, а Маркус лишь едва заметно кивает.       Аделин кивает в ответ и, махнув рукой, возвращается в замок.       Любопытные ребята, что уже подкрались к двери в попытке прислушаться, вихрем уносятся обратно в комнату, занимая место на полу и делая вид, что бурная игра в монополию продолжается. Готье только хмыкает, глядя на покачивающийся от порывов воздуха шарф на вешалке. Как будто они смогут ее одурачить.       — Что-то срочное? — между делом спрашивает Эмиль, бросая кости на игральное поле.       — Да. Я должна явиться к Антонину в четыре часа, — блондинка забирает книгу с дивана. Дима бросает на нее неоднозначный взгляд.       — Что-то произошло? — теперь настороженность высказывает Яна. — Срочное Собрание Совета два дня назад, и вот сейчас… Утаскивают тебя посреди ночи. В чем дело?       — Все весьма неоднозначно. — Вампирша выдыхает. — Совет не вынес конкретного решения, а потому и рассказать мне вам нечего.       — Но потом… Ты ведь расскажешь? — Егор внимательно на нее смотрит.       — Расскажу.

*****

      И вновь темный коридор, отскакивающий от стен глухой звук ее шагов, и юстициарий, идущий впереди в качестве сопровождающего. Она бы фыркнула, мол, столько лет ходит по этому коридору, что в состоянии найти Зал Заседаний Священных Тринадцати, но сейчас все, что крутится в голове — засекреченное письмо первого наследника престола Саббата.       За тяжелыми дверьми ее встречают не менее встревоженные и озадаченные мужчины: два Советника и Князь. С глухим хлопком двери закрываются за ее спиной, погружая кабинет в тишину и полутьму. Аделин запихивает руки в карманы пальто, шагая к ним.       — Спасибо, что пришли, — Антонин благодарно кивает.       Готье согласно качает головой, подобно болванчику, и внимательно рассматривает чуть подрагивающий пергамент засекреченного письма в руках Валентина.       — Ваше мнение, уважаемый Князь?              Все обратили на нее любопытные взгляды. Подобным образом Готье обращалась к правителю клана крайне редко и зачастую с толикой издевки; сейчас же тон ее голоса, взгляд и выражение лица были предельно серьезны.       — Мы не можем просто заявиться в Саббат и устраивать свои порядки. Правитель клана не обращался к нам на прямую, не просил помощи и поддержки.       — Мы не должны исключать возможность того, что подобным образом Алоис лишь пытается увеличить свою мощь и права на престол. Поддержка Камарильи сыграла бы решающую роль, — Габриэль тоже глаз с письма не сводит.       — Что скажешь ты, Валентин?       Ей хочется услышать каждого.       — Буду откровенен, — он откладывает пергамент на стол. — Я не пришел ни к каким выводам. Все это выглядит странно, как ни посмотри. Я согласен с Габриэлем, но и отмахиваться от потенциальных рисков мы тоже не можем. Это письмо — слишком малое основание, чтобы вмешиваться.       Готье выдыхает. Присаживается на край стола, не стесняясь, скрещивает вытянутые ноги в щиколотках; смотрит куда-то в пустоту перед собой.       — А что скажешь ты, Аделин? — Князь пристально следит за изменениями на его лице.       — Я согласна с Валентином, но не стану скрывать, что письмо меня встревожило. Мы должны что-то сделать, но мы понятия не имеем, что, потому что и полной картины у нас нет.       Моргает. Осматривает своих коллег, а после останавливает взгляд на Антонине.       — Можем ли мы найти основание для того, чтобы нанести в Саббат визит?       — Что ты задумала? — правитель щурится.       — Я хочу встретиться лично с Князем и его наследниками. Человек может написать что угодно, но перекроить свои мысли не в силах.       — Мы просто заявимся поговорить? — Габриэля хмурится.       — Неужели повод найти так трудно? — взгляд ее синих глаз холоден. — Прикажите служителям прошерстить документы, соглашения, договора; найдите любую дырку, за которую можно зацепиться. Разыграйте сценку, какой бы глупой она не казалась. Мне все равно, как вы будете выкручиваться, — мужчины внимают ее словам, — меня интересуют лишь потаенные страхи Алоиса и истинность его слов.