Годжо Сатору
— Замурррчательно, — мужчину потягивается на диване, выгибая спину. Его хвост медленно, плавно изгибается, на мгновение притягивая твой взгляд, но, стоит ему понять на тебя голубые глаза, — об острый, вытянутый зрачок можно порезаться, — ты отвернулась. Возможно, слишком резко. От него послышался лёгкий, глубокий смешок. Дрожь пробежала по твоему позвоночнику. — Ты дрожишь? — говорит он с придыханием. Твоё сердце пропускает удар. Сатору обнажает зубы, — острые, как бритва, — которые сверкают белизной, прежде чем смениться кровавыми разводами с застрявшими кусочками плоти. К горлу подкатывает тошнота… Ах, сначала ты чувствуешь, как ротовая полость заполняется слюной — мерзкой, отдающей кисловато-горьким привкусом твоих внутренностей. Горло сводит спазмами. Ты тяжело задышала, пытаясь остановить это. — Ох, что такое, мышка? — он шепчет на ухо, прежде чем уткнуться носом в сгиб между шеей и плечом. Сперва от тебя нет никакой реакции. Ты приводишь — пытаешься — себя в порядок, мысленно размышляя о каких-то приятных вещах. Нет-нет, тебя здесь нет. Его здесь нет. Вокруг летают бабочки! Никакой плоти. Никаких острых зубов. Точно-точно. Твою ногу обвивает пушистый, белый хвост. Улыбка его остаётся пугающе неизменной, даже если речи приобретают некое подобие… Логики. В конце концов он совершенно не создан для этого мира — полного правил, законов, логичных цепочек. Он чужд этому миру, как, впрочем, и все из его больной страны. — Отойди, — ты стараешься говорить спокойно. — И спрячь уже свои уши и хвост, иначе отправишься на ферму. Он вновь издаёт смешок, забираясь тёплыми ладонями под ткань твоей рубашки, вынуждая тебя испуганно дёрнуться. Его острые зубы легонько царапнули твою обнаженную кожу. — Ты меня любишь. Сатору замурчал тебе в ухо, пуская дрожь по позвоночнику. — Ну, если у тебя нет настроения… Он убрал руки, отойдя от тебя. Ты обернулась, чтобы увидеть, как медленно тает его тело — начиная с пушистых ушей на голове. Спустя пару секунд Сатору оставил в воздухе лишь клыкастую улыбку, от которой тебя снова начало мутить. Кровь никуда не делась. Если бы не ты, то Чеширский кот — Годжо Сатору — уже давно должен был отправиться на ферму… Или под суд сказаний. Да, скорее всего под суд. Жителей Страны Чудес никто не любил. Они не были способны вписаться в этот мир. Скольких простаков Чешир уже съел? Скольких ещё съест? Говорить — без загадок — он научился. Быстрее, чем все его… Соплеменники. Но привыкнуть к жизни по правилам… Не мог. И если бы не ты. Если бы не твоё пособничество, не твои попытки увести расследование в сторону от Чеширского кота, — исчезающего в воздухе, не оставляющего следов, — то всё могло бы закончится. Ведь даже на него найдётся управа. Нашлась бы. Если бы ты не разбила зеркало злой королевы. Сатору прав — ты его любишь. И любишь настолько, что рискуешь собственной шкурой, разбив зеркало, а потом украв и закопав один несчастный осколок где-то глубоко под землёй. Жаль, что это осложняет поиск других преступников. Хорошо, что это осложняет поиск Чеширского кота. Однажды это приведёт к твоей гибели.Гето Сугуру
Ты зашипела, продолжая бесчисленные попытки вырвать свою руку. Большой и Страшный Серый Волк улыбнулся тебе самой сладкой улыбкой из всех, на которые только был способен, продолжая сжимать руку вокруг твоего запястья. Почти до треска костей. Тебе очень повезёт, если он тебе ничего не сломает. Как всегда, шериф этого городка обладал огромной силой, доставшейся ему от матери, вместе с нечеловеческой чуйкой, выработанной за долгие годы скитаний по миру сказаний. Он хорошо расследовал дела. Не было для него места лучше. — Я не сделала ничего плохого! — Ты нарушила закон, — отрезал он. Белоснежка придирчиво оглядела дерево, которое давало тебе магические силы. — От кого ты получила это дерево, ведьма? Ты зашипела. Язык жгло печатью. Ни. Слова. Черты лица Гето заострились. На голове появились острые уши, которые напряжённо двигались прислушиваясь к каждому звуку, вероятно, даже за пределом этой квартиры. Его нос дёрнулся — принюхивался к запаху чар. — Не сможет сказать, — утвердительно кивнул волк, оборачиваясь в сторону Белоснежки. — Сжечь дерево, — выносит вердикт та. Ты падаешь на колени. По щекам текут горячие слёзы, застилая обзор. Твой голос срывается на крик, полный отчаяния, ужаса: — НЕ НАДО! ПОЖАЛУЙСТА! Гето неожиданно отпускает твою руку и отступает. Ты истерично рыдаешь, понимая, что вся твоя жизнь в миг рухнет. Прямо сейчас. Твой единственный способ выжить в этом проклятом мире простаков… Твоя магия… Гето встаёт между деревом и Белоснежной. — Нет. В его голосе слышатся рычащие нотки. — Это нарушает закон! Это дерево… — Я. Сказал. Нет. Он рыкнул громче, вынуждая Белоснежку фыркнуть и быстро, явно на эмоциях, вылететь из твоей квартиры. Из тебя вырвался жалобный всхлип, прежде чем Гето опустился перед тобой на одно колено. — Успокойся, никто твоё дерево не уничтожит. — П-почему ты… — Должен же я помогать своим сородичам? — фыркнул он. — Нам всем приходится тяжело. Его рука мягко коснулась твоих волос, успокаивающе поглаживая. Возможно, Большой и Страшный Серый Волк не такой уж и страшный…Фушигуро Тоджи
— Я всё решу, — он мягко целует тебя, проводя большими ладонями по твоим щекам. Ты кивнула, веря ему. С тех пор, как вы переехали в мир простаков, всё пошло по накатанной. Тоджи утонул в пороках этого мира — азартных играх, алкоголе, проституции… И как бы ни было больно, ты не могла возмущаться. Ведь ты тонула в них тоже. В конце концов вы потеряли всё, переселившись в этот мир. Стыд. Большой и Страшный Серый Волк, который раньше наводил шороху в сказочных землях, теперь был шерифом, в то время как Тоджи, дровосек, который когда-то спас маленькую девочку из его живота, опускался на самое дно. А ты прыгала следом за ним. Потому что. Это. Любовь. И когда Тоджи обещает решить все ваши проблемы — ты веришь. И когда он мягко целует тебя, сердце трепещет. И ты ждёшь его, даже когда следы присутствия медленно покидают вашу общую квартиру. С тех самых пор, как он взял своё орудие — любимый топор — и ушёл в никуда. Он ничего не оставил за собой, кроме пустого обещания вернуться. Но ты верила. Ты ждала. Фейблтаун — это дыра. Дыра, в которой застряли сказания. Дыра, где твоё положение — король ли, герой ли — не имело никакого значения, потому что миром правят деньги. Те кто решительнее, те кто умнее сколотили капитал — морем крови, грудой костей, сломанными жизнями. А такие сказания как ты прозябали в маленькой квартирке, просто будучи благодарными за то, что не приходится тратить последние гроши на чары. Да и не хватило бы на услуги ведьм тех денег, которые у тебя были. … раньше. До того, как на твой счёт пришла сумма. Большая сумма. И ты даже догадывалась, от кого. И ты знать не хотела, как он решил ваши проблемы.Рёмен Сукуна
— Разве же я сделала что-то плохое? — он улыбнулся. Почти очаровательно. Почти. В его улыбке тебе виделись невысказанных угрозы и тёмные намёки, от которых желудок сворачивался в болезненные морские узлы. В его красных глазах виделось предупреждения даже если поза была расслабленна. Ураюме подали ему стакан виски, прежде чем учтиво склонить голову и отойти. — Ты ростовщик, — вырвалось из твоего горла с отвращением. — Ты покрываешь убийц, наркоторговцев, сутенеров! Мальчик, который привёл тебя сюда, осторожно отошёл в сторону, опираясь на свои костыли. У тебя перехватило дыхание. Твоим сопровождающим был мальчик-инвалид. При взгляде на его слабое, хрупкое тело, кто-то словно проталкивал в твоё горло несколько острых лезвий, раздирающих плоть. При взгляде на его костыли слезились глаза. При мысли, что такой мальчик был вынужден работать на такое омерзительное создание, как Сукуна… Невыносимо. — Почему ты здесь? — Мастер Сукуна… — он запинается, кидая на неё быстрый взгляд. — Мастер Сукуна дал мне работу. Мне! В голосе мальчика слышалась ничем неприкрытая благодарность. И ты не нашла, что ему ответить. Сукуна постучал острыми, чёрными ногтями о стеклянные стенки стакана, где плескался виски со льдом. Его взгляд прожигал тебя насквозь. — Выпьешь со мной? Ты скривилась. — Я буду пить с кем угодно, но только не с тобой. Тебе противно здесь находиться. Тебе противно смотреть на сказания, которые окружают его — все в этой комнате, кроме тебя и одного больного ребенка, — убийцы. Мерзкие, отвратительные преступники, с лёгкостью обрывающие чужие жизни ради собственной выгоды. Или, что ещё хуже, ради собственного удовольствия. Сукуна усмехается. Едва наклоняет голову к плечу, позволяя себе снисходительный взгляд. Ты почти зарычала. Тот факт, что ты застряла на вражеской территории, тебя совершенно не смущал. Ты пойдёшь на всё, чтобы схватить местного криминального авторитета. — Ты ранишь моё сердце, куколка, — он довольно прищурился, обнажая клыки в злобной улыбке. — Столько оскорблений в мой адрес… Ты неосознанно дёрнулась в его сторону, желая сжать руки на его глотке. Ураюме предупреждающе выступили вперёд. Ни. Шагу. Дальше. Тебе пришлось отступить назад и бессильно кидать злобные взгляды, которые лишь забавляли мужчину. — Всё заслуженно! — Разве? Я лишь помогаю несчастным сказаниям, оказавшимся в новом, жестоком мире… — Ты, ублюдок… — Люблю дерзких женщин. Он поднялся из кресла, медленной, плавной походкой рассёк комнату, небрежным жестом растрепав волосы мальчика-инвалида, который от этого покраснел, с преданностью собаки смотря на своего босса. Или хозяина. Ты знаешь, что у мальчика не было шансов найти работу в Фейблтауне. Ты знаешь, что этого бедного ребёнка ждала бы голодная смерть… Но также ты знаешь, зачем этот мальчик здесь. Ты знаешь, почему Сукуна отправил его в качестве твоего сопровождающего. Мерзость. Остановившись в шаге от тебя, Сукуна жестом приказал всем слугам покинуть его кабинет. Ты вздрогнула от звука хлопка двери за твоей спиной. — Может, поженимся? — мужчина пропускает прядь твоих волос между пальцев, после чего подносит её к губам, проникновенно заглядывая тебе в глаза. — Я ещё не сошла с ума, — твоё лицо рефлекторно скривилось. Слава этого богатого мальчика всегда шла впереди него. Все в сказочном мире знали, что своих жён он убивал. Ублюдок. — Да брось, я буду нежным, — томно выдыхает обещание тебе в губы. Ты зарычала, нападая. Может, ты поддашься его манипуляциям… Где-то в другой жизни.Чосо
Чосо замурчал, дёргая большими ушами. Ты улыбнулась, В лучшие годы он пользовался своей смекалкой, а ныне — силой, способной прокормить его. И тебя, разумеется, тоже. Человек из него вышел красивый. С удовольствием ты проведёшь подушечками пальцев по татуировке на его лице, прикоснешься губами к его непривычно сухому носу, услышав в ответ благодарное урчание. Иногда сквозь дорогие чары, как сейчас, пробиваются пушистые уши и хвост. Ах, если бы вас увидели… На самом деле, если бы вас увидели, то всё закончилось бы. И дело совсем не в пушистой части вашей проблемы, нет. Испачканные кровавыми разводами руки не оставляли простора для воображения. Не все могли позволить себе честную жизнь. Особенно, когда вынуждены скупать чары. Когда вы перебрались в этот мир, у вас ничего не было. Вы с ним вынуждены были ютиться на ферме за городом в болезненном ожидании помощи, но надежда имеет свойство угасать. С каждым днём вера в новообразованное правительство сказаний угасала, а желание хорошей жизни лишь росло. В один из таких дней Чосо прижался тёплым, пушистым боком к тебе, прозвучало обещание: — Я дам тебе хорошую жизнь. Ту, которую ты заслуживаешь. И ты не спрашиваешь, кто даёт ему работу. Не спрашиваешь, кто платит настолько хорошо, что вы можете себе позволить роскошную квартиру в самом центре Фейблтауна, дорогие, легальные чары… Ты ничего не спрашиваешь. Нет, ты помогаешь ему отмывать кровь, когда он приходит домой. Ты чешешь его за проглядывающимися из-под чар ушами. Ты готовишь. И молчишь-молчишь-молчишь. Молчит и он. Вы оба знаете — так безопаснее. У тебя хотя бы есть шанс спать спокойно. Пока он не расскажет, ты ничего не узнаешь. К тебе не придёт Большой и Страшный Серый Волк. И пока Чосо может выполнять своё обещание, ему ничего не страшно.Зенин Наоя
— Я помогу, — он усмехнулся. Ты замычала, когда скользкое щупальце проникло в твой рот, заполняя его до отказа. На ощупь такое мягкое, но, боже, ты на практике знаешь, какими опасными бывают эти мерзкие, чёрные отростки. Твои щёки покраснели, когда щупальца скользнули под одежду, обвивая талию и грудь. Почти до боли. Вместо стона из твоего горла вырвался приглушенный хрип, благодаря чему щупальце скользнуло глубже в горло. — Ты же помнишь, как правильно благодарить за мою милость? — он воркует, продолжая сжимать твоё тело. О, если бы он хотел, то под напором этих щупалец твои кости треснули бы.