Can almost hold the shape

***

   Он не сразу обратил внимания на запах. Настолько потерялся в своих громких мыслях и заботах. Теперь же он полностью окутывает его. Проникает под кожу. Неизбежно. Он хочет, чтобы всё это оказалось неправдой, но, осматривая пещеру, вглядываясь в её высокие своды и тёмное озеро с тихо журчащей водой, он замечает огромную глыбу, возвышающуюся над поверхностью воды. Разлагающийся много лет труп, с которым он, к сожалению, хорошо знаком.    — Какого хрена? — его голос разрывает повисшую тишину, в животе оседает настоящее отчаянье из-за безысходности всего положения, в котором он оказался. Рядом послышался шорох одежды.    — Вэй Ин? — голос царапает больное и обезвоженное горло. Вэй Усянь крепко зажмуривается.    — Лань… — хрипит Вэй Усянь, в горле встал большой болезненный ком. Он откинул голову назад и уставился на тени перед собой. Знал, что был риск. И всё же ошибся. — Лань Чжань, — он смог лишь прошептать имя, с хрипом из-за вытянутой шеи, мечтая захлебнуться в горячих слезах, что текли по его щекам. А в мыслях снова вычисляет. Как скоро он сможет снова использовать талисман перемещения? С собой другой бумаги у него не было — всё ушло на то, чтобы пробраться в Облачные Глубины, а после на талисман, чтобы выбраться. Но он мог бы использовать себя взамен талисмана или, возможно, он мог бы нарисовать массив на земле пещеры, если бы изменил некоторые его части?    Вэй Усянь продолжает бороться с шумом своих мыслей. Тело болело. И очень, очень устало. Он пытается понять, где талисман перемещения сработал неправильно, и приходит к выводу, что дело всё в его просьбе. В спешке Вэй Усянь сосредоточился на возвращении домой, что заставило его перебрать множество вариантов, прежде чем он остановился на своей пещере Фу Мо. Однако, как он понял, когда тьма понеслась им навстречу, вспомнил Вэй Усянь в тот момент о совершенно другой пещере — о той, в которой он ухаживал за раненым Лань Ванцзи. И сейчас…    — Чёрт. — Он снова глубоко вздохнул.    — Вэй Ин. Где мы?    Вэй Усянь опускает голову и прижимается лицом к шершавым камням, стоя на коленях и позволяя прохладе остудить его лоб. — Неужели ты не чувствуешь этот запах, Лань Чжань? Мы в гостях у старого друга.    Лань Ванцзи выдыхает, и это что, фырк? — Ты забрал меня из моего дома, чтобы предаться воспоминаниям?    — Лань Чжань! Ты не можешь шутить прямо сейчас. Как ты смеешь шутить со мной прямо сейчас? — Вэй Усянь приподнимает лицо от земли. — Чёрт. Как ты можешь не злиться сейчас?    — Что толку от моего гнева?    — Он был бы заслуженным. Из-за меня мы обречены. Я обрёк нас на смерть, а Лань Ванцзи шутит.    — Ты не обрёк нас на смерть.    — Лань Чжань, ты не можешь двигаться. Твои раны кровоточат. Я не могу вылечить тебя! Я не могу даже… — Он кашлянул и фыркнул. Вэй Усянь почти всхлипнул, ком всё ещё давил на заднюю стенку горла. Он закрывает рот.    — Ты пришёл ко мне, когда я нуждался в этом больше всего.    Вэй Усянь вздрагивает, а после начинает трястись, издав сдавленный вскрик.    — Вэй Ин.    Вэй Усянь не может ответить. Он остаётся на земле рядом с Лань Ванцзи, но не касаясь его. Тем самым становится недосягаемым для утешения. Вэй Усянь плачет до боли в глазах.    У него бывали и более невозможные ситуации с наихудшими шансами. Сейчас он не может вернуть ту уверенность, которая была у него в прошлом. Он не может обрести веру в то, что то, что он делает правильно. Он втянул Лань Ванцзи в эту борьбу, когда тот не просил его об этом. Втянул его в неё, когда тот не может защитить себя. Когда у него нет другого выбора, кроме как отдаться на милость Вэй Усяню, Старейшине Илин. Как и у всех остальных. Как и у всех остальных, кто пытался быть рядом с ним в этой битве. А теперь они мертвы. Они ушли, и даже Вэй Усянь не в состоянии их вернуть. Единственная сила, которой он обладает, — это воскресить их, как тень прежних «я», как безмозглые трупы, исполняющие последние желания, в то время как он искажает и формирует эту силу для себя.    — Что я собираюсь делать? — шепчет Вэй Усянь. Глухой отголосок его вопроса Вэнь Цин.    — Вэй Ин, — голос Лань Ванцзи напряжён, словно тот уже давно пытается дозваться его, не получая ответа. Вэй Усянь втягивает воздух и наконец поворачивает голову к нему. — Я верю, что мы доберёмся до безопасного места. Мы уже выбирались из этой пещеры раньше.    — Лань Чжань, не говори так.    — Мгм. — Даже в таком ослабленном состоянии, лёжа на земле с кровоточащей спиной, тон Лань Ванцзи не терпит возражений.    Вэй Усянь не может сдержать рвавшийся наружу задыхающийся смех: — Лань Чжань. Ты зануда.    Лань Ванцзи лишь хмыкает, после чего его дыхание постепенно выровнялось. Вэй Усянь медленно приподнимается на коленях, чтобы оценить состояние спины Лань Ванцзи, его положение на земле и проверить, как он дышит. Он переползает на другую сторону, чтобы посмотреть на его лицо, и действительно, тот каким-то образом умудрился уснуть на неудобной твёрдой земле. После нескольких минут разглядывания умиротворённого лица и слегка поджатых розовых губ, Вэй Усянь наклонился вперёд, чтобы поправить выбившуюся прядь волос, упавшую тому на плечо. Он легонько заправляет её за ухо Лань Ванцзи и быстро садится на пятки. Лань Ванцзи не двигается.    Вэй Усянь отодвигается назад, чтобы не мешать ему, но чем дальше он отходит, тем глубже становится морщинка между бровей спящего, тем сильнее хмурится его лицо. Вэй Усянь отползает дальше, ещё раз осматривает и хмурится, глядя на окровавленные бинты, которые необходимо сменить. Он проводит рукой по лицу и хлопает ладонями по щекам. Он может вытащить их отсюда. Они покинут эту пещеру.    У Лань Ванцзи по-прежнему мрачное выражение лица. Боясь снова прикоснуться к нему, Вэй Усянь снова устраивается достаточно близко, но всё же на расстоянии вытянутой руки, и снова погружается в поток своих мыслей, открываясь идеям. Исключая прикосновения, единственное, что приходит ему в голову, — это успокаивающая музыка. Его собственный гул мыслей пугает его, когда в памяти всплывает мелодия, но он не может вспомнить откуда знает её. Красивая и нежная, она тепло оседает вокруг него. Остается только надеяться, что он вложит в неё достаточно тепла, чтобы она дошла до Лань Ванцзи.    Через несколько ши у Вэй Усяня появился новый план. В пещере всё ещё достаточно возмущённой энергии для его совершенствования, а со Стигийской Тигриной печатью в мешочке на поясе у него и вовсе не должно возникнуть проблем с созданием портала. Вэй Усянь понял, что его ошибка заключалась в иероглифах, обозначающих место назначения. Вместо того, чтобы зависеть от человека, активирующего талисман (или в данном случае массив), ему нужно было сделать его более количественным. Затем он изменил поле, чтобы записывать расстояние в ли и направление от текущего местоположения до нового. Ему также нужно подстроить это под массив. Он набрасывает всё в голове и чувствует себя теперь гораздо увереннее. После возвращения в Могильные Курганы надо будет продолжить работу, чтобы выяснить, будет ли это так же работать с талисманом.    И теперь возникает вопрос, куда им податься? Он борется с этим, взвешивая все варианты — выслушивает ругань Вэнь Цин, склоняется к нежному подталкиванию шицзе и даже посмеивается над руганью Цзян Чэна.    Вэй Усянь приходит к двум выводам: во-первых он должен вернуться в Могильные Курганы. Он отсутствовал уже слишком долго; Вэни беззащитны, а он не вынесет больше, если потеряет ещё кого-нибудь из тех людей, которых поклялся защищать. Во-вторых, он не может исцелить Лань Ванцзи. И этот факт не изменить. Он не может передать ему духовную энергию, у него нет знаний Вэнь Цин или помощи Вэнь Нина. И потому, единственный выход, который он видит, — это вернуть Лань Ванцзи в его комнату в Облачных Глубинах, а потом попытаться сбежать, в этот раз одному.    Он ненавидит признавать, что был неправ. Это поглощает его изнутри, обжигает руки и ноги. Но он знает, знает, что это правильный выбор. О Лань Ванцзи, несмотря на наказание клана, позаботится его брат. Он пытался думать отдать его в какой-нибудь другой клан, но все варианты казались еще хуже.    Чёрт. Он сжимает камень в кулаке, а затем швыряет его через всю пещеру. Камень проскакивает по другим и, наконец, с плеском падает в озеро.    Лань Ванци хмыкает — первые признаки сознания.    — Ах, прости, Лань Чжань. Я не хотел разбудить тебя.    — Ты бросаешь камни?    — …Да.    — Мгм. — Лань Ванцзи наконец открывает свои янтарные глаза, всё ещё способные светиться при слабом освещении. — Тебе лучше?    — Лучше ли мне? Лань Чжань. Это я тот, кто заботится о тебе!    — Ты?    Вэй Усянь вскрикивает и замечает небольшую улыбку на лице Лань Чжаня: — Это несправедливо! Просто несправедливо! А ведь люди думают, что я зло! — Вэй Усянь цокает, но не может сдержать ухмылки, расползающейся по лицу. Он слегка встряхивается, приводя мысли в прядок.    — Лань Чжань, я вытащу нас отсюда.    — Мгм.    — Не нужно делать такой самодовольный вид. — Вэй Усянь вздыхает. — Я… Я верну тебя обратно в Облачные Глубины.    Лань Ванцзи впивается в Вэй Усяня пронзительным взглядом. — Почему?    — Почему? — он вскакивает на ноги и начинает расхаживать туда-сюда. — Лань Чжань, если ты не заметил, ты не можешь самостоятельно двигаться. Твои повязки нужно сменить, тебе нужен приличный целитель, который позаботился бы о тебе. Всё, что я не способен тебе дать. У меня попросту нет ресурсов.    — Тогда почему ты вообще освободил меня из моего дома в первую очередь?    — Я… Я думал… — Вэй Усянь вспыхнул: — Они наказали тебя без причины, Лань Чжань! Как я мог просто стоять и смотреть, как мой друг проходит через это? Как я мог оставить тебя там, зная, что они могут ранить тебя снова? — последнее предложение Вэй Усянь заканчивает шёпотом, отвернувшись от Лань Ванцзи.    — Что если для наказания была веская причина? — Голос Лань Ванцзи звучит уверенно. Увереннее и сильнее, чем был всё время с тех пор, как Вэй Усянь прибыл в Облачные Глубины.    Вэй Усянь резко оборачивается, указывая пальцем на Лань Ванцзи, который лежал, вытянув сильные руки перед собой и положив голову на одну из них. — Это невозможно. Ты самый благородный и неподкупный человек, которого я знаю!    Лань Ванцзи издаёт странный хриплый звук, в котором сквозит недовольство.    — Ты не можешь не согласиться. Это запрещено. Ты знаешь, что являешься самым порядочным человеком из всех кланов.    — Это не так.    — Ты буквально носишь титул Ханьгуан-Цзюня! Ты не выиграешь этот спор. Да и зачем он нам вообще? Лань Чжань… — Вэй Усянь перестал мельтешить, теребя волосы, и двумя руками оттягивает крупные локоны. — Ты не хочешь возвращаться в Облачные Глубины?    Лань Ванцзи пытается избежать внимательного взгляда Вэй Усяня, но тот садится перед ним на корточки и следит за его глазами.    — Я… — начинает Лань Ванцзи. Он прочищает горло один, два, три раза. — Я вернусь, если ты этого хочешь.    — Какого… Какого чёрта? — Вэй Усянь хватает Лань Ванцзи за подбородок и поворачивает к себе. — Что это значит? — Мгновение они смотрят друг на друга: тёплые карие глаза в проницательные золотые. Вэй Усянь остро ощущает тёплую кожу под кончиками своих пальцев, а затем приходит в ужас, когда один из них внезапно проводит вверх по челюсти Лань Ванцзи. Лань Ванцзи судорожно вздыхает, и Вэй Усянь отшатывается от него.    — Ты пытаешься мне сказать, что собственное благополучие тебя нисколько не волнует? — Вэй Усянь скрещивает руки на груди и смотрит на затенённую воду; всё вокруг них тонет в серых оттенках.    — Я желаю знать, куда ты хочешь, чтобы я отправился.    Вэй Усянь закрывает глаза. Слова стискивают его грудь словно стальной обруч, на мгновение сдавливают лёгкие, прежде чем он смог ответить: — Я не знаю.    Молчание повисает между ними, как натянутая струна, и на мгновение она же обвивается вокруг шеи Вэй Усяня, стягивая и душа его, высасывая из него жизнь точно так же, как его чудовищный друг в воде.    Вэй Усянь наконец нарушает тишину. Прочищает горло и преодолевает возникшее стеснение. — Я не могу взять тебя в Могильные Курганы. — Он продолжает смотреть на подземное озеро, будучи не в силах взглянуть на Лань Ванцзи.    — Ты можешь. — Вот она – непоколебимая сила Ханьгуан-Цзюня, даже несмотря на то, что сейчас он растянулся на грязном полу пещеры с гниющей Черепахой Губительницей, не в состоянии пошевелиться, не то что подняться.    — Я не могу. Не ты ли тот, кто всегда пытался уговорить меня вернуться с тобой в Гусу? М-м-м? — Он поворачивается к Лань Ванцзи, грозя ему пальцем, а после прячется в тени, пропуская её сквозь волосы, пальцы, изодранную одежду. — Пойти с тобой, чтобы стать заключённым? Чтобы ты и старейшины твоего клана черпали энергию негодования как яд? Чтобы извлекли всё, что удерживает меня… — он резко обрывает себя, медленно приближаясь к распростёртому на земле Лань Ванцзи. Глаза Вэй Усяня вспыхнули красным. Лицо Лань Ванцзи окаменело.    — Чтобы быть наказанным, — сплюнул Вэй Усянь, и хоть Лань Ванцзи не вздрогнул, ресницы его затрепетали. — Если уж они так наказывают достопочтенного Ханьгуан-Цзюня, то что, по-твоему, они сделают со Старейшиной Илин? — Вэй Усянь сжал Чэньцин в правой руке. Он не уверен, когда именно снял инструмент с пояса, но теперь он направляет его на Лань Ванцзи, кончиком почти касаясь лица сбоку.    Вэй Усянь смеётся, не в состоянии заткнуть голоса, вновь атакующие изнутри. Они бы с удовольствием вонзили кинжал в Лань Ванцзи. Они хотели видеть его раны, снова вскрыть их, смотреть, как густые ручейки крови будут стекать с его спины. Пальцы Вэй Усяня дрогнули. Они хотят, чтобы его язык окунулся в кровь, слизал её ртом. Попробовать на вкус жизнь, покидающую тело. Губы, подбородок и щёки были измазаны в густой горячей крови Лань Ванцзи.    Чэньцин падает на пол, глухой стук десятикратным эхом разносится по пещере. Вэй Усянь закрывает лицо руками и судорожно вздыхает. Вот. Вот почему Лань Ванцзи прежде всего не может пойти. Он не должен был похищать его.    Вэй Усянь опускается на колени, всего в нескольких цунях от Лань Ванцзи, который по-прежнему молчал, не считая его учащённого дыхания. Вэй Усянь не может отнять руки от лица. Он стискивает зубы. — Почему ты не убил меня, Лань Чжань? Почему ты не убил меня в Безночном городе?    Дыхание Лань Ванцзи прерывается. — Вэй Ин.    — Хватит! Хватит! — Вэй Усянь бьёт кулаками по камням вокруг. На костяшках одной руки кожа трескается, суставы пальцев покалывает от влажного прохладного воздуха, в бороздках собираются капельки крови. Он поднимает свою раненую руку и хватает Лань Ванцзи за предплечье. Лань Ванцзи охнул немного растерянно, но в целом не сопротивлялся. Вэй Усянь подавляет дрожь, притягивая руку Лань Ванцзи к себе, его ладони скользя вверх к запястью. Он берёт большую, сильную, умелую руку и обхватывает ею своё горло.*    — Вэй Ин, — проговорил Лань Ванцзи дрожащим шёпотом. Его пальцы слегка сжимаются на горле Вэй Усяня. Тот сглатывает, прижимаясь к почему-то всё ещё тёплой коже и мозолистым кончикам пальцев Лань Ванцзи, и сильнее прижимает свою руку к чужой, побуждая к более плотному захвату, желая полностью перекрыть воздух.    Затем, едва пробиваясь сквозь давящую тишину, такую громкую в их ушах, едва перекрывая их сбитое дыхание, Вэй Усянь выдыхает: — Сделай это.    Они встречаются взглядами, но ничего не делают. Рука Вэй Усяня держит руку Лань Ванцзи на своей хрупкой шее, его колени зарываются в землю. Лицо Лань Ванцзи нечитаемо, за исключением слегка приоткрытых губ. Пальцы снова сжимаются, чуть сильнее сдавливая шею, кончики пальцев впиваются в мягкую кожу между мышцами и пищеводом. Вэй Усянь закрывает глаза. Он выдыхает, его сердце наполнено и удовлетворено.    — Ты должен взять меня с собой.    Вэй Усянь резко распахивает глаза. Ни один из них так и не сдвинулся с места, но лоб Лань Ванцзи был нахмурен. — Я не могу, — с трудом выговаривает слова Вэй Усянь.    — Я могу обеспечить Вэням безопасность.    — Лань Чжань… — Ты знаешь, это правда.    Вэй Усянь моргает. Слёзы наворачиваются на глаза, шея стиснута не настолько сильно, чтобы лишить его воздуха, но достаточно, чтобы это причиняло дискомфорт. Лань Ванцзи в Могильных Курганах? Обеспечит всеобщую безопасность? Человек, который в настоящий момент не может сесть прямо? Вэй Усянь не уверен даже, есть ли у Лань Ванцзи какое-нибудь из его духовных оружий при себе. Как он может…?    Вэй Усянь резко вдыхает. Конечно. Чёрт бы побрал этого человека. Присутствие Лань Ванцзи, по-сути, обеспечило бы им безопасность на некоторое время. Лань Сичэнь не позволит другим кланам атаковать Могильные Курганы, пока Лань Ванцзи находится там. Он не стал бы так рисковать своим братом.    Блять. Блять.    — Лань Чжань! — рычит Вэй Усянь, несмотря на преграду. — Нет.    — Мгм. — Одно последнее сжатие и тело Вэй Усяня прошибает дрожью. Лань Ванцзи осторожно убирает руку с его шеи. Вэй Усянь почти падает на него, лишившись опоры в виде сильной руки.    — Нет. Ни за что. Не могу поверить! Это… это не единственное решение. Я придумаю что-нибудь ещё. — Вэй Усянь тихо рычит, а потом рычание переходит в крик. Он медленно затихает, эхом проносясь по всей пещере, после возвращаясь к ним снова и снова.    — Лань Чжань, твоя спина не заживёт должным образом. Ты можешь получить постоянную травму.    — Дисциплинарный кнут уже обеспечил такой результат. Этого не изменить.    — Чёрт! — Вэй Усянь снова поднимается на ноги и начинает расхаживать взад-вперёд, пиная несколько мелких камней, пока приближался к воде. — Это не твоя битва.    Вода слегка плещется у берега. Вэй Усянь наклоняется, чтобы взять в ладонь гладкий камень, а затем бросает его через озеро, целясь в труп в центре.    — Так и должно быть.    Ответ мягок, но неумолим, и Вэй Усянь не может пошевелиться. Не может обернуться и рискнуть разрушить этот момент на тысячи кусочков. Проснувшись снова на своей каменной постели, он поймёт, что всё это было сном, вызванным лихорадкой. Он надеялся и мечтал, что так оно и будет. И он не знает. Он абсолютно, блять, не знает, что делать.    — Тебе следовало убить меня там, Ханьгуан-Цзюнь, — начинает Вэй Усянь низким опасным голосом. — Однако если ты продолжишь в том же духе, то погубишь меня.    Лань Ванцзи усмехается: — Старейшину Илин нелегко победить.    Смех Вэй Усяня сухой, безрадостный и почти рыдающий. — Я хочу, чтобы это было правдой. — Он собирается согласиться на то, чтобы Лань Ванцзи присоединился к нему, но ему не нужно радоваться этому. — Я не хочу, чтобы ты был прав. — Он делает круг, возвращаясь к Лань Ванцзи и забирает Чэньцин. — Я правда не хочу, чтобы ты был прав.    Он почти чувствует самодовольную улыбку Лань Ванцзи. Выражение его лица по-прежнему почти не изменилось, но Вэй Усянь знает, что это здесь – затаилось в уголках его рта.    — Тебе кто-нибудь говорил, какой ты невыносимый?    — Никто.    — А им следовало бы. — Вэй Усянь не ответил Лань Ванцзи. Он не сдастся. Он уже создаёт массив, на этот раз с более точными измерениями. — Я надеюсь, тебе станет лучше, Ханьгуан-Цзюнь. — Вэй Усянь наклоняется к Лань Ванцзи и снова берёт его за запястье. — И убедись, что Цзэу-Цзюнь не ударит меня в грудь мечом. Только тебе позволено делать это, — подмигивает Вэй Усянь.