***
Эту пятницу Чонгук разменивает не в привычном ритме Неона, а под крики болельщиков, что оккупировали в баре телевизор, болея за какую-то национальную сборную и стукаясь огромными кружками пенного. Его мало интересует, кто кому забьет сколько голов. Он взращивает внутри уверенность, что человек по имени Ким Тэхен придет сегодня. Ему хочется узнать о нем больше, в голове рой вопросов для полного изучения объекта, что начал пускать в нем свои корни, сам того не подозревая. Не назначив конкретного времени, Гуки понимает, что обрекает себя на дрожь сердца от каждого стука двери. Три больших бокала пива уже опустошены, когда он перестает реагировать даже на это. Почему-то ему казалось, что Тэхен сдался тогда, что он придет на эту встречу и у них появится шанс. Шанс на что? Хочет ли Чонгук окунуться в отношения, вновь выстраивая их по кирпичику? Всё снова. С зеро. С нуля. С абсолютного ничего. Для ответа ему необходимо понять, а нужно ли это другой стороне. Какая база мировоззрений и правил там, на том берегу, куда захотелось построить мост. Все, что дальше секса, никогда не бывает просто. Эти вечные ограничения и границы «можно и нельзя». А хочется, чтобы повезло как Сокджину, где «без заморочек, раз и навсегда». Но так не бывает. Знает и почти бьется головой об стол, понимая свою глупую веру в простоту того, у кого явно есть куча заморочек. И он, Чон Чонгук, возможно, влез в одну из таких закрытых дверей. Душа требует свежего воздуха с примесью никотина, заставляя покинуть шумное заведение, которое бьется в победной эйфории. Он с ними не в одной колее. Он пропускает этот гол в свои ворота. Но встречается с пробирающим карим взглядом на той стороне, что освещена зеленым крестом. Тэхен смотрит на него, сканирует. Как будто не верил, что Гуки выполнит обещание и действительно придет. В этих глазах нет высокомерия или, наоборот, испуга. Он словно просто констатирует факт, что тот пришел. Записывает себе на корочку заметку в черты человека напротив. А после легкого приветственного кивка головой скрывается за дверью, над которой есть колокольчик, что даже на таком расстоянии бьет набатом в голове Чонгука. У Тэ просто очередная ночная смена. Это осознание заставляет внутри все корни пустить ростки. Он подождет еще неделю и придет сюда снова. Будет приходить и приходить, давая понять, что стойкий и терпеливый. И однажды случится и его смена. А пока ускоряя шаг, он перебегает дорогу, чтобы сквозь стеклянную дверь наблюдать, как парень, уже надев белый халат, читает чей-то очередной рецепт. Чонгук бы хотел войти туда и просто смотреть на него, изучая лицо. Запоминая какие-то новые детали. Но его просили не приходить. И он дождется своей пятницы.***
Так проходят три пятницы. Вхолостую. Чон уже почти не ждет. Просто приходит сюда, как на работу. Юнги только качает головой, сидя рядом за столиком и выпивая очередной шот. Старший был уверен, что как только найдется пропажа, все успокоится. Но, кажется, тоска младшего накручивается как снежный ком. Он не может ему ничем помочь, кроме как составить компанию в месте, где его друг уже стал постоянным клиентом, что даже официантки игриво ему улыбаются и здороваются. – А может он это, – Юнги хватает палочками закуску, – не гей вовсе? Ну, я имею в виду, так решил поэкспериментировать. – Слишком опытен для того, кто не знает, что это, – Чонгук морщится от выпитого. – Ну, может, тогда би? Дома ждет жена, и он терзается угрызениями совести. – Да ладно, я тупо ему не зашел и все, – в рюмке очередная доза яда для души. – Ну, харэ! – Мин кривит лицо. – Ты себя видел? Красавчик, спортсмен. Что там за цаца, что ты не в его вкусах? Какие ему там нравятся? Пухляши или кривенькие? Мудак он, вот и все, – добавляет чуть икая. – У тебя все мудаки, – младший усмехается. – Только те, кто кидают, моего макнэ! – А может это я мудак? Лезу в чужую жизнь, куда меня не зовут, – ладонь устало треплет собственные волосы. – Спутал обычный перепих с чем-то значимым. Осознание этого оседает в голове. Он так зациклился на красивом парне, что даже не подумал, что с той стороны может ничего и не быть. Что он мог не зацепить ни внешностью, ни самим сексом. Опытности в пассиве все-таки у него не так много. Картинки всей его нелепости мелькают перед глазами, заставляя истерично смеяться, закрывая лицо руками и оборачивая людей с соседних столиков. Глупый до вселенских масштабов. До призраков в дверях бара с растрепанными светлыми волосами и растерянным взглядом, блуждающим по залу в поисках. Его… До дрожащих колен, которые выпрямляются, не веря отсканированной картинке реальности, отражающейся на внутренней стороне черепной коробочки. – Я опоздал? – Тэхен уже стоит рядом с их столиком и впивается глазами, заставляя в душе все перетряхнуться и даже немного протрезветь. – Ну, есть такое, – Юнги нарушает тишину и смотрит на часы. – Недели так на три. – Не слушай его, – Чонгук стреляет глазами в фыркнувшего друга. – У него по жизни дурацкие шутки. Присаживайся к нам, – указывает на пустующий стул рядом. – Эээ, – блондин немного мешкается в поисках слов в голове, – наверное, я действительно не вовремя. Не буду врываться в вашу компанию. – Да мы ж вроде не секс втроем предлагаем, чтоб сразу так пугаться, – Мин не унимается, распаляя все внутри Чонгука до горящих пламенем злости глаз. – А кто сказал, что меня такое пугает? – карий взгляд скользнул на того молнией. – Меня, может быть, состав не устраивает. Всего доброго. – Блять, Юнги! – не сдерживает свои эмоции Чонгук и судорожно ищет портмоне, чтобы кинуть на столик деньги, когда Тэ закрывает за собой дверь.***
– Тэхен, подожди! – запыхавшись Гуки догоняет не особо и спешащего от него парня. – Прости за моего друга. – Да не за что прощать, – Тэ пожимает слегка плечами. – Я знал, что ты пойдешь за мной, и этим я выиграю у него. – Так у вас было соревнование за мое внимание? – бровь игриво приподнимается. – От скромности ты не умрешь, – пустую улицу заливает искренний смех, и Чонгук опять видит эту необычную прямоугольную улыбку, что сбила его с толку однажды в клубе. – Тогда прогуляемся, победитель? На какое-то время они погружаются в обоюдное молчание, не зная, с чего начать разговор. Пока Чонгук не решается нарушить это взаимное самокопание в себе: – Я из Янсана. Это не далеко от Пусана. Переехал сюда, когда поступил в Университет. Сейчас на четвертом курсе. Люблю спорт и красивых парней, – ничуть не смущаясь последней фразы, смотрит пристальным взглядом на сжавшего в тонкую линию губы Тэхена. – Я родом из небольшого поселка рядом с Тэгу, – подхватывая эстафету знакомства, начинает открываться, что ему несвойственно. Внутри даже корит себя за излишние подробности. – О, Тэгу? Мой придурковатый друг оттуда же. И если что, то он тоже в теме. – Да я как-то догадался, – усмехается. – Он твой бывший? – А? – Чонгук давится воздухом от вопроса. – Нет, ты что. Мы делим с ним аренду. Юнги мне как старший брат. Так что это сейчас прозвучало, как инцест, – он даже передергивается демонстративно. – Я тоже живу со старшим братом, – косится на растерявшегося парня и улыбается. – С кровным братом. – Он знает о тебе? – по взгляду Чон понимает, что вопрос не из самых простых. – Знает. – Не принял тебя? – Гуки надо сразу прощупать болевые точки, чтобы потом была возможность избегать острых краев в общении. – Нет, все хорошо. Просто считает, что партнеров я должен согласовывать с ним. Переживает за мою безопасность. – А родители? Ты открылся им? – осекается, когда видит вдруг потерянный взгляд, как Тэ уходит в свои дебри размышлений. – Мои проигнорировали признание, но чувство свободы и то, что я больше не лгу им, все равно дают ощущение легкости. – Мои… – тяжелый вздох. – Да, они в курсе и нормально к этому относятся. Но хотят, чтобы я вернулся домой. Отец – глава поселения. Я бы был под его непосредственным надзором. – Ты уже взрослый мальчик, и они должны были тебя давно отпустить. Это ненормально так контролировать, даже если ты и гей, – Чонгук неуверенным движением закидывает свою ладонь на плечо парня, слегка приобнимая, чтобы дать поддержку. Тэхену жутко не по себе от ощущений и чувств, что его наполняют. Внутренняя борьба и противоречия смывают цунами рассудок. Рассудок, который где-то на задворках еще задает вопросы: зачем он пришел на встречу, почему поддался сиюминутной слабости и идет сейчас рядом с парнем, который рассказывает какие-то истории из жизни, пытаясь больше и больше его погрузить в себя. Этим голосом. Этой рукой, что давит его плечо, и незаметно для случайных прохожих гладит пальцем. Тэ чувствует это даже через толстую ткань пальто. Не то успокаивающее движение, не то, наоборот, заводящее чувства на полную мощь. Рука тянется к карману, чтобы притупить эмоции никотином. Унять дрожь в пальцах. Они останавливаются уже около его дома, и он поджигает сигарету, выдыхая первый нервный клубок. Чонгук, стоя напротив, сморит заворожено, не опуская взгляда. Следит, как фильтр ныряет меж губ, на крае которых есть родинка, что манит. Она магнитом припечатывает все его внимание, заставляя забыть о времени и месте, где они находятся. Все внутреннее тянет к этим губам, прикоснуться, выкурить один на двоих поздний вечер. Сознание обрывками приходит к нему, когда он уже касается приоткрытым ртом чужого, что выдувает едкий дым тонкой струей из своего нутра в его. Прикрывая глаза, Тэхен чувствует прикосновение губ парня, что втягивает его во что-то сносящее все его личные правила. Он замирает от этой легкости, что разделяет сейчас его дыхание, без напора и движений, просто дышит с ним одним никотиновым воздухом, сжигающим остатки кислорода. И сорвать бы к черту тормоза, впившись в мягкость губ напротив. Но стук подъездной двери за спиной, чьи-то мимолетные разговоры вдалеке, лай выгуливаемой собаки – всё возвращает в реальность, где все свои желания нужно запереть на ключ, прикусив собственную губу. По крайней мере, здесь, на улице. Не в этом мире с его ценностями и устоями. Человек в капюшоне серой толстовки, чьи ладони нервно оглаживают предплечья Тэ, сдерживаясь от того, чтобы припечатать к себе, тоже все понимает. Отстраняется, даря действительности тяжелый вздох разочарования. – Мой брат – врач, – смятение от принимаемых решений заставляет голос Тэхена немного вздрогнуть. – Сегодня у него ночная смена в больнице. И если ты хочешь, то… – Да. – Только, – нерешительность с ног до головы, – просто в гости. Без… – Да.***
За нелепой сиреневой дверью Гуки встречает небольшая квартирка: 2 маленьких спальни и кухня. Он осматривает беглым взглядом последнюю, пока Тэхен скрывается за дверьми своей комнаты. В воздухе летает приторный запах чего-то комфортного, словно готов остаться здесь надолго. Врасти в ламинат под ногами. За окном 6 этажа темнота, подсвечиваемая лишь огнями других неспящих окон. Разглядеть что-то невозможно, только отражение собственного силуэта. Посмотреть себе в глаза, чтобы понять свои желания. Желания, которые как на ладони. Впустить в себя нового человека. Узнавать десятки деталей и подробностей о нем. Заставлять его бархатный голос омывать все внутри, как в данный момент. – Можешь курить в окно. – А? Да нет, – Чонгук сам не замечает, как крутит в руках чужую пачку, лежащую на подоконнике. – Сейчас сварю рамен. Подожди немного. Немного? Он уже готов ждать хоть до утра, наблюдая за уютным, переодевшимся в домашние майку и штаны, Тэхеном. Волосы чуть взъерошены, что хочется запустить в них руку и пригладить. Обнять со спины, напевающего под нос какую-то песню, парня, что сыплет порошки в кипящую воду. Такую же бурлящую, как мысли в голове у Чонгука. И он жалеет, что отказался от сигареты, т.к. она могла бы остановить его. Не дать сделать шаг к плите, чтобы уткнуться лбом меж лопаток. И он бы вдыхал вредные вещества, вместо одурманивающего запаха этого человека, что замер, чуть замедлив дыхание. – Садись. Уже почти готово, – Тэхен судорожно помешивает палочками лапшу, восстанавливая сердечный ритм после резкого холода со спины. – Можно мне остаться? – Гуки больше не прожигает глазами, а прячет взгляд в тарелку, что обдает горячим паром, покрывая и его испариной. Казалось бы, он был с этим парнем целую ночь. Целовал эти губы, обводил языком ключицы и даже вдыхал запах того, что прячет резинка спортивных штанов. Откуда такая неловкость в нем самом, что, кажется, передается и человеку напротив. – В 7 утра придет брат… – Обещаю, что уйду до этого времени. – Я принесу тебе сменную одежду, – Тэ, чуть заминаясь, встает из-за стола.***
В спальне Тэхена приоткрытое окно запускает прохладу в комнату. Отчего легкий мороз лижет кожу Чонгука, когда они лежат лицом друг к другу в постели. А может окно и не виновато. Может это все палец Тэ, который очерчивает чужие губы, чуть касаясь. Словно делает это украдкой, опасается, что его поймают. Гуки же закрывает глаза, тонет в этих прикосновениях. Боится издать звук, спугнуть палача. А волны внутри накатывают одна за другой, как будто он на грани оргазма. Легкое прикосновение губ от мучителя все-таки выбивает звучный выдох. Хочется схватить его в охапку и вжать в себя, чтоб прочувствовать каждой клеточкой, но руки лишь обхватывают щеки, нежно гладя большими пальцами по скулам. Губы пробуют на вкус, чуть прихватывая и проходясь кончиком языка. В прошлый раз, Чонгук точно помнит, тот был куда смелее и более дерзкий. На подсознании в памяти всплывает даже вкус этих поцелуев. Сейчас же это что-то иное. Сканирующее, проникающее глубже внутрь, чем в ту ночь, когда этот же язык хозяйствовал в его рту, выбивая стоны. Сил терпеть нет. До внутреннего рыка разрастается тяга накрыть этого парня собой. И одна ладонь Чонгука уже спускается к ягодице, очерчивая ее и желая слиться в единое целое, когда от его губ отрываются, обдавая холодным воздухом. – Спокойной ночи, Чонгук, – Тэ дарит прощальный взгляд, скользя по только что исцелованным губам, и отворачивается. Это прозвучало до щекотящих ощущений внутри. Вся волна возбуждения откатилась вместе со сбежавшим от прикосновений парнем. Тот сдвинулся ближе к краю кровати, поэтому Чонгуку и остается только невесомо водить рукой по спине, словно считает все позвонки, которые не дали ему расцеловать сегодня. Он знает, что завтра будет все. Завтра вообще самое обнадеживающее слово. Завтра все будет лучше, чем сегодня. И серые стены собственной комнаты обязательно сменятся комфортом за сиреневой дверью. А пока наблюдая за размеренным дыханием Тэхена, он на свой риск приближается. Кладя руку на его талию и позволяя себе зарыться в его волосы носом, задается вопросами: – Что же с тобой случилось? Чего ты так боишься? – не подозревая, что на той стороне ночной планеты не спят и, закусив губу, стараются не выдать себя.***
Как и обещал, Чонгук исчезает ближе к 6 утра, оставляя на тумбочке нацарапанный номер телефона на каком-то обрывке бумаги. Замечая, как Тэхен спит, почти свернувшись калачиком, он прикрывает все еще раскрытое окно и оставляет легкий поцелуй на щеке. Идя по улицам просыпающегося города, ему видится, что он самый счастливый человек на всем континенте. Просто оттого, что смог его найти, и что, кажется, не ошибся в нем. Наверняка сейчас от Юнги он выслушает сотню язвительных комментариев. Но это не отменит прошедшей ночи, в которой не было ничего, но внутренне случилось больше, чем в первую. Телефонный звонок с незнакомого номера его застает уже на пороге дома. – Доброе утро, – баритон на другом конце провода заставляет ускориться сердечный ритм. – Прости, что не попрощался. Не хотел тревожить твой сон, – Гуки уже стягивает с себя ботинки в прихожей. – Спасибо за вчерашний вечер, – голос немного холоден и отстранен. В горле Чонгука застревает ком тревоги, что сейчас он услышит что-то вроде «приятно было познакомиться, но давай на этом поставим точку». – Сегодняшний вечер тоже может быть твоим, если ты захочешь, – пытается сработать на опережение, чтобы не услышать режущие надвое слова. – У меня ночная смена, – взамен тревожным мыслям, вдруг мелькает, что надо бы узнать весь график смен, чтобы подстроить свою жизнь под него. – Тогда выспись хорошо, а завтра созвонимся, – и чуть помедлив, добавляет, – я уже скучаю по тебе. – До связи, – тяжело вздыхают с другой стороны. С идиотской улыбкой на лице Гуки сжимает кулаки, что все получилось. Нужно что-то придумать на следующий вечер и вновь вступить на тропу отношений. А там шаг за шагом Тэхен раскроется обязательно. – Я уже скучаю по тебе, – передразнивая, подает голос Юнги, который, по всей видимости, спал в гостиной на диване. – Хён, ты не представляешь, как я рад, – Чонгук, по-мальчишески веселясь, заваливается на старшего всем телом, пытаясь того растормошить, но с легкого удара ногой, смеясь, улетает на край дивана. – Я тоже рад, что ты, наконец, завалил его и успокоил свое эго, – зарывается в подушку Юнги, поскольку голова трещит по швам после выпитого вчера. – Ни черта не завалил. Но с ним до жути комфортно, – младший смотрит задумчиво в потолок. – Ощущение своего человека. – Бля, ты серьезно? Влюбился, что ли? Чонгук бы мог ответить на этот вопрос утвердительно, потому что внутри уже созрела уверенность в этом. Но боится произнести вслух, чтобы не получить от реальности обухом по голове. Если это не выдать, то вроде как ты не отдаешь свои чувства на суд перед всем миром. А где-то внутри греешь, лелеешь и взращиваешь только для себя.***
Терпения хватает лишь до утра следующего дня, когда Гуки выскальзывает из дома в 5, чтобы, выкурив всего одну сигарету, оказаться перед стеклянной дверью, над которой колокольчик заставляет вздрагивать сонного провизора. Чонгук остается на промозглой улице, кутаясь в куртку от пронизывающего ветра и натягивая чуть ниже шапочку-бини. – Ты за старое? Я же сказал, что позвоню, как буду свободен, – строгость в голосе Тэ немного бодрит, но чуть поднятые уголки губ дарят шанс, что Чонгук не нарисовал себе надежду розовыми красками. – Скучал. – Почему не зашел? – взгляд упирается в чуть посиневшие губы. – Я ж обещал тебе не приходить, – Гуки пожимает плечами. – Что мне с тобой, таким глупым, делать? – глаза Тэ театрально закатываются. – Любить? – закусив пирсинг на губе, смело ловит прямой взгляд напротив, который будто готовит приговор всем его размышлениям за последние сутки. – Идиот… Тэхен подходит вплотную и заносит руку, чтобы, приобняв за плечо, прижать того к себе ближе до разливающегося тепла по всем внутренностям. Осмотревшись по сторонам, неожиданно для Чонгука оставляет детский поцелуй на скуле, что прожигает кожу. Это заметно по смутившемуся парню, и слегка покрасневшей щеке. Странные забытые чувства, будто Чон вовсе не открытый гей. Такие встречи становятся регулярными. Когда Чонгук провожает Тэхена с работы домой, и они вместе готовят или просто болтают ни о чем на его кровати. Или, наоборот, Тэ ждет во дворе его возвращения с занятий, чтобы затеряться на улицах и в парках, узнавая новые черты, привычки и подробности жизни. И кажется, что они максимально открыты друг перед другом. По крайней мере, Чонгук уверен в этом, все больше отдаваясь внутреннему, что топит в чувствах его сознание. Он готов довольствоваться малым. Тем, что ему позволяют. Знает, что у них впереди вся жизнь, и ледяной парень растает и сдастся, как в ту их первую ночь. И он прочувствует его целиком. А пока жар пускает даже быстрый поцелуй при встрече возле кампуса университета, где Гуки никак не ожидал его увидеть. – Что-то случилось? – взгляд обеспокоенно бегает по лицу напротив, пытаясь понять, что заставило прийти в настолько людное место, чтобы встретиться с ним. – Должно что-то случиться, чтобы я захотел увидеть своего парня? – Тэ оценивает растерянный вид Чонгука и начинает хохотать, прикрывая рот ладонью. – Видел бы ты себя со стороны. – Не каждый день я узнаю официально о статусе своих отношений. – Какой ты все-таки ду… – Тэхен не успевает договорить, когда в его губы впиваются долгим поцелуем. Неглубоким, но мягким, смакующим до тяжелого выдоха. – Пойдем посидим где-нибудь, – оторвавшись от губ, Чонгук прислоняется ко лбу человека, который только что предъявил на него права, назвав своим парнем. Сделал его своим человеком.***
Они сворачивают в первое попавшееся «рум-кафе», что полно на соседней улице с университетом. В общем зале спокойно. Лишь одна компания что-то шумно обсуждают за дальним столиком. Они не мешают просто комфортно молчать двум парням, которые иногда тихо смеются, цепляя палочками один кусок мяса случайно. Чонгук наваливается на спинку стула, в упор без стеснения смотря и изучая все черточки лица напротив. Тэхен же опершись подбородком на кулак, словно что-то перебирает в своей голове. – Забей на универ в следующую среду, – Тэ загадочно улыбается. – Сподвигаешь меня на преступление перед выпускными экзаменами? – Это мой день рождения. Хочу провести его с тобой. – Считай, что у меня уже чистое и свободное расписание на этот день, – Чонгук действительно даже не будет смотреть, что там должно было быть. Шкала приоритетов меняется на глазах. – Познакомлю тебя со своим братом. – Он не спустит меня с лестницы, защищая твою честь и достоинство? – посмеивается, разряжая обстановку, понимая, что это решение дается тому нелегко. – Однажды это все равно должно произойти, – Тэ проводит подушечками пальцев по краю чужого рукава, но не рискует взять ладонь в свою, когда видит выходящую из коридора с комнатами парочку, что скользит взглядом по их столику. – У нас в Янсане есть несколько таких кафе, – Чонгук тоже замечает подростка и смущенную девочку лет 15 за ним. – Мы любили школьниками проводить там время. – Даже не знаю, стоит ли мне уточнять, не там ли случился твой первый раз? – Тэхен хмыкает. – Вот же ты пошлый. Мы действительно играли в приставку, а не то, что ты там надумал. – У меня в детстве не было видеоигр дома. Отец был против всего такого. И со школы не сбежишь никуда. У него везде глаза и уши. – Пошли, – Чонгук вскакивает и машет ладонью непонимающему парню по направлению к стойке администратора. – Будем наверстывать упущенное.***
Маленькая комната, что от силы вмещает в себя 5 квадратных метров, наполнена смехом двух великовозрастных детей, что, перекрикивая друг друга, джойстиками управляют виртуальными машинами. Радость вселенского масштаба грозит переполнить это помещение и снести к чертям все стены. – Ах, я не понимаю, как этим управлять, – Тэхен расстраивается в шутку, стукая джойстиком по футону, на котором они сидят. – Мне никогда тебя не победить. – Смотри, – Чонгук переключает режим на одиночного игрока и садится со спины Тэхена, обхватив его ладони своими и положив подбородок на плечо. – Когда заходишь на вираж, то нажимай на эту комбинацию кнопок, они позволят тебе… Тэ почти не слышит, что тот говорит. В ушах вата. Вдруг все осознанное стало где-то далеко. Непозволительно близко только человек, которого он разрешил себе сегодня назвать своим, что затормаживает работу головного мозга. То самое, чего боялся его брат, да и он тоже. Но он сам пошел на поводу собственных эмоций и инстинктов. Так зачем сейчас покрываться испариной и гусиной кожей. Сдавать себя своим участившимся дыханием и пославшим на хрен самоконтролем. Упав в рефлексию, он потерялся во времени. Его машина, видимо, давно уже перевернулась, мигая экраном Game over. Тишина воцарившаяся придавливает, заставляя вздрагивать от непрошенных редких поскуливающих звуков очередной школьницы из соседней комнаты. – Все в порядке, Тэтэ? – Чонгук осторожно забирает джойстик из расслабленных рук, чтобы он не разбился от чужой задумчивости. – Прости, я плохой ученик, – уголки губ Тэхена слегка подрагивают в кривой улыбке. – Наверное, нам лучше уйти. Эти звуки за стеной… Они слегка смущают. – Прошу, давай так посидим еще немного, пожалуйста, – Гуки прижимает его к своей груди сильнее, сплетая руки на его животе, и утыкается в район седьмого позвонка, чуть прикасаясь губами. – Чонгуки… – имя на выдохе, как будто Тэ теряет последние силы и самообладание. На задворках сознания пульсирует оторвать от себя эти оплетающие руки и сбежать на воздух. Туда, где разум не пленит нарастающее возбуждение. Но пальцы вместо того, чтобы впиться в чужую плоть, оглаживают чернильные оковы. Сил хватает, лишь развернуться лицом к срывающему тормоза парню, перекинув свои ноги через его, сцепляя за спиной. Делает себя еще ближе, прижимаясь всем телом от груди до паха. Сдает себя без остатка. Гуки улыбается пленнику. Ведет тыльной стороной ладони по щеке, очерчивая, упиваясь прерывистым дыханием и прикрытыми веками на чуть бледном лице. Поцелуй выходит несдержанным. Жадным. До колющей боли в губах. Словно всех чертей спустили с цепей и Чонгуку хочется максимально слиться с Тэ. Чтобы излить себя всего в это горло, дальше вниз по пищеводу и разойтись по всему телу, раствориться в прямом смысле в человеке. Его человеке. Пока поцелуи своим безумием сводят не только губы, но и все лицо, переходя, то к ушным раковинам, то к шее, ладони судорожно борются со злополучным ремнем Тэ. Пробуют проникнуть туда, где руки хозяина все еще пытаются держать оборону, но сдаются. Сдаются, когда в нижнее белье проникают холодные пальцы, что заставляют звучно выдохнуть. Тэхену плохо. Плохо от сводящей судороги внизу живота. Плохо от предающего его возбуждения, которое поднимается только от легкого прикосновения пальцев. Плохо от усмехающегося Чонгука, что как-то сдерживает еще себя и любуется им потерянным. Но Тэхен легким движением руки, что расстегивает чужую ширинку, сменяет смешливые глаза напротив на расширенные зрачки. Он тоже умеет завязывать узлы, что все стягивают и не дают продохнуть. Два человека в маленькой комнате с приглушенным светом, сплетенные ногами и спрятанными ладонями в тканях чужой одежды, сцепляются взглядами и тяжелым дыханием, почти губы в губы. Головы одурманены сумасшествием, заставившим забыть, что у них было и большее. Они уже познавали тела друг друга. Чувствовали их и пробовали на вкус. Отчего же ощущение, что все это впервые? В памяти Чонгука всполохами эти вены на члене, что тогда он исследовал языком. Сейчас же он проходит по ним пальцами вслепую. Упиваясь бархатом кожи и тяжестью. В то время как Тэхен, прикрывая глаза, размазывает предэякулят на головке его возбуждения, надавливая большим пальцем на уретру и вызывая томное придыхание. Тэ прижимает сам себя сильнее к Чонгуку, мягко водя крайнюю плоть на невидимом ему органе, но который он чувствует до кончиков своих волос, сглатывая вязкую слюну представляя его. Или, может, оттого, что в его штанах чужая рука добралась до мошонки, чуть оттягивая, а пальцы стремятся пробраться дальше, где сигнальные маячки и паника. От такого хочется сжать ноги крепче, насколько позволяет ситуация. А рука быстрее начинает гонять чужую плоть, чтобы ее хозяин сбавил обороты, сконцентрировавшись на себе. И трюк удается до выплеска белесой жидкости с гортанным стоном, что тонет в его изгибе шеи. Ослабевшие от оргазма пальцы на собственном члене Тэхен перехватывает своей ладонью, задавая бешеный ритм. Чувствуя его панику и срыв, Гуки не сопротивляется. Свободной рукой оглаживает чужую спину, а лицо успокаивает легкими поцелуями. А как только тело крупно вздрагивает, прижимает к себе крепче, зарываясь носом в блондинистые волосы. – Я разгадал твою тайну, – Чонгук ощущает усилившуюся дрожь человека в своих руках. – Тебе нужно вести, чтобы ты контролировал все вплоть до оргазма. Роль ведомого не твоя. Тэхен отрывается от него, чтобы посмотреть в лицо и понять серьезность заявления. Но видя мягкую улыбку, успокаивает внутреннюю дрожь, целуя Чонгука в уголок той самой улыбки.***
Праздничная среда врывается в жизнь со скоростью вагончиков, что несутся по американским горкам. Сначала идея провести день рождения в парке аттракционов Чонгуку казалась странной, но, видя, как Тэ светится, все сомнения отлетают. Становится вдруг важным, чтобы этот парень улыбался всегда. В последнее время Гуки все чаще замечает, как тот о чем-то думает и переживает, как вздрагивает, когда к нему прикасаются. Потому позитивные эмоции это лучшее, что может потеснить тяжелые мысли в голове. – Ты уверен, что нам нужно еще раз идти на «Свободное падение»? – Чон тормозит за рукав бегущего вперед именинника. – Ты и так белый как бумага. – Просто признайся, что трусишь, – тот оборачивается, продолжая идти спиной, и зазывающе играет пальчиками, чтобы его догоняли. – Да я за тебя переживаю, – Гуки долго звать не нужно, он ускоряясь уже приобнимает за плечи. – Ты действительно в последнее время какой-то бледный. Я скучаю, по твоему карамельному цвету кожи, – оставляет быстрый поцелуй на щеке. – Просто неважно чувствую себя в эти дни. – Тэхен? – Чонгук резко останавливается. – Почему ты молчал? Здоровье – это серьезно. Может сходить к врачу? – Ты забыл, где я работаю? – Тэхен ухмыляется. Вроде как дает понять, что забота ему приятна, но у него все под контролем. – Я знаю, какие таблетки выпить, чтобы быть в строю. – Это безалаберность и безответственность к себе самому! – Хорошо, мамочка, обещаю сходить к доктору. – Ну, почему ты такой? – летит вслед вновь убегающему парню. – Кто из нас хен, а?***
Разгон адреналина в крови выматывает к вечеру, заставляя чувствовать усталость. Но главный аттракцион дня ждет парочку сейчас на 6 этаже, где в окне кухни горит свет. Тэхен немного нервничает. Подняться наверх и представить брату своего парня требует от него определенных моральных сил. Это сложнее, чем кричать о любви, падая с высоты 50 метров, вцепившись в чужую руку. Признание до сих пор эхом звучит в голове Чонгука, как основа уверенности, что сейчас он никогда не отпустит Тэ, не предаст и будет бороться до последнего вздоха. Как нечто большое и чувственное, что выпрямляет плечи, заставляя быть стеной и опорой для своего мужчины. – Мы тебя уже часа два ждем, – сиреневая дверь отворяется через секунду после звонка. – Джин принес тебе торт со свечами, – голос Намджуна слегка срывается, когда он видит рядом с братом уже знакомое лицо. – Познакомьтесь, – Тэ не очень понимает растерянность в глазах этих двоих, потому решает сразу с места в карьер. – Это… – Чон Чонгук, – не дает ему закончить старший. – Вы знакомы? – Сокджин, – Гуки прочищает голос и, зарываясь одной рукой в собственные волосы, другой указывает на застывшего в проеме кухни парня с большими круглыми глазами, – один из моих лучших друзей. – А твоя потеряшка, которую искала половина гей-сообщества Пусана, значит, мой младший брат? – Нам тяжело выдыхает и нервно трет ладонью лоб. – Тэхен, пойдем в твою комнату. Надо поговорить. – Джуни, не начинай… – злость наливает все еще бледные щеки Тэ краской. – Иди в комнату, – цедит сквозь зубы. – Чонгук подождет тебя на кухне. Никто его не выгоняет. Дверь за спиной Тэхена захлопывается, что заставляет его вздрогнуть и набрать в легкие воздух, чтобы не сдаться в грядущей битве. – Остановись, пока не стало поздно, – Намджун старается успокоить раздраженный голос и выглядеть держащим себя в руках. – Уже поздно. – Он знает? – тревога прошибает брата насквозь, что глушит весь гнев. – Нет, – Тэхен мотает отрицательно головой. – Но я влюбился в него. – Черт, – Нам подходит ближе и мягко кладет ладони на вмиг опавшие плечи. – Он как будто сломал что-то там внутри. Я думал, так не бывает, что я не поддамся. Я же всегда был сильным, хен. А все пошло трещинами. Я слышал этот скрип, что выворачивал всю душу наизнанку, но дал этому произойти. Ведь есть же шанс, что меня пронесет и случится хэппи-энд. Ну, знаешь, типа жили они долго и счастливо. – Он погубит тебя, – шепотом. – Я люблю его, как дурак, – Тэхен ощущает крепкие братские объятья, дарящие ему чувство защитного кокона. На кухне висит тяжелое молчание. Двое друзей смотрят друг на друга, но думают о чем-то своем. Или просто пытаются вслушаться в звуки за стеной, чтобы моментально среагировать и разнять братьев. – Тебе не кажется странным, что мы вот так пересеклись за одним столом чужой квартиры? – Чонгук все-таки решает расслабить обстановку. – Мне кажется странным другое, – Сокджин замечает, как младший берет пальцем крем с торта и засовывает в рот, на что моментально реагирует и бьет того по руке. – Ай! – Если гомосексуалов примерно 2% от всего населения, каков процент вероятности, что в твоей семье все рожденные дети окажутся геями? – Ну, родители, наверное, в легком… недоумении. – В ахуе ты хотел сказать? Даже я прифигел, увидев тебя, – Сокджин не курит, но и ему захотелось затянуть сигарету из пачки на окне. – Джини, а Джини, – Гуки многозначительно тыкает языком в щеку. – У тебя, получается, ведь всегда был адрес, который я так искал. – А это все потому, что ты не слушаешь своего хёна никогда, – старший ни разу даже не смутился. – Я эту улицу и дом раз 5 повторил тогда в клубе. – Черт, я был занят только своими мыслями в то время, – впрочем, как и сейчас, когда забывает нить разговора при виде входящего на кухню Тэхена. – Минус тебе за сообразительность, – Джин подсмеивается и оценивающе смотрит на именинника. – Но плюс за выбор. Думаю, он стоит того.***
Торт едят без задувания свечей и праздничного настроения. Но под глупые шутки Джина и тяжелый испепеляющий взгляд Намджуна, что у Чонгука кусок по горлу идет, как наждачка. Тэхен же как бессмертный. Видимо, специально провоцирует брата, максимально уделяя внимание своему парню, никогда ранее не показывая так тягу к тактильности. – Мы к себе в комнату, – Нам не выдерживает первый и тянет за руку Сокджина за собой. – Не сидите долго. Тэхену утром на работу. Только после ухода старших Гуки позволяет себе выдохнуть и обнять крепко именинника, которого, кажется, оставили все силы. – Как ты? Вроде все прошло неплохо? – Да, примерно так, как я и представлял, – Тэ встает на подрагивающие ноги, что замечает Чонгук и успевает поддержать. – Ты совсем ослаб. – Просто устал за день. Слишком много эмоций, – находит силы улыбнуться. – Останешься со мной сегодня? Останется. И сегодня. И завтра. И когда просить не будут. В спальне Чонгук помогает Тэхену снять футболку и джинсы, еле сдерживая себя, чтобы не затянуть того в поцелуй сразу. Хочется до покалывания в пятках. Небрежно, резкими движениями скидывает одежду с себя, заставляя хохотать парня, который успел уже забраться под одеяло. Оставшись лишь в одних боксерах, он ныряет в чужое убежище, где впервые ему позволяют устроиться меж согнутых в коленях разведенных ног. Все сводит с ума. И, кажется, не только Чонгука. Расставив локти с двух сторон от головы Тэхена, он рассматривает такое любимое лицо. Эти родинки – карта звезд в его личной вселенной. Он соединяет их в созвездия прямыми из поцелуев, очерчивая лицо. Так просто и легко любить все в своем мужчине, который длинными пальцами прочерчивает тропы по линиям твоего пресса. Сбегает к горошинам сосков, пощипывая, заставляя стонать в поцелуй и рефлекторно двигаться меж ног, трясь пахом сквозь ткань. Тэ чувствует, как чужое возбуждение покинуло границы резинки и соприкасается уже с его животом, моментально намокая. Тэхену хватает и этого, чтобы начать задыхаться, что вызывает злорадную улыбку Гуки. Потому что он тот, кто вдохнет в него жизнь. Но поцелуй не выходит. Дыхание Тэ действительно сбилось и чужие губы заставляют еще больше глотать воздух. Чонгук обхватывает его мечущуюся по подушке голову и пытается дать чувство спокойствия, целуя в щеки, нос, лоб. – Тэтэ, ты весь горишь, – под ладонями и губами обжигаемое пламенем тело. – Я забыл выпить лекарство, – он с трудом встает с постели, и Чонгук боится, что тот упадет, не дойдя до стола, где стоит аптечка. – Я говорил, что приболел немного. – Это не немного, Тэхени, – Гуки следит, как тот большими глотками запивает 4 таблетки из блистера. Он посчитал, как будто пропуская на каждой удар сердца. – Сейчас спадет. Нужно только немного полежать, – Чонгук помогает ему улечься набок, сам прижимаясь со спины и ощущая собственной кожей чужую температуру. Успокоенное ровное дыхание убаюкивает. Гуки, то проваливается в сон, то выныривает к влажному от жара телу. Сколько проходит времени, он не знает, когда чувствует, что температура спала. Хочется выдохнуть, но внутри сковывает страх. Холодный до онемения пальцев. Размеренное дыхание больше не укачивает. Чонгук на секунду даже задерживает собственное, чтобы услышать чужие вздохи. Но паника проникает в сознание. – Тэхен… – он осторожно трясет плечо. – Тэхен… Тэтэ! – уже вскрикивая, когда тело безвольно падает на спину. – Тэхен, ну, пожалуйста! – бьет ладонями по бледному лицу. Страх сковывает ноги, что Чонгук падает с кровати, теряя ориентацию в поисках двери. – Хён! – бесцеремонно врывается в соседнюю спальню. В комнате тяжелый воздух и запах секса. Намджун ритмично вдалбливается в чужое тело, аккуратно придерживая бедра, вроде бы одного из лучших друзей Чонгука. И последнее, что Нам хотел бы, чтобы его на пике прерывали. Последнее же, что хочет Чонгук, это видеть как его друг и товарищ Ким Сокджин вцепляется пальцами в простынь, сдерживая свои стоны. Но это точно останется где-то на полке ненужных, но самых запомнившихся деталей. – Хён! – Гуки отворачивается, но в голосе дает еще больше паники. – Хён! Тэхен потерял сознание! Кажется, он не дышит. Мне страшно, хён! С каким-то рыком мимо него моментально проносится обнаженный Намджун. Как будто это не он только что был в предоргазменной бездне. – Он уже несколько дней себя плохо чувствовал, – Чонгук бежит за старшим, спеша рассказать все детали, пока тот профессионально начинает проверять пульс и дыхание. – Он принимал какие-то лекарства? – Да, на столе таблетки. Он выпил 4 штуки, – Гуки вздрагивает, когда сзади на плечи успокаивающе ложатся руки Джина, который только и успел натянуть на себя нижнее белье. – Я подумал, что это, наверное, слишком много, но не остановил его. – Успокойся, – Сокджин шепчет на ухо, хотя у самого все дрожит от картины перед глазами. – Джуни врач. Он знает, что делать. – Намджун, пожалуйста... Скажи, что с ним все в порядке… – слишком лихорадит, поэтому друг крепко обхватывает со спины за плечи. – Не в порядке… Ничего не в порядке! – Нам отрезвляет холодным голосом, пока набирает в укол лекарство из ампулы, что нашел в той же аптечке. – Собирайтесь оба домой! – Может вызвать скорую? – никуда он не уйдет. Куда он может уйти, когда врос в этого человека с безжизненным лицом, что никак не придет в себя. – Сокджин! Уведи его! Молниеносно схватив с пола вещи, Джин силком вытягивает Чонгука. Даже готов сам его одевать, только бы выполнить просьбу. Почему-то у него чувство уверенности, что все будет хорошо. Что Намджун знает, что делает, и вернет брата к жизни. У Чонгука такой уверенности нет. Он сидит на лавке во дворе в куртке, под которой надета футболка Тэхена, потому что его друг схватил вещи не разбирая, где чьи. Аромат Тэ обволакивает, как что-то последнее, что ему осталось. Давая шанс еще раз погрузиться в него. Чонгук ощущает потерю всего. Это он не дышит. Это его сердце не бьется. Это он сейчас там умер. Тэхен смог за такое короткое время проникнуть под кожу и пустить свою кровь по его венам. Поэтому он чувствует и понимает, что это конец. И как жаль, что такое сращивание людских душ действительно позволяет видеть и ощущать гораздо больше окружающих. Как жаль.