***
Громко вздохнув, Минхо толкает дверь дома, проходит внутрь. В нос сразу же ударяет сладкий аромат омеги, от которого альфа морщится и фыркает, лишь бы не чувствовать эту сладость конфет. Ужасно. Когда же отец уймется уже? Как он не понимает, что Минхо хочет быть вольной птицей. Минхо надоело быть под его надзором, он чувствует себя щенком, которого посадили на поводок. А ведь так и есть. Что бы Ли младший не делал, Ли старший уже тут как тут и устанавливает новые порядки и правила. Дэхви такой. Он всегда делает так, как хочется ему и на мнение сына плюёт с высокой колокольни. Он вообразил себя великим бизнесменом, которому должны поклоняться все, кому ни лень, да даже тем, кому лень тоже должны склонить голову перед ним. И таким же он сделал Минхо. Он вырастил свою же копию в этом плане. Но у Минхо есть своя голова на плечах и постоянно следовать по стопам отца он не должен. Минхо проходит в зал, где любезно общаются его отец и тот самый омега, на котором Дэхви всё пытается женить сына. Не сказать, что омега не вышел внешностью, он симпатичный. Большие голубые глаза, которые подведены слегка для большей выразительности, короткие каштановые волосы, пухлые губы, на которых переливается блеск помады, в ушах проколы и милые серёжки-гвоздики. Милые. А Минхо воротит от них. Воротит от этого омеги. Этот сыночек богатенького ублюдка все соки из Минхо высосал, хотя они ещё даже не живут вместе. И Минхо даже не собирается жить с ним. — Здравствуй, Минхо, проходи, садись. Чай, кофе? — эта наигранная любезность Дэхви заставляет кровь в жилах Минхо закипать, а зубы сжимать до скрежета. С губ альфы срывается тихое утробное рычание, в глазах горит огонь, но пока что не время выпускать пар, поэтому Ли младший цедит сквозь зубы «спасибо, ничего не надо, я постою» и складывает руки на груди. Его взгляд метается к омеге, который сидит практически спокойно, разве что кидает редкие взгляды на него и наигранно застенчиво улыбается. — Что ж. В таком случае, переходим сразу к делу, — Дэхви поднимается с кресла, вальяжно складывает руки за спиной и поднимает голову, смотрит строго, слегка хмурится. Минхо хмурится тоже, поджимает губы и сжимает зубы, отчего скулы его становятся ещё выразительнее. Глаза будто бы темнеют от негодования и злости, но ещё не время. — Минхо, через три месяца, то есть в декабре, вы с Лиëном сыграете свадьбу, — вот и спусковой крючок. Минхо будто взрывается. Он роняет рык, резко разворачивается к отцу, который вновь уселся в кресло, и сжимает руки в кулаки, желая наброситься на этого сумасшедшего старика. — Ты с ума сошёл, отец. Если так хочется жениться, то вперёд. Тебе же нравятся омеги помоложе, так чем тебе Лиëн не угодил? Хорошая подстилка выйдет, — слова слетают с губ Ли с интенсивной скоростью, в них плескается яд и желчь. И презрение к отцу. Чëрт. Почему Дэхви в свои дела постоянно впутывает Минхо? Почему и зачем управляет им, пытается строить его жизнь? Раздражает. Минхо уже миллион раз говорил, что не нужен ему муж, не нужен постоянный партнёр. А партнёр, которого он терпеть не может так вообще. Этот Лиëн, Кан Лиëн, бесит Ли, своими выходками лишь подначивает Минхо испытывать полное отвращение к нему. И когда Минхо действительно его выказывает, вот прям как сейчас, тот сразу же бежит к отцу, чтобы нажаловаться и сказать какой отпрыск Ли нехороший. — Имей уважение, сын! Ты даже толком не знаком с ним, а уже так отзываешься. Немедленно прекрати и извинись, — Дэхви тоже закипает. Он хмурит свои брови, в зелёных глазах плескается недовольство и даже злость. Руки он сжимает в кулаки, но не более. Лиëн, который всё это время сидел тихо словно мышка, вдруг поднимается с дивана и выходит из зала. Кажется, он расстроен или же просто строит из себя расстроенного, но в общем-то, Минхо плевать на него хотел. Он не женится на этой выскочке ни за какие деньги. Дэхви вскакивает следом за омегой, покидает зал, оставляя Минхо в гордом одиночестве. Оно и к лучшему. Минхо сейчас надо успокоиться и в себя прийти, иначе он наделает дел, а потом расхлебывать придётся. Ли негромко втягивает носом воздух, мысленно размышляет, кого из омег он пригласит к себе в комнату, чтобы снять напряжение. На ум приходит только Чонин. Такой невинный, застенчивый. В голове сразу же всплывают картинки того, как омега будет ублажать его, но они рассеиваются, как только дверь зала хлопает, а Дэхви проходит в глубь комнаты. — Итак, что это было, Минхо? Объяснись, — Ли старший недовольно прижимает светлые брови к переносице, поправляет свои слегка поседевшие волосы и, пожевав губу, продолжает: — Я подобрал тебе такого омегу. Влиятельный, независимый, любит тебя. А ты… — Ты забыл уточнить, что он капризный, наглый и играет роль влюблённого, только чтобы наконец-то получить то, что он хочет. То, чего хочешь ты, — перебивает старшего Минхо. Он фыркает, поджимает губы, глаза его поблескивают в лучах солнца. Альфа нервно потирает запястье, снимает часы и убирает их в карман пиджака. — Если у тебя всё, то я поеду. Ты меня здорово утомил, — Минхо потирает переносицу пальцами, вздыхает. Компания отца далеко не самое приятное, что есть в этом мире, поэтому он хочет поскорее вернуться в клуб, может быть выпить или же всё же пойти к Чонину. Хотя скорее всего омега отдыхает, ведь Ли ясно донёс до всех, что дебют сегодня не состоится. — Мы не закончили, — Дэхви стучит по поверхности небольшого столика кулаком и становится в конец недовольным. Кажется, Минхо вывел его из себя. А что он хотел? Минхо устал от его навязчивости и управления. Минхо взрослый человек, ему давно за девятнадцать, но Дэхви совсем этого не понимает и пытается, всегда пытается внести какие-то свои правила в его жизнь, работу и прочее. Кажется, даже если надо будет, он ворвётся к Минхо, когда тот будет с омегой и опять начнёт причитать о чём-то. — Ты совсем не появляешься в компании. Ты думаешь, я смогу… — Всегда справлялся, а сейчас что? Выдохся. Эта компания мне не нужна, я уже сто раз тебе об этом сказал, — пыл Минхо понемногу начинает утихать. А смысл ругаться с человеком, который слышит только себя и никого больше? Нужно просто настоять на своём, что Минхо и делает, или же сдаться, чего он никогда не сделает. Сдаться отцу и позволить ему совсем управлять чужой жизнью? Да чёрта с два. Компания отца совсем недавно перешла к Минхо, ведь Дэхви решил заниматься немного другими делами, а потому компанию повесил на сына. Компания торговая, она занимается приобретением специализированного ассортимента товаров, имеет свои склады, магазины, а также доставляет товары покупателям. Ничего удивительного. — Я не вижу смысла в этом разговоре, отец. Я поеду пожалуй, — Минхо быстрым шагом отходит к двери, открывает её и выскакивает из зала. Прежде чем хлопнуть дверью дома и поскорее унести отсюда ноги, он слышит брань отца в свою сторону и такую знакомую всем реплику «помяни мои слова». Конечно. Кидаться угрозами и запугивать – это единственое, что у Дэхви получается лучше всего.***
Чонин потягивает клубничный коктейль через трубочку, чуть настороженно смотрит на посетителей клуба и вздыхает. Он волнуется и нервно вздыхает. Оказалось, быть стриптизером очень сложно. Спасибо, хоть на сцену не сегодня выходить, к тому же Чонин сегодня канючит и не очень хорошо выполняет движения. И, если честно, перед Минхо ему не очень хочется танцевать. Боится оплошать. Хотя, наверное, он больше боится этих странных и ненужных разговоров, которые в любой момент может начать альфа. Вчера… Вчера Чонин очень растерялся из-за разговора, который начал Минхо, а потому снова он этого не выдержит. К Чонину подсаживаются Феликс и Джисон, которые много-много болтают о чём-то. Хан выглядит недовольным, он постоянно отворачивается и бурчит что-то, сильно хмуря брови и поджимая губы. Феликс хихикает, он похлопывает Хана по плечу и посылает ему воздушный поцелуй. Чонин слегка хмурится, кидает на парней взгляд и вздыхает. Он подпирает голову рукой, слегка выгибает бровь и хмыкает. Интересно, почему Хан такой недовольный, а Феликс весёлый? Чонин успел немного познакомиться с Джисоном, но что-то его отталкивает в Хане, поэтому он пытается держаться от него подальше. Слышать бубнеж Джисона и смех Феликса, кажется, в будущем станет чем-то привычным для Чонина, но сейчас он хочет лишь чтобы эти двое заткнулись, ну или хотя бы оставили его в покое. Но парни, кажется, замолкать не собираются. Феликс лишь громче хихикает, а Джисон уже вовсю возмущается. Ну сколько можно?! — Что у вас произошло? — интересуется Ян и принимает из рук бармена очередной коктейль. Он благодарно кивает, слегка улыбается и вздыхает. Хороший здесь персонал. Они пытаются угодить всем и каждому, стараются делать всё в лучшем виде и не обидеть посетителей и не только. Чонину очень это нравится. Не сказать, что он прям любил посещать такие места, когда был подростком, но он успел понять одну вещь: многим барменам нравится их работа. А если ещё и зарплата хорошая, то работать одно удовольствие. — Да так. Просто кое-кто бухтит о том, что Минхо-хëн к нему давно не заглядывал, — усмехается Феликс и косит взгляд на Джисона, который пихает его в плечо и фыркает. Чонин лишь закатывает глаза и хмыкает. Джисон ведь должен понимать, что он не один здесь, да и к тому же между ним и Минхо нет никак отношений, кроме «деловых». Ли совершенно не смотрит на него как на омегу, как на личность и просто как на парня, поэтому ловить Хану с ним нечего. Только если просто трахаться постоянно и всё. Ли не ищет отношений, все об этом знают. — Ну а что, я не прав?! — недовольно восклицает вечно спокойный Феликс и мычит обиженно, когда довольно сильный удар Джисона приходится на его предплечье. Ну, вообще Феликс прав. На самом деле Минхо к Джисону приходил последний раз на прошлой неделе в понедельник. Это странно, ведь Ли всегда приходит к Хану. Особенно, когда у него плохое настроение. Но в эти дни Ли не подпускал к себе совершенно никого. Наверное, он решил немного остепениться в этом плане. Хотя, это странно. Минхо всегда готов к «боевым действиям», тем более, когда омеги сами подставляются. — Ликс-хëн, перестань. Нельзя так злорадствовать, — Чонин устало потирает переносицу пальцами и морщится слегка, ведь на самом деле мало что понимает. Ну, не приходит Минхо и не приходит. У него наверное, много дел, раз уж он своих омег не может ублажить и получить удовольствие от их ласок в ответ. — Но сегодня же он придёт, верно?.. — вдруг тихим слегка хриплым голосом спрашивает Ян и поджимает губы. Минхо так восхищался им сегодня. Если он не придёт и не оценит навыков, которыми обзавелся Ян за эти несколько недель, то это будет полный провал и катастрофа. Нет, конечно, как и обещал, Ли приходил и оценивал их, что-то даже подправлял и корректировал, но всегда оставался доволен. Но это всё не то. Он видел лишь фрагменты или части танцев Чонина. А сегодня он должен увидеть Яна во всей красе. К тому же Ли распорядился о том, что сегодня дебют не состоится по причине, которую знает только он. — Конечно, Чонин. Он не упустит возможности поглазеть на новенького стрипта и… — Хан, чëрт тебя дери, Джисон! — восклицает вдруг Феликс и кулаком бьёт по поверхности барной стойки, отчего даже бармен дёргается и спешит отойти, якобы за новым напитком, лишь бы не попасть под горячую руку. Неудивительно, что он знает, о том, каким может быть Ли, когда он недоволен или зол. А вот Чонин этого совсем не знает, но и сбегать не собирается, пока недовольство старшего не перекинулось на него по крайней мере. — Прекрати. Он не твоя собственность и вы не в отношениях. Прекрати так ревностно относиться ко всему, что касается его — шипит недовольно Ли и сводит брови к переносице сильнее. Кажется, буквально пару минут назад он смеялся, разве нет? Чонин невольно ëжится и морщится, ведь голова слегка начинает побаливать от всех этих насыщенных ароматов. А от сладкого и сильного аромата Феликса ещё и дышать становится тяжело. Чонин изредка бывает очень неустойчивым к некоторым ароматам, – это повелось с детства. Точнее сказать, ко всем, но к очень сильным и насыщенным, прям как аромат Ли сейчас. От него хочется скрыться, ведь терпеть головную боль не очень хочется. Ян, пока Феликс вдалбливает Джисону что-то о том, что все омеги в клубе равны, заказывает себе стакан воды, чтобы немного прийти в чувства. Чëрт. Быть неустойчивым к ароматам это ужасно. Чонин не может находиться среди людей, которые ругаются, как Феликс и Джисон сейчас, или же среди людей, а именно альф, которые совсем не могут контролировать свои феромоны. И чаще всего альфы не могут это делать, когда выпьют или же когда злятся. Помнится, старший двоюродный брат постоянно душил омегу своим ароматом, ведь часто злился на него, в основном из-за мелочей, а Чонину казалось, что старший обожает душить его своими феромонами. Это ужасно. — Феликс, прекрати, пожалуйста, — Джисон уже не злится и недовольство не плескается в его голосе. Наоборот, он успокаивается и, кажется, сдаётся Феликсу, ведь тот напирает довольно сильно. Но похоже, это не есть что-то новое. Джисон и Феликс давно здесь, вместе, они знают как найти подход друг к другу и знают, на что надо надавить, чтобы усмирить или сделать больно. — Я приму твои слова к сведению, обещаю. Извини, — вздыхает Хан и закатывает глаза. Он кидает взгляд в сторону, слегка улыбается, прижимает руку ко рту Ли, чтобы заткнуть его и прервать нескончаемые нравоучения, и поворачивает его голову в сторону Хëнджина, который точно ищет его. Вот Джисон жопой чует, что Хван ищет Феликса. Кого же ещё? Этот альфа приметил Ликса ещё когда тот только пришёл сюда «работать». Он ходит только к этому омеге, делает с Феликсом невообразимые вещи, после которых тот становится счастливее раза в два. Это раздражает Джисона, его просто сжирает зависть, но он предъявить ничего не может. Он же все-таки не дурак и понимает, что Минхо в самом деле вольная птица, и если альфа не хочет проводить с ним время, то нужно понять его. — Как у тебя дела, Гранат? Волнуешься? — Хан оборачивается к Чонину, осматривает его и слегка хмурится, видя, как он бегает взглядом по залу. Рядом появляется Хëнджин, который тут же по сбственнически обнимает Феликса за талию и слегка шлёпает его по ягодице, отчего Ли дёргается и фыркает, явно недовольный. — Волнуюсь, да… — негромко и крайне недовольно отзывается Ян и ëжится. Он хмыкает и вновь возвращает своё внимание залу и людям, которые в нём присутствуют. Нужно отвлечься и успокоиться, что практически получилось, но от лёгкого касания Джисона волоски на коже встают дыбом, а желание поругаться возрастает. — Джисон-хëн, пожалуйста, не трогай меня.. — негромко просит Чонин и вздыхает, прикрыв глаза. Джисон убирает руку от чужого плеча и чуть виновато смотрит, опускает взгляд и поджимает губы. — Я… простите, я очень неустойчив к сильным ароматам, — говорит Чонин и зачесывает волосы назад, прикрывает глаза и наконец-то слегка улыбается, почувствовав облегчение. Он не хотел, чтобы старшие волновались, но избавиться от такой особенности своего организма он не может. Но может с ним справиться, что и делает всегда в таких случаях. — Не извиняйся, Гранат, ты же не виноват в том, что у твоего организма есть такая особенность, — Феликс встаёт рядышком с Чонином, кладёт руку на его спину и мягко поглаживает, чтобы успокоить. Джисон же осторожно и даже боязливо берёт его руку в свою, мягко гладит большим пальцем костяшки и улыбается слегка, показывая, что всё в порядке. — Пойдём, может, потанцуем? — Не думаю, что у вас получится, Ликс-и, — Хëнджин кивком головы указывает на дверь, которая захлопывается за Минхо. Ли выглядит раздраженным и злым, он скалит зубы и недовольно поджимает губы. Когда он подходит к их компании, то без промедления хватает Хëнджина за ворот рубашки и слегка тянет на себя, показывая, что нужно идти за ним. Хван переглядывается с омегами, пожимает плечами и спешит за Минхо, который стремительно идёт в свой кабинет. Что ж, время, чтобы потанцевать им любезно предоставили.***
Минхо проходит в свой кабинет, стремительно идёт к небольшому диванчику и присаживается на него, закидывает ногу на ногу, потирает пальцами переносицу и поджимает губы. Он слегка морщится и фыркает, долго молчит, анализируя всё то, что произошло совсем недавно в доме отца. Хëнджин, видя, что друг собирается с мыслями, не мешает ему. Он отходит к небольшому бару и достаёт из него два бокала и бутылку коньяка, ставит всё это добро на стол и разливает напиток по бокалам, а после проходит к диванчику, плюхается на него и протягивает Минхо бокал, который тот молча принимает. Хëнджин негромко вздыхает, чуть вытягивает руку, желая чокнуться, и улыбается довольный тем, что Минхо сейчас хоть и зависает в своих мыслях, он всё ещё помнит о том, что не просто так притащил его в кабинет. Хван делает глоток алкоголя, который сразу же обжигает горло, но совсем скоро неприятное ощущение переходит в совсем другое, а на языке остаётся терпкий вкус коньяка. Приятно. Минхо наконец-то выходит из своих мыслей, опускает взгляд на бокал в своей руке и усмехается, чуть приподняв уголки губ. Он качает головой, выдыхает и опустошает бокал в один глоток. Хëнджин с ума сошёл? Мог бы рюмку достать, а не бокал, в который наливается виски. Спасибо хоть не полный бокал налил, тогда они тут уже оба валялись бы пьяные и не способные даже подняться с дивана. — Ну что, Гранат сегодня на сцену выходит? — вдруг спрашивает Хван и выдыхает, чувствуя как тело расслабляется, становится лёгким и неподъëмным. — Кажется, он вполне себе готов выйти на сцену и поразить всех — добавляет он и усмехается. Да, Чонин точно готов засиять в этом клубе как самая яркая звезда, но Минхо упорно пытается оттянуть этот момент. Почему? Только одному ему известно. — Нет, сегодня точно нет. Завтра, — Минхо вздыхает тяжело и прикрывает глаза. Снова в голове всплывает разговор с отцом, этот чëртов омега и это ужасное осознание того, что долго Минхо не сможет бороться с отцом и совсем скоро сдастся ему. Но пока он силён духом, он ни за что не станет плясать под дудку отца и выполнять его прихоти словно покорный щенок. — Что с отцом? Снова пытается навязать тебе омежку? — Хëнджин, явно приняв ответ друга как нечто положительное, отводит его на задний план и возвращается к действительности насущной проблеме. Хотя, это скорее не проблема, а некий конфликт «отцов и детей». Дэхви, видимо застряв в прошлом веке, считает, что он обязательно должен выдать сына за хорошего, влиятельного и богатого омегу. А Минхо, пребывая в современном мире, считает иначе и всеми способами пытается приостановить отца в том, что он лезет в личную жизнь, на минуточку, взрослого человека. — Почему тебе и правда не остепениться, Минхо? Да тебя никто не просит спать с ним, просто поставь штамп в паспорте и будь вольной птицей. Трахай своих омег в клубе спокойно и всё. Устрой свободные отношения, оберни это всё дерьмо в свою сторону, — Хëнджин чуть непонимающе качает головой и потирает переносицу. Он поднимается с дивана, отходит к столу и ставит стакан на него, показывая, что больше не собирается пить. — Я ни за что в жизни не возьму в мужья такого выскочку как Кан Лиëна, Хëнджин. Да меня его папаша заманает, если постоянно будет выслушивать какой я херовый — недовольно отзывается Минхо. Он поправляет часы на руке, допивает содержимое своего стакана и поднимается с диванчика. Старший отставляет стакан на стол и тут же хватает телефон. Он набирает чей-то номер под непонимающим взглядом Хëнджина, приказывает привести Чонина в одну из гостевых комнат и нарядить его соответственно. Когда на том конце все его слова принимаются к сведению, альфа завершает звонок и смотрит на друга, который ухмыляется и улыбается, явно довольный. — Хорошо тебе повеселиться, и про презервативы не забудь, — Хван похлопывает старшего по плечу. Он разворачивается к нему спиной и неторопливо идёт в сторону двери, скрывается в коридоре, оставляя Ли наедине со своими мыслями.***
Чонин крутится перед зеркалом, поправляет одежду, зачесывает назад волосы, которые мешают и лезут в лицо. Да, он подсуетился, когда к нему наведался Феликс со стилистами, когда узнал о том, что совсем скоро придёт Минхо. И всё же, он хочет произвести на альфу хоть немного хорошее впечатление, чтобы потом не мучиться и не сжирать себя. Конечно, Чонин не маленький ребёнок и понимает, что только номер с танцем не прокатит, но оно и к лучшему, наверное. Ведь у него всё ещё не было альфы, организм наверное и не знает, что есть секс. А ещё надо просто проверить почву и подготовиться, ведь не один Минхо к нему будет приходить. Завтра Чонин дебютирует и как прогнозируют все кому ни лень «поклонников у тебя будет завалом». Ну, пока что это только пугает. Знаете, многочисленные взгляды, внимание, всё это будет чем-то новым и Чонин пока что совсем не представляет как будет к этому привыкать. Если конечно сможет произвести нужное впечатление на людей. Хотя, сюда приходят совсем не люди, а животные, которым лишь бы потрахаться и поглазеть на стритизеров, которые будут светить всеми прелестями перед ними. Чонин вновь оглядывает себя, своё отражение. Он оценивает своё одеяние и усмехается. Верх одежды походит на некую тунику из серебряных нитей на пуговицах, которая еле-еле прикрывает молочные бёдра и пышную задницу, одеяние которых состоит из коротких шорт, а плечи и немного грудь наоборот открыты, но это очень нехорошо. Для Чонина видеть метки на своём теле от незнакомцев является чем-то неприемлемым. Но сейчас он в таком положении, в котором на его мнение откровенно будут плевать. И Минхо конечно же не исключение. Ян со вздохом крутится вокруг своей оси, пытаясь разглядеть изъяны. Ну, за исключением причёски всё в нём идеально. Действительно, работу стилистов и портных можно оценить на все сто баллов, они постарались на славу, сделали все так, чтобы образ Чонина буквально кричал о его сценическом псевдониме. «Серебряный Гранат!» Ян Чонин должен блистать. Омега поставил себе такую цель и отступать от неё не намерен. Да как можно? Его даже отсюда чуть не поперли, как говорят, из-за небывалой красоты, и если он действительно так красив, что аж у всех альф на него встать готово, то он обязательно сделает все, чтобы предстать перед клиентами именно в облике прекрасного ангела. — Прекрасно выглядишь, Серебряный Гранат, — голос Минхо как лезвие. Он отчего режет слух, и сердце Чонина в страхе сжимается, а мурашки бегут по коже. Альфа не в духе? – первостепенный вопрос, который возникает в голове Чонина. Омега негромко нервно вздыхает и оборачивается. Он благодарно кивает и тут же отводит взгляд, закусывая губу. А Минхо даже когда злится ничего такой. Это просто факт, который всплыл в голове Чонина и прочно засел в ней. Этот факт не подразумевает под собой ничего такого, конечно. Просто он как будто подчёркивает особенность Минхо. Чонин вновь возвращает своё внимание к альфе. Он сканирует его взглядом, отмечает действительную красоту: прямой нос; эстетично выделяющиеся скулы, которые изредка напрягаются, стоит альфе сжать челюсти сильнее; идеальные брови, которые выщипаны под форму и ни единого волоска на переносице, который мог бы нарушить и испортить эту красоту; зелёные глаза сейчас очень выразительны, в них плескается злость и недовольство, но не отталкивает, наоборот, притягивает; алые губы альфы слегка поджаты, но это не отменяет того факта, что выглядит он сексуально. Теперь Чонин понимает, почему Джисон прицепился к нему и держится всеми конечностями, лишь бы не «делиться» с другими. — Смотри слюни не начни пускать. Я знаю, что я красивый, — хмыкает Ли и усмехается. Он откидывает голову назад и растягивает губы в улыбке; его рыжие волосы красиво спадают на лицо, веки прикрываются. Чонин еле слышно втягивает воздух носом и буквально столбенеет от такого прекрасного зрелища. Что ж, Чонин ведётся на внешность, конечно. Он ещё и не догадывается, что за красивой внешней оболочкой скрывается что-то страшное, скрывается дикий зверь, который ещё никому и никогда не показывал своей доброй стороны. И никому не покажет, ведь воспитан не так, как хотелось бы, и поблажек не будет никому. — Знаешь, я очень хочу расслабиться, Гранат. Станцуй для меня, — Ли легко взмахивает рукой, падая в мягкое кресло. Он широко расставляет ноги, кладёт руки на подлокотники и выжидающе смотрит. Смотрит пронзительно, в зелёных глазах плескается что-то необъяснимое, но и лёгкая дымка похоти тоже присутствует. Чонин нервно вздыхает, потирает ладони о бёдра, чтобы стереть с них влажность, и слегка кивает. Главное не оплошать, главное не оплошать – крутится в его голове, когда он подходит к пилону. Из небольшого приëмника льётся негромкая музыка, заполняя всю комнату, Чонин обхватывает рукой пилон, закидывает на него ногу и прогибается в спине. Он слегка приоткрывает свои губы, которые подведены светло-розовым тинтом, скользит по ним языком; откидывает голову и плавно переходит в другое движение, выпуская пилон из рук. Движения, словно кошачья грация, Чонин будто молодой гепард, который только вышел на охоту, сейчас приметил свою жертву и медленно движется к ней, чтобы захватить в свой плен. Минхо действительно восхищается. Восхищается лёгкими, плавными движениями, которые он уже видел, но по-отдельности. Движения, в которые сам же вносил свои корректировки, не наблюдая полноценного танца. Но сейчас Чонин показывает его. Все движения сложены между собой и представляют прекрасную картину, от которой в паху слегка тянет, а по телу распространяется лёгкость. Чонин плавно проводит руками по бокам, чуть вытягивает ногу и очерчивает ею полукруг. По-настоящему кошачьими шагами он проходит в центр комнаты, в свете неоновой лампы нежно-голубого цвета его лицо выглядит ещё более милым, но сейчас Минхо чётко разглядывает волнение, пытается поймать чужой бегающий взгляд, но всё тщетно. Чонин как будто специально не смотрит на него. Это неприемлемо по отношению к клиентам, но Минхо пока молчит. Ему так нравится наблюдать за этой застенчивостью на лице омеги, которая совсем не вяжется с теми сексуальными движениями, которые тот исполняет. Ян, почти не касаясь кожи, проводит по своему лицу, очерчивает его контуры, скользит по чуть влажным пухлым губам, спускается ниже по шее к ключицам. Он оглаживает свою чуть виднеющуюся грудь и расстегивает верхние пуговки. С другого конца комнаты слышится приглушенное чуть шипящее «ещё», в ответ на которое омега по-кошачьи улыбается и ведёт пальцами по своей груди ниже, расстегивает остальные пуговки, искусно стягивает тунику с себя, чуть колеблясь, кидает её альфе и улыбается обворожительно. На теле его остаётся лёгкая полупрозрачная футболка, из под которой виднеется ткань коротких шорт тёмного цвета, которая в общем-то и не прикрывает ничего, а лишь демонстрирует все прелести. Чонин вновь ведёт пальцами по своему лицу, очерчивает глаза, скулы, медленно перемещается ниже и усмехается, наблюдая как дыхание альфы меняется, глаза его заполоняют веселящиеся бесы, а мирно лежащая правая рука перемещается к лицу, подпирает подбородок и гладит его. Интерес. Жгучий интерес охватывает Чонина. Неужели Минхо действительно нравится? Под судорожный вздох Ли Чонин проводит пальцами по своей груди до паха и возвращается обратно. Он сжимает соски, оглаживает их, наслаждаясь таинством единения с музыкой и темнотой. Обнимает себя плечи, гладит и плавно спускается ниже. Лёгким движением рук он приспускает шортики, под которыми как и следовало ожидать нет белья. Губами он ведёт по своему запястью к пальцам, слегка смачивая их слюной, после руку перемещает на подтянутое стройное тело, ведёт влажную дорожку по груди и прессу и останавливается у пупка. Томно вздохнув, он всё же избавляет себя от элемента одежды и грациозно откидывает его куда подальше. Сейчас нет места чувствам и голосу разума, сейчас есть лишь музыка и Минхо, которые составляют Чонину компанию. Омега проводит рукой по своей оголенной ягодице, слегка шлёпает и отчётливо слышит вздох, который испустил Минхо, откинув голову назад. Чонин замирает на последней ноте мелодии, вновь прижавшись к пилону. Сердце его стучит бешенно и совсем не ровно, изредка даже очень сильно, будто хочет пробить грудную клетку. Руки слегка трясутся, ноги будто бы наливаются свинцовой тяжестью, но потом медленно всё это переходит в лёгкость. Омега смотрит на альфу, делает медленные шаги в его сторону, виляет бёдрами и буквально нутром ощущает всю ту похоть, которой Минхо окутан с головы до ног. — Прекрасно сработано, Гранат, — слышать эти слова, понимать их и принимать является для Чонина чем-то сверхприятным, но и смущающим одновременно. Черт. Всегда Чонин смущается при виде Минхо, смущается от его взглядов и слов, от его касаний. Но смущение и даже легкий страх не мешает ему показывать свой характер и избегать их. Минхо подзывает парня к себе, и когда тот подходит, без зазрения совести кладёт руки на бёдра, оглаживает их и довольно грубо сжимает. Внимание его привлекает совсем немного возбуждённый член, который все ещё свисает между стройных ножек, но совсем скоро будет сочиться предэякулятом, прося касаний. — Я желаю твоих касаний, маленькая шлюшка, — Минхо шепчет томно, заставляя мурашки пробегать по нежной молочной коже омеги, а губы закусывать, подавляя нервные вздохи. Почему? Почему Чонина заводит это обращение? Почему он слегка ухмыляется и кладёт руку на чужое плечо? Он немного разминает данную часть тела и отстраняется, лишь самыми кончиками пальцев ведёт от плеча, чуть правее и по груди. Спускается ещё ниже до паха, который скрыт за тканью брюк, и хватается за пояс. Он смотрит на Минхо, который не показывает признаков недовольства или протеста, и расстегивает пуговицу, а за ней и ширинку. Когда маленькая ладошка омеги ложится на пока что вялый член и слегка сжимает его, Минхо поощряюще поглаживает его по бедру. Он слегка поднимается и вытягивается, чтобы оставить поцелуй, а следом за ним и засос. Чонин, понимая, что спрашивать о том, нравится ли ему это или нет, не будут, лишь тихо вздыхает и позволяет делать с собой всё, что хочет альфа. Нет, конечно, он может сказать, что не хочет этих меток, но язык отчего-то не поворачивается, не двигается, прижавшись к нëбу. Минхо негромко