утопи меня.

      Аня

      монотонный писк интервалом в несколько секунд прервал мой и без того чуткий сон. распахнув глаза, сквозь темноту я увидела ужасные и некомфортные зеленые стены, капельницы и различные аппараты, которые были подключены ко мне.       голова болела настолько сильно, что каждый ее поворот отдавался звонким шумом. тело ломало и выворачивало от каждого моего действия или шевеления. руки были замотаны, а сквозь бинты была видна выступившая кровь. оставалась лишь небольшая незамотанная область на руке, но и то, в нее была вставлена игла от капельницы.       дверь распахнулась и свет будто разъел глаза на несколько секунд, отчего я поежилась.       на пороге стоял высокий мужчина в белом халате, с какими-то бумагами в руках.       я попыталась принять полусидячее положение, но боль сковала все тело и я рухнула обратно на койку.       — не вставайте, вам требуется постельный режим! — требовательно, но не со злобой проговорил врач. — итак, Анна, как вы себя чувствуете?       — все болит везде.       — это в вашем случае даже более чем нормально. мы вообще удивлены, как вы выжили и не в коме. это просто чудеса в ваших обстоятельствах!       — все настолько плохо?       — нет, нет, нет. вы не волнуйтесь. думаю, все самое страшное уже позади.       — долго ли мне здесь отлеживаться?       — недели две как минимум, а уже дальше по вашему состоянию. кстати, вот ваш телефон и все документы. передали двое мужчин.       — один из них с тату на лице был?       — да.       поняв, кто обо мне позаботился, я приняла пакет из рук врача и он покинул мою палату. через боль я все же приняла сидячее положение, ведь иглу от капельницы уже вытащили и можно было не бояться двигать рукой.       в пакете я первым делом увидела телефон и документы. положив их на тумбу, я прильнула обратно к пакету, ведь это было не все его содержимое. открыв пакет по новой, я увидела два видов фруктов, пару футболок и штанов, наушники, зарядку и... какой-то листок?       я сразу же перевела все внимание на этот сложенный вдвое листок. отодвинув от себя пакет, я раскрыла записку.       «Анечка, надеюсь тебе передадут этот пакет с вещами, и этой запиской в том числе. к сожалению, мы не смогли быть сейчас физически рядом, но морально мы с тобой всегда. мы очень перепугались за тебя .Глеб вообще места себе не находил, себя винил, а в чем? не понятно. врачи вообще сказали, что ты не выкарабкаешься, но ты сильная. мы верим в тебя так, как ты верила всегда в нас и надеемся на лучшее.       сейчас мы уехали в тур. через две недели я сам к тебе приеду навестить, а Глеб позже чуть. как прочитаешь, напиши в телеграмме пожалуйста.       мы тебя любим, Анюта ❤️»       еще несколько раз перечитав текст, я поняла, сколько дел я натворила. слезы льются ручьем и остановить их мне не под силу. сколько же я стресса им принесла, боже.       моя ненависть к себе усилилась в разы. я не представляю, что они пережили в тот момент.       а когда им сказали о том, что я вряд ли выживу? они бы сейчас были не в туре, а на похоронах моих.       сука, какое же я ничтожество.       собравшись с мыслями, я написала Сереже, что очнулась и сейчас все практически в порядке. ну да, если сравнивать состояние «до» и «после», то я вообще здорова, как бык. шесть дней спустя       состояние уже пришло в достаточную норму и я уже могла без проблем передвигаться. боль никуда не ушла, но была уже не столь ломящей.       все это время я обдумывала последние события и перемены в жизни. ненависть к себе росла, и не только она. назревали вопросы «зачем?» и «почему?». что меня сподвигнуло на такие действия? вряд ли бы я сейчас сделала точно так же. неужели, все накопленные эмоции вылились вот в это? откуда вообще в моем доме колеса и почему я знаю их местонахождение в своей квартире?       я не смогла найти ответы на все эти вопросы в своей травмированной голове.       сейчас я ни с кем не общалась и не уведомляла о своем состоянии. Сереже же я написала, что все в норме и попросила меня не тревожить, чтобы все обдумать и прийти в норму, на что он отреагировал положительно.       нахождение в больнице было для меня мукой и пыткой, поэтому я была бы не я, если бы не придумала план побега. эта манка с комками из меня уже со всех щелей лилась. да и я начинала сходить с ума, находясь одной в палате и не с кем, кроме врача, не контактируя. благо, я лежала на первом этаже и спрыгнуть с окна не составляло труда. странным было только то, что никаких преград на окнах не было. все условия для меня.       естественно, я сделала все по красоте. покинув в два часа ночи здание больницы, направилась к себе домой.       на самом деле, как бы это все сейчас прикольно и драйвово не выглядело, внутри меня царили хаос и неразбериха. я в точности знала, что в своей жизни все делаю не так. все.       грусть и тоска пожирали меня как изнутри, так и снаружи. я чувствовала себя очень грязно и мерзко. хотелось просто избавиться от себя. совершая такие поступки, я совсем не подумала об остальных. эгоистка.       вот опять я дома. зайдя в ванну, я увидела только чистоту и порядок.       — даже прибрали за мной все… сука.       одинокая слеза скатилась по щеке. меня точно что-то тревожит и беспокоит, но что?..       мозг уже явно не соображал здраво, и рука потянулась к телефону. набрав номер Слема, я молилась, чтобы он не спал. пара гудков и трубку подняли.       — алло, Аня? ты чего не спишь? у вас давно должен быть отбой.       — Сереж, навещать меня не надо. я не в больнице.       — что? твоя выписка минимум через неделю. ты где сейчас?       — я дома, но не надолго. в общем, я хотела вас поблагодарить за все сделанное для меня в период нашего сотрудничества. да и не только. блять, в общем, простите меня за все, если это возможно. я вас очень люблю. и тебя, и Глеба, и Гришу, Даню… да всех всех, но, — я сделала небольшую паузу, которую Слем даже не смел нарушать. — но я больше не буду играть и учавствовать в проекте «Три дня дождя».       — что? почему? что-то случилось?       — простите, я в очередной раз вас подвела, — я сбросила звонок и кинула номер в блок.