Золотая клетка

      Он пах сосной и солнцем. Он пах, как человек, который много времени провёл в лесу. Этот запах наполнил тебя.       И ты отвесила ему пощёчину.       Но вместо того, чтобы отклонить голову в сторону, он лишь непоколебимо рассмеялся.       — Мило, — произнёс он. Затем он швырнул тебя вглубь комнаты.       Ты вскрикнула от ощущения падения, потом резко столкнулась с устланным татами полом и легонько перекатились. Дезориентировавшись от резкого передвижения, ты едва успела встать на четвереньки, прежде чем поняла, где оказалось твоё тело.       Ты растянулась перед столиком с чаем. А Кашимо уже непринуждённо устроился на том же месте, где до этого сидела ты, и трогал драгоценную церемониальную посуду. Посуду, для прикосновения к которой тебе пришлось провести кучу времени за подготовкой.       — Эй! — возмутилась ты, потянувшись к его руке, державшей венчик. Однако прежде чем ты смогла дотронуться до него, он мгновенно схватил тебя, выронив венчик, и тот упал на поднос. Он схватил тебя с молниеносной скоростью. Ты испугалась.       — Я покажу тебе, как правильно делать чай, женщина. Сиди смирно, — он отбросил твою руку обратно, заставив тебя упасть на пятую точку. Выражение его лица было смертельно серьёзным. Взгляд его ярких глаз с этими странными метками в виде молний обещал прибегнуть к насилию, если ты посмеешь ослушаться. Ты уже видела такой взгляд.       Дрожа, ты села на место, покорно наблюдая за его грубыми действиями с широко распахнутыми глазами и открытым ртом.       Что ты скажешь Горо-сама, если он разобьёт что-нибудь?       Кашимо неаккуратно вылил остывшую воду из чайной чаши в сосуд с холодной водой. Ты вздрогнула. Оттуда воду можно было только брать.       Что, если он поцарапает лак на подносе?       Он с шумом окунул деревянный ковшик в горячую воду, а затем, брызгая во все сторону, вылил ей в чашу. К твоему ужасу, он высыпал в воду чересчур много матча, вместо того чтобы залить водою порошок. После этого он уронил ложку с остатками чая на поднос, засыпав его зелёным порошком.       «Нужно успеть убрать всё это до возвращения Горо-сама», — беспокойно подумала ты, неотрывно наблюдая за этими ужасными действиями.       Он поднял чайную чашу и стал перемешивать чай так быстро, что брызги попали даже на его одежду, но, кажется, ему было абсолютно всё равно. Если бы ты разлила так много, ты бы уже бросилась застирывать пятно, молясь, чтобы оно не въелось в ткань. Однако этот варвар продолжал заниматься своим делом как ни в чём не бывало. Ты крепко сжала в руках свои красные хакама.       После того, как он, похоже, достаточно взбил чай до появления пенки, он положил венчик на поднос, разумеется, как попало. Всё это было отвратительно неправильно. Затем он поднес чашу к губам — изображение журавлей появилось лишь наполовину. Это тоже было недопустимо.       Кашимо хмыкнул с одобрением. Когда он отнял чашу от лица, ты увидела маленький зелёный след, который остался над его верхней губой как усы.       — Видишь? На вкус ничем не отличается от твоего, женщина! — воскликнул он и протянул чашу тебе. Ты опустила взгляд на чашу, из которой пил он, потом снова посмотрела на него как на сумасшедшего. Поскольку ты сразу же не взяла чашу, он нахмурился. — Попробуй! В конце концов, я сделал его для тебя. Прояви уважение.       Ты вытаращилась на него.       — И Вы говорите мне об уважении, Кашимо-сама? После того как…       — Пей, — намёк на шутливость исчез с его лица и заглушил твоё недовольство. Ты снова посмотрела на чашу. Потом неуверенно приняла её из его рук и осмотрела содержимое.       Пенка была слишком густой. Несколько комочков порошка так и не растворились. В чай в принципе было добавлено слишком много порошка.       Тебя бы избили за такой чай.       И всё же, посмотрев ему в глаза, ты аккуратно повернула чашу так, чтобы рисунок был обращён к нему, и убедилась, что твои губы не будут касаться того места, которого касался его рот. На большее в данной ситуации ты рассчитывать не могла. Затем ты поднесла пенистое зелёное подобие чая к губам и сделала глоток.       Вкус был ужасным даже для новичка. Излишне горький, неприятный из-за лишней пены и зернистый из-за нерастворившегося порошка. Однако было бы невежливо возвращать чашу, не допив чай до конца. Поэтому, соблюдая этикет, ты продолжила пить, пока на дне не осталась только зелёная пенка.       Ты без единого звука поставила красную чайную чашу на блестящий, покрытый зелёным налётом поднос. Кашимо с гордостью скрестил руки на груди.       — Видишь? Он получается таким же идеальным, даже если ты делаешь его быстро, женщина, — высокомерно похвастался он. Но ты не стала вежливо улыбаться в ответ.       — Если Вы верите, что Ваш чай был таким же вкусным, как и мой, — это Ваше право, — категорично заявила ты. Мгновение улыбка Кашимо не сходила с лица. Пока он не осознал, что на самом деле ты имела в виду.       — И что не так было с моим чаем? — мрачно спросил он.       Ты крепко сжала челюсти, прикусив язык. Твоя благопристойность слишком часто нарушалась из-за игр этого грубияна. Ты была полна решимости сохранять своё достоинство как можно дольше.       Когда молчание затянулось, Кашимо поднял деревянный ковшик одной рукой, не сводя с тебя глаз. Он зажал тонкую ручку между пальцами.       Ты потянулась за ним. Безнадёжно. Другая его рука поймала твоё запястье, удерживая его в подвешенном состоянии над подносом между вами.       — Я задал тебе вопрос, женщина, — мягко произнёс он. Его голос был подобен острому ножу, скрытому шёлком, а в его тоне ни намёка на угрызения совести. Как же он опасен.       Но всё, о чём ты могла думать, это бесчисленные удары плетью. Тебя иссекут до крови. И осознание этого обратило страх в твоей груди в полыхающий огонь, что начал сжигать тебя изнутри, бурля по венам. Взрывная ярость вырвалась наружу. Ты задрожала от напряжения, пытаясь сдержать её хоть немного.       — Ваш чай был УЖАСЕН. Горький, пенистый и с комками! — заявила ты, прокричав ему это прямо в лицо. — Я как будто выпила чай пьяного пятилетки! Вы сделали чай так, словно Ваши родители Вас не любили! Вы сделали чай так, словно хотели убить человека, которому он предназначался! Вам должно быть стыдно за то, что Вы приготовили такой отвратительный чай, Кашимо-сама.       Ты покраснела от гнева, дыхание сбилось. Но человек перед тобой даже не двинулся, просто серьёзно смотрел на тебя, пока ты хватала ртом воздух. Не дождавшись от него реакции, ты опустилась на пол, когда тебя начало понемногу отпускать. Он всё ещё крепко держал твою руку. Затем он медленно… улыбнулся.       — И этого достаточно… — спокойно спросил он, наконец прервав зрительный контакт с тобой. Ты проследила, как его свободная рука коснулась тёмного сосуда с матчей. У тебя глаза округлились от шока, и ты затаила дыхание. — …чтобы заставить тебя нарушить твои дурацкие нормы приличия?       Прежде чем ты смогла отреагировать, сосуд с порошком полетел через комнату, яркой дугой рассыпая содержимое на татами. В слабом свете ламп он рассыпался по полу как брызги крови. Ты вскрикнула в ужасе.       — Мне просто нужно разломать все твои дорогие побрякушки? — он рассмеялся, касаясь крышки сосуда с холодной водой, и, сделав молниеносное движение, швырнул её в сёдзи позади тебя. Перегородка не оказала ему никакого сопротивления, и в белой стене стала зиять чёрная дыра, а крышка разбилась где-то вдали, врезавшись в камень.       — НЕТ! — вскрикнула ты.       Тебе придётся полностью заменить эту створку вместе с деревянной рамой и бумажной вставкой.       Как я объясню это Горо-сама?!       Ты поспешно обернулась к Кашимо, когда вспомнила, что ещё осталось на подносе.       — Пожалуйста, хватит! — взмолилась ты, задёргавшись в его хватке как птица в силках.       Но он лишь ухмыльнулся, держа блестящую красную чашу с рисунком журавлей. На твоих глазах на её идеальной поверхности появилась дюжина тонких линий. А потом она лопнула в его руке. Рубиново-красные кусочки и осколки белых журавлей рухнули на поднос.       А вместе с ними рухнули остатки твоего рассудка.       Ты накинулась на него, откинув поднос в сторону. Всё вокруг тебя зазвенело от ярости.       — КАК ТЫ ПОСМЕЛ?!       Ты била кулаками его в грудь. Ты впивалась ногтями в его лицо. Ты сжимала руками его шею. Ты вкладывала в свои атаки весь свой гнев. А он просто смеялся. Даже не пытался защитить себя.       — Да ты хоть понимаешь, что натворил?! — заверещала ты. Кашимо лишь ухмыльнулся и с лёгкостью скинул тебя с себя. Ты даже не почувствовала боли от столкновения затылка с полом, когда он вжал тебя в татами. Тебя не волновало твоё самочувствие. Тебя больше ничего не волновало. Всё, что ты хотела, — это заставить этого человека страдать за всё то, что он сделал.       И при этом он самодовольно склонялся над тобой, держа, не прилагая усилий. На нём не было ни единой царапины. Ты закричала.       — Я освободил тебя, женщина, — прошептал он, наклонившись ближе. Его дыхание коснулось твоих губ. Его яркие глаза сверкали в свете ламп. — Из твоей дурацкой золотой клетки.       Ты плюнула ему в лицо.       — Сволочь, меня зовут Т/и, — прошипела ты сквозь зубы. Он фыркнул.       — Да мне плевать.       И затем он поцеловал тебя.