Лично в руки

(Внимательный взгляд Дельца тут же зацепился за сегмента, стоило ему только появиться в дверях кабинета. Панталоне прищурился, пытаясь сфокусироваться на участках с открытой кожей ещё лучше; он не знал, работает ли это таким образом, но нужно было хотя бы проверить... – Добрый день... – Гамма непонимающе остановился, встречаясь с чужими глазами, – что-то случилось? Регратор качнул головой и наконец расплылся в притворно-спокойной улыбке. Сегменту хватило пары секунд, чтобы уже начать подозревать неладное. – Нет, ничего. Добрый день, Гамма, – он продолжил сидеть за столом, дожидаясь, когда гость подойдёт ближе. Сложившаяся обстановка Сегмента совсем не устраивала. Он чувствовал себя мышью, подкрадывающейся к змее, готовой настигнуть жертву в один выпад. И Гамма с трудом заставил себя преодолеть оставшееся расстояние, чтобы положить письмо на край длинного стола. – Я спешу к Пьеро, так что зайду за ответом чуть... – объяснение прервали. Делец в одно мгновение поднялся, хватаясь пальцами за воротник синей рубашки и оттягивая его от кожи. Не успев задуматься, Гамма грубым ударом оттолкнул его руку от себя, а потом отскочил назад, пытаясь справиться с лёгкой дрожью. – Да вы сдурели?! – обозлился Сегмент, кусая губу, чтобы прийти в себя от затмившего на несколько секунд негодования. Ушибленное запястье неприятно заныло, и Панталоне невольно потёр его сквозь ткань перчатки. Регратор был не в том положении, чтобы возмущаться – он знал, на что шёл... А поэтому снова выдавил из себя подобие улыбки. – Приношу извинения. Просто интересно: это там шрам, или мне показалось? Сегмент осмотрел на него, как на душевнобольного. Да что сегодня нашло на Панталоне?! Вместо привычной тёплой встречи Регратор устроил настоящий балаган. – Точно сдурели... – обиженно заключил Гамма. И уже спустя мгновение выскользнул из кабинета, оставляя Регратора ни с чем. В этот раз риски не оправдали себя: он умудрился и поссориться с Сегментом, и остаться с нулём новой информации – что-то разглядеть Панталоне попросту не успел... С ярким разочарованием Делец признал, что потерял всякую рациональность и присущую ему осторожность. Регратор устало вздохнул и снова опустился на стул, притягивая к себе письмо. Может, всё-таки стоило наконец поспать?) Дорогой господин Панталоне, Вашу манеру изъясняться сложно не признать даже с чужим почерком... Даже с моим почерком, если быть точнее. Но вы правы: ощущение достаточно странное. Как если бы я в крайней степени одиночества(зачёркнуто) сумасшествия сидел и писал письма сам себе, после этого перечитывая их разными голосами и представляя, что со мной ведут диалог разные люди... И всё-таки, как я и написал, ваш изворотливый язык не повторить никому: в этом вы превосходите и меня, и моих сегментов. Мне начинать опасаться, что некоторые из них решат покинуть лабораторию и вступят на службу в Банк Северного королевства? Уж слишком действенно вы завербовали под себя Гамму. К счастью или сожалению, работу вашим личным писарем он полностью провалил. Вы вообще перечитывали то, что вышло в результате? Впрочем, для вашего же морального благополучия, в котором я начинаю сомневаться, детали подобного лучше не знать. Выражаю надежду, что вы будете в состоянии написать следующее письмо своей рукой. Повторять то, что я говорил о здоровье вашей ноги несколько писем назад, не вижу смысла – снова ругать вас, как несмышлёного вредного ребёнка, у меня нет никакой мотивации. Если вы действительно способны так ярко, как описываете, представлять меня перед собой – вообразите, как я красочно отчитываю вас за скудность интеллекта. Фантазией с такими умозаключениями вы явно не обделены... Но радует, что наше доверие сейчас в каком-то плане можно назвать взаимным. Вы спокойно могли пропустить тему человечности сегментов, находясь в такой ситуации, но почему-то этого не сделали. Это действительно желание переманить на свою сторону все мои копии, или я интерпретирую ситуацию неверно? Неужели вы, такой сердобольный к Гамме человек, не постеснялись объявить ему мою не слишком лестную позицию? И я бы понял такой поступок, если бы перед вами стоял Омега – он наверняка даже не заметил бы неладное... Но я полагал, что Гамма стал вашим любимцем. Сердце банкира всё же неподвластно даже выдрессированным сегментам? Называете людьми, но в определённые моменты всё равно используете их, как инструменты – благо, что не заставляете протирать пол в вашем кабинете. Нет ли в этом иронии? Ваше отношение к ним может смениться от того, выгодно вам это или нет, что вполне ожидаемо от главного банкира... И всё же я отдам вам это: под определённым ракурсом и с большими стараниями сегментов действительно можно назвать похожими на людей. Похожими – и не более. «Ставите»? И где же сумма вашей ставки? Не жалейте слов и озвучьте её, чтобы я уже начал присматривать за эту цену новые материалы. Приезжайте в Сумеру, не стесняйтесь – я с радостью посмотрю, как вы прыгаете по региону, «как горный козёл», а потом спускаете своё состояние на первом попавшемся рынке. Вот и проверим, из чего вам будет выпутаться проще: из цепких пальцев местных торгашей или из зелёных лабиринтов и подземных туннелей. Я даже с радостью сопровожу вас по всем этим точкам – любопытно взглянуть, как господин Регратор действует в непривычных для него обстоятельствах отсутствия покоя тёплых коридоров банка... Ещё любопытнее – как действовал бы «настоящий» господин Регратор: в моей компании упомянутая вами оболочка вам не потребуется. Вы слишком на этом сфокусированы. Это отражается и в вашем восприятии собственной внешности. Отвечая на ваш вопрос – если я требую от себя результатов выше, чем у других, это в ста процентах случаев касается умственной деятельности и достижений, а не чего-то столь поверхностного. С таким же успехом можно считать, что, если вы предвестник, у вас обязательно должны быть самый звонкий оперный голос и, грубо говоря, самые высокие прыжки в высоту. Хотите сказать, что такие категории сравнения совсем не относятся к вашей деятельности, и, следовательно, их оценка не играет никакой роли? Так что же тогда с желанием иметь самый идеальный внешний вид? Это не характеризует вас как хорошего или плохого, заслуживающего доверия или нет предвестника. Повторю ещё раз: я не предлагал вам перестать заботиться о внешности вообще, просто вам хватило бы обычной опрятности, а не нарочитой выверенности каждой пряди. Вы не искажены уродством, чтобы это было необходимо как-то компенсировать. Снеженцев устраивает ваша организация финансов страны, и пока они довольны вашей деятельностью(подчёркнуто), они никогда в жизни не осмелятся начать распускать о вас сплетни предполагаемого вами характера. Так уверенно доказываете мне, что всего лишь стараетесь как можно лучше соответствовать рамкам, выставленным обществом, хотя на самом деле эти рамки вы выстроили себе сами. Разве деятельность Фатуи не научила вас, что иногда стоит раздвигать границы дозволенного? Даже не знаю, что отвечать на вновь поднятую вами тему, которую вы сразу же решили закрыть – иногда вы всё-таки умудряетесь сбивать меня с толку. Ожидаете, что я буду заботиться, с кем, что и когда делает господин Регратор в свободное время? Нет нужды в таких обтекаемых выражениях и попытках оправдаться. Я не сомневаюсь, что свою работу вы ставите куда выше, а ваши вкусы меня не касаются. Поработайте над привычкой заявлять обо всём так, будто другие на самом деле относятся к чему-то так же беспокойно, как и вы. Судя по срокам, Гамма наверняка доставит это письмо уже после главного празднества. Вы, должно быть, на Масленице не присутствовали? Мне только интересно, читал ли Пульчинелла по той же бумажке, что и в прошлом году... Дедок, похоже, тоже обо мне вспомнил – впервые за долгое время решил прилечь ночью, а сна ни в одном глазу. Для полной картины не хватало только начать икать, гадая, какая свинья за углом меня вспоминает.