Лично в руки

(Письмо в этот раз выглядело до ужаса непривычно: пляшущие строки и дрожащие буквы красовались на порванном посередине листе, смятом с одной стороны так, будто во время письма в него слишком крепко вжимались пальцы отправителя) Дорогой господин Дотторе, Вы правы. Сама жизнь не смогла вас перевоспитать, а я и при всём желании не смогу составить ей конкуренцию. Отчего же вы переживаете, что меня стала интересовать тема ваших шрамов? Ведь они прекрасно вам подходят – что внутри, то и снаружи. Должно быть, очень удобно, что маска и вычурные одежды скрывают это уродство; вы оставляете людей в неведении о своей настоящей сущности. Люди боятся вас, как учёного, но ещё не знакомы с вашей глубоко скрываемой стороной... Тогда все наверняка разбегались бы в страхе. И разве в этом не было бы выгоды? Зачем вам маскировка, зачем эта лживая игра? Я отвечу сам: вы выставляете себя лучше, краше, чем есть на самом деле, чтобы никто не подозревал, что этот жуткий образ Второго Предвестника лишь малая часть того, на что вы способны на самом деле, а потом пользуетесь этим, чтобы выйти сухим из воды. Вы проворачиваете этот фокус даже сейчас – со мной, – и совесть ещё позволяет вам обвинять в лжи и притворстве меня. Забавно. Опозориться в Сумеру? Я уже достаточно опозорился в этой переписке. Если вашей целью действительно является мора, то я пришлю вам столько, сколько захотите – назовите сумму, и она будет вашей, если это избавит меня от постоянных оскорблений. Вы прекрасно поняли, какую поговорку я имел ввиду, но мне, должно быть, не стоит удивляться, что господин Дотторе решил в очередной раз указать на превосходство своего интеллекта. Прошу прощения за свою вопиющую необразованность. Я всё это время гадал, в чём же причина того, что вы так усердно пытаетесь меня переубедить – «раздвинуть рамки» (теперь понятно, какие именно)... А теперь наконец осмелился предположить, что вам наверняка было бы выгодно пошатнуть мой авторитет, привязав к себе и угрожая более крепкими связями с Пьеро. Вы ведь делали так с самого начала: сперва пользовались знанием о том, что он читает переписки, подставляя меня двусмысленными формулировками, а теперь склоняете меня пренебречь принципами и меньше заботиться об уважении. И как я не заметил этого раньше? Опыт берет своё – вам удалось обвести меня вокруг пальца. И хватает же наглости предлагать мне прогуляться. Может, это вам стоит покинуть лабораторию? Ведь под действием химикатов в голове наверняка могут появиться ещё более безумные идеи и образы... Теперь я убедился в том, на какие извращённые схемы и мысли способно ваше сознание. Держитесь от меня подальше и лечитесь – всё это далеко не нормально. Вы ненормальный. Вы – сумасшедший, повёрнутый на науке псих. (Ступор и непонимание. Дотторе уже давно не испытывал этих эмоций даже тогда, когда идеально спланированный эксперимент шёл наперекосяк. Он привык к тому, что Регратор частенько заставлял его испытывать давно выкорчеванное и забытое, но в этот раз он оказался на противоположной стороне эмоционального круга. Столько оскорблений, брошенных в спину, столько конфликтов с сегментами и случайными блёклыми проходимцами... Так почему не плевать было именно сейчас?! Обида, засохшая нераспустившимся бутоном ещё несколько сотен лет назад, вновь проросла, прорезая плоть запутанным корнем, вытянувшим из недр уже более привычную злобу. Стало невыносимо сидеть напротив этого грёбанного стола, стало невыносимо даже просто сидеть – хотелось вскочить с места и прыгнуть в ближайшую лодку, лишь бы поскорее бросить эту глупость господину Девятому Предвестнику прямо в насыщенную и наверняка самодовольную морду. Кулаки самопроизвольно сжались, и Дотторе глубоко выдохнул, надеясь, что вместе с углекислым газом из его тела выйдет и давящее на виски напряжение. Мир вокруг сиял синим пламенем... Или, по крайней мере, Доктору бы очень этого хотелось. – Чего и следовало ожидать, – кольнул голос Омеги, стоящего позади с натянутым на лицо равнодушием)