***
Сынмин стоял в удобной для него позе, раздвинув ноги на ширине плеч, зажав стрелу меж пальцев, быстро выстрелил, попав почти в цель, чуть выше, чем нужно было. — Черт. — выругался он, вытягивая из-за спины ещё одну и проделывая те же движения. На этот раз цель была покорена точно в яблочко. На мгновение, Хенджину показалось, что на лице Сынмина промелькнула довольная улыбка, но она тут же сошла, когда он заметил наблюдателя. — Так что, ты просто помогаешь матери, и собираешь цветы? — повернувшись лицом к Хенджину. — Еще я убиваю скот, дебоширю в деревне по ночам, для этого же спрашиваешь? — Хенджин теперь как-то с недоверием смотрел на Сынмина, немного язвительно отвечая, что Сынмину вообще не понравилось. Ну, замечательно, что теперь беседа у них не вяжется, и с одной стороны стыдно грубостью отвечать на грубость, но с другой, а что еще ему остается? Вся информация на руках, можно не церемониться. — Если ты правда это делаешь, мне придется пустить тебе пулю в лоб, и если думаешь, что револьвер не при мне, то советую присмотреться. — всерьез Сынмин не отвечал, но нагрубить не сдержался. — Хорошо, на том и решили.***
— Это точно тот дом? — спросила Рури, сидя в коротких темных кустах на корточках, элегантно раскинув ноги и сгорбившись как ночная горгулья. — Надеюсь на это, я последил за деревней пару часов, поспрашивал невзначай. Все говорят одно и то же. Нужно было лишь притвориться приезжим другом сына лекаря и все, все сразу стали общительней, — Сынмин проверял барабан револьвера и объяснял сестре, что выведал. За прошедший день между рыночными прилавками деревеньки, он смог подслушать сплетни о том самом сыне фермера. — Зовут Эджи, сын фермера, двадцать лет, темный невысокий, худощавый. Втянутые щеки и большие глаза, взрывной характер, любит выпить. В детстве отец наказывал за то, что тот издевался над мелким скотом, топил цыплят, и прочее. Пропал на год, потом появился снова, весь грязный и напуганный. Как много полезного можно узнать у старых сплетниц. — Звучит, как наш клиент, уровень опасности? — Рури загружала пули для ружья в патронник, прицеливаясь и проверяя все механизмы на глаз. — Четвертый, если наш, то шестой. Думаю, что он еще молодой щенок, не так страшно. Я один могу с ним справится. Сынмин и Рури сидели под тенями деревьев и кустов, напротив небольшого домика фермера и огромного амбара, когда над их головами резко проревела молния и гром, надвигаясь большим кубарем облаков. — Кличка? — не отрывая глаза от неба, Рури спросила у Сынмина кодовое название операции, которое помогает им в случае чего, скрыть настоящий смысл писем и разговоров. — Цыпленок, — невозмутимо ответил охотник, всматриваясь в окна амбара. — Что? — Серьезно? Ты настолько жестокий или это ужасная шутка? — Рури тихо посмеялась. ― Тише, нужно двигаться, скоро начнется гроза, тогда просто так мы не уйдем. — Я и без тебя вижу, сегодня ты наступающий, иди первым. — в этот раз Рури решила уступить брату, и пустила его первым. Охотники тихо дошли до домика, заглядывая во все окна, но ничего удивительного не заметили, кроме лежащего на кровати старого фермера, отдыхающего, после закрытия скотобойни. — Цыпленка нет, нужно проверить амбар. — Сынмин кивнул сестре идти в обход, а сам приник к центральным воротам в конюшню. Он прижал уши к хлипкой двери, но не услышал ничего, что указывало бы на их цель. Амбар и вся территория скотобойни была окружена лесной поляной, уходящей в чащу, где деревья все выше. Сынмин заглянул сквозь двери, но не увидел лишь спокойно спящую корову и лошадей в загонах. Проникнув внутрь, и пройдясь по стене, он осмотрел все загоны и стойки коров с сеном, и не увидел никого и ничего, что указывало бы на ликана. Сбоку ползла шевелящаяся тень сестры. — Сзади тихо, и у тебя как я вижу, тоже. — Он в лесу, не должен быть далеко. Нужно определить куда побежал и догнать. Тут с ним бороться нет смысла. Можно понести потери, — выходя из амбара, Сынмин заметил на мелкой траве тонкие следы взрытой земли, ведущие в лес за амбаром. — Он близко, не мог далеко уйти, слишком труслив. — Размер средний, значит обычный волк, ничего стоящего. Ты беги вперед, я буду сзади. — Рури загрузила в портупею ружье и дождалась, пока брат достаточно оторвется, чтобы уйти в лес. Оба охотника были в хорошей физической форме, сказывались годы тренировок и годы охоты, поэтому бегали они и выносливо и в темпе. Рури бежала сзади, внимательно следя за тем, куда уходит Сынмин по глубоким следам. Запах мокрой псины бил по носу все сильнее, а гром взрывался звоном чаще. — Стоп. — Сынмин повернулся к сестре, выдвинув руку, останавливая ее. Она внимательно посмотрела на землю, понимая, что следы прерываются в десяти метрах от них. Сынмин медленно начал осматривать верхушки деревьев, тут же заметив шевеление и черные перегибы листвы. Ветки резко затрещали, и кора захрустела под огромными лапами ликана. Сынмин отодвинул сестру, тихо достав две стрелы из колчана, поднеся к луку, натянул и резко отпустил. Волк услышал звук натяжения, и его дикие бредящие глаза повернулись в сторону Сынмина, которого было очень хорошо видно. Рури стояла за толстым деревом, не выдавая своего нахождения. Эффект неожиданности помогал им, нужно всегда быть начеку. Сынмин, поняв, что его заметили, снова взвел лук, на этот раз смог попасть точно в лохматое животное, взвывшее от боли серебряных наконечников. Жирная мокрая лапа соскользнула с толстой ветки и с шумным грохотом тело впечаталось в рыхлую землю. Ликан проскулил и тут же поднялся на лапы, стремительно направляясь к охотнику, который уже взводил над мордой чудовища мушку, направляя тяжелый револьвер. Доли секунд и выстрел прогромыхал в тихом лесу, пока упавшее тело оборотня катилось по влажной траве, упираясь о ноги Сынмина. Оно трепыхалось в агонии и жгучем ощущение от аконитовой пули. Спустя время, ликан принял форму человека, когда последний воздух вышел из его толстой груди. — Под описание подходит. — Сынмин наклонился к холодеющему трупу, удерживая руку на отсутствующем пульсе. Мокрая кожа теряла тепло, пока охотник сверял внешность и параметры с их целью. — Это не Темный, почему началась гроза? — Рури скептично осмотрела небо, которое начало светлеть, показывая почти полную луну на синем небе. Она оглянусь вокруг, прислушиваясь, но не услышала ничего, вообще ничего. Лес словно оглох от выстрела и опустел, оставляя за собой призрак убитого животного и тумана. — Будем надеяться на совпадение. Достав из колчана небольшую лопатку, которой принялся копать мягкую торфяную землю, чтобы похоронить умерщвленного волка, как подобает опытным охотникам. Нельзя сказать, что они это делали только из-за того, что имели огромную честь, чтобы проводить в последний путь убитого ими чудовища. Труп в лесу, рядом с деревней доставлял определенные проблемы, которые после могли отразиться на клане охотников, и последствия никому не были нужны, поэтому охотники быстро вырыли землю, подкопав ее и замотав молодого парня в белые ткани, закопали его без следов, перетащив упавшее бревно и накрыв им свежевскопанную землю. — Уже светает, нужно успеть помыться, пока не проснулся Хенджин и его мать. — Да, ты права. Иди пока, я догоню. — сказал Сынмин, стоя напротив свежей могилы, приседая к ней и соединив ладони, тихо начал шептать молитву, которую знал с детства. Они убивали много, много закапывали и сжигали, но каждый раз, как мантру, он не мог не прочесть то, что считал правильным и нужным. Проводив в последний путь мальчишку, по имени Эджи, Сынмин открыл ножиком капсулу пули с аконитом и порохом и рассыпал над свежей могилой, после чего покинул место битвы, словно он делал это постоянно. Он делал. Дома у лекаря они оказались уже через полчаса. Было тихо, поэтому проникнув в свою комнату, они по очереди привели себя в порядок, отмыли грязь с формы, и оставив ее просыхать, начали заполнять бумаги о точном порядке событий. Это нужно было, чтобы задокументировать события ночи. Так как Сынмин принял главную роль в поимке и утилизации цели, он начал записывать на бумаги основные события и все подробности, но единственное, что он пропустил мимо этого, стал разговор с Хенджином. Никому не нужно знать, что секретность клана подверглась тесту на терпение у Сынмина. Иначе придется ехать в сам клан, и разбираться со старшими охотниками, чем Сынмин не горел желанием заниматься. Закончив с бумагами, Сынмин спустился вниз, застав Хенджина за очередной готовкой. Вчера, после их разговора, дальше диалога не завязывалось. Между ними появилось какое-то неприятное натяжение и тугая атмосфера. — Доброе утро, чего встал так рано? — Сынмин искренне старался ответить на щедрость Хенджина какой-то заботой или озабоченностью, но выходило сухо. — Тот же вопрос к тебе, куда ходили? — и снова каверзные вопросы, которые почему-то вводили Сынмина в ступор. Хенджин так говорит, будто знает больше, чем может показаться. Сельский мальчишка, не такой уж и глупый. А главное, почему его обычные вопросы, так переворачивают в каверзные для него. — Ходили в таверну, выпили немного, потом прогулялись, поохотились в лесу, но никого не поймали. Остальное смутно помню. — опять же, полуправда. На всякий случай. — М, ясно. Помято не выглядишь, но ладно, твою работу я выполнять не буду. Садись, я приготовил мясо. — снисходительность в голосе Хенджина не особо понравилась Сынмину. Утреннюю трапезу они провели в молчании. Хенджин недурно готовит, это самое вкусное, что Сынмин ел за эти недели, если не месяца. — Ты же стреляешь? Постреляем вместе? — Сынмину интересно, что из себя может представлять сын обычного лекаря. По людям очень легко судить, когда они стреляют. — Стреляем на что-то, или просто ради развлечения? — охотник посмеялся. А Хенджин вообще не так прост. — Можно на деньги, на что угодно, если есть что предложить мне. — Можем на деньги, у меня кое-что припасено. — Хенджин вытащил с ближайшего ящика увесистый мешок серебряных монет, в смеси с золотом. Оттуда же вытащив дробовик, с хромированными вставками узоров. Взяв свои ружья, и выйдя на стрельбище, началось настоящее нешуточное состязание за мешки монет. Первым стрелял охотник, попав почти в цель, с разницей в дюймы. Когда ход перешел на Хенджина, Сынмин внимательно пригляделся на позу, угол поднятия ружья и прочие мелочи, видные только асам своего дела. Поза была уверенная, угол правильный, руки не тряслись, выдерживая весь дробовика, и точно стреляя, попадая в самую цель. — Ха, повторишь? — похлопав в аплодисментах, Сынмин повторил выстрел Хенджина, засчитывая себе балл. — Пожалуйста, мастер. — протянул руку Сынмин, наклоняясь, приглашая соперника продолжить. Они попадали в цели на разных условиях, и почти всегда успешно. Сынмин бы даже сказал, что наконец нашел себе равного соперника в стрельбе из ружья, потому что остальные охотники были не достаточно его уровня, а сестра слишком высоко, лучший стрелок, как никак. Хенджин был четко в самый раз, как и нужно. Соперничество ему понравилось, поэтому отдав друг другу какие-то погрешности монет, они вернулись в теплый дом, смеясь над глупой общей шуткой, когда встретили на кухне Рури, мило беседующую с мамой Хенджина, пока та толкла смеси трав с мазями. — Как постреляли? ― поинтересовалась Рури, смотря на распыленных от борьбы парней. — Неплохо, на равных. Сынмин не особо хотел обсуждать с сестрой что-то такое. Нет, он безусловно ей доверял, но то, как она хищно смотрела на него, ну никак не придавало Сынмину уверенности и доверия к ней в данный момент.***
— Что ты опять задумала? — они уже спокойно отдыхают в своей комнате, когда Сынмин решает узнать у сестры смысл этого хитрого взгляда. — Вы миленько смотритесь вместе. Раз уж скоро мы сможем стать старшими охотниками клана, почему бы не приударить за ним. Ты хоть видел, какой он симпатичный? — под громкий обреченный писк Сынмина, Рури продолжала словесно издеваться. — Нет, мы закроем эту тему. Мы еще будем заняты, и вообще, он не такой уж и сногсшибательный, как ты о нем говоришь. Что за бред, Ру? ― Сынмин даже не знает, как толковать слова своей сестры, пока та все говорит и говорит. — Ну, правда, что тебе не нравится? Кажется, ты его интересуешь. Он глаз от тебя оторвать не может, а ты такой бессердечный и холодный. Как так можно, братишка, это же искренняя история любви. — Сынмину уже казалось, что Рури не прекратит издеваться над ним, но она лишь глубоко вздохнула и отступила, снова уткнувшись в сборник поэм. Худшее, что могла сделать сестра, это оставить его наедине с мыслями, особенно после глупого издевательства. Он что, правда интересен Хенджину? С какой стати. Они знакомы, сколько? День, сутки, а Рури уже готова писать серенаду для их общего благополучия, что за ересь? И, в конце концов, будто Хенджин ему интересен? Да, стреляет он недурно и мордашка у него неплохая, но характер ужасный, просто несносный и непонятно, что можно ожидать от этого скрытного молодого человека. Где он так научился стрелять? И откуда так много денег, он вор? Может мошенник? С его- то внешностью, можно спокойно обставлять милых дам, и прикарманивать их деньги. Хитрый, грубый, что может в нем нравится? На одной внешности не выедешь далеко, или Сынмин так преувеличивает возможности людей, которым нравятся такие…снобы? Тогда ужасно, просто ужасно с таким хорошим природным талантом и интеллектом, быть таким нелицеприятным. На том и решил Сынмин, открывая лежащую рядом книжку по ботанике, которую купил по дороге сюда. Он любит на досуге изучать лечебные травы и их виды, чтобы потом применить свои знания на практике, если так будет нужно. Учение никогда не бывает лишним, тем более в такой опасной жизни. Только, даже книга и утомленное чтение не дало ему успокоить штурм мыслей. За окном, в темноте неба резко стрельнула молния, прорезая вид белесой полной луны. От чего Сынмин тут де подскочил на руках, всматриваясь в лесную чащу. Неспокойный от ветра лес и верхушки деревьев, колыхались, пронося эхом звуки грома. Что он там надеялся увидеть, даже учитывая полнолуние, он не знал. Он внимательно смотрел прямо меж стволов, но даже малейшего изменения не произошло. Лес, как лес, но отчего так неспокойно? Не смотря дальше и не тратя время, он снова улегся, но заснуть уже не мог. Глядел в деревянный пустой потолок, рассуждая на тему того, то ли животное они поймали. Если думать обо всем по порядку, то что-то не вяжется. Вот они не могли найти зацепку, но появился Хенджин, и одного его ответа хватило на то, что заиметь подозреваемого. Эджи оказался оборотнем, они его убили и закопали. Почему Хенджин так четко попал в точку, именно оборотень? Именно Эджи оказался ликаном, именно на его след вышли. Это было так просто, что даже не укладывается в голове. Никаких убийств, молодой неопытный волк, который поздно созрел, но не стал Темным. Гром до сих пор шумит за окном, что тоже наводит Сынмина на мысли. Почему стихия продолжает рвать и метать? И тут, в темноте маленькой комнаты, на Сынмина сходит истина, которая так мозолила и витала на языке, но которую смог сформировать только сейчас. Хенджин знает. Знает все, и что-то точно знает про Темного. Его четкая наводка на ничем не примечательного кроме грубости и вредных привычек, неопытного молодого мальчишки, ставшего волком, учитывая, что он не успел еще никого убить. Хенджин навел их на него, подставил Эджи под прямые выстрелы. Почему Сынмин только сейчас решил проанализировать подобную мысль? Хенджин не подходит под возраст, не брюзжит повадками разбойника, и самый важный фактор, учитывая который Сынмин четко вычеркнул его из списка. Его не ранит серебро. Монеты, окантовка на оружие, медицинские инструменты, ничего из этого. Все, к чему он притрагивается, никак его не убивает, даже следов ожогов не остается. Точно ли Хенджин тот, о ком он думает? Нет, это невозможно. Тогда Хенджин знает, кто они такие, чует и слышит их разговоры, но не боится, наоборот, напирает в ответ. В этом какая-то глупая закономерность, которую Сынмин не может уловить, пока цепочка логики медленно выстраивается. Хенджин умеет стрелять, не боится серебра, не отталкивает охотников, которых мог бы учуять давно. Резко, от озарения, он подскакивает на кровати. Вот оно, господи, вот же оно. В голову Сынмина, как на картинках воспоминаний, воспроизводится его собственное рукопожатие с мисс Ёнын, она подает руку, руки в крови, руки грубые, на них чертовы раны. Вот откуда кровь, вот откуда раны, она обожгла руки об инструменты! Она тот Темный волк, за которым они охотятся! Но почему она? Почему детский лекарь? Это в один момент полностью понятно, но в то же время глупое предположение. Сейчас Сынмин почти уверен в своей мысли. Будто все его загадки в голове распутались из комка. Охотник тихо встает с кровати, подходит к сестре, тормошит ее, пытаясь разбудить. — Ну же, Ру, поднимайся. — Сынмин потрепал ее по плечу, но та лишь поерзала и снова заснула. — Черт, что делать, что делать? Что вообще делать в такой ситуации, как действовать? Один в поле не воин, но и разбудив сестру, он подвергнет ее опасности. Поэтому единственное, на что смог решиться, это просто взять оружие и выяснить обстановку в доме. Для начала просто выяснить. Быстро схватив лук и колчан со стрелами, накинув портупею с револьвером, он тихо вышел из комнаты, как до его ушей сразу же донесся лязг металла и невнятное скуление. Наготове, натянув стрелу на лук, он продвигался ниже по круглой лестнице, которая в ночи выглядела особенно жутко. Хорошо, что звуки скрипа перебивает лязг. Чем дальше он шел, тем сильнее тряслись поджилки, самое главное, чтобы руки не тряслись. Оружие не должно его подвести, иначе это будет самая глупая смерть для охотника. Медленно двигаясь по скрипучему полу, он шел на звуки, приближаясь к комнате лекаря, из которой горел тусклый свет от лампы. Рев и скуление становились все громче, когда он заглянул в щель между стеной. И тут же обомлел от увиденного. На кровати металась женщина в рубахе. Она дергала железные прутья, к которым была намертво пристегнута. Громкий звон оглушал чувствительный слух Сынмина, но он продолжал неотрывно следить за этой ужасной картиной. Она рычала и ревела, дергаясь в припадках. Рядом с ней, на стуле сидел Хенджин. Сынмин не видел его лица. Плечи его осунулись, а голова наклонилась. В руках, кажется, было то самое охотничье ружье, которое он использовал на стрельбище. Он не наводил на нее, но руки были напряжены, словно наготове, если понадобиться. Сынмин внимательно следил за ним, надеясь, что Хенджин в курсе, что делает. Не просто же так, он продолжал так упорно неотрывно следить за матерью. Как и думал Сынмин, он все знал. Он был в курсе, но на подтверждение его теории, выходит еще множество таких же вопросов. Если он знал, кто они такие, почему не выгнал их сразу? Почему продолжал как-то заботиться, ведь они могли просто убить его мать и все. А он, судя по тому, что видит охотник, этого не хочет. Что ему вообще от них надо? Как эта женщина стала оборотнем, и еще множество всего, что хотелось бы узнать, но времени на раздумья нет. Сынмин не будет убивать мать Хенджина, или что-то типа того, он лишь постарается облегчить ее метания и болезненные стоны, от серебряных оков. Ему нужно доверие Хенджина, чтобы как-то выйти на контакт с ним. Отойдя от прикрытой двери, он прошел на кухню, найдя в ящике у стены те самые высушенные цветы, которые собирал Хенджин в их первую встречу. Достав оттуда отдельно лежащие соцветия Клещевины, аккуратно взяв ее, тут же вытащив полевые ландыши. Достав ступу и закинув туда все соцветия, Сынмин вынул фиолетово серебряную пулю и, разделив ее ножом, быстро высыпал долю аконита, перемешав и растолкав всю смесь. Ему нужно было скрепляющее вещество, которое не имело эффекта, но сделало бы растения более действенными. Осмотрев кухню еще раз, Сынмин кинул взгляд на стоящие в вазе недавно сорванные Аиры. — Пожалуйста, пожалуйста. — про себя молил Сынмин, хватая ростки и, достав клинок из портупеи, начал аккуратно разрезать ростки, увидев внутри скопившийся сок зеленоватого цвета. Сынмин собрал его ступой с лезвия, и продолжил толочь, пока смесь не стала более мягкой и влажной. На все про все у него ушло минут пятнадцать, поэтому он надеялся, что ничего за это время не случилось, но он ошибался. Когда он с миской подбежал к проему двери и взглянул в него, Хенджин упорно путался держать мать за прикованные руки, пока она билась в агонии и рычала на весь дом. Доли секунд, и из одной цепи вырывается набухшая от вен женская рука , витая в воздухе, сразу же царапает по мягкой коже Хенджина, которая лопается от остроты когтей. Сынмин даже не успевает сообразить, что случилось, когда на автомате забегает в комнату, и несется к разъяренному ликану, который в процессе своего обращения, рычит от злости. — Держи ее, сейчас же! — у Сынмина нет времени на то, чтобы быть любезным. Он очень надеется на то, что Хенджин поймет его и услышит. На удивление, Хенджин успевает среагировать, прижимая женскую руку к кровати и наваливаясь на нее всем телом. Сынмин берет клинок, протискивая его в рот женщине, что становится проблематичным, когда ее клыки начинают обильно выступать из десен. Кое-как просунув нож, он выгребает из миски растолченную смесь, и запихивает в рот ликану, без риска того, что она его укусит. — Продолжай держать, не отпускай. — Сынмин помогает Хенджину, тоже наваливается на оборотня всем свои телом, и спустя время замечает, как густая растительность на теле, отступает под кожу, как острые зубы врезаются в десна, оставляя только обычные человеческие. Еще минута, и женщина снова становится обычной, успокаиваясь, уже не так сильно дергая кандалами. Ее глаза в дурмане прикрываются, и тогда Сынмин вздыхает с облегчением. — Получилось, славно. — Сынмин, запыхавшись, присаживается рядом с кроватью, пока Хенджин, до сих пор пребывая в шоке, смотрит на него ошарашено. — Что ты ей дал? — очевидный вопрос, и Сынмин спешит ответить. — Ничего, что ей навредит. Смесь трав для успокоения. Я видел, как ее принимали оборотни на востоке, изучил состав. Оказалось, что она облегчает симптомы и дает отсрочку в превращение. Оно успокоит ее на пару часов, надеюсь. — выдохнул охотник, смотря на отключившуюся женщину. — Советую ее пристегнуть покрепче, для обычного ликана она удивительно сильная. Сынмин только сейчас смог осмыслить тот факт, что мисс Хван лишь обычный оборотень, который в полнолуние сошел с ума, ничего удивительного. Он повернулся в сторону Хенджина, который уже начал соображать и присел на стул. В долю секунд Сынмин опустил взгляд и нахмурился, снова подскакивая. На груди Хенджина выступило темное пятно крови, и оборванная рубашка показала на вид ужасно разорванную когтями кожу.