Распределение по факультетам произошло поспешно: дневник Северуса Снейпа

      Признание       1. готовность считать истинным или справедливым какие-либо факты, суждения и т. п., отказ от сомнений в них или оспаривания их       2. открытое и откровенное сообщение о своих действиях, поступках, чувствах       3. положительная оценка кого-либо со стороны какой-либо группы людей       Она отдаляется от меня, теперь я в этом уверен. Во время её восстановления после жестокого нападения Поттер каждый день навещал её в больничном крыле. Я делал то же самое, но иногда я входил, а они просто смотрели друг на друга, их лица были слишком близко, чтобы мне это нравилось. За день до её выписки я видел, как он держал её за руку, пока она спала. Я бы выколол ему глаза, если бы не узнал выражение его лица.       Я должен знать: оно было таким же, как у меня с тех пор, как я встретил Лили Эванс.       Именно тогда я всё понял, и последующие недели только подтвердили моё откровение: они сближались. Джеймс Поттер наконец-то заметил то, что я всегда видел в Лили. В больничном крыле они пришли к какому-то соглашению. Она больше не называла его высокомерным болваном, а он больше не делал её волосы зелёными.       Это было ужасно.       Я должен был что-то сделать. Все мои планы, все мои запасные варианты были бесполезны. Я не планировал этого. Кто мог это предвидеть? Поэтому я сделал единственное, что мог: я отреагировал необдуманно.       Я отреагировал так, как только мог.       Господи, помоги мне, я сказал ей правду.       Всё было не так, как я себе представлял. Вместо пикника под березой у озера, или ужина при свечах на двоих, или любого другого из множества сценариев, на которые я рассчитывал. Это случилось после зельеварения. Это случилось в промозглом тёмном коридоре в подземельях-лабиринтах под Хогвартсом. Там на стенах скапливается влага, отбрасывая неземное сияние. Уверен, что Лили не нашла обстановку чарующей.       Я должен был знать, что не стоит говорить, когда она задала этот роковой вопрос.       Она спрашивала меня, почему я это сделал. Почему я чуть не убил двух своих сокурсников.       Я мог бы солгать и сказать, что это потому, что я чувствовал опасность для своей жизни, но это было не так. Я не мог этого сказать, потому что пообещал себе, что никогда не буду врать Лили Эванс. Если она захочет что-то узнать, что угодно, я непременно ей скажу. Поэтому я сказал ей правду.       — Я сделал это, потому что они причинили тебе боль, — я думал, что если мой голос будет достаточно тихим, то она просто забудет о том, что спрашивала. Но нет. Её упорство было одной из тех вещей, которые я любил в ней…       Она ответила таким же тихим голосом, как будто чувствуя серьёность ситуации:       — Они и раньше обижали других, а ты никогда так не реагировал. Почему?       Ты знаешь, почему, глупая девчонка. Неужели тебе нужно, чтобы я тебе это объяснял? Неужели это недостаточно очевидно?! Я почувствовал, как во мне поднимается раздражение, но оно было сдержано пониманием того, что она, похоже, так же, как и я, напугана тем, к чему всё идёт.       — Те другие не были тобой.       Если она хочет знать правду, то я ей её расскажу! Я поднял на неё глаза, бросая вызов. Вопросительно. Ты действительно хочешь знать, Лили? Тогда спроси ещё раз. Всё, что тебе нужно было сделать, это спросить.       — Почему, Сев? Почему моя безопасность важнее, чем их?       Вот оно. Я боялся этого вопроса, но теперь, когда он был задан, я ощутил лишь чувство законченности. Это было похоже на звон колокола. Пожалуй, впервые в жизни я ощутил глубокий покой уверенности. Я не знал, чем закончится эта встреча, я знал только, что она действительно закончится здесь. Она пронизывала меня, обволакивала, и я с ликующим криком ответил ей. Наконец-то мне больше не придётся нести бремя затаённого сердца.       — Потому что я люблю тебя, Лили!       Я услышал, как она вздохнула от моих слов, но продолжал. Логически я чувствовал, что в тот момент, когда я перестану говорить, она ответит. Я хотел оттянуть этот момент как можно дольше, поэтому слова так и сыпались из моего рта.       — Все эти годы, не переставая! С того момента, как наши глаза встретились, я понял, что никогда не полюблю другого! Ты всегда была…       Вместо того чтобы выяснить, кем она всегда была, на глаза навернулись слёзы. Не утруждая себя такими любезностями, как «ой, посмотри, сколько времени», она повернулась и побежала к лестнице так быстро, как только могли нести её ноги. Я остался стоять на месте, глядя ей вслед с какой-то оцепенелой, клинической отрешённостью. Я осознаю себя, но я не в себе. Мой разум был милосердно пуст.       О.       О.       Я не совсем понимаю, как моё тело попало в астрономическую башню, но даже сейчас, когда я пишу эту запись, я наблюдаю, возможно, самый красивый закат в истории мира. Я всё ещё нахожусь в шоке от событий этого дня. Уверен, что реальность ещё не раз врежется в меня, но мне кажется, что мой разум ждёт какого-то знака. Какого-то ответа, более ясного, чем звук шагов. Повода для радости или сетований. Ведь я не из тех, кто тратит эмоции впустую.       Не могу не провести параллели с заходящим солнцем. Оно, несомненно, ещё светит, но уже исчезает из поля моего зрения. Оно падает к кому-то другому, оставляя меня без его присутствия и тепла. Оставляя меня наедине с горькими глубинами безмолвной, безразличной ночи.       Оставляя меня…       Так не должно было быть.       Всё дело во времени, и, похоже, я упустил свой шанс.       А может быть, у меня его и не было.       Не могу решить, что было бы хуже.       Почему я не чувствую грусти? Или злости, или разочарования? Скорее, я вообще ничего не чувствую. Как будто мой разум решил, что чувствовать боль этой ночи будет слишком ужасно, и впал в спячку, ожидая, когда снова взойдёт солнце.       Но солнце, возможно, уже никогда не взойдёт.       И я даже не могу найти слёз, чтобы пролить их по этому поводу.       Значит, судьба — не более чем истошный вопль жестокого мира. Как прекрасно трагично…       Думаю, я снова начну писать, как только вспомню, что умею плакать.