Impro Fictober

— Умаялся я, — устало промолвил Антон, осторожно присаживаясь на широкий и корявый пень. Он был добрым молодцем, старательным и послушным. По наказу своего отца-батюшки направился вместе с братьями в чисто поле и выстрелил из своего лука, что ещё ни разу его не подводил. Да только в этот раз стрелы не были обычными. То были волшебные стрелы, которые приводили к суженой. Антон шёл уже полдня, а до стрелы и до будущей жены всё было не дойти. Посидев на пеньке и отдохнув, юноша отправился дальше. Впереди его ждал лес, зовущий к себе приятным хвойным ароматом. Пройдя совсем немного, Антон заметил братца-зайца и окликнул его. — Братец-заяц, далеко ли ещё до моей стрелы? — Далеко, братец, но ты не бойся и иди дальше, — ответил заяц и запрыгал дальше по своим делам. По пути Антону попался орешник, так что получилось подкрепиться — с самого утра у юноши во рту ничего не было, кроме родниковой водицы. Никто не думал, что идти придётся так далеко, так что Антон благодарил самого себя за благоразумность — то небольшое количество еды, что он взял с собой, ещё было с ним и приятно оттягивало ремень его сумы. Он пока что старался питаться дарами, что давала ему матушка-природа. А она была всегда благосклонна к добросердечному Антону. Вот и сейчас сестрицы-пчёлы позволили отломить от своих сот с густым и сладким мёдом небольшой кусочек. Антон шёл и шёл, так долго, что начало уже темнеть и холодать. Антон беспокойно спросил у спешащей спать сестрицы-куропатки, далеко ли ему идти. — Далеко, добрый молодец! Но впереди тебя счастье ждёт, так что иди и не переживай, — ответила сестрица-куропатка и поспешила дальше. Юноша поблагодарил её, но сил у него оставалось всё меньше. Нужно было найти себе ночлег. К своему счастью он заприметил чёрно-белую мордашку барсука. — Братец-барсук, не пустишь ли ты меня на ночь в гости? — Я бы тебя пустил, братец, да нора моя слишком мала для тебя. Давай отведу тебя к братцу-медведю? У него логово побольше. Да не дрожи так, он тебя не обидит. Антону было страшновато, потому что медведи не всегда были добры к людям, но ведь за него обещали поручиться, так что юноша решил рискнуть. Медведя даже пришлось немного подождать у его логова. — Здравствуй, братец-медведь, — вежливо поприветствовал хозяина Антон. — Здравствуй. Тебе тут рады. Устраивайся поудобнее, — ответил медведь, пропуская юношу вперёд в своё просторное логово. Внутри было достаточно прохладно, но братец-медведь был невероятно мягким и был совсем не против ночных объятий, которые согрели Антона и позволили ему провалиться в желанный сон. С утра Антон проснулся в одиночестве, немного озяб и развёл побыстрее костерок. Тело возвращалось к жизни, к бодрости. Пора было подумать о завтраке. Антон потянулся к своей суме, но тут взгляд его упал на рыбу, оставленную у входа в логово. У довольно большой рыбёшки уже было вспорото брюхо, чтобы Антону было удобнее её готовить и кушать. Приятное чувство благодарности разлилось по всему телу Антона. Было очень приятно, что в таком внезапно сложном путешествии он оказался не одинок. И совсем скоро Антон обнаружил, что доброта матушки-природы и её детей не закончилась. Бурдюк с водой магическим образом оказался полным. Появление рыбы Антон ещё мог объяснить мастерством приютившего его медведя, но наполнить бурдюк он бы точно не смог. Кто же подсобил ему в этом случае? Поразмышлять об этом Антон решил в пути, ведь пора было отправляться дальше. Идти пришлось долго. Это был тяжёлый путь — ели так и норовили задеть его одёжу, поцарапать лицо, мошки нещадно пили его кровушку, а коряги подставлялись под его ноги, заставляя спотыкаться. Но одна постаралась особенно сильно. Антон увидел просвет в окружающем его хороводе деревьев и ускорил шаг. Только вот, уже выходя к болоту, он споткнулся особенно неудачно и упал. Ступню тут же обдало яркой болью. Антон резко почувствовал себя невероятно несчастным, сжал зубы, чтобы не заплакать от резко нахлынувшей обиды, от такой неудачи. Он даже не пытался встать, просто распластался по земле и лежал так, пока не смог успокоиться. — Как же это возможно? — Удивился Антон, стоило ему поднять взгляд. Всего в нескольких шагах от его падения Антон увидел свою собственную стрелу. Она была просто воткнута в рыхлую землю, предваряющую большое болото. Рядом со стрелой важно восседала огромная жаба. Поймав взгляд Антона, она приветственно квакнула. Антон удивлённо заморгал. — Здравствуй, сестрица-жаба, — выдавил юноша. Первой была мысль о том, что это заколдованная девушка. Такие истории ему всё детство рассказывала нянечка. А он ведь ищет свою любовь. Отправил в путь заколдованную стрелу. И вот она, совсем рядышком с этой жабой. Какие ещё могут быть сомнения? Осталась самая малость — нужно как-то пересилить себя и подарить ей поцелуй. Антон любил своих меньших сестёр и братьев, но точно не собирался их целовать. Только вот это было единственным способом расколдовать жабу и превратить её в красну девицу. Антон не мог встать из-за ноги, которая продолжала сильно ныть, так что он подполз поближе к жабе. Та смотрела равнодушно. Откуда-то со стороны послышался смешок. Антон резко вскинулся, тут же зашипев от боли. Но увиденное заставило на время забыть про неё. На поваленном дереве, подперев рукой голову, на боку вальяжно возлежал незнакомец. — Что, действительно целовать её собрался? — С улыбкой спросил мужчина. Голос его был глубоким, но при этом мягким, со смешинкой. Он не выглядел и не звучал опасно. Но Антон был настолько удивлён, что ничего не смог ответить. Его растерянное лицо, кажется, веселило мужчину. Тот встал и быстро оказался рядом с Антоном, присел на корточки рядом с ним. Глаза цвета кофе — заморского напитка, который так любили его братья — смотрели внимательно. Незнакомец вытащил из земли Антонову стрелу за кончик и спросил: — Ты же за ней пришёл, верно? Антон смог лишь закивать, но совсем скоро у него получилось заговорить: — А вы кто, дядя? — Дядя? Я не сильно старше тебя, — захохотал мужчина. — Ну знаете ли, борода выглядит внушительно, — насупился Антон. Мужчина довольно улыбнулся, явно гордый своей наружностью. Он погладил короткую бородку и снова воззрился на Антона. — Так что, твоя стрела? Только честно, — настаивал мужчина. — Моя. Должна была прилететь к моей любви, но почему-то привела меня сюда. — А тут я, — задумчиво проговорил мужчина. — Я предполагал, что это та самая стрела, но нужно было узнать точно. От тебя. — Я не понимаю… — пробормотал Антон. — Чего же тут непонятного? Придётся мне покидать свой родной лес и отправляться с тобой. Но я не против. Ты мне понравился. Ты никого не обидел по пути, а ещё обнимаешься просто чудно. После таких слов рот Антона открылся от удивления так широко, что туда чуть не залетела муха, да только сестрица-жаба выручила его, успев поймать её своим длиннющим языком. — Понравилась тебе рыбка? — Явно умиляясь вызванной реакцией, спросил незнакомец. — Сам ловил, встал на рассвете. А я обычно сплю до обеда, чтоб ты знал. — Так ты братец-медведь? — Воскликнул Антон, наконец начиная соображать и складывать детальки этой странной загадки. — Прости, если напугал. Я просто хотел узнать тебя получше, прежде чем уходить с тобой невесть куда. Стрела ведь не обманывает. Будет у нас большая любовь. — Но мне же нужно привести жену. Как же я вернусь домой с мужчиной? Антона почему-то не беспокоило то, что его судьбой оказалась вовсе не красная девица. Он больше переживал за реакцию батюшки. — А ты один у батьки? — Да нет, я младшой из трёх братьев. — Значит, род твой продолжат старшой и средний. Нечего тебе переживать за это. — И точно ведь! — Обрадовался Антон такой простой мысли. — Только всё же придётся тебе немного побыть в моём мире, — сказал наречённый Антону, кивнув на больную ногу всё ещё лежащего земле юноши. — Мне интересно узнать про тебя поболе. Только как тебя звать? Михаилом, видать, раз ты умеешь обращаться в медведя? — Серёжа я, — представился, наконец, мужчина и протянул руку, чтобы помочь Антону встать. Ещё неделю наречённые провели в избушке Серёжи, пока нога Антона заживала. Но потом пришлось Серёже покинуть свою родную обитель. Только вот сердце его уже не болело. Оно знало, что Антон — действительно его любовь. И теперь ему больше никогда не будет так болезненно одиноко, как было всю жизнь до этого.