Доля демонов. Том 2

День тянулся за днем, и пустынные пейзажи со временем перестали казаться Милошу однообразными. Мягкие барханы различались по высоте и длине, на красноватом песке тут и там виднелись следы мелкой живности. То и дело из-под песка показывался чей-то хвост или любопытный глаз, а то и торчал заостренный ядовитый шип или плоский камень, под которым, как под навесом, лежала, свернувшись колечком, какая-нибудь крошечная змейка. В оранжеватом небе не появлялись даже самые крошечные облачка, зато по ночам все оно было усеяно мелким жемчугом звезд. Милош с интересом разглядывал новое для себя небо, пытаясь найти ориентиры. Незнакомые созвездия ничего не говорили ему о направлении и местоположении каравана, а расспросить было некого. Кисама почти не покидал паланкин, аш-шаххар всегда был занят и не обращал на смертного никакого внимания, а Рахсу, Нгал и прочие бойцы в звездах не разбирались. Близился полуденный привал. Имсар передвигался по песку мягко и легко, Милош давно приноровился к его ходу и, кажется, уже несколько раз засыпал. Он провел почти всю ночь в седле и безумно устал, а утренняя жара выматывала еще сильнее. Скоро его должны сменить, и можно будет немного поспать в паланкине до привала. Красное тусклое солнце необычайно медленно плыло от линии горизонта к центру неба. В густом помутневшем воздухе остро пахло горячим песком. Милош встрепенулся, стряхивая дремоту, и увидел аш-шаххара, который отъехал в сторону от каравана и внимательно смотрел на восток. Милош проследил за его взглядом. Линия горизонта тонула и размывалась в густом мареве раскаленного воздуха, но ничего необычного в ней не было. Аш-шаххар поднял вверх одну пару рук и издал громкий предупреждающий возглас. Все грорхи тут же остановились как вкопанные. Сопровождающие караван демоны, напротив, засуетились, кто-то спешивался, кто-то, наоборот, поспешно объезжал караван кругом. Бойцов сгоняли поближе к грорхам, оставшиеся без седоков имсары тоже жались к большим ящерам, тревожно поглядывая на восток. Милош подъехал к собирающему вокруг себя бойцов Нгалу и спросил, в чем дело. — Песчаная буря, — мрачно ответил тот и сплюнул в песок. Платок тобу был повязан на его голове так, что лицо оставалось полностью открытым, и серая грубая кожа из-за этого обгорела и покрылась красноватыми пятнами. В чем смысл такой бравады, Милош не мог понять, при том, что тот же Рахсу, хоть и был одной с Нгалом расы, закрывался платком до самых глаз, как и все остальные. — Иди к демонам, нэнли, — вдруг сказал Нгал совершенно беззлобно. Милош не стразу понял, что тот выразился буквально. — Ты ж маг, вот и помоги им купол поставить. Чем быстрее управитесь, тем лучше. Демоны приняли его без особого энтузиазма, но Тангри, его старый похожий на сома знакомый, не раздумывая взял его в свою группу. Работая над куполом, Милош заметил далеко в противоположной стороне сапфировую накидку Мидзу Кагами, но потом решил, что ему померещилось. Огромный защитный купол, укрывший караван вместе с грорхами, был установлен необычайно быстро. Демоны распределили караулы и занялись лагерем. Милош, понимая, что в такой суете его никто не хватится, забрался в предназначенный для бойцов паланкин на спине одного из грорхов и провалился в сон, не дожидаясь, когда на купол обрушится со всей мощью песчаная буря пустыни Сэцу. Когда он выбрался из паланкина, прижимая руку к урчащему от голода животу, ему показалось, что наступила глубокая ночь. Над куполом сгустилась сплошная чернота, не пропускавшая ни единого луча света. Но сейчас сквозь купол, против обыкновенного, не были видны звезды, и Милош понял, почему все так спешили. Похоже, песчаные бури в пустыне отличались невиданной силой. Купол, более мощный, чем обычно, гасил не только ветер, но и звуки, поэтому в лагере было необычайно тихо. И еще холодно, как бывало среди ночи в пустыне. По периметру защитного контура горели небольшие костры, видимо для того, чтобы по движению воздуха вовремя отслеживать появляющиеся прорехи. Шатры поставили близко друг к другу и почти вплотную к дремлющим грорхам. Милош обошел их и прошелся вдоль контура, останавливаясь у каждого костра и болтая с караульными. В конце концов наткнулся на загон для имсаров, где без особого труда нашел своего. В седельных сумках оставалась фляга с водой и немного еды, которую выдавали смертным охранникам каравана из-за удлинившихся переходов, чтобы можно было не спешиваться и не тратить время на готовку. Забрав все съестное, Милош потрепал имсара по шее и направился к ближайшему костру. И, конечно же, именно у этого костра поодаль от шатров и караульных сидел Мидзу Кагами. «Да что ж тебе в шатре не сидится», — с раздражением подумал Милош, опускаясь на песок напротив бывшего Наставника. Тот, впрочем, тоже едва ли был рад встрече. Небрежным кивком ответив на вежливое приветствие, Кагами завернулся поплотнее в свое разноцветное одеяло и замер, сонно глядя на огонь сквозь полусомкнутые веки, и как будто не замечая чужого присутствия. Милош не спеша расправился с едой и тоже какое-то время просто смотрел в костер. Спать не хотелось. Уходить тоже. Присутствие Кагами больше не раздражало, даже наоборот, было в нем что-то умиротворяющее, словно из давнего прошлого, хотя Милош не мог припомнить, чтобы они с Наставником когда-нибудь вот так сидели у огня. Мидзу Кагами предпочитал комфортные условия и умел обеспечить их себе, пожалуй, в любой обстановке, не особенно заботясь при этом об учениках. Как он вообще оказался в этом караване? Зачем терпит тяжелую долгую дорогу через пустыню? Неужели Осоро не мог отправить своего любимца иным путем, раз уж считает его присутствие на свадьбе необходимым? Чем больше Милош думал обо всем этом, тем меньше понимал, что происходит. — Кагами! — тихо позвал Милош. Он не ожидал, что тот отзовется, но маг повернул голову и посмотрел на него. — М? — Объясни мне, как ты все это выдерживаешь? — Например? — Кагами запахнул плотнее накинутое на голову одеяло и внимательно посмотрел на бывшего ученика. — Ну… — Милош и сам не знал, как объяснить, поэтому просто неопределенно повел рукой, — все вот это. Жару, голод, убогую обстановку, грязь эту, песок. Никогда не мог понять, как человек вроде тебя, имея все то, что ты имеешь, может ходить с учениками по нищим деревням, есть что придется, выслушивать всякие мерзости от неграмотных людей и делать вид, что так и надо. Или вот, как сейчас… Бывший Наставник слушал его молча. Когда Милош договорил, в холодных синих глазах мелькнуло ехидное любопытство. — А что я, по-твоему, должен делать? Воротить нос, корчить презрительные мины, отказываться выполнять свои обязанности? Ножкой топать? Милош наклонил голову, пряча улыбку: — Мне казалось, ты вообще не должен попадать в такие ситуации. — Знаешь, Мил, — Кагами придвинулся чуть ближе к костру, но смотрел вовсе не на собеседника, а куда-то поверх его головы, где над куполом выла песчаная буря. — Когда ты почти каждый день сталкиваешься с чужой болью, жуткими порождениями Тьмы, со смертью, зачастую очень мучительной, с людьми, которым ты никогда ничем не сможешь помочь… И когда сам ведешь в это все других, которые тебе доверяют, которые еще ни с чем из этого не столкнулись, но столкнутся обязательно, с тобой или без тебя. И нужно, чтобы они были хоть немного готовы, видели, что такое их Дар, и что их ждет — а их не ждет ничего хорошего, с Темными магами иначе не бывает. Тогда, со временем, физический дискомфорт становится для тебя просто досадной мелочью. — То есть, ты сам это выбрал и потому не жалуешься? — переспросил Милош, склонив голову набок. Кагами поджал губы и посмотрел на него разочарованно. — Можно сказать и так, — буркнул он. — Доступно на твоем уровне развития. Меретро стад, перед кем я тут распинаюсь… Оба надолго замолчали. Они сидели так тихо, что Милошу порою казалось, что он оглох. Но вот вспыхивала с легким треском веточка в костре, или имсары поодаль сонно фыркали и переступали с лапы на лапу, или караульные перекрикивались, проверяя, все ли на посту, и наваждение спадало. Задремавший было Мидзу-сенсей повел затекшими плечами и проговорил, как будто они и не прерывали беседу: — А мне, в свою очередь, интересно, почему ты так низко пал, что стал подручным Кисамы? Еще и в ученики к нему как-то попал, чему вообще ты собираешься научиться у демона? — Ходить через Тьму, — буркнул Милош мрачно. Давняя обида сдавила грудь, он снова чувствовал себя ребенком, несуразным нелюбимым учеником, которого Наставник отказывается учить такому желанному искусству, а в ответ на прямые просьбы только сыплет насмешками и презрительно поджимает губы. Вот и сейчас Мидзу-сенсей оглядел его с нескрываемым презрением. — И все? — Кагами даже наклонился немного, заглядывая прямо в черные глаза, словно мог выудить из их глубин правду. — И все? Ты хочешь сказать, что ты пошел на этот несмываемый позор, стал подручным демона только ради умения ходить через Тьму и пары лет жизни для очередного Катто? Ты жалок, Мил. — Кто бы говорил о позоре, — процедил Милош. — А что касается Катто… В какой это момент моя «несчастная избранница» стала мужчиной? — Массанишере, не будь таким наивным, Мил. Не будь таким наивным, Мил, — как всегда, насмешничая, Кагами начал повторяться. — Да весь Девятый Магистрат знает про договор Катто! Или ты думаешь, что маги, которые становятся игрушками демона — настолько обычное дело, что никто не обратит внимания? В последнем поколении в их роду двое одаренных, и оба мальчишки из одной ветви, почти твои ровесники. Обещанный из них, конечно же, старший. Идзу, кажется? Сатори-сенсей, его Наставник, — мой давний друг, очень переживал за своего ученика. Все спрашивал, что ждет его в Идалоре. — Удивительно. — Ничего удивительного, отношения между учеником и Наставником не всегда такие, как… — Удивительно, что у тебя есть друзья, — повысив голос, перебил его Милош. — Пф-ф, — только и ответил на это Мидзу-сенсей, в синих глазах вспыхнуло и погасло какое-то необъяснимое выражение. Буря улеглась нескоро. Когда наконец-то тронулись в путь, оказалось, что за время бури купол отдрейфовал по пескам на довольно большое расстояние от запланированного маршрута. Нами-о на своем имсаре то нарезал большие круги вокруг каравана, то поднимался на барханы, то опускался в низины, бесконечно сверялся с картой и делал какие-то замеры, держа в каждой из четырех рук по непонятному инструменту. В конце концов нужное направление удалось определить, вот только расстояние до ближайшего источника пресной воды так и оставалось неизвестным. Запасы за время вынужденной стоянки сильно оскудели, и все понимали, что отыскать оазис необходимо как можно скорее. Даже принцесса Нула смилостивилась и согласилась ограничиваться третью воды, необходимой для омовения. О полном отказе от этой процедуры, конечно, не могло идти и речи, так что на каждой стоянке бойцы снова и снова с невыразимой ненавистью провожали взглядами демонов из свиты принцессы, гордо несущих в шатер деревянную бадью с водой. Милош понимал, что демонам не грозит смерть в пустыне, в отличие от него и смертных бойцов. Другое дело, что главная цель похода, видимо, все еще не была достигнута, так что ускорять пока что было его не в интересах Кисамы. Поэтому оставалось только запастись терпением и надеяться на искусство аш-шаххара. — Колодец! — раздалось впереди. Весть о колодце мгновенно разнеслась по каравану, бойцы, не дожидаясь реакции командира, ринулись вперед. Милош тоже тронул бока имсара, направляя его туда, где уже столпились измученные жаждой смертные. — Я не помню здесь никакого колодца! — прокричал аш-шаххар. — Немедленно вернитесь! — Ты сам говорил, что мы заблудились! — огрызнулся кто-то. Широкий круглый колодец из черного камня был накрыт тяжелой черной крышкой, влажно поблескивающей под слоем песка. Двое бойцов уперлись в нее руками с одного края и принялись толкать. Но крышка оказалась тяжелее, чем они ожидали, и не спешила сдвинуться с места. С воплем «Слабаки!» к ним присоединился третий. Они толкнули втроем, и тут весь колодец будто бы вслед за ней подался назад, а затем вдруг черной змеей потянулся вверх, унося к небу вцепившихся в него бойцов. — Назад! — закричал отчаянно аш-шаххар, но он уже опоздал. «Крышка» колодца лопнула посередине и раскрылась от центра к краю лепестками исполинского цветка, глубоко в сердцевине которого белело похожее на маску женское лицо. Лицо хищно оскалилось и лепестки сомкнулись, отправляя бойцов прямо в пасть пустынной твари. И почти тут же раскрылись снова в поисках новой добычи. Женское лицо внутри этого чудовищного цветка теперь было красным от крови. Аш-шаххар уже стоял перед ней, загораживая собой караван. Над одной из верхних ладоней у него плясали голубоватые языки магического пламени, остальные три держали острые загнутые полукругом сабли. Демоны и бойцы тоже обнажили оружие и сгруппировались позади него, готовые дать отпор. Заметив это, Нами-о резко мотнул головой: — Уйдите! — крикнул он. — Для нее вы легкая добыча! Никто, конечно, и не подумал прислушаться. И тварь тут же воспользовалась этим. Молниеносным движением она обогнула стоящих перед ней демонов и протянула лепестки-щупальца к бойцам. Затем вновь выпрямилась, закидывая пойманных в свою пасть. На все это потребовалось не больше трех ударов сердца, но все тут же подались назад, под защиту каравана и грорхов. Нами-о не стал дожидаться следующей атаки и напал на тварь сам. Загнутые сабли вихрем замелькали, молотя по черному гладкому телу. Пустынная тварь изогнулась, уходя от его ударов, и наконец-то показалась из-под песка целиком. Ее хвост, против ожиданий, оказался толстым и коротким. Теперь она больше походила не на змею, а на толстого черного слизня. — Хороша! — крякнул Нгал, стоявший рядом с Милошем. — Не иначе, нашей принцессы родственница. Но он тут же захлопнул пасть, потому что в шаге от них прошел Кисама. Долговязый демон не удостоил их даже взглядом. Шикнул на своих подчиненных, и демоны тут же оттеснили всех смертных, включая Милоша и Нгала, подальше от места схватки. Несколько мгновений Кисама наблюдал, как умело аш-шаххар сражается с тварью, уводя ее в сторону от каравана, затем медленно, ленивым движением вытянул из ножен сабли, и тоже вступил в бой. Человеческому глазу оказалось сложно уследить за двумя демонами, сражающимися в полную силу. Нами-о и Кисама то расходились в разные стороны, то объединяли усилия с одного фланга, то стремительно менялись местами. Вскоре сквозь поднявшуюся пелену красноватого песка можно было разглядеть лишь брызги черной крови и серебряные молнии сабель. Пустынная тварь атаковала безрассудно и стремительно, полагаясь на собственную силу и скорость, и то и дело сама напарывалась на загнутые острые клинки. Черная кровь лилась рекой. Но тварь не сдавалась. — В чем дело? — раздался за спиной у Милоша чарующе низкий голос, от которого у Милоша мурашки пробежали по спине. — Почему так долго стоим? Архимаг обернулся, не веря своим ушам. Принцесса Нула покинула свой паланкин и приблизилась к выстроившимся полукругом для защиты каравана демонам-охранникам. — Путь каравана преградило порождение пустыни, принцесса, — раздался негромкий учтивый голос. — Пока пустынная нага здесь, мы не можем двигаться дальше. Мидзу Кагами словно из-под земли вырос подле Нулы, готовый услужить в отсутствие ее сопровождающего. — Правда? — принцесса скривилась, на ее круглом миловидном лице появилась такая же сложная кислая гримаса, как у Осоро, вынужденного выполнить требования своего фаворита, которые ему чем-то не нравились. — И почему они так долго возятся с ней? — К сожалению, Нула-о, быстро прогнать ее не получилось. Очевидно, она слишком голодна и не хочет бросать такую богатую добычу. Придется дождаться, когда аш-шаххар и Кисама-о убьют ее. — Почему они просто не скормили ей несколько смертных? — пробормотала Нула, не глядя на него. — Сэкономили бы немного воды для моих омовений… Милош поперхнулся. Нгал подле него сдавлено всхрюкнул, впрочем, этот звук, хотя и отдаленно походил на смех, был скорее выражением негодования. Конечно, не стоило ожидать от принцессы демонов гуманности. Впрочем, Милош был уверен, что все демоны в караване были бы рады избавиться от навязанного им общества смертных. Нула с тихим шелестом заскользила вперед. Демоны-охранники после короткого замешательства расступились перед ней, пропуская в первый ряд. Следом за принцессой, отставая на шаг, шел Мидзу Кагами. Прикрыв глаза рукой то ли от поднятой в воздух песчаной пыли, то ли от солнца, Нула позвала: — К’сама-а-а! Что так долго? — Прошу прощения, принцесса! — отозвался демон. Несмотря на довольно продолжительную схватку, его голос звучал ровно и спокойно, даже дыхание не сбилось. — Низкая тварь не желает просто так погибать. Нула фыркнула и коротко скомандовала: — Уйди! Демоны тут же отпрянули от нее, буквально разлетелись в стороны, как подхваченные ветром песчинки. Кисама в одно мгновение оказался за спиной Нулы, держа в охапке ошалевшего от неожиданности аш-шаххара. Принцесса повела змеиным хвостом, взметая в и без того пыльный воздух еще больше красноватого песка и чуть склонила голову набок, словно оценивая замершую прямо перед ней пустынную тварь. Милош с нарастающим невольным восторгом наблюдал, как пляшет вокруг Нулы, свиваясь в сложные плетения, Тьма. Быстрое движение — и в руке принцессы появилось оружие: необычное лезвие, загнутое в виде почти замкнутого кольца. На зеркальном клинке плясали красноватые блики солнца, словно он уже был обагрен кровью. Щупальца-лепестки песчаной наги вновь раскрылись, открывая бледную маску лица в центре. Нула издала воинственный клич и бросилась в атаку. Пустынная тварь не успела ничего сделать. Своей мощной магией Нула лишила ее равновесия в один миг, а несколько взмахов необычного клинка разделили огромное лоснящееся тело на огромные неравные куски. Черная кровь рекой заливала раскаленный песок, но Нула уже покинула место схватки. Проползая мимо замерших в почтительном поклоне Кисамы и Нами-о, она небрежно бросила: — Мне нужна ванна. Немедленно. Милош не выдержал и оглянулся на стоящего неподалеку Рахсу. Тот смотрел на принцессу со сложной смесью ненависти и восторга во взгляде. Губы его шевелились в нецензурном восхищении. Милош подумал, что сейчас Рахсу готов был скормить пустынной твари несколько своих бойцов только ради того, чтобы принцессе хватило воды для омовения. Первый шок от вида необычной схватки прошел, Милош постепенно осознавал истинную расстановку сил. До сих пор он не задумывался о том, что на самом деле принцесса — самый сильный демон в караване. Кисама и остальные нужны вовсе не для охраны: все они лишь то, что в мире демонов определяется сложным понятием «свита». Демон не возьмет в свиту кого-то сильнее себя. В их жестоком мире это все равно что подставить спину под удар. Свита нужна для поддержания статуса, а вовсе не для отпугивания врагов. Враги демона должны бояться только самого демона. Нами-о тем временем осмотрел воронку в песке, оставшуюся после засады твари. — Здесь есть вода! — сказал он. — Но, чтобы до нее добраться, придется копать. Желающие тут же нашлись. В опускающихся на пустыню сумерках демоны разбивали лагерь, устанавливали защитный купол. Милош обернулся в сторону, где осталась лежать поверженная пустынная тварь. Над ее верхней частью склонился Мидзу Кагами. Обернув ладони широкими рукавами кимоно, он деловито взрезал Речной Гладью лепесток-щупальце и собирал в небольшую склянку вытекающую из раны черную кровь. *** Близилась середина путешествия, и караван сместился дальше от центра пустыни к западу. Вскоре слева на горизонте показались острые пики серых скал. Красный песок стал сменяться оранжевым с примесью желтого. Нами-о забеспокоился. — Сбились с курса, — говорил он Кисаме, тревожно озираясь и всплескивая верхней парой рук. — Слишком далеко забрали на запад, придется двигаться совсем без остановок, иначе на наш след нападут халлары. — Кто это? Разбойники? — не удержался от вопроса Милош, которому случилось оказаться рядом. Нами-о молча покосился на него, словно впервые увидел, а Кисама терпеливо пояснил: — Халлары — это хуже, чем простые разбойники. Это пустынные демоны — кровавые, беспощадные и алчные. Они ни перед чем не остановятся, если почуют богатую добычу. Халлары считают своей территорией и своей добычей всё, что могут увидеть с этих скал. Поэтому караванщики стараются держаться подальше от их владений. Только вот, не всегда получается, — недовольный взгляд в сторону аш-шаххара. Милош почтительно поклонился, пряча улыбку. Если уж Кисама называет кого-то беспощадным и алчным, к его мнению точно стоит прислушаться. — Мы можем попробовать пройти через долину змей, — проговорил аш-шаххар. — Халлары не заходят в эти места. — Но и для каравана там слишком опасно, — поморщился Кисама. Тощая рука легла на плечо проводника, острые черные когти впились в него до крови. — Нами-о, я очень надеюсь, что вы найдете выход, и полностью вам доверяю. Аш-шаххар уводил караван подальше от скал, но те, как зачарованные, продолжали выситься на горизонте, то скрываясь в поднимающемся от раскаленного песка мареве, то вновь вырастая на горизонте. Местность кишела змеями и ядовитыми ящерицами. Имсары с азартными криками гонялись за ними за пределами купола, который теперь приходилось ставить даже во время коротких привалов. Отходить далеко от каравана для охоты они не решались, как будто общая нервозность и беспокойство передались даже клыкастым ящерам. О долгих стоянках пришлось забыть, но совсем не останавливаться караван не мог, поэтому в самую жару демоны все же разворачивали купол и позволяли смертным немного отдохнуть. С наступлением ночи караван шел быстрее, держа курс почти прямо на восток. И эта предсказуемость маршрута, спешка и отсутствие полноценного отдыха, по всей видимости, оказались роковыми. Халлары напали среди ночи. Внезапно, словно появились прямо из-под земли. Большой отряд, вооруженный каменными топорами, грубыми тяжелыми мечами, больше напоминавшими палицы, и веревками с привязанными на концах грузами, накинулся на правый фланг каравана, сминая защитников, спутывая ноги имсаров и заваливая их вместе со всадниками в песок. Все это происходило очень быстро и очень тихо. Милош, который все так же ехал в левом крыле охраны, слышал лишь звуки падающих в песок тел, да редкие вскрики. Лучники в охранных башнях на спинах грорхов зажгли мощные фонари и осыпали нападавших градом стрел. Над несущими принцессу и ее свиту грорхами демоны спешно развернули защитный купол. Суматоха усиливалась. Часть отряда халларов прорывалась к нагруженным припасами и приданым грорхам. Те беспокойно забили хвостами, поднимая пыль и песок, и завертелись, пытаясь дотянуться до нападающих. По команде Рахсу отряд левого крыла начал перегруппировываться, чтобы прийти на подмогу, но Кисама, наблюдавший за сражением со спины огромного ящера, крикнул: — Стоять! Они ждут, что вы уйдете и откроете левый фланг! — и сам, взмахнув загнутыми саблями в тощих руках, спрыгнул в гущу битвы. Он оказался прав: спустя несколько минут левое крыло каравана тоже атаковали. Демоны и смертные, кто верхом на имсарах, кто, предусмотрительно спешившись, приняли бой. В темноте Милош прекрасно видел нападавших: низкорослые, ссутуленные, с похожими на человеческие торсами на четырех остроконечных лапах, напоминающих крабьи, длинными руками и черными провалами вместо глаз, они двигались пугающе быстро. Архимаг соскользнул с имсара и вынул из ножен черненый меч. С такими противниками особые навыки боя на мечах не потребуются — нужно просто бить сильно и наверняка. Но сперва можно попробовать отбиваться магией. Милош пригнулся, прячась за бок ящера, который ощерил пасть в сторону противников. Пальцы левой руки свили атакующую печать и ловко метнули ее в ближайшего из халларов. Печать врезалась прямо в голую грудь существа и рассыпалась на сотни черных игл, проходя податливое тело насквозь. Темная кровь хлынула из проколов. Халлар пошатнулся, оглядываясь в поисках того, кто на него напал, и тут же его голова отлетела в сторону, снесенная мечом кого-то из защитников каравана. Милош продолжал атаковать печатями, еще несколько демонов вместе с ним осыпали противников магическими плетениями, остальные бойцы носились на имсарах и орудовали мечами и алебардами, но халларов как будто не становилось меньше. Они падали на песок один за другим, но когда Милош попытался поднять одного из них с помощью некромантии, то не почувствовал ничего, никакой связи с телом, как будто имел дело с призраком или иллюзией, или… чужим поднятым мертвецом, управление которым никак не мог перехватить. Халлары брали не умением, но числом. Защитники каравана то и дело допускали ошибки, подпуская то одного, то другого на расстояние удара. Некоторых сорванных с имсаров или контуженных бойцов халлары утаскивали куда-то в темноту, других добивали быстро и безжалостно: разбивали череп или перебивали шею. Имсаров, которые отчаянно отбивались зубами и острыми когтями, тоже не щадили. Милош отвлекся на мгновение, увидев, как одного из халларов разрезало знакомой печатью. Он посмотрел наверх: Мидзу-сенсей поднял пологи своего паланкина и теперь со спины грорха сыпал боевыми заклинаниями, печатями и ругательствами в обе стороны. Милош мог бы делать это с не меньшей скоростью, будь у него обзор получше, но в такой суматохе опасался попасть в своих. Только он начал прикидывать, как бы взобраться на грорха, как его имсар вдруг завалился на бок, едва не придавив хозяина. Лапы ящера обвивала крепкая веревка. Мгновение — и голова имсара превратилась в кашу, темная кровь забурлила, проливаясь на песок. Халлар, сделавший это, тут же лишился руки, а спустя мгновение, и головы. Милош кинулся навстречу следующему противнику, не позволяя перехватить инициативу. Тот ударил тяжелым примитивным мечом, неожиданно мощно, так что Милош едва не выронил свой. Голову вдруг повело, словно под действием чар. Он чувствовал, что его окружают, поэтому сделал рискованный выпад и пронзил бок ближайшего противника. Из того хлынула кровь и Тьма, но меч не принимал ни то ни другое, хотя прежде всегда охотно помогал восстанавливать силы своего хозяина. Думать о причинах было некогда. Милош развернулся к следующему, уже замахнувшемуся острым каменным топором. Защитный знак с силой отбил топор вверх, но дотянуться до противника Милошу не удалось — не хватило всего пол-ладони. Из головы каравана послышался топот и крики приближающейся подмоги, но тут прямо со спин грорхов посыпались, как пшено из прохудившегося мешка, десятки халларов, бежавших с правого фланга. Крепко сжимая мешки с добычей, они устремлялись куда-то вглубь пустыни, и, проносясь мимо защитников каравана, лупили, не глядя, по головам, по спинам, по рукам. Кого огрели топором, кого тяжелым мешком. Милош увернулся от нескольких ударов, наугад рассек чью-то спину, кому-то двинул локтем, и внезапно сам оказался лицом в песке. Его ноги схватили железной хваткой и с силой дернули. В голове взорвались снопы оранжевых искр, и архимаг потерял сознание. «Чего только ни повидал на своем веку, а вот в клетке бывать еще не доводилось», — думал Милош, глядя снизу вверх на толстые ровные прутья, перечеркивающие небо крест-накрест. Мысли текли медленно и лениво, как речные воды в тихую погоду. Небо было темным, как будто ночь еще не закончилась. «Похоже, не такие уж примитивные эти халлары. Вон, какая клетка добротная — беллатские тюрьмы позавидовали бы. Еще и магией укреплена. Как это они так быстро до своих скал добрались?». В том, что он находится на скале, Милош не сомневался. Если скосить глаза в левую сторону, можно было увидеть серую стену, состоящую из толстых отдельных пластин, словно большой слоеный пирог разрезали пополам и поставили набок. Пластины сильно кренились в сторону, отчего казалось, что стена вот-вот рухнет. Долго рассматривать ее не получалось — тут же накатывала дурнота и паника: скала перед глазами начинала дрожать и заваливаться. Милош закрыл глаза, отвернул голову, превозмогая боль в висках. Покосился в другую сторону, пытаясь осмотреться. Взгляд выхватил синее платье и черные вихры волос. От удивления Милош резко повернулся навстречу и тут же пожалел об этом — все тело от макушки до кончиков пальцев прошила невыносимая боль, а в глазах потемнело. Будто молнией ударило. Когда наконец получилось проморгаться, Милош понял, что не показалось: рядом с ним в клетке лежал без сознания Мидзу Кагами. Из-под бледных полуприкрытых век виднелись полумесяцы синих радужек. На лбу наливался чернотой огромный синяк, скула стесана до крови — тонкие лоскуты кожи присохли по краям раны, как опавшие лепестки. Неужели с грорха упал? «Черт тебя забери, Кагами. Ты не самый приятный, но далеко не худший сокамерник. Лишь бы живой был». Милош разлепил запекшиеся губы и позвал: — Кагами! От произнесенного вслух слова голова взорвалась новой порцией боли, и Милош невольно зажмурился. — Кагами! — повторил он тверже, на всякий случай не разжимая век. — Кагами! Ты живой? Ответом ему был слышный стон, выражавший скорее недовольство, чем боль. Если бы Милош не знал так хорошо интонации бывшего Наставника, мог бы решить, что это кто-то другой: настолько чужим показался этот слабый голос. Милош улыбнулся, не открывая глаз. Сделал несколько медленных вдохов, прогоняя боль. Хватит терять время, нужно действовать. Стиснул зубы изо всех сил и сел. Его снова повело, но дурнота быстро схлынула. Нарочно придав голосу тревожности, Милош негромко позвал: — Мидзу-сенсей! Просыпайтесь! — Меретро стад, Мил. Я же говорил, никогда не смей меня будить, — пробормотал сонно Мидзу Кагами. — Проваливай, баргон ферре. — Еще раз меня так назовешь, и я тебя ударю, — серьезно пообещал Милош. Кагами приоткрыл глаза и удивленно уставился на бывшего ученика. С трудом сел, прижал руку ко лбу. Милош напряженно огляделся. Клетка стояла на опоясывающей скалу каменной площадке довольно высоко над землей. Других клеток поблизости не было видно, и вообще никого и ничего не было: ни охраны, ни других пленников. Он поднялся на ноги, осторожно коснулся толстых металлических прутьев. От них за его пальцами потянулась густая дымка Тьмы. — Нас не убили сразу, значит, либо съедят позже, либо продадут в рабство, — проговорил Милош задумчиво. — Халлары не будут заморачиваться с выкупом. А Кисама не сунется в их логово ради нашего спасения — у него сейчас куда более важная миссия. — Нужно бежать самим, — спокойно отозвался Кагами. — Клетка, конечно же, зачарована? Не важно. Выберемся из нее и сразу же уйдем через Тьму. Кстати, откуда ты знаешь о повадках халларров? Встречал? Милош обернулся. Бывший Наставник сидел, сложив ноги книжкой, и осторожно ощупывал лицо. Тронув ссадину на скуле, скривился от боли и досады. Черные волосы уже были аккуратно приглажены, а платье почищено и починено. — Видел пару раз на невольничьем рынке их торговцев, — поморщился архимаг. — Правда, тогда не знал, что они такое. Кисама сказал, что тех, кого не удастся продать, они съедают. — Кисама пытался тебя продать, да не нашел покупателя? — ехидно сказал Кагами. Милош скорчил ему мину и продолжил задумчиво, потирая вновь занывший висок: — Торговцы выглядели иначе, чем те существа, что напали на караван. Выше, сильнее, с такими лицами… более… выразительными, что ли — их можно было даже отличать друг от друга. А эти… я не слышал, чтобы они переговаривались, хотя действовали очень слаженно. Когда я ранил их мечом, он не принимал их кровь. Да и поднять я ни одного убитого не сумел. Как будто они не настоящие. — Настоящие, — хмыкнул Мидзу Кагами. — Только мертвые. — В смысле? Кагами вздохнул. Было видно, что он не собирался отвечать, но преподавательская привычка взяла свое. Он отвлекся на время от своего лица, сложил руки на коленях и пояснил: — О халларах даже демоны знают очень немногое, а сами они не спешат рассказывать о себе. Но кое-что позволяет сделать определенные выводы об устройстве их общества. Ты там снимаешь печать или чем ты занимаешься? — Снимаю, — буркнул Милош. Он терпеть не мог этот тон Мидзу-сенсея, но любопытство сейчас перевешивало. К тому же, бывший Наставник наверняка скажет что-то полезное. — Продолжайте, сенсей. Милош опустился на пол, рассматривая удерживающую печать. Привычно потянулся к кривому ножу, но ножны, разумеется, были пусты. Оружие у пленников забрали. — Ты представляешь себе, как устроен муравейник или улей? — спросил тем временем Кагами, и тут же сам и ответил: — одна королева — беззащитная и неповоротливая, но крайне плодовитая. Ее приближенные, которые ее оплодотворяют, защищают и заботятся о ней и потомстве, и мелочь вроде слуг, которая делает всю грязную работу. Они мельче и слабее всех, но их много. Прокормить их — сложная задача для любого улья, особенно в условиях нехватки ресурсов, как в пустыне. И халлары решили эту проблему очень просто: все эти мелкие члены их общества — что-то вроде марионеток некромантов. Их выращивают до определенного возраста, а затем убивают. А управляют ими… — Приближенные королевы, — закончил Милош раздраженно, — я уже понял. Печать на полу на мгновение полыхнула красным под его пальцами и рассыпалась. Но на ее месте тут же проявилась новая. Милош тихо выругался. Хорошо, что халлары не догадались поставить сигнальный контур, иначе о разрушенной печати знал бы уже весь улей. Кагами в очередной раз тронул ссадину на лице и озабоченно пробормотал: — Меретро стад, выгляжу я сейчас должно быть… — Паршиво выглядишь, — не без удовольствия подтвердил Милош. Мидзу-сенсей вздохнул и прикрыл глаза. Раны тут же прикрыла иллюзия, вернув лицу красоту и свежесть вечной молодости. Милош нахмурился и покачал головой. — Что? — сузил глаза Кагами. — Не боишься, что халлары почуют иллюзию? — Это уже не имеет никакого значения. Скоро мы отсюда уйдем, — он кивнул на землю под ногами, — тут всего лишь усиленная печать восьмого уровня… Если бы я не мог выбраться из такой клетки, как бы я вообще посещал Идалор? Сейчас приведу себя в порядок и пойдем. Ты снимешь печать — так будет быстрее. А я, так и быть, выведу нас обоих через Тьму. Не получится выйти к каравану — уйдем в безопасное место и подадим сигнал. Чтобы твой Наставник мог нас найти. — Кисама мне не Наставник, — оборвал его Милош. — У меня был уже Наставник, и это не тот опыт, который я хотел бы повторить. Просто объясни, как быть с Речной гладью? Ты не собираешься его забирать? Или я думаешь, что я сделаю это за тебя? — Речная гладь? Почему тебя заботит мой меч? Если халлары забрали его, пусть оставят себе. Я куплю новый. — Или получишь в подарок. — Неплохая идея, — просиял Кагами. — Пусть Осоро меня порадует. У Кисамы большая коллекция, раз это он провинился, можно получить что-то действительно ценное. Видишь, не о чем жалеть. — Не знаю, как ты, но я не оставлю здесь свой меч, — упрямо проговорил Милош. — Речную гладь можешь оставить халларам, но мой меч мы заберем. — Ты так привязан к мечу и не дал ему имени? — Кагами откровенно потешался. — Неодушевлённые предметы в именах не нуждаются, — равнодушно ответил Милош. Он прощупывал печать, но незнакомые плетения сбивали его с толку. — Никогда не понимал этой традиции. И да, в отличие от твоего меча с именем, мой мне дорог. — Вот это упрямство! Бедный мальчишка Катто, который с тобой связался. Он уже и сам не рад, наверное. Милош промолчал и сосредоточился на печати. Прошло совсем немного времени, и затейливое плетение наконец-то поддалось. Печать почернела и рассыпалась мелкой пылью. Милош открыл дверь клетки. Оглянулся на Кагами. Тот с трудом поднялся — похоже, падение не прошло для него даром. Инстинктивно Милош сделал движение к нему, чтобы поддержать, но Кагами вдруг ухватил его за руку сам, и они провалились во Тьму. — Даже не думай! — прошипел сквозь зубы Милош, перехватывая бывшего Наставника под локоть и не позволяя переместить их через Тьму. Он взмахнул рукой, разрывая полотно Тьмы, но Кагами не отступал. Тьма дрогнула и поплыла, растягиваясь, но не выпуская сцепившихся в безмолвной схватке двоих. На какое-то время они словно зависли где-то между Тьмой и явью, в расплывающемся чернильными разводами тумане. Милош даже не представлял, что такое возможно. Их качнуло во Тьму и обратно, еще раз, еще, и Кагами сдался. Подавить волю архимага ему было не под силу. Они оба вывалились из Тьмы прямо в клетку. — Черт тебя забери, Мил! — от холодного бешенства Кагами у Милоша по спине пробежали мурашки. — Нам нужно бежать, пока никто не заметил, а ты занимаешься ерундой. — Я не уйду без меча, я уже сказал, — спокойно ответил Милош. — Не хочешь помогать, хотя бы не мешай. — Да как ты его найдешь? — Кагами закатил глаза, но, увидев, как по рукам бывшего ученика заскользили тени, разозлился: — нет! Нет, нет, только не это! Ты запрещаешь мне безобидную иллюзию, но сейчас сам привлечешь внимание своей магией! — Это просто тени. Они быстро его найдут. — И ты просто пойдешь и заберешь его? — Вроде того, — пожал плечом Милош. Тени заскользили прочь, растекаясь и разбегаясь в разные стороны. Милош, не обращая внимания на бывшего Наставника, следил за ними, пока не определил направление. Кивнул сам себе, и направился в сторону пещеры. — Постой, — протянул раздраженно Кагами. Милош обернулся. Бывший Наставник сидел на земле, его руки были расцарапаны острым осколком камня. Он коротко взглянул на Милоша. В глазах плясал азарт и предвкушение, а в преображенном иллюзией лице появилось что-то пугающее. Аккуратными выверенными движениями он выводил своей кровью печать. — Значит, халлары боятся змей… — усмехнулся Кагами. — Будет им змея. Печать полыхнула золотом, и скала под ними качнулась. Милош понял, что задумал Кагами, но все равно отшатнулся, когда из печати вырвалась огромная пустынная нага — точно такая же, какую недавно убила принцесса Нула. Это была сложная осязаемая иллюзия, замешанная на крови. Видимо, бывший Наставник в дороге все же успел поэкспериментировать с собранной кровью твари. Архимаг смотрел на нависшее над ними огромное чудовище, надеясь, что у Мидзу Кагами хватит сил, чтобы контролировать его. — Что встал? Куда? — окрик Кагами вывел его из оцепенения. Милош не стал отвечать, лишь вытянул руку. Быстрая тень соскользнула с его ладони и помчалась вперед, показывая путь. Нага, мгновение поколебавшись, кинулась следом. — Пойдем, покажем этим тварям, что они не с теми связались, — рассмеялся Кагами. — Что? Думал, я испугаюсь каких-то дохлых демонов? Я не просто так переговорщик Девятого Магистрата. Вперед! И Кагами первым двинулся за своим чудовищем. Он шел, заметно припадая на левую ногу, но его голова была гордо поднята, осанка безупречна, а волосы аккуратно уложены так, что ни одна прядь не сдвинулась с места. Милош следовал за ним, испытывая смутные угрызения совести из-за того, что ему и в голову не пришло, что бывший Наставник может быть серьезно ранен и слишком слаб и потому так стремится бежать. Но тот теперь вел его так твердо и спокойно, будто все еще был Наставником, который ни за что не должен показывать свой страх, боль и неуверенность. Что-то в этом всем было от Идзуми, или точнее, что-то похожее было в характере Идзуми, и, наверное, отчасти и привлекало в нем. От этой мысли сердце вдруг забилось горячим комом где-то в горле. Милош мотнул головой, отгоняя неуместные воспоминания. Поздно раскаиваться и предлагать помощь. Мидзу-сенсей не из тех, кто отступает, объявив бой. И не из тех, кто примет сочувствие. — Они не могли унести его далеко, — сказал Милош в спину бывшему Наставнику. — Наверняка бросили по дороге. Мы быстро его найдем. — Твой меч? Да плевать на твой меч! Я хочу обратно Речную Гладь, он дорог мне как память, — фыркнул Мидзу Кагами. И Милош понял, что малой кровью они не отделаются. Нага своим появлением подняла панику в гнезде халларов. Она неслась по проходам, вызывая ужас и снося любые преграды. Десятки мелких демонов кинулись за ней в погоню и освободили путь желающим вернуть свое магам. Кагами шел вперед, увлекаемый и направляемый тенями, вокруг его окровавленных ладоней вращались с угрожающим сиянием боевые печати: он не прятался, двигался напролом, методично уничтожая время от времени появляющихся из ответвлений пещер врагов. Темному магу ни к чему оружие. Он сам оружие. Милош уже и забыл как хорош его бывший Наставник в бою. Сам он лишь прикрывал ему спину, да добивал тех, кто попал под действие боевых печатей старшего мага. Черный меч они нашли действительно быстро: Кагами буквально споткнулся о пояс с ножнами, подхватил, не глядя, и тут же отбросил, вскрикнув от боли и разразившись потоком проклятий на трех языках. Милош, стараясь не смотреть на него, молча подобрал меч, проверил вторые ножны — кривой нож тоже оказался на месте. Черный меч, почуяв руку хозяина, едва заметно дрогнул. — Какого черта ты его так заколдовал? — процедил Кагами раздраженно. Но ответа он не дождался. Пробормотав что-то нелестное в адрес бывшего ученика, Мидзу Кагами сам направил на поиски своего меча тени. Тени вели их вглубь запутанных пещер. Нага уползла далеко вперед, но посеянная ею паника и суматоха были так велики, что коридоры почти опустели. По мере того, как они продвигались, обстановка неуловимо менялась. Стены пещер все так же напоминали слоеный пирог, но здесь, в глубине гнезда, пол устилали ковры. Сперва архимагу показалось, что они похищены из каравана, но, присмотревшись, он понял, что ковры другие, слишком старые и сильно истертые, хотя узоры на них казались знакомыми. Слой ковров под ногами становился все толще, их легкие шаги стали совсем неслышными в темноте и тишине пещер. — Похоже, мы приближаемся к покоям королевы, — негромко сказал Милош. — Глупости, королеве мой меч ни к чему, — прошептал Кагами. — Зачем его к ней тащить? — Может быть, принесли показать вместе с остальной добычей. Или вооружили караульных. Речная Гладь — хороший меч, а у королевы должна быть какая-то охрана. Не с дубинами же они ее защищают? Словно в подтверждение его слов, им навстречу из одного из незаметных проходов вышли несколько вооруженных халларов. Крупные, намного больше слуг, что попадались им по пути до этого, они походили на гигантских крабов, которым природа в шутку приделала человеческие торсы. В отличие от напавших на караван, эти халлары носили одежду — рубахи, халаты, накидки и что-то вроде коротких юбок из плиссированной ткани. Выглядело это немного комично, но при этом так чуждо глазу, что казалось пугающим. Увидев чужаков, халлары выхватили мечи. — Если они сейчас вызовут подмогу, нас сожрут, — спокойным тоном сказал Мидзу-сенсей. Он посмотрел на халларов с легкой улыбкой и добавил сквозь сомкнутые губы: — держись поближе, чтобы я мог забрать тебя во Тьму. И пошел навстречу врагам. Уверенный, безупречно красивый и безоружный. Идеальный переговорщик. Милош на всякий случай опустил меч и поспешил за ним. — Мидзу Кагами, переговорщик Девятого Магистрата, — представился Кагами на языке демонов, открыв взорам настороженных халларов на мгновение Золотой браслет. — От имени князя Идалора Осоро дай-о хочу засвидетельствовать почтение благородному народу халларов. Милош лишь восхитился про себя, как легко бывший Наставник вплел в свое приветствие и Девятый Магистрат и Осоро, намекнув тем самым, что его внезапное исчезновение не останется без внимания. Или, что на невольничьем рынке Идалора его лучше не продавать. Халлары переглянулись, вперед вышел самый здоровенный с обнаженным мечом в руке. Кагами на его фоне выглядел совсем хрупким и беззащитным: еще больше, чем рядом с Осоро. Милош заметил, как взгляд бывшего Наставника скользнул в сторону и, проследив за ним, увидел в руке одного из караульных узкий молочно-белый клинок. Речная Гладь. — Чем обязан наш скромный приют такой чести? Голос халлара звучал грубо, словно речь как таковая была ему непривычна. Он говорил медленно, с явным трудом подбирая слова. На Кагами он смотрел так, словно раздумывал, взять эту странную игрушку себе или отдать другим, чтобы полюбоваться тем, как ее сломают. Мидзу Кагами поднял на него полный восхищения взгляд и сладко улыбнулся: — Прежде всего прошу простить за визит без приглашения с вашей стороны. Девятый Магистрат хотел бы развивать сотрудничество с сообществами демонов вне Идалора. Осоро дай-о обещал содействовать, но вот уже много времени ничего не делает. Пришлось взять в свои руки углубление связей. Кагами плавно повел тонкой рукой с полусогнутыми пальцами в сторону халлара и чуть откинул голову назад, показывая беззащитную полоску шеи над высоким воротником. Простые, но такие эффективные чары, не требующие никакой магии. Наивность молодого по меркам демонов существа, любопытство, презрение к авторитету Осоро и демонстративная готовность к «углублению связей». Милош с трудом представлял себе, как может быть устроена половая жизнь халларов, но тот, что стоял сейчас перед ними, на последней фразе Кагами откровенно «поплыл». Один из стоящих позади ткнул ошалевшего товарища в бок и что-то едва слышно спросил. Тот огрызнулся. Третий тоже вставил что-то грубое. Завязался тихий близкий к потасовке спор, халлары на несколько мгновений отвлеклись от незваных гостей. — Сейчас, — не разжимая губ процедил Кагами. Милош рванулся вперед. Взмах черного меча разрезал торс самого высокого халлара пополам, и Милош упал на колено, принимая клинком одновременный удар нескольких мечей. Все же скорость реакции у демонов оказалась отменной. Все четверо атаковали слаженно и быстро, и их беда была лишь в том, что атаковали они только одного темного мага из двух. Разрезающая печать пронеслась в опасной близости от лица Милоша, прошла сквозь черный меч и врезалась в грудь одному из противников. Тот пошатнулся, заваливаясь на спину, выпустил из руки Речную Гладь. Тени тут же отделились от стен, подхватили меч и отхлынули с ним в сторону Кагами. Милош, пользуясь замешательством противников, которым явно никогда не приходилось сражаться на своей территории, рубанул по длинным ногам и откатился в сторону. Успел заметить, как Мидзу Кагами исчезает, проваливаясь во Тьму. И тут же сам провалился следом. Тьма оглушила и ослепила его на несколько мгновений. Милош зажмурился и осторожно поднялся на ноги. Преследователей можно не бояться — найти кого-то во Тьме немыслимо, если только вы не провалились в нее вместе. И даже тогда нужно знать, как искать.

Твои объятья пахнут ветром… — донесся до него тихий приятный голос. От макушки по шее и плечам разлилась волна колючих мурашек — словно кипятком облили. Милош никогда не умел так красиво петь и всегда завидовал тем, кто умеет. Потому что их Мидзу Кагами учил ходить через Тьму. Он открыл глаза и огляделся.

Звездная пыль лежит на волосах… Милош пошел на звук, не видя ничего перед собой, пошатываясь от внезапно навалившейся усталости и воспоминаний, тяжелых и до сих пор таких болезненных.

И черная тоска в твоих глазах Сегодня будет мне ответом.

Мидзу Кагами стоял посреди трепещущей под ногами серебристой печати вполоборота к нему и глядел на свое отражение на лезвии Речной Глади. Его тонкий профиль светился во Тьме, как маяк.

Но не осмелюсь я спросить… Это был классический эльфийский цион — короткая песня из пяти строк. В Девятом Магистрате ученики заучивали их десятками, осваивая грамматику и новые слова сложного языка, на котором велось обучение. Многие потом начинали писать свои, но, конечно, ни в какие сборники эти ционы не попадали, оседая в ученических тетрадях. Литературные дарования в Девятом Магистрате не ценились. А этот Милош помнил, потому что сам разыскал однажды в одной из библиотечных книг по заданию учителя. Хотел впечатлить чем-то оригинальным. Получилось ли впечатлить, он сейчас не помнил. А вот сам цион въелся в память намертво. Потому что именно его по какой-то случайности Мидзу Кагами использовал для того, чтобы звать своих учеников во Тьме. Кагами, должно быть, разглядел отражение ученика в лезвии. Привычным движением он убрал меч за пояс и отвернулся. В другое время, в давнее время своего ученичества, Милош обязательно попросил бы у Наставника прощения за долгое ожидание. Но сейчас он лишь заложил руки за спину и прошел сквозь внешний контур печати, позволяя Мидзу Кагами провести его через Тьму.