Доля демонов. Том 2

Пустыня приняла их в свои объятия, жаркие, давящие, пахнущие горечью. Пески, лежащие неровными волнами, словно застывшее море, простирались далеко вокруг, насколько хватало взгляда. Но важнее всего было то, что серые скалы исчезли с горизонта. Горячий воздух заполнил легкие, в висках знакомо заломило. Милош настороженно вскинул голову, вглядываясь в небо на востоке. – Пыльная буря будет, – коротко предупредил он. Кагами обернулся, недоверчиво поднял бровь. – Скоро? – Не могу сказать. До темноты. Кагами вздохнул и посмотрел на восток недовольным взглядом, точно тот провинился. – В общем-то неважно, где мы будем ждать, так что… это место не хуже любого другого. Нужно поставить купол. И подать сигнал, чтобы нас нашли. Дай мне нож. Милош послушно снял с пояса кривой нож и передал ему. Бывший Наставник перехватил его привычным движением, быстро написал на песке знак Призыва, очертил незнакомым контуром, требовательно протянул левую ладонь. Милош вложил в нее свою руку. Кагами полоснул ее кривым ножом и щедро залил получившуюся печать кровью архимага. – Если он этого не почует, то я тогда не знаю, что он вообще может почуять, – пробормотал он, возвращая Милошу нож. Тот отер его полой халата. Посмотрел, скривившись, на разрезанную руку. Песок попадет, останется некрасивый шрам. Кагами всегда был небрежен в таких вещах – резал безжалостно, не думая о том, как ученик будет залечивать раны. Но разве теперь что-то должно было измениться? Мидзу Кагами уже мерял шагами песок, рассчитывая площадь будущего купола. «А ведь он сильно ранен, – понял вдруг Милош. – И устал». Но предложить бывшему Наставнику помощь означало только усугубить ситуацию, и без того безрадостную. В конце концов Кагами прочертил носком сапога длинную черту с запада на восток и медленно, с достоинством опустился на песок. Это выглядело так, словно он выполнил свою часть сложного дела и теперь готов был терпеливо ждать, когда ученик закончит начатое. – По четыре шага в обе стороны. Больше не надо, – сказал он. – Сориентируй на Восток, пусть купол с этой стороны будет прочнее. Знаешь, как это делается? – Да, мне показывали плетения, – с облегчением ответил Милош. Все-таки помощь предлагать не пришлось. Кагами кивнул. Выражение лица у него оставалось равнодушным и высокомерным, но опущенные уголки глаз и залегшие у губ складки говорили об усталости. Милош отошел на указанное расстояние и кривым ножом принялся чертить на песке печать защитного купола. Песчаная буря налетела, закрыв красное закатное небо и перемешав его с песком за какую-то пару мгновений. Купол стойко выдерживал порывы ветра. Песок запорошил его полностью, и вскоре под ним стало совсем темно, а приятная прохлада грозила вскоре превратиться в настоящий холод. Размеры купола не позволяли встать в полный рост, только сидеть или лежать. Милош действительно какое-то время лежал, отдыхая и слушая приглушенный куполом ветер. Он не любил яркий свет, но вскоре царящая в их убежище темнота начала давить на него. Казалось, что воздух заканчивается и вот-вот он начнет задыхаться. Лежа на спине и глядя в темноту, он невольно вспомнил часы, проведенные в гробу во время «инициации» много лет назад. А с ними грозили всплыть и все старые обиды на бывшего Наставника, который так некстати сейчас находился рядом. «А ведь Кисама разрешил мне убить его», – вспомнилось вдруг. Милош не был уверен, что не хотел бы принять это предложение. Кисама ведь не просто так это сказал. – Кагами, – тихо позвал он. – Я надеялся, что воспитал тебя достаточно хорошо, – отозвался тот едва слышным раздраженным бормотанием – то ли спал, то ли совсем обессилел, – чтобы ты понимал, что преподавателя Девятого Магистрата не следует называть по имени. – Почему ты не привел нас в Идалор? – Милош не обратил внимания на отповедь. – Или сразу в Лиарен? Какая разница, куда идти через Тьму? – Странный вопрос, – в голосе Кагами появилось напряжение. – Осоро сам отправил меня с Кисамой, значит, хотел, чтобы я оставался при кортеже до конца… Кисама сейчас явно пытается расстроить свадьбу. Я думаю, что должен проследить за ним. – Кисама сказал, что я могу убить тебя, если захочу, – зачем-то обронил Милош. – А ты хочешь? – в голосе Кагами звучало неподдельное любопытство. Похоже, такому предложению от Кисамы он нисколько не удивился. – Мне кажется, я воспитан достаточно хорошо, чтобы понимать, что прошлые обиды должны оставаться в прошлом, – медленно ответил Милош. – Глупо, – усмехнулся Кагами. – Потому что, если ты хочешь, то сейчас самый подходящий момент для этого. Долгое время оба молчали, не шевелясь. Наконец Мидзу-сенсей прерывисто вздохнул и пробормотал: – Ты не мог бы развести костер? Милош сел, пошарил по одеждой в поисках чего-нибудь подходящего, наконец сдернул с шеи платок тобу и щелчком пальцев поджег. Мягкий свет магического огня осветил низкие своды купола, сделав их как будто немного выше. Мидзу Кагами сидел, прислонившись спиной к одной из стенок, бледный сильнее обычного. «Надо бы его разговорить, чтобы оставался в сознании. Черт его знает, что там за рана», – подумал Милош. – Мил! Мил, ты оглох? Прекрати уже пялиться. Милош моргнул и отвел взгляд. – Прекрати меня так называть, – процедил он сквозь зубы, пряча неловкость за раздражением. – Мне до сих пор кажется, что «Милош» – это как-то слишком для такого как ты, – скривился Кагами. – Иди к черту, Кагами. – Обязательно схожу, когда придет время. Он меня заждался, – фыркнул тот. И равнодушно продолжил: – Ты так застыл, словно призрак увидел. – Вроде того, – отозвался Милош. – Вспомнил кое-что. – Глядя на меня? Не сомневаюсь, со мной у тебя связано множество прекрасных воспоминаний. И какое же из них оказалось самым ярким? – Как мы охотились на кхаддари. – Ах, это, – Кагами тут же поскучнел, красивые губы скривились на мгновение. – Напрасно я это затеял тогда, эту тварь слишком сложно поймать без подготовки. – Мы убили одну такую с Идзуми, – сказал Милош, – в деревне Камни, неподалеку от Лиддена. – Правда? – взгляд бывшего Наставника стал заинтересованным. – Вы убили ее… вдвоем? Милош кивнул. На него нахлынули воспоминания о той страшной трагедии, о бое в шахте, о Ковене и о том, что было после… особенно о том, что было после. – Лидденский Ковен ухитрился как-то поймать ее и удерживать в шахте. Скармливали ей горняков одного за другим. А потом она вышла из-под контроля. И нас вынудили избавиться от нее, иначе… Не важно. В общем, Идзуми заметил кое-что, что помогло нам победить ее. Лидденскому Ковену пришлось нас отпустить, а после... – А после все пошло к чертям, верно? Мил, я совсем не тот человек, с которым тебе следует говорить о своих сердечных делах, и точно не тот, кто будет выслушивать нытье и вытирать тебе сопли. Единственный совет, который я могу тебе дать: держись подальше от семьи Катто. – Ты так говоришь, как будто у тебя с ними личные счеты. – Вроде того. Кагами зевнул и снова поморщился, не спеша продолжать. Его рука скользнула куда-то под правый бок, и Милош вдруг понял, что все эти гримасы выражали не презрение, а боль. Какой бы ни была невидимая ему рана, она, похоже, беспокоила бывшего Наставника все сильнее. – Дай угадаю. Семья Катто как-то связана с тем, что ты родился в Нимме? – напрямую спросил Милош. – Эту историю принято считать забавной, но мне почему-то она такой не кажется, – Кагами усмехнулся. – Ты, я думаю, понимаешь, что о сделке Катто с Кисамой знают немногие. Но Император Южной Империи и некоторые его приближенные, конечно же, в курсе. Поэтому, как бы ни старались одаренные дети Катто, какими бы талантливыми они ни были, больших высот при дворе никому из них добиться не удается. Несколько столетий назад, в результате какой-то ошибки или недосмотра, одна из девиц рода Катто попала в императорский гарем. Когда это обнаружилось, девица уже не только удостоилась высочайшего внимания, но и ожидала ребенка. Сама она одаренной не была, но, конечно же, никто не мог допустить, чтобы дитя императора забрал демон. Если бы это был мальчик, его, наверное, сразу же умертвили бы и дело с концом, но, к несчастью, родилась девочка. Хотя она так и не проявила никаких признаков Дара, оставить ее при дворе все равно не представлялось возможным. Император, к его чести, оказался не только милосердным, но и изобретательным: наложницу отправил в один из отдаленных храмов Глойне, а дочь решил выдать замуж куда-нибудь подальше, чтобы не пришлось никому ничего объяснять. Пусть демон сам разбирается с северными варварами, если придется. Принцессу благополучно выдали за одного из принцев Ниммы и отправили в почетную ссылку. Ниммская королевская династия когда-то давно породнилась с эльфами, чтобы искоренить магический дар в своем роду. Когда кровь демона возьмет свое, и в королевской семье родится маг, они наверняка очень удивятся! – Надо полагать, вместе с принцессой в Нимму отправились и несколько неугодных Императору семей? В качестве свиты? – усмехнулся Милош. – Именно так, – степенно кивнул Кагами. – Как ты верно подметил, семьи были неугодны Императору, поэтому вернуться в Южную Империю не могли. Особенно тяжело пришлось одаренным. Нимму окружают высокие горы, которые подавляют магию. Силы быстро иссякают, заклинания действуют слабо, это все равно что жить, испытывая постоянное Истощение. – Поэтому ты и мечешься между Девятым Магистратом и Идалором, что не можешь домой вернуться? – Поэтому мой Наставник сделал меня переговорщиком, – веско ответил Мидзу Кагами. – Почему тогда ты просто не останешься в Идалоре? С Осоро? – спросил Милош. – Ты ведь хотел бы? Видимо, темнота и тишина странным образом располагали к откровенности. Ничем иным невозможно было объяснить то, что Кагами ответил на этот вопрос. – Хотел бы… – отозвался он, и его губы знакомо скривились. Он повторил: – хотел бы. Да только это слишком опасно. Любовь и привязанность делают нас уязвимыми. Одно дело Кагами – переговорщик Девятого Магистрата, к которому Осоро благоволит и потому позволяет вытягивать из Идалора артефакты, ценности и знания. Другое дело Кагами – официальный кои князя Идалора. Маг, но все-таки человеческий маг. Создание довольно хрупкое и недолговечное. Получишь его в свои руки – и сможешь вертеть Осоро как захочешь. А уж получишь подкупом, хитростью или силой, не так важно. Чтобы защитить, Осоро пришлось бы запереть меня в гареме. А что мне делать в гареме? Милош фыркнул: – Я думаю, ты не только сам знаешь, но и можешь кого угодно научить. Мидзу Кагами посмотрел на него и вдруг улыбнулся шутке. Тепло и искренне, как никогда прежде Милошу не улыбался. Затем отвел взгляд и продолжил тихо: – Демоны высоко ценят только то, чего не имеют. Стоит мне оказаться в его власти, и Осоро тут же потеряет интерес. – Выходит, у меня совсем нет шансов уговорить Кисаму? – пробормотал Милош. – Он действительно не отдаст Идзуми? Кагами тихонько засмеялся: – Бедный мой глупый мальчик. Конечно, не отдаст. Пока Милош обиженно, совершенно по-детски сопел, собираясь с мыслями и давя в себе острое желание наградить Мидзу-сенсея еще одним синяком, тот спокойно вынул откуда-то тонкую застиранную тряпицу и разложил на песке перед собой. По тряпице раскатились шарики сухого кислого сыра, полоски вяленого мяса, несколько сушеных яблок и слив и два комплекта палочек для еды. Кагами скривился: – «Скатерть-голодранка» оправдывает данное тобой меткое прозвище, Мил. Но едва ли мы сможем поймать здесь слизня или червя, к которым ты так привык. Угощайся. Я не могу придвинуться к тебе, так что иди сюда сам. Милош покосился на бывшего Наставника с недоверием, но все же доставил тому удовольствие и подполз поближе. На коленях, потому что встать под низкими сводами не представлялось возможным. Явно ухудшающееся состояние Мидзу Кагами начинало его серьезно беспокоить. Не потому, что грозило неприятным объяснением с Осоро. Просто почему-то даже после всего сказанного ему бывшим Наставником, после всех этих неприятных, обидных, грубых слов, Милош больше не мог держать на него зла. Мидзу Кагами был просто Мидзу Кагами, таким, каким он был всегда и со всеми. Дождь льет, ветер дует, Кагами говорит гадости. Если ты не злишься на дождь и ветер, то зачем злиться на человека? Милош подобрал со скатерти палочки и закинул в рот ломтик яблока. Кагами едва слышно фыркнул или всхлипнул, и архимаг с тревогой посмотрел на него. На лбу у бывшего Наставника выступил пот, губы побледнели, было видно, что он едва держится, чтобы не потерять сознание. Милош безотчетно потянулся к нему: – Дай, осмотрю рану. Несмотря на слабость, Кагами отпрянул, словно обжегся. Синие глаза холодно блеснули, губы дрожали от ярости. – Думаешь, я позволю себе раздеться в присутствии ученика? – Я уже давно не твой ученик, и я просто хочу помочь! – Я лучше сдохну, чем приму твою помощь и твое сострадание, – процедил Кагами. – Не смей меня трогать. – Я не смею, – послушно ответил Милош, отстраняясь. – И никогда не посмею. Кагами прикрыл глаза, словно принимая ответ бывшего ученика и медленно завалился набок. Милош подхватил падающего в последний момент, бережно уложил его голову себе на колени. Пригладил растрепавшиеся черные пряди. – Бестолочь, – пробормотал Кагами сонно. – Не трогай мои волосы.

***

Кисама появился очень скоро, до того как буря улеглась. Просто в какой-то момент Милош почувствовал, что погружается во Тьму. По привычке прикрыл глаза, а когда открыл, увидел прямо перед собой ощерившегося Кисаму. Демон смотрел на Мидзу Кагами, все еще покоящегося на руках у архимага, с нескрываемой ненавистью. Увидев, как когтистая рука дернулась к ножнам, Милош выставил вперед ладонь: – Ты не посмеешь. – Это еще почему? – прошипел демон. – Давно пора от него избавиться. – Даже если Осоро зол на него, это не значит, что они не могут прийти к примирению позже, – ответил Милош. – К тому же, после ссоры он не вернул переговорщика в Девятый Магистрат, а все равно отправил в Лиарен. Выходит, рассчитывает на его содействие. Или ты думаешь, что тебе в Лиарене не понадобится переговорщик? Кисама выслушал его с недовольной миной, но руки опустил. У старшего телохранителя Осоро наверняка были свои счеты с его фаворитом. Но сейчас действительно момент не самый подходящий. Кисама выпрямился и небрежно кивнул ученику: – Бери его и пойдем. Я не нанимался таскать на руках твоих кои. Милош поднялся, подхватил Мидзу Кагами на руки и последовал за демоном. – Мог бы и сам добраться до каравана, – выговаривал ему Кисама, уверенными пасами продвигая их через Тьму. – Только представь, сколько всего нам с Нами-о пришлось выслушать от принцессы: и про нападение, и про безопасность, и про моих бойцов, и про потерю этого, – он покосился на Кагами. Нула хорошо знала отца и, конечно, понимала, что смерть Мидзу Кагами на какое-то время лишит ее отцовской благосклонности. Кисама, похоже, готов был рискнуть, но наверняка пожалел бы после. – Я не знал, как искать караван, – ответил Милош, – в мире демонов нет понятных мне ориентиров, тем более здесь, в пустыне. Наверное, я смог бы перенести нас в Идалор, но подумал, что это будет лишнее. – Это точно было бы лишним, – Кисама недовольно уставился на него белыми глазами. – Но меня-то ты мог найти! – Как? – удивился Милош. – Я думал, во Тьме никого нельзя найти. – Как ученик, конечно же, – фыркнул Кисама. Но объяснять что-либо не потрудился. Лишь присмотревшись как следует, Милош заметил то, на что и раньше обращал внимание, но не придавал значения: вокруг Кисамы плясала тонкая красноватая дымка, и, когда он сосредоточился на ней, она сгустилась в едва заметную нить, соединявшую его и демона. Должно быть, по этой нити и можно было его найти, если бы только Милош знал заранее, как она работает. Халларам удалось заметно потрепать караван. Многие охранники, особенно из числа смертных, были убиты или серьезно ранены. Сопровождавшие караван целители работали не покладая рук во время каждой стоянки. К великому удивлению Милоша, демоны никого не бросили умирать в пустыне – простые ранения исцелили сразу, отрубленные конечности восстанавливали по несколько дней, освободив несколько паланкинов для тех, кто не мог самостоятельно передвигаться. Милош в какой-то момент застал громкую ссору Нгала с целительницей, которая имела неосторожность залечить его старый «памятный» шрам на шее и восстановить отсеченное в недавнем бою ухо. Боец негодовал из-за потери боевой чести и необходимого для его профессии устрашающего вида. Демоница в конце концов полоснула нахала острыми когтями по роже и удалилась, на прощание сплюнув ему под ноги. Нгал с довольным оскалом обернулся к Милошу, ощупывая глубокие царапины. – Что скажешь, нэнли? Как я теперь? – Самое то, – кивнул Милош. – Если не будешь закрываться платком, в раны набьется песок и шрамы получатся что надо. Всю рожу перекосит. – Хо! А это мысль, – боец сдернул с шеи тобу и небрежно обмотал вокруг головы, оставив лицо открытым. – Лишь бы мозги не запеклись. И ушел, крайне довольный собой. «Да уж, о сохранности мозгов тебе точно беспокоиться не стоит», – подумал Милош, провожая его взглядом. Мидзу Кагами он не видел с тех пор как передал целителям по возвращении. Даже во время стоянок тот больше не покидал свой паланкин. Впрочем, сам архимаг тоже теперь большую часть времени ехал с остальными бойцами на спине грорха. Во время стычки с халларами часть имсаров погибла, часть – разбежалась. И, хотя некоторые из них возвращались к каравану даже спустя несколько дней пути, на всех их не хватало. Если демоны еще могли идти по пустыне пешком, не тормозя при этом движение каравана, то смертным приходилось распределять между собой имеющихся имсаров. Пышная встреча в Лиарене оказалась под стать проводам в Идалоре. Горожане высыпали на улицы, приветствуя караван и с любопытством разглядывая прибывших. В воздух летели мелкие монеты, зерна и горсти разноцветной пыли, которая оседала на волосах и одежде. Кисама верхом на имсаре возглавлял шествие. Нула же ехала в закрытом паланкине и не показывалась до самого прибытия во дворец, где ее встретили несколько, по всей видимости, придворных дам. Кисама в сопровождении Милоша и Мидзу Кагами отправились во дворец следом за ней и ее свитой. Прибывшим дали возможность привести себя в порядок, отмыться в дворцовой купальне и переодеться в подобающую случаю одежду, прежде чем начался приветственный пир. Во время пира Кисама стоял подле Нулы, как и полагалось телохранителю. Длинные руки сложены на груди, взгляд равнодушен и спокоен – скромный воин на своем месте. Нула с благосклонной улыбкой принимала знаки внимания от своего нареченного – высокого черноволосого демона с золотистой кожей и большими загнутыми, словно у барана, золочеными рогами. Лицо его украшала симметричная татуировка, тянущаяся от уголков глаз к вискам и острыми краями захватывающая скулы. Разглядеть ее как следует Милош со своего места не мог, но, глядя на других Лиаренских демонов, понял, что татуировка имеет статусное значение. На лицах слуг были лишь широкие черные полосы от уголков глаз до кончиков ушей (такие видно издалека и не сведешь просто так) и небольшие завитки над ними, видимо, означавшие принадлежность определенному хозяину. У знатных демонов, сидевших поближе к будущим супругам – тонкие узоры из завитков, линий, знаков и острых шипов, иногда заметно отличавшиеся друг от друга. Причем у женщин татуировка была ассиметричной: узор только на левой или только на правой половине лица, а с другой стороны – лишь небольшой завиток или несколько точек. В целом, местные демоны походили на людей куда больше, чем демоны Идалора. Рога, хвосты, крылья, лишние глаза и прочие странные детали были редкостью. Нула с ее змеиной половиной тела казалась на их фоне диковинным монстром, хотя лицо ее было симпатичнее, чем у многих. Но, возможно, Милошу так казалось, поскольку оно не было испорчено татуировками. За богато накрытым столом на почетном месте рядом с невестой скучал, как всегда безупречный, Мидзу Кагами. Разумеется, внешне он был идеально учтив и с готовностью развлекал соседей по столу беседой, но Милош, еще в детстве привыкший чутко улавливать малейшие изменения в настроении Наставника, не мог не видеть, как тот едва заметно хмурился на еду, едва притрагивался к вину и то и дело украдкой обводил помещение взглядом. Его поведение насторожило и Милоша, и потому к еде и вину он тоже почти не прикасался. Это было невероятно тяжело, так как после стольких дней в пути один вид пиршественного стола заставлял желудок болезненно сжиматься. Во время пира Милош внимательно следил за столом жениха и невесты, но так и не смог понять, кто именно из всех подходивших к ним за вечер демонов передал главе Лиарена неблагую весть. Тот ни разу не нахмурился, не изменился в лице, не посмотрел косо на свою нареченную. Просто в какой-то момент архимаг почувствовал, как свет меркнет. Хотел подняться, но чья-то рука тяжело легла ему на плечо и пригвоздила к месту. Когда из навалившейся черноты проступили голые каменные стены и окно, забранное толстой металлической решеткой, Милош совсем не удивился. Удивился только, что еще жив и даже, судя по всему, не бит. Одежда на нем была та же, что и на пиру, руки и ноги свободны от кандалов. Спина только затекла от лежания на холодном каменном полу. Но, если его платой за то что связался с Кисамой окажется всего лишь простуда, он не станет возражать. Голова, как ни странно, была ясной, но занять ее в совершенно пустой холодной комнате было решительно нечем. К счастью, одиночество его не было продолжительным. Лязгнул замок, полыхнули и растаяли запирающие печати, и дверь отворилась, впуская как всегда безупречного Мидзу Кагами. – Пойдем, «нэнли», – протянул тот насмешливо. – Требуется твое участие. – Уже казнь? – Нет, пока еще допрос, – бывший Наставник кивнул ему и вышел. Милош послушно пошел за ним. Снаружи ждали двое крепких демонов-стражников с мечами. Впрочем, ни один из них не коснулся ни архимага, ни Мидзу-сенсея. Они просто шли следом, и скорее напоминали почетный эскорт, чем конвой. – Я все пропустил, да? – Милош задал вопрос, не особенно надеясь на ответ. – Самое интересное точно досталось мне, – отозвался Мидзу-сенсей. Голос его звучал одновременно самодовольно и мрачно. – Осмелюсь предположить, что благородный жених уже знает о сюрпризе, который приготовила для него невеста? Кагами наградил его холодным взглядом через плечо. – В этой ситуации нет ничего смешного, никчемная ты бестолочь, – процедил он на эльфийском. – Итами-о, безусловно, глубоко оскорблен, но будучи благородным… демоном, он все еще готов выслушать все стороны, прежде чем начать рубить головы и другие части тела. Осоро уже прибыл сюда, так что есть надежда договориться. Но не могу сказать, что это упрощает мою задачу. Кагами воздел лицо к мозаичному потолку и пространно выругался, упомянув Осоро, Итами, Кисаму, их ближайших родственников и великое многообразие взаимоотношений между всеми упомянутыми. Эта эмоциональная тирада парадоксальным образом напоминала молитву, и Милош невольно ощутил нечто похожее на благоговение. Впрочем, кое-что в словах бывшего Наставника его заинтересовало. – Твою задачу? – Я отправлен сюда в качестве почетного гостя и переговорщика. Переговорами и занимаюсь. Милош не удержался от смешка. Собеседник посмотрел на него с жалостью. – Если по-твоему я гожусь только на то, о чем ты подумал, то поверь, ты не годишься даже для этого.

***

В просторном зале царил полумрак. Мозаичный потолок подпирали узкие колонны из полупрозрачного нефрита, перемежаясь столбами света, падающими сверху. Милош задрал голову, разглядывая круглые окна, сквозь которые светило красноватое солнце. Шедший впереди Кагами недовольно дернул плечом, словно спиной почувствовал неподобающее поведение бывшего ученика. Зал был полон. За длинными накрытыми столами сидели лиаренские демоны, судя по одеждам и татуировкам на лицах, все высшее общество. На возвышении у самой дальней стены за отдельным столом, уставленным какими-то немыслимыми яствами, восседал в высоком кресле Итами дай-о. По правую руку от него в таком же кресле сидел Осоро. Вместо обычного свободного халата на нем была рубашка из золотой ткани и красный кафтан с отложным воротом. Выглядел он непривычно строго, хотя его полные лоснящиеся губы то и дело изгибались в довольной улыбке, пока он вел непринужденную беседу со своим визави. За его спиной сиял светловолосой макушкой Акари в черных одеждах телохранителя, а подле него, к великому удивлению Милоша, высилась долговязая фигура Кисамы. Нула сидела возле своего отца. Итами разговаривал с ними обоими совершенно свободно, ни выражением лица, ни жестами не выдавая никаких отрицательных эмоций. Да и остальные присутствующие демоны вели себя как ни в чем не бывало. В зале было довольно шумно, но это был не шум негодования, а обычное оживление дружеской пирушки. Заметив Мидзу Кагами, Осоро благосклонно улыбнулся ему уголком рта. Итами посмотрел на пришедших с ленивым любопытством, затем сделал знак своим телохранителям, и те отступили, пропуская их на возвышение. Мидзу Кагами остановился, вытянув сложенные руки вперед, и поклонился сперва Итами, затем Осоро. Выпрямившись, он, ни секунды не колеблясь, подошел к князю Лиарена и сел рядом, безмятежно глядя прямо перед собой. Милош тем временем тоже вытянул руки в вежливом жесте, глубоко поклонился хозяину дворца, затем сложив руки немного иначе поклонился Осоро, его дочери, и наконец, немного поколебавшись, повернулся в сторону Кисамы и приветствовал его поклоном как учителя. – Рад видеть тебя в добром здравии, Кагами-то, – мягко прошелестел Осоро, наклоняясь через стол и заглядывая в лицо переговорщика. – Как прошло твое путешествие? – Это было крайне увлекательно, дай-о. Я благодарен за предоставленную мне возможность, – негромко ответил Мидзу Кагами, но во взгляде, который он бросил на своего покровителя, читался упрек. – Надеюсь, Итами-то оказал тебе достойный прием? – Более чем достойный, дай-о, – Кагами слегка улыбнулся и перевел взгляд на хозяина дворца. – Итами дай-о, благодарю за ваше гостеприимство и за ту честь, которую вы мне оказали, уделив время для приватной беседы сегодня. Услышав про «приватную беседу» Милош едва не поперхнулся. Когда Кагами только все это успевает? – Общение с Мидзу-о было большим удовольствием для меня, – с вежливой улыбкой ответил Итами. Ни намека на злость или обиду в его голосе не прозвучало. – Что ж, Итами-то, теперь, когда все в сборе, ты можешь выяснить все, что хотел бы знать, – голос Осоро звучал дружелюбно и покровительственно, как будто он находился сейчас в собственном дворце, а не в гостях. Итами вздернул голову, в его движениях сквозила нервозность, но, когда он заговорил, голос его звучал твердо и величественно не менее, чем голос самого Осоро. – В таком случае, я хотел бы спросить Бессмертного Темного Архимага. Эхо этих слов прокатилось под высокими сводами и угасло в наступившей тишине, и лишь тогда Милош понял по обратившимся к нему взглядам, что речь идет о нем. Милош поклонился Итами и ответил: – Спрашивайте, я отвечу, если это будет в моих силах. Демон поднялся и подошел к нему. Протянул ему руку ладонью вверх. – Я прошу вас не лгать мне, – тихо сказал он. – Вложите свою руку в мою и не противьтесь заклятию. «Ах, вот оно что! – понял Милош. – Он хочет использовать заклятие Истины. Но не может применить его ни на Нуле, ни на Осоро. С Осоро они равны по статусу, а Нула – невеста, к тому же, пострадавшая сторона, как и он. Допрашивать ее – значит, оскорбить Осоро. Кагами под покровительством Осоро и Девятого Магистрата, к нему даже пальцем никто не притронется. Меня же статус ученика Кисамы никак не защищает. Массанишере! Вот зачем я нужен был Кисаме! Чтобы за них за всех отдуваться! Но что же мне ему сказать? Что? И как?». Стараясь не выдать своих сомнений, Милош подошел к рогатому демону и вложил руку в его ладонь. Тот нехорошо улыбнулся, и их руки тут же окутала легкая дымка Тьмы. Милош поморщился, чувствуя, как тонкие прохладные щупальца чужой воли проникают в его разум, не позволяя мыслям даже пошевелиться в сторону лжи. Итами действовал медленно и очень осторожно, но то, что для такого древнего и могущественного существа «осторожно», для человека, даже если он архимаг, может быть крайне мучительно. Тело не слушалось, голова очистилась от мыслей, и каждая попытка подумать о чем-либо встречала резкий отпор со стороны чужой воли и вызывала болезненный спазм, скручивающий все внутренности в холодный узел. Милош нашел в себе силы применить технику расслабления, которой не пользовался со времен обучения в Старшей Школе, и только тогда смог выровнять дыхание и очистить разум. Итами терпеливо дождался его готовности и начал: – Для начала скажи, Бессмертный, действительно ли ты являешься учеником Кисамы-о? – Да, это так, – ответил Милош. Слова срывались с губ словно сами по себе – легкие, невесомые, честные. И противиться этому он не мог. – Теперь скажи, был ли между вами уговор, запрещающий тебе свидетельствовать против своего учителя? Если тебе запрещено рассказывать об этом уговоре под страхом смерти, сейчас ты можешь сказать об этом с разрешения Осоро дай-о. – Позволяю, – глухо проговорил Осоро. – Нет, дай-о, между нами не было такого уговора, – тут же ответил Милош. – Тогда скажи, Бессмертный, видел ли ты своими глазами, как Кисама-о приходил в шатер принцессы Нулы? Милош задохнулся от неожиданности. Ему и в голову не могло прийти, что вопросы будут настолько прямолинейными. Заклятие не даст ему солгать, просто не позволит. И на такой вопрос не ответишь расплывчато. Но должен ли он в самом деле выгораживать Кисаму? Чего ждут от него демоны? Что он начнет изворачиваться? Что будет лгать и нанесет тем самым оскорбление князю Лиарена, а себе непоправимые увечья от его заклятия? Да пошли они к черту! – Да, дай-о, я видел это собственными глазами. Милош почувствовал, как Мидзу Кагами с легким шипением втянул воздух сквозь зубы. Волосы на загривке сами собой стали дыбом, но он не мог сопротивляться. – И что же он там делал? – с искренним, почти детским любопытством в голосе спросил Итами. Милош почувствовал, как буквально все в зале перестали дышать в ожидании его ответа. Окутывающие разум щупальца выжидающе напряглись в ожидании лжи. Милош не мог солгать, но и ответить так же прямо было выше его сил. – Я полагаю, состояние невесты дай-о является достаточным объяснением, – проговорил он наконец. – А теперь скажи мне, Бессмертный, Нула-о впускала его в свой шатер добровольно? Милош выдохнул: – Я не знаю. – А может быть, все-таки, знаешь? – осторожно надавил Итами. Холодные щупальца выжидающе напряглись, вызывая еще не боль, но ее предощущение, мучительное и пугающее беспокойство. – Нет, дай-о, – твердо ответил Милош. – Я не могу этого знать. Шифу отпускал охрану и входил в шатер. Но получал ли он на это позволение Нулы дай-о, мне неизвестно. За его спиной раздались несколько сухих хлопков и послышался довольный голос Осоро: – Вот все и выяснилось, Итами-то. Итами кивнул и отступил. Заклятие Истины отпустило Милоша, оставив после себя неприятное ощущение чужого присутствия под кожей. Холодным тоном хозяин Лиарена проговорил: – Охрану казнить. Наказание для твоего телохранителя и моей невесты назначь сам, Осоро-то. Они оба должны ответить за содеянное. Прости, но я не смогу принять твою дочь, поэтому ожидаю достойной компенсации. – Она будет лишена приданого в твою пользу, Итами, – спокойно ответил Осоро. – И я кое-что добавлю от себя, как ты знаешь, – он обменялся взглядами с Мидзу Кагами. – В качестве наказания мой телохранитель возьмет Нулу в жены и будет изгнан с ней из Идалора в Тари. Нула поднялась из-за стола. Ее лицо выражало негодование, но, прежде чем она успела открыть рот, Осоро жестом велел ей молчать. Принцесса шумно выдохнула, но справилась с собой и только вежливо поклонилась ему. – Тари – то еще захолустье, – задумчиво проговорил Итами. – Боюсь, принцессе будет тяжело там после Идалора. – Я чрезмерно избаловал это дитя, – ответил Осоро. – Ей следует поучиться скромности. Изгнание пойдет ей на пользу. Лучше успокой мое сердце, скажи: ты удовлетворен? – Да, – кивнул Итами, возвращаясь за стол. – Удовлетворен. После этого пир продолжился. Милошу нашли место, соответствующее его статусу, и на всякий случай приставили к нему пару стражников. Через несколько часов, когда он уже начал засыпать от скуки, Итами дай-о поднялся и хлопнул в ладоши. Все присутствующие тут же поднялись со своих мест, невероятно синхронным движением поклонились своему дай-о, и потянулись к многочисленным выходам из зала. Милоша отконвоировали обратно к возвышению. Осоро и Итами, хмельные и довольные, сидели чуть ли не обнявшись, и что-то оживленно обсуждали на языке лиаренских демонов. К Милошу приблизился Кисама. – Отлично держался, нэнли, – прошипел он довольно, – я даже начал думать, что ты вот-вот начнешь лгать. Не ожидал такой преданности. Трогательно. Милош стряхнул по-хозяйски сжавшую его плечи тощую руку. – Я так понимаю, здесь все было решено заранее, – процедил он, стыдясь, что Кисама в своих мыслях на его счет не ошибся. – Дай-о ведь не мог просто так выдать дочь замуж за своего телохранителя, – Кисама развернул его к себе и провел длинными холодными пальцами по лицу. – Традиции демонов, тебе не понять… Пришлось немного сыграть на публику, вот и все. – Контракт выполнен? – серьезно спросил Милош, морщась и отстраняясь от навязчивых прикосновений. – Без сомнений, – довольно ответил демон. – Катто Идзуми получит свои три года жизни. – Три идалорских года, разумеется, – прищурился Милош. Кисама досадливо клацнул зубами. В самом деле, этого ведь они не оговорили. Милош может потребовать и идалорские годы, раз служил в Идалоре. Узкие зрачки сжались в паутинку, белые глаза сощурились. – Разумеется, – процедил Кисама медленно, его игривое настроение тут же испарилось, – идалорских. Получит, что обещано. – Благодарю, шифу, – холодно улыбнулся Милош. Верховные демоны тем временем закончили обсуждение и поднялись из-за стола. Итами о чем-то заговорил с Мидзу Кагами, Осоро же подошел к Кисаме. – Похоже, нам с Итами-то удалось прийти к компромиссу, – довольно сказал он. – Жаль только, что я теряю своего лучшего телохранителя. – Благодарю за ваши высокие слова, дай-о, – Кисама изогнулся в поклоне. – Я буду верно служить дай-о, где бы я ни был. – Что до телохранителя… – Осоро задумчиво посмотрел на Милоша, но тут же перевел взгляд на Кисаму. – Мне сложно будет найти тебе замену. – Прошу прощения, дай-о… – Акари-о хорошо себя показал за эти несколько недель, – продолжил Осоро все так же задумчиво. Кисама запнулся, но ответил с готовностью: – Я буду счастлив, если дай-о согласится принять его в дар. Полные лоснящиеся губы Осоро расплылись в благодушной улыбке, словно он и не ждал другого ответа. – Дай-о!.. – сдавленный крик заставил всех демонов повернуться. Акари стоял на коленях, уткнувшись лбом в пол, на протянутых вперед руках лежали ножны его тяжелого меча, словно он хотел подарить его кому-то. Его плечи дрожали. – Лучше убейте меня, дай-о… – тихо, но твердо проговорил Акари. Кисама закатил глаза и быстро подошел к своему бывшему телохранителю. Молниеносным движением схватил за шею и рывком поднял в воздух, словно тот ничего не весил. Живому человеку он непременно сломал бы шею. Но Акари, конечно, не был живым. Только выпавший из рук меч со стуком упал на каменные плиты пола. Глядя ему в глаза, побелевший от гнева демон прошипел: – Не смей позорить меня перед дай-о. Ты всего лишь жалкая игрушка и должен радоваться, что хоть на что-то годишься. Я дарю тебя Осоро дай-о, и ты будешь служить ему, как служил мне и еще лучше, потому что дай-о выше меня. Тебе оказана величайшая честь. А теперь – благодари. Акари выдержал его взгляд и судорожно кивнул. Кисама отпустил его, и телохранитель ловко приземлился на обе ноги, быстро поправил свою одежду, подобрал с пола меч и степенным шагом подошел к Осоро, словно ничего и не было. Склонился в глубоком поклоне, вытянув сложенные руки вперед. – Благодарю за высокую честь, оказанную этому скромному телохранителю. Осоро кивнул благосклонно. – Когда вернемся в Идалор, принесешь мне клятву верности. Акари еще раз глубоко поклонился и отошел. Проходя мимо Милоша, задел его плечом. – Нэнли? – Прошу прощения, Акари-о, – Милош понимал, что это не может быть обычной неловкостью. Только не с Акари. – Позвольте поблагодарить за все, чему вы меня научили. – Это не стоит благодарности, нэнли, – ответил Акари серьезно, и протянул ему руку. Милош не без опасений пожал ее – ни в Южной Империи, ни в Идалоре рукопожатия не приняты, так что жест со стороны Акари более чем странный. Акари закрыл его руку сверху второй ладонью и слегка потряс, неловко, как человек, для которого рукопожатия непривычны. Милош почувствовал, что в ладонь уперлось что-то твердое, и в этот момент Акари потянул его к себе и сам подался вперед, словно одновременно с рукопожатием они обменивались поклонами. – Проклятие Юэсу, – шепнул он, глаза его недобро сверкнули. – Пусть побегает во Тьме. Милош отступил, заложив руки за спину, чтобы спрятать небольшой предмет, который передал ему Акари. На ощупь он почти сразу понял, что это кольцо, и его очень позабавила невольная мысль о том, что все Катто норовят с ним обручиться. – Нэнли! – окликнул его Кисама. – Подойди. Я отправлю тебя домой. Незачем тебе возвращаться в Идалор. – Прошу прощения, шифу, – Милош вежливо поклонился. – Позвольте мне проститься с Мидзу-сенсеем. Он мой бывший Наставник, будет невежливо уйти, не попрощавшись. Кисама недовольно фыркнул, но все же кивнул в знак согласия. – Что ты хотел? – тон Кагами был далеко не дружелюбным, но Милош не обратил внимания. – Проклятие Юэсу, что это такое? Кагами прищурился. Затем усмехнулся: – Ах вот оно что. Это магическая ловушка. Разделяет душу и тело и погружает душу во Тьму, где она будет блуждать, пока не станет добычей какой-нибудь темной твари… А Акари хитер. – Думаешь, стоит воспользоваться его советом? – Думаю, стоит воспользоваться моим советом и не лезть в дела Кисамы. Ты и без того слишком многим пожертвовал ради Катто… – Лучше объясни, что здесь вообще произошло? – оборвал его Милош. – Жителей Тари давно пора призвать к порядку. Кисама отправляется в изгнание, но на деле станет их князем. Осоро опасается предательства и хочет держать его на разумном расстоянии, поэтому и отдал за него Нулу. Кисама не восстанет против отца своей супруги. Надеюсь, это исчерпывающе? Дальше сам додумаешь? – Да. Благодарю вас, Мидзу-сенсей. Прощайте. – До свидания, Мил. Милош поклонился и вернулся к Кисаме, который уже сверлил его недовольным взглядом. – Долго, слишком долго, – прошипел демон, щуря белые глаза. – О чем это вы там разговаривали? – Мидзу-сенсей изволил дать мне на прощание некоторые наставления, шифу, – ответил Милош. – Я не посмел прервать его. Кисама бросил на Кагами полный подозрений взгляд, но промолчал. Он лишь положил руку Милошу на плечо, погружаясь вместе с ним во Тьму, чтобы вывести в его мир, как и обещал.