***
Чимин гонит по дорогам Сеула как сумасшедший. Давно он так не нарушал, но жизнь друга сейчас важнее. На первый взгляд рана кажется не смертельной, а на самом деле всё может обернуться очень даже плачевно. Он периодически бросает взгляды в зеркало заднего вида, оценивая состояние Чонгука. Тот сидит весь бледный, продолжая держаться за раненое плечо. Губы слегка побелели, на лбу выступила испарина, глаза прикрыты. Он там что-то судорожно шепчет, но из-за шума мотора Чимину не удаётся расслышать, что именно, судя по движению губ, шепчет имя Тэхёна. Это хорошо. Главное, чтобы не отключился раньше времени. Если Чонгук умрёт, то Пак этого не переживёт: Чон ведь снова его спас, подставился под пулю. Чимин в который раз уже мысленно бьёт себя по лбу за беспечность. Нужно вот было вылезти из укрытия в самый неподходящий момент. Придурок. Теперь век перед Чонгуком будет в долгу. Контролируя руль одной рукой, Чимин достаёт телефон и трясущимися пальцами набирает номер Юнги. Чтобы не сойти с ума от переживаний, ему нужно с кем-то поговорить. На том конце слышатся долгие гудки, за время которых Чимин чуть ли не съедает собственные губы, с силой их покусывая, чтобы хоть как-то успокоиться. — Да, малыш, — наконец звучит на том конце бодрый голос Мина. — Юнги, — всё-таки не выдержав и услышав любимый голос, всхлипывает Чимин. — Что случилось? — обеспокоенно спрашивает Мин. Чимин молчит, стараясь совладать с дрожью, которая сотрясает всё его тело. Ему бы успокоиться, а иначе у них будет два трупа, ещё не доезжая до больницы. — Малыш? — с беспокойством зовёт Юнги, и Пак понимает, что слишком долго молчит. — Чонгук, — едва слышно шепчет Пак, — его ранили из-за меня. Он в плохом состоянии. Юнги, я боюсь, что он может умереть. Я везу его в больницу, — снова всхлипывает. — В смысле из-за тебя? — недоумённо спрашивает Мин. — Объясни, что случилось? — На склад напали, — совладав наконец с эмоциями, более спокойным голосом отвечает Пак. — Я вышел из укрытия, а Чонгук закрыл меня своим телом. На том конце слышится тяжёлый вздох, после — угнетающая тишина, от которой Чимин снова начинает рыдать, едва видя что-то перед собой на дороге. — Он снова спас меня, — дрожащим голосом шепчет Пак. — Я так виноват. — Тише, малыш, — вкрадчиво произносит Юнги, стараясь успокоить, — ты не виноват. Я бы на его месте так же поступил. Он молодец. С ним всё будет хорошо, не переживай. — Я очень надеюсь. Так надеюсь, — судорожно шепчет Пак, сглотнув тяжёлый ком в горле и снова бросая взгляд в зеркало заднего вида. Сердце замирает, когда он видит, что Чон отключился: он едва дышит, а руки безвольно лежат вдоль тела. — В какую больницу ты едешь? — Центральную. — Я скоро буду там, — бросает Юнги и отключает звонок. Чимин кивает и откладывает телефон, схватив руль двумя руками и крепко сжав его до побелевших костяшек, вжимает педаль газа в пол. Он молится всем богам, чтобы успеть довезти Чонгука до больницы, пока тот не умер на заднем сидении автомобиля. Спустя двадцать минут он заезжает на парковку больницы, останавливается около входа в приёмный покой, стремительно выпрыгивает из машины и бежит внутрь. Доложив первому попавшемуся врачу о раненом в салоне автомобиля, он вместе с ним возвращается на улицу. Тот, оценив масштаб ранения, зовёт коллег. Чимина отпихивают куда-то в сторону с просьбой не мешать, на что тот слушается без лишних слов. Схватившись за волосы, он отходит и с чувством вселенской беспомощности наблюдает за тем, как Чонгука грузят на носилки и уносят в здание, бросив Чимину напоследок ждать новостей. И он будет. До последнего будет ждать и молиться, чтобы всё было хорошо. Чимин, кажется, делает уже сотый круг по узкому больничному коридору в ожидании вестей о состоянии Чонгука. С начала операции прошёл уже час, но врачи так и не выходили из операционной. Жив ли он или уже мёртв? Эта неизвестность медленно сводит с ума, но Чимин старается верить в лучшее. Чонгуку уже приходилось переживать подобное: в него уже стреляли, но то были шальные пули, в основном проходящие по касательной. Сейчас же ситуация совсем другая. — Он сильный… — тихо шепчет Пак, сжимая одной рукой свои волосы, которые уже знатно так растрепались: настолько часто за последний час он их сжимал и ерошил. Наверное, видок у него такой себе, но сейчас Паку абсолютно плевать, как он там выглядит. — Малыш, — Чимин вздрагивает и с облегчением выдыхает, услышав наконец любимый голос. Он резко оборачивается и бежит к идущему к нему Мину. Оказавшись в тёплых и успокаивающих объятиях, он крепко обвивает талию Юнги руками и, уткнувшись носом ему в грудь, судорожно вдыхает, стараясь прийти в себя. Мин поглаживает его по волосам, ничего не говоря, а просто молчаливо даря поддержку, за что Чимин ему искренне сейчас благодарен. Они молчат пару минут. Чимин более-менее приходит в себя, тугой узел от волнения и страха наконец отпускает внутренности, давая возможность вдохнуть полной грудью. Рядом с Юнги всегда спокойно — он лучше любого успокоительного. Мин мягко берёт Чимина за плечи и, отстранив от себя, заглядывает ему в лицо, бегая по нему обеспокоенным взглядом. — Как ты? Как Чонгук? — Со мной всё хорошо, а вот о Чонгуке пока вестей нет, — тяжело вздохнув, Пак опускает голову. Плечи поникшие, в голове каша, голос севший — настолько жалкий вид, будто Чонгук действительно умер, а Пак уже неделю его оплакивает. Чимин вздрагивает и синхронно с Юнги поворачивает голову к двери операционной, откуда выходит врач, слегка уставший, но с улыбкой на губах. — Вы друзья пациента с пулевым ранением? — интересуется доктор, подойдя ближе. — Да, — отвечает Юнги, видя, что Чимин просто замер и с надеждой смотрит на врача. — Спешу вас обрадовать, с ним всё хорошо. Рана была не смертельная, но он потерял много крови. Мы сейчас переведём его в палату, и вы сможете войти к нему. Думаю, он придёт в себя в ближайшее время. В этот момент с души Чимина словно падает многотонный груз, и от радости слёзы выступают на глазах. Поджав губы, он смотрит на доктора, словно на бога, что только что подарил его другу жизнь. — Спасибо, — едва слышно выдыхает Пак. Доктор в ответ лишь кивает. — Единственная просьба: после того, как увидите больного, подойдите к стойке регистрации, нужно заполнить о нём информацию, — добавляет доктор и уходит, оставив их наедине. — Я же говорил, что с ним всё будет хорошо, — улыбаясь, произносит Мин и, чтобы поддержать Чимина, мягко сжимает его плечо. Тот оборачивается к нему и с ответной улыбкой обнимает за талию, крепко сжимая. Теперь всё хорошо. Можно выдохнуть.***
Чонгук с громким болезненным стоном присаживается на постели, хотя ему запретили это делать и сказали лежать, но кого он будет слушать? Он очнулся буквально полчаса назад, но уже готов соскочить с постели и бежать домой, ведь там Тэхён наверняка уже весь извёлся и ждёт его, а он здесь лежит и отдыхает. Но боль в плече не даёт ему такой возможности. Действие обезболивающих и наркоза медленно проходит, и теперь он может в полной мере ощутить все прелести своего состояния. Пока ещё терпимо, но он чувствует, что скоро ему придётся куда тяжелее. Чонгук был удивлён, когда проснулся и увидел, что в палате он не один. Не из-за сидящего у его кровати Чимина, смотрящего на него щенячьими глазками, что сейчас вздыхает и не перестаёт улыбаться, а из-за Юнги, что, словно грозовая туча, стоит в углу палаты и, сложив руки на груди, со стороны за ними наблюдает. Как он здесь вообще оказался? И как у него хватает терпения находиться с Чонгуком в одном помещении так долго? Обычно им хватало пяти минут взаимодействия, чтобы испепелить друг друга взглядами и разойтись. Но сегодня Юнги его удивляет, и даже такой уже привычной ненависти на лице не наблюдается. — Я так рад, что с тобой всё хорошо, — наверное, уже раз в десятый повторяет Чимин, и Чонгук не может сдержать улыбки. — Хватит уже причитать. Не такая уж и смертельная рана, — вздыхает Чон, устраиваясь на мягких больничных подушках поудобнее. — Ой, ладно, — закатывает глаза Пак, — с тобой даже подраматизировать не судьба. — Незачем, — пожимает плечами Чон и сразу же болезненно стонет, забыв на мгновение про рану, а после уже более серьёзно добавляет: — Тебе нужно поехать ко мне домой. Чимин удивлённо вскидывает брови. — Зачем? — Тэхён один, ты должен поехать и побыть с ним. Я здесь долго задерживаться не планирую, поэтому завтра уже буду дома, но он не должен об этом знать. — Как ты себе это представляешь? — недоумённо интересуется Пак, усмехнувшись. — Что я ему скажу? Где, по твоему мнению, ты якобы пропадаешь? — Придумай что-нибудь, — устало вздыхает Чон, прикрыв на мгновение веки. — Скажи, что у меня много работы. Чимин смотрит на него как на идиота, и Чонгук, в принципе, с этим согласен. Если даже скрыть сейчас от Тэхёна эту информацию, то будучи уже дома утаить от него ранение будет сложновато. Да и Тэхён ведь неглупый: сразу всё поймёт, он замечает малейшие изменения в состоянии Чонгука и, естественно, сразу догадается, что что-то не так, а обманывать его ещё и в этом Чонгук очень не хочет. А значит, всё равно придётся рассказать всё как есть. Только вот нужно придумать, как сделать это помягче, и вариант подумать об этом во время нахождения в больнице кажется на данный момент самым лучшим. Шальная пуля, несчастный случай — что-нибудь да придумает, а Тэхён должен в это поверить. С другой стороны, Чонгук понимает, что действительно пора бы уже посвятить Кима во все свои дела. Тот не может более оставаться в неведении. Когда-то же это нужно сделать? Возможно, сейчас самый подходящий момент. Не обязательно сразу обо всём ему рассказывать, но посвятить в суть своей работы можно. Тогда уже, если вдруг Тэхён каким-то образом узнает о том, что Чонгук не только крадёт картины и занимается распространением наркотиков, но и убивает людей, то ему будет проще это принять, имея хоть какую-то информацию о его деятельности. Да! Кажется, это будет идеальным вариантом. Да и на руку то, что он сейчас ранен, и весь этот вид должен смягчить нежное сердце парня. Давить на жалость — самое отвратительное, что он может сделать, но по-другому поступить, находясь в такой ситуации, не получится. — Хотя нет, — останавливает уже поднявшегося с места друга Чон. Тот оборачивается к нему и выжидающе смотрит, слегка приподняв брови. — Привези его сюда. Мне нужно с ним поговорить. — Ты уверен? — Чимин смотрит на него с неверием, словно прикидывает — в себе сейчас Чон или сошёл с ума. — Да, — твёрдо произносит Чон. Чимину ничего не остаётся, кроме как, поджав губы, кивнуть и направиться к двери. По пути он оборачивается к Юнги, но тот не двигается с места. — Я тебя догоню, — бросает Мин, быстро глянув на Чимина, который пожимает плечами, тяжело вздохнув, и, не понимая, что вообще происходит, выходит из палаты, мысленно молясь о том, чтобы Юнги не убил Чонгука или Чонгук — Юнги. Как бы шансы пятьдесят на пятьдесят. После ухода друга, Чонгук так же, как и Чимин, ничего не понимает. Видя замешательство на его лице, Юнги подходит ближе к кровати и, протянув руку, с серьёзным лицом и достаточно пронзительным взглядом смотрит на Чона, тот вскидывает брови, но руку пожимает. Рукопожатие крепкое и сильное, и в своём слабом физическом состоянии Чонгук может отчётливо ощутить всю силу детектива. — Спасибо, что спас его, — спустя минуту молчания наконец выдаёт Юнги, тяжело сглотнув. Видно, с каким трудом ему даются эти слова, да и вообще прикосновения к человеку, которого он ненавидит, но всё же идёт на это. Похвально. — Я бы сделал это снова, не задумываясь, ведь всё-таки в первую очередь он — мой друг, — кивнув, отвечает Чон, с таким же серьёзным видом глядя ему в глаза. Два заклятых врага пожимают друг другу руки и обмениваются любезностями — абсурдная ситуация. И всё же Чонгук доволен тем, что хотя бы сейчас Юнги понял, что ему можно доверять, отчётливо видя это по его глазам. Возможно, даже на этом моменте закончится их вражда. Не до конца, конечно: как полицейский Юнги всё ещё будет пытаться засадить его за решётку, но вот как два близких Чимину человека они более не будут врагами, так как оба искренне им дорожат и переживают о его здоровье. — Выздоравливай, — говорит сдержанно и так в манере Юнги, после кивает и, выпустив его руку, уходит. Чон кивает, уже находясь в пустой комнате, и, громко хмыкнув, тянется за телефоном. Новое сообщение от Тэхёна греет душу. Тот написал пару часов назад с вопросом: когда Чон вернётся и как он? Но на тот момент Чонгук был очень занят, зато теперь он будет ждать его приезда в больницу и искренне надеяться, что всё то, что сейчас он ему расскажет, Тэхён примет и поймёт. Не уйдёт, не бросит, а останется рядом. От этого в груди поднимается лёгкая волна тревоги, а внутренности скручивает тугим узлом от волнения. Он чувствует себя сейчас на эшафоте и ждёт приговора от того, в чьих руках зажат огромный топор. Лишь от решения одного парня зависит жизнь Чона. Полетит его голова с плеч или нет — решать Тэхёну и никому более.***
Пустой взгляд устремлён в потолок. Мысли хаотичны. Тэхён лежит так уже час, проснувшись практически сразу после ухода Чонгука: ни уснуть не может, ни подняться с постели. Воспоминания вчерашнего вечера пускают по телу мерзкие мурашки. Кажется, эти глаза и улыбка будут сниться ему ещё долгое время, и чтобы снова их забыть, нужно будет хорошо постараться. Но Тэхёну ведь не впервой, а значит — справится. Да и когда рядом Чонгук, все проблемы кажутся такими неважными. Сейчас Ким больше переживает за Чонгука. Он видел вину и боль в его глазах, понимает, тот сильно винит себя за случившееся. Ведь это его дядя. Семья. Но Тэхён категорически не согласен. Каждый член семьи сам несёт ответственность за свои поступки, и то, что сотворил его дядя, никоим образом не касается самого Чонгука. Когда Тэхён проснулся, он надеялся, что Чон будет рядом, хотел поговорить и в очередной раз успокоить, убедив в том, что действительно не переживает. Да, первые мгновения Ким был в шоке, растерялся и поддался эмоциям. А кто бы отреагировал спокойно? На тот момент его больше расстроило не то, что он увидел убийцу своих родителей, а то, что этот мерзкий человек не понёс заслуженное наказание. Однако после слов Чонгука Ким окончательно успокоился. Чонгуку можно доверять: если тот сказал, что его дядя ответит по заслугам, значит, так и будет. Тэхёну лишь интересно, каким образом? Он видел, как Чонгук был дико зол, и не хотелось бы, чтобы из-за него Чон натворил глупостей. Хотя Ким сейчас понимает, что искренне желает этому человеку смерти, и если бы Чонгук убил его, кажется, Ким был бы искренне этому рад. Туда ему и дорога. Он сам не знает, откуда в нём эта жестокость, но лучше бы этот ублюдок действительно просто сдох, прочувствовав на себе все мучения его родителей, а так ему лишь придётся сидеть в тюрьме и продолжать наслаждаться жизнью, в которой Тэхён всё больше разочаровывается. Судьба — она несправедлива. Одним всё, а другим ничего. Но он сейчас не хочет злить её, а то вдруг и Чонгука отнимет, а этого Тэхён точно не переживёт. Ким поднимает руку, на указательном пальце которой красуется красивое золотое колечко, и любуется им со счастливой улыбкой на губах. Тэхёну оно так понравилось, и в тот день в торговом центре он расстроился, что не может себе его позволить. Чонгук, сделав вчера этот подарок, искренне удивил. Ким до сих пор удивляется, как Чонгуку удаётся запоминать все эти мелочи. Подумав об этом, Тэхён начинает хмуриться. Этот мужчина столько всего для него делает, а что Тэхён? Чем он может отплатить? На ум приходит лишь одно слово — любовь. Это так глупо и по-детски, но по-другому, к сожалению, никак: лишь любить его с каждым днём всё сильнее кажется единственным способом отблагодарить его за доброту и заботу, что Чон дарит ему всё это время. Сердце уже болезненно ноет от непродолжительного расставания. Скучает. Он искренне надеется, что Чонгук вернётся как можно скорее. Вчера Ким слишком хотел спать и не успел как следует пообнимать его. Находясь без его объятий хотя бы час, Тэхён, кажется, замерзает душой и телом. Не выдержав, Ким тянется к телефону на тумбе и пишет Чонгуку сообщение: @tae_tae: Чонгук? У тебя всё хорошо? Когда ты вернёшься? Покусывая губы, Тэхён сверлит напряжённым взглядом собственное же сообщение, перечитывая его раз за разом, но ответа так и нет. Возможно, тот занят. Разочарованно выдохнув, Тэхён откладывает телефон обратно на тумбу и наконец поднимается с постели. Он всё ещё во вчерашнем костюме, и не мешало бы принять душ и переодеться. Ближе к обеду Тэхён сидит в гостиной на диване, отрешённо уставившись в экран телевизора, более не зная, чем себя занять. Ни Чонгука, ни ответа на сообщение так и нет. Тэхён пытался заняться чем-то другим, даже брал блокнот, намереваясь записать туда свои мысли, но как-то не пошло, поэтому он бросил это гиблое дело и просто решил позалипать на какую-нибудь весёлую комедию, которую, кажется, уже час как не смотрит. Он просто погружён в себя и пытается думать о чём-нибудь позитивном, но в груди с каждой минутой поднимается какая-то непонятная волна тревоги, словно что-то случилось, а Тэхён и не в курсе. Он нервно поглядывает на экран телефона, ожидая новостей от Чонгука и искренне надеясь, что эта скребущая в груди тревога никак с ним не связана. Пусть это будет глупая паранойя, а Чон сейчас вернётся, и всё будет хорошо. Тэхён вздрагивает, наглым образом выдернутый из своих мыслей звуком дверного звонка, и хмурится, не понимая, кто бы это мог быть. У Чонгука ведь есть ключи: тогда кто мог пожаловать в его отсутствие? Устало вздохнув, Тэхён идёт открывать дверь. На пороге стоит Чимин с грустным выражением лица и сожалением в глазах. Сердце в этот момент пропускает удар. Ким искренне надеется, что Чимин не скажет сейчас о том, что с Чонгуком что-то случилось. Нет, не может этого быть. С ним всё хорошо, а Пак, наверное, расстроился из-за своего парня. — Тэхён, — тяжело сглотнув, всё же произносит Чимин спустя непродолжительное молчание. Он переступает порог и, мягко коснувшись плеч парня, заглядывает ему в лицо. — Ты только не переживай. Сердце ухает в пятки. После этих слов обычно всегда следуют плохие новости, и, услышав их, уже как бы невозможно не переживать. Тэхён судорожно вдыхает, внимательно глядя в глаза Пака, а тот всё молчит. Если бы Тэхён мог, то он бы сейчас накричал на него, заставив говорить быстрее, потому что вот это растягивание и долгий переход к сути очень раздражает. Видимо, почувствовав состояние парня, Чимин наконец произносит то, зачем вообще приехал: — Чонгук в больнице. Он был ранен, ему сделали операцию, сейчас уже всё хорошо. Он просил привезти тебя, собирайся, — Чимин сжимает его плечи, молчаливо поддерживая, а Тэхён застывает. Всё нутро замирает и буквально холодеет от одной только мысли о том, что с Чонгуком что-то случилось. Чонгук в больнице. Не зря сердце так тянуло от боли несколько часов, он будто чувствовал, что что-то не так, и как же был прав. Тэхён видит, что Чимин говорит что-то ещё, но сейчас он не слышит его. Парень вырывается из рук Пака и бежит в комнату одеваться и спустя пять минут возвращается в коридор, где всё ещё ждёт Чимин, и они вместе покидают квартиру. Уже в машине Тэхён молится всем богам, чтоб с Чонгуком действительно всё было хорошо. Он даже не знает, что с ним случилось. Возможно, он попал в аварию или вовсе палец порезал, а Тэхён тут себе представляет уже, как тот лежит при смерти. Всё будет хорошо. Стараясь успокоиться, Ким глубоко вдыхает и выдыхает, сосредоточив взгляд на дороге перед собой и стараясь не обращать внимания на обеспокоенные взгляды Чимина. Ему сейчас не до этого. В мыслях только Чон. Вот только, несмотря на все попытки успокоиться, сердце колотится от страха за жизнь любимого, как ненормальное. Узнав у Чимина при подъезде к больнице номер палаты, где лежит Чонгук, Тэхён со всех ног устремляется на второй этаж. Сердце продолжает бешено стучаться о грудную клетку, и, кажется, пока он не увидит Чонгука живым и здоровым, то легче ему не станет. Чуть ли не выбив дверь с ноги, Тэхён врывается в палату и замирает у двери. Чонгук, лежащий до этого с закрытыми глазами, резко их распахивает и смотрит на него с сожалением и виной во взгляде, и Тэхён не понимает, чем вызваны эти чувства. Он вообще ничего не понимает. Как Чонгука ранили? Где? Зачем? Почему? Все эти вопросы так и крутятся в голове, и, наверное, если бы он мог говорить, то уже давно бы засыпал его ими, но остаётся лишь медленно идти к кровати, не сводя взгляда с любимого лица, что на данный момент бледнее обычного. Плечо его перебинтовано, как и грудь, сквозь тонкую ткань бинта виднеется небольшое пятнышко крови, но и этого достаточно, чтобы у Тэхёна из глаз покатились слёзы, а сердце болезненно сжалось из-за страха за жизнь своего мужчины. В голове проплывает мысль, а что если… Если бы он умер? Но Тэхён сразу бьёт себя мысленно по лбу, прогоняя идиотские мысли. — Сокровище, прости, что так получилось. Я, правда, хотел приехать пораньше, но, как видишь, не получилось, — стараясь шутить, улыбается тот. А Тэхён начинает злиться. Не на то, что он не приехал, а на то, что он чуть не умер. Как он может сейчас шутить? Несмотря на злость, парень хочет его обнять, поцеловать, прижать к себе. Но что-то останавливает, заставляет быть серьёзным и сдержанным именно в этот момент. Тэхён присаживается на стул рядом и бережно берёт ладонь Чона в свою, поглаживая тыльную её сторону большим пальцем, бегает взглядом по лицу напротив. Любимые тёмные глаза, в которых всё ещё плещется вина и сожаление. Нежная тёплая улыбка, что согревает Тэхёна в эти морозные дни. Такой красивый, и так сложно поверить, что его кто-то мог ранить. Кому такой светлый человек мог перейти дорогу? Наверное, всё дело в его работе, о которой Ким ничего не узнал и в последнее время даже не думал об этом, решив оставить всё как есть и молчаливо ждал, когда Чон сам решится рассказать. Тэхён достаёт телефон и пишет текст, после показывая Чонгуку: «Что случилось? На тебя напали?» — Тэхён внешне выглядит спокойным и собранным, ни единой эмоцией не показывая своих внутренних переживаний. Лишь пара слезинок, скатившихся по лицу, говорят о том, как ему сейчас сложно, но он быстро смахивает их пальцами с лица и делает пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться. — Я хотел об этом с тобой поговорить, именно поэтому попросил Чимина привезти тебя, — сглотнув тяжёлый ком в горле, произносит Чон. Тэхён же кивает и готовится максимально внимательно слушать, дабы не пропустить ничего важного. Волнение в груди заставляет руки слегка подрагивать, отчего он крепче вцепляется в руку мужчины обеими ладонями, чтобы хоть немного успокоиться. Заметив, что Чонгук будто бы не собирается продолжать, а просто с какой-то болью во взгляде смотрит на него, Тэхён приподнимает брови в немом вопросе. Ему хочется уже получить ответ, и чем быстрее это случится, тем лучше, иначе кажется, будто от неизвестности его сердце сейчас остановится. Поняв, что смысла тянуть нет, Чонгук глубоко вдыхает и начинает рассказывать, внимательно следя за эмоциями на лице парня. — Тэхён, я давно хотел рассказать тебе о том, чем я занимаюсь, но никак не решался, и сегодняшняя ситуация, наконец, подтолкнула меня к этому разговору, — он делает небольшую паузу, окончательно собираясь с мыслями, а после продолжает: — Дело в том, что я занимаюсь незаконной продажей картин. Обычными словами, я — контрабандист и преступник, но для меня это — мой бизнес. У меня в Европе есть люди, которые крадут оригинальные произведения искусства из музеев и картинных галерей и, заменяя их на подделки, отправляют кораблями сюда, в Сеул. Здесь я их продаю своим партнёрам, которые покупают у меня их за большие деньги. Но в бизнесе не всё бывает гладко, тем более в таком, которым занимаюсь я. Недавно у меня появился враг, который пытается всеми силами опорочить моё имя и крадёт мои картины, выставляя меня в невыгодном свете и делая недобросовестным поставщиком. Пока это была только одна картина, но на этом они останавливаться, видимо, не собираются. Именно поэтому сегодня на мой склад напали, где меня и ранили. Я надеюсь, ты поймёшь и сможешь принять меня таким, — Чонгук напряжён, продолжая внимательно следить за эмоциями на лице парня. Тэхён же шокировано распахивает глаза и слегка приоткрывает рот. Он ожидал всего, но точно не этого. Чонгук, что всегда заботился о нём, был добр и искренен, в итоге оказался преступником. Как вообще на это реагировать? Даже слов нет, чтобы описать все эмоции, что бушуют в его груди. Но преобладает лишь одна — разочарование. Тэхён ведь буквально считал его лучшим человеком на земле, который никогда даже голос не позволял повысить в его сторону. Да и вообще, Тэхён думал, что он идеал мужчины, но вся эта правда как обухом по голове. И как Чонгук предлагает Тэхёну на это отреагировать? Просто сказать: «Ну ладно, раз ты обманываешь людей, воруешь — ничего страшного, я ведь тебя люблю, всё приму». Вот только Тэхён не готов, сейчас не готов. Ему нужно подумать, взвесить все за и против. Парень отдёргивает свои руки, всё это время продолжавшие удерживать ладонь мужчины, и, качая головой, опускает взгляд, не может сейчас на него смотреть. Это кажется невозможным. Жизнь словно разделилась на до и после. Как теперь быть? Как поступить? Сердце болезненно сжимается от осознания, что его жестоко обманывали с самого начала. — Тэхён, — дрожащим голосом произносит Чон и тянется к нему, намереваясь снова взять за руку, но Тэхён не хочет сейчас касаться его и слышать этот пробирающий до дрожи любимый голос, что в одночасье стал каким-то чужим. Не принадлежащим его Чонгуку. Теперь этот голос принадлежит преступнику, с которым по каким-то ужасным стечениям обстоятельств судьба связала Тэхёна. Как принять его? Сможет ли парень это сделать? Простить, понять и забыть то, как от него скрывали горькую правду на протяжении двух месяцев. Теперь понятно, почему Чонгук не хотел рассказывать раньше. Если бы Тэхён узнал об этом ещё тогда, он бы ушёл, не стал бы позволять своему сердцу впускать туда этого человека. Сейчас же Тэхён влюблён бесповоротно, и сможет ли он отказать от этой любви? Неизвестно. Нужно подумать. Побыть одному. Принять всю эту информацию и переосмыслить её. Тэхён поднимается с места на дрожащих ногах и медленно пятится к двери, не поднимая взгляда, продолжая смотреть куда-то в пол, а лицо Чонгука в этот момент искажено гримасой боли и отчаяния. Он хочет встать, подойти, обнять и не отпускать, но не может из-за чёртовой боли сделать ни одного резкого движения. — Тэхён, пожалуйста, — отчаянно шепчет Чон, стараясь сдержать накатившие на глаза слёзы. Сердце рвётся на части от осознания, что Тэхён может сейчас уйти и Чонгук больше его не увидит. Так больно ему никогда не было. Тэхён лишь усмехается, слыша эти жалкие попытки Чонгука его остановить. Неужели тот думает, что всё это так просто? Взять и принять в один момент? Нет. Развернувшись, Ким выбегает из палаты и врезается в Хосока. Тот непонимающе хмурится, но не препятствует и ничего не говорит, лишь отступает в сторону, позволяя Тэхёну уйти: уйти туда, где он сможет подумать. Парень выходит на улицу и, слегка съёжившись от пронизывающих порывов ветра, идёт за ворота территории больницы. Там ему попадается лавочка, на которую он обессиленно падает и, вцепившись в свои волосы пальцами, до боли их сжимает, стараясь привести себя в чувства: обрести хоть какое-то подобие трезвого ума и оценить ситуацию с другой точки зрения. Мороз тоже вносит свою лепту, хоть немного приводя разбежавшиеся мысли в кучу.***
Дверь за Тэхёном закрывается с громким стуком, и Чонгук вздрагивает. Сердце так сильно сжимается от боли, что спирает дыхание. Он делает судорожный вдох, стараясь успокоиться, но это кажется невозможным. Тэхён ушёл, и такое ощущение, будто ушёл из его жизни. Навсегда. Безвозвратно. От этих мыслей хочется выть волком. Чон до боли кусает губы, стараясь сдержать слёзы, что так и норовят сорваться с глаз, и выпустить всю боль, что царит в душе. Но он не хочет сейчас плакать. Не время лить слёзы, нужно пойти, догнать его и успокоить. Чонгук не сможет без него жить. Нет. Это невозможно. Если Тэхён уйдёт, Чонгук попросту умрёт от разбитого сердца. Он приподнимается на постели и, превозмогая боль, хватает за трубки, что торчат из его руки, но его останавливает твёрдый голос брата, который незаметно вошёл в палату в этот момент. — А ну лежи! Сдохнуть решил раньше времени? — Хосок подходит ближе и с силой толкает сопротивляющегося Чонгука в грудь, вынуждая лечь на подушки. — Мне нужно поговорить с Тэхёном, — машет головой Чон, снова предпринимая попытку подняться, но брат пресекает её на корню, с силой придавив его к постели. Сейчас у Чонгука слишком слабое тело, чтобы полноценно сопротивляться, и поэтому ничего не остаётся, кроме как обессиленно сдаться и лишь смотреть на брата с ненавистью, заранее обвиняя в том, что Тэхён из-за него сейчас может уйти. — Поговоришь позже, — игнорируя явное недовольство со стороны родственника, Хосок садится на стул рядом, скрестив руки на груди, и с серьёзным видом смотрит на брата. — Что между вами случилось? — Я рассказал ему о том, что занимаюсь картинами, и он, судя по всему, в шоке, — тяжело вздохнув, делится Чонгук. Брат громко усмехается, чем вызывает недоумение у Чонгука, который смотрит на него как на идиота. — Что ты ржёшь? — удивлённо вскинув брови, интересуется Чон. Неужели брат даже сейчас не окажет ему поддержку, оставшись бесчувственным куском дерьма? Да уж, повезло же ему с родственничками — один лучше другого. — Ты переживаешь из-за того, что он ушёл? — хмыкает Хосок, всё ещё будто не замечая недовольства брата. — А чего ты от него ожидал? Мальчик, наверное, даже предположить не мог, с кем живёт под одной крышей. Естественно ему нужно подумать и осмыслить всё. Ты думаешь, так просто принять тот факт, что человек, которого ты любишь, является преступником? Конечно же нет, Чонгук, очнись! Это для нас просто, а ему сейчас нелегко. Дай ему время, и он вернётся. Пусть пацан как следует подумает, а ты не напирай на него, иначе сделаешь только хуже. Закончив свою пламенную речь, Хосок поднимается на ноги и идёт в сторону двери, по пути доставая телефон. — Мне нужно позвонить, а ты лежи и даже не думай рыпаться. Дай ему время, — подмигнув, брат покидает палату, осторожно прикрыв за собой дверь. После ухода Хосока Чонгук всерьёз задумывается над его словами и понимает, что тот прав: Тэхёну нужно время, нельзя давить на него в такой момент, но волнение за него не даёт успокоиться как следует. А что, если с ним что-нибудь случится? Нельзя позволять ему быть совсем одному. Охраны, как назло, сейчас нет, они, по всей видимости, решают вопросы с нападением. Чимин, скорее всего, тоже поехал на склад. Нужно его вернуть, пусть лучше будет с Тэхёном. Минхёк сам справится со всеми делами. Чонгук тянется к телефону и, написав свою просьбу Чимину, получает утвердительный ответ. Пак скоро вернётся и найдёт Тэхёна. Всё будет хорошо. Нужно лишь набраться терпения. В груди неприятно колет от осознания, что Тэхён сбежал, ещё даже не зная о том, что Чонгук — убийца и наркоторговец. А что будет, когда он узнает и об этом? Страшно представить.***
Тэхён сидит здесь, кажется, уже час, а может и больше, он уже потерял счёт времени. Тело подрагивает от холода: всё-таки погода не располагает к такому долгому нахождению на улице. Зато Тэхён пришёл к одному важному для себя решению. Кем бы Чонгук ни был, он любит его. Безмерно. Просто так уйти и бросить его не сможет. Как бы ни хотел. Без Чонгука для него жизни больше нет, он его смысл жизни. Да, он преступник, но он ведь никого не убивает. Человек просто сбился с пути, и почему бы не поговорить с ним об этом, попросить бросить это дело и заняться действительно честным бизнесом? Это ведь несложно! Да и такому человеку, как Чонгук, кажется, всё под силу. Чонгук сказал, что сделает всё, о чём бы Тэхён ни попросил, и именно это он попросит: поставит перед выбором — либо он, либо преступный бизнес. Если же Чонгук сам выберет продолжить своё дело и откажется от него, то Тэхён уйдёт, но уже уверенный в том, что этому человеку он не нужен. Что выбор был сделан не в его пользу. Тогда будет больно, но Тэхён будет знать, что сделал всё, чтобы сохранить их отношения: любовь, что так крепко связала их жизни. Пусть решает Чон. Кивнув своим собственным мыслям, Тэхён поднимается на ноги и, не успев сделать и пару шагов, чувствует, как его сзади кто-то хватает, с силой зажав руки, а на голову накидывают тёмную ткань. Тэхён извивается, стараясь вырваться. Страх буквально скручивает всё нутро тугим узлом. Кто бы это ни был, делают они это явно не из добрых побуждений. Ким открывает рот, молясь всем богам обрести именно в этот момент возможность говорить, закричать и позвать на помощь, но ничего не происходит, лишь сдавленные хрипы вырываются изо рта, пока его куда-то волокут. Он пинается, но попадает лишь по воздуху. Тот, кто его держит, достаточно сильный, и на все трепыхания парня лишь крепче сдавливает в кольце рук. Тэхён судорожно вдыхает, когда его затаскивают, по всей видимости, в машину. Его что, похищают? Нет. Этого не может быть. Кому он мог понадобиться? — Успокойся уже, — раздаётся над ухом грубый мужской басистый голос, что Тэхён прежде не слышал, — иначе я тебе башку прострелю. И Тэхён успокаивается, замирает, слыша щелчок и чувствуя, как что-то тяжёлое упирается ему в затылок. Неужели пистолет? Наверняка. И, скорее всего, не бутафория. Тяжело сглотнув, Тэхён неуверенно кивает, всем своим видом показывая смирение. Главное, чтобы не убили, остальное кажется решаемым. С головы сдёргивают ткань. Проморгавшись, парень осматривает всё, что попадает в поле его зрения. Он находится в салоне минивэна. Водителя и салон отделяет чёрная заслонка, из-за которой Тэхён не может видеть, что происходит спереди. Окна настолько затонированы, что парню не удаётся увидеть, куда они едут, а они едут, это понятно по лёгкой тряске машины и отдалённому звуку мотора. Тэхён всё ещё не шевелится, вцепившись пальцами в край своего пальто: ждёт, что будет дальше. Парень вздрагивает, когда над ухом снова раздаётся этот незнакомый грубый бас. — Доставай телефон и пиши сообщение Чонгуку, — ткнув ему в затылок пистолетом, требует похититель. — Пиши так, чтобы он поверил, что ты его бросаешь и уходишь от него. Так, чтобы он не сунулся тебя искать. От этих слов по телу проходят мурашки, и его буквально прошибает холодным потом. Самое страшное — неизвестность. Если Чонгук поверит, что Тэхён его бросает, то он ведь правда может не искать его, и тогда непонятно, что будет с Кимом. Для чего его похитили? Убить? Но зачем? Тэхён неосознанно всхлипывает, за что получает болезненный тычок металлом в затылок. — Быстро! — тоном, не терпящим возражений. Тэхён понимает, что находится сейчас не в том положении, чтобы показывать характер и сопротивляться. Трясущимися руками он достаёт телефон и, едва что-то видя перед собой из-за пелены слёз, открывает контакты. При виде имени Чонгука первые слёзы всё же срываются с глаз, капая на экран, но Тэхён быстро стирает их пальцами, не позволяя похитителю видеть своих истинных чувств, глубоко вдохнув и мысленно прося у Чонгука прощения, трясущимися пальцами всё же набирает сообщение. Он уверен, что Чонгук поверит в то, что он напишет, и, скорее всего, не будет искать, оставив Тэхёна один на один с неизвестностью. @tae_tae: Чонгук, я подумал и пришёл к выводу, что не смогу принять то, чем ты занимаешься. Такому человеку, как ты, нет места рядом со мной. Я не хочу связывать свою жизнь с преступником, лучше буду скитаться по улицам, чем жить с таким, как ты. Помни, что ты мне обещал сделать всё, о чём бы я тебя ни попросил. Так вот, это моя первая и последняя просьба — не ищи меня. Забудь. Прощай, и спасибо тебе за всё. Закончив печатать, Тэхён громко всхлипывает, роняя телефон себе на колени. Всё расплывается перед глазами из-за пелены слёз. Похититель тут же забирает смартфон и, прочитав текст, нажимает кнопку «Отправить», громко и довольно хмыкнув. Тэхён же буквально умирает: умирает от осознания, что больше не увидит, не поцелует, не обнимет. Он и не знал, что расставаться с кем-то настолько больно, но больнее сейчас будет Чонгуку, как только он прочтёт это сообщение. Тэхён хватается за пальто в районе сердца и, с силой сжав, надеется, что хоть это избавит его от внезапно накатившей боли. Но нет. Она пронзает сердце снова и снова. Такое ощущение, будто это не только его чувства. Словно на него накатили эмоции сразу двух человек. Возможно, Чонгук уже прочитал сообщение, и это его боль Тэхён ощущает так отчётливо, а он не может пойти к нему, успокоить и сказать, что всё не так, каждое слово в сообщении — это ложь, что он любит. Безмерно любит и хочет быть рядом до конца жизни. Вот только сейчас это невозможно, и вообще неизвестно, как долго теперь продлится его жизнь. Возможно, ему осталось жить всего ничего и его убьют, но как же не хочется умирать… Тэхён сдавленно вскрикивает, когда чувствует резкий болезненный укол в шею и, не успев ничего понять, проваливается в темноту…