Но лучше поклоняться данности С её глубокими могилами, Которые потом, За давностью, Покажутся такими милыми. – Иосиф Бродский
Драко был доволен: пока вся магическая Британия искала Грейнджер, именно он держал её взаперти в своём поместье. Эта сука должна была ответить за то, что сделала. Малфоя удивило, что она будто и не пряталась, жила в простой квартирке в центре Лондона и не защищала свой дом никакими барьерами. С другой стороны, там никто её не искал, обнаружение с помощью чар тоже было невозможным — умный ход, но никто не сбежит от разъярённого Малфоя: он поклялся отомстить и сдержит слово. Она не приходила в себя уже несколько часов, что также было странным — организм сильнейшей ведьмы поколения должен был быстро перебороть последствия Ступефая и небольшого сотрясения от удара о стену, но Грейнджер до сих пор валялась в отключке. Ему надоело ждать, быстрой походкой он отправился получать ответы на свои вопросы. Войдя в комнату, Малфой подумал, что странности никак не заканчивались. Грейнджер пришла в себя и с невидящим взглядом сидела на ковре в луже собственной рвоты. Обхватив колени руками, раскачивалась из стороны в сторону и бормотала что-то нечленораздельное. Она выглядела так жалко, что Драко застыл на месте. Все вопросы вылетели из головы. Малфой помнил эту девушку во время учёбы в Хогвартсе, во время войны, да что там — во время пыток; она никогда не казалась сломленной, вечно ходила с задранным носом и ничего не боялась. Он не знал, кто перед ним, но от гриффиндорской девчонки тут осталась разве что оболочка. Малфой убрал рвоту очищающим заклинанием, брезгливо подошёл к девушке, схватил за плечи и заорал во всё горло: — Нахуя ты это сделала? Тебе мало победы в войне, мало почестей, мало наград? Нахуя ты убила Нарциссу? Скажи, ЗАЧЕМ? Маленькая сука, радуйся, что я тебя ещё не убил! Он продолжал трясти её, забыв от ярости, что может залезть в её мозг и получить всю нужную информацию. Он заглянул ей в лицо, карие глаза смотрели прямо на него, с её губ тихо-тихо сорвалось только одно слово: «Что?»***
Гермиона постепенно приходила в себя. Да, магия дома и самого Малфоя ощущалась ужасно, каждая клетка её тела будто горела в адском пекле, но способность сосредоточиться на мыслях в самых стрессовых ситуациях всегда была её сильной стороной. Она уже поняла, что он обвиняет её в смерти матери, но Гермиона семь лет отсутствовала в магическом мире, не получала никаких новостей, поэтому не имела ни единой зацепки о том, что происходит и как она с этим связана. Белобрысый продолжал цепко держать её за плечи, поэтому девушка с прищуром посмотрела прямо в его холодные серые глаза: — Ты совсем с катушек съехал, ненормальный? Какого хрена ты притащил меня в магический мир? Кем ты себя возомнил, Малфой? Быстро верни меня домой, вообще-то, у меня много планов, божечки, у меня же сегодня первый рабочий день! Она всё продолжала надрывно кричать и тараторить, Малфой уже ничего не понимал. Только Грейнджер могла гордо вздёргивать нос, находясь в плену с блевотиной в волосах. Она не выглядела так, будто понимала, о чём он говорит, она не выглядела виноватой ни на йоту. Что, чёрт возьми, происходит? Малфой терял терпение. — Прекрати нести чушь, Грейнджер, и говори только то, что связано с делом. Зачем кучка твоих приспешников убивает чистокровных? Зачем вы убили мою мать? Она ничего плохого не сделала, помогла Поттеру в Запретном лесу, чего вы от неё хотели? Гермиона была зла, нет, не так, она была просто в ярости. Белобрысый болван похитил её и притащил в свой чёртов мир, где ей было не место, потому что запертая внутри магия пыталась слиться с магией внешней и причиняла ей мучительные страдания. Ей было больно, но страшно уже не было. Первые минуты в плену она была в ужасе, потому что всё это сильно напоминало ту жуткую картину из прошлого, которую ей хотелось забыть. Боль, которую она испытывала от магии, исходящей от предметов, насквозь пропитанных ею, была очень похожа на ощущения от Круцио, но интенсивность была в разы меньше. Когда Гермиона осознала, что бывший обидчик запер её, она решила действовать наверняка — вывести его из себя молчанием. А он действительно бесился, потому что гриффиндорская выскочка смотрела на него с ухмылкой и ни черта не говорила. Сначала Драко не переживал, ведь можно было прочитать её мысли, но неработающее заклинание проникновения в разум вывело парня из себя. Он был сильным легилиментом и мог разрушить почти любую ментальную стену, однако здесь чувствовалось что-то другое. — Что за чёрт, Грейнджер? Какого хрена ты блокируешь сознание, если тебе нечего скрывать? — Малфой был на грани, но бить или пытать девушку, пусть даже гриффиндорскую принцессу, он просто не мог. — С чего ты взял, Малфой, что я блокирую сознание? — заговорила она. — Конечно, я не мечтаю о том, чтобы слизеринский хорёк читал мои мысли, но если это поможет выбраться отсюда, то я всеми руками «за». — Тогда открой сознание, расслабься, представь, что спасла всех домовых эльфов от диктатуры волшебников, в конце концов! — блондин едва сдерживал истерику, сжимал руку в кулак и выглядел, будто вытрясет из неё правду по-хорошему или по-плохому. Запал Гермионы быть строптивой и гордой гриффиндоркой исчез так же быстро, как появился. Она устала, это была не её битва, магический мир мало волновал бывшую волшебницу. В её голове были мысли о новой команде, миллион идей для сценария и желание убраться отсюда поскорее. Она сдалась и тихо сказала: — Хорошо, Малфой, я отвечу на твои вопросы сама, потому что пролезть в мою голову не сможет даже такой склизкий червяк, как ты. Но у меня есть условие — мы возвращаемся в мою квартиру.***
Он понятия не имел, почему она согласилась, это было так непохоже на упёртую и немного нахальную девчонку из Хогвартса. Её желание переместиться в магловскую квартиру показалось сначала частью хитроумного плана по убийству очередного чистокровного из семейства Малфой, но она выглядела слишком уставшей и даже скучающей. — Чаю? — он удивлённо перевёл взгляд на девушку, которая в своей квартире немного расслабилась и ожила. — Ну так что, Малфой, будешь чай или как? Он кивнул и продолжил осматривать помещение. Небольшая гостиная, совмещённая с крошечной кухней, которой, видимо, не так уж часто пользовались, светлый и минималистичный дизайн. Квартира была приятной, но какой-то безликой. Он никогда не представлял жильё Грейнджер, но если бы представил, то увидел бы множество книг, разбросанных стопками повсюду, колдографии, подарки от друзей и напоминания из путешествий на каждой полке. Он представил бы многогранную душу — тут же души не было. — Давно ты здесь живёшь? — он не знал, принимая горячую кружку, когда именно их беседа стала походить на цивилизованную, но злость постепенно угасала внутри. Шестым чувством он понимал, что девушка ни о чём не знает и сегодня впервые услышала о смерти его матери. Конечно, это всё ещё могла быть ловушка, но сейчас Малфою нужны были ответы. — Уже семь лет, давай ты задашь свои вопросы и оставишь меня в покое, ладно? — Гермиона устало опустилась на диван, поджав под себя ноги, накрылась пледом и сонными глазами посмотрела на Малфоя в ожидании. — Почему я не могу залезть в твою голову? Не знал, что ты хороша в окклюменции. Гермиона поджала губы и нехотя ответила: — Я заблокировала магию, Малфой, но она продолжает защищать меня от любых магических воздействий на мой разум. Никто не сможет прочитать мои мысли, потому что весь поток магии направлен на защиту моего сознания. Он не слышал объяснений: — Ты ЧТО? Грейнджер, ты сумасшедшая? Зачем ты это сделала? Волшебник без магии — практически инвалид, никто в здравом уме не сделает такое добровольно! — А с чего ты взял, что я в здравом уме, Малфой? Ты получил свой ответ: что бы там ни случилось в магическом мире, я не имею к этому отношения. — Тогда почему они называют себя «Грейнджеровцами»? — Я не знаю, о ком ты говоришь, но меня это не касается, забирай свою правду и проваливай, оставь меня в покое. Малфой даже слушать не мог, потому что всё после слов «я заблокировала магию» казалось бредом. Зачем такое делать? Это ведь МАГИЯ, то, из чего состоит волшебник, что даёт жизненную энергию и направляет. Это как отрезать себе две руки и ногу в придачу, а потом продолжить жить и делать вид, что ничего особенного не произошло. — А как же знаменитое гриффиндорское любопытство? Какая-то шайка убийц носит твоё имя, а тебе наплевать? Серьёзно, Грейнджер? — Малфой не мог поверить, что её это не заинтересовало, не вывело из себя, не заставило перевернуть весь мир в поисках этих бедолаг, чтобы уничтожить каждого за такую наглость. Но она выглядела уставшей и абсолютно безразличной. — Грейнджер, тебя ищет весь магический мир, авроры со дня на день вломятся в твой дом и уведут на допрос. Думаешь, ты можешь просто продолжать жить свою «антимагическую» жизнь и делать вид, что ничего не происходит? — Да, Малфой, представь себе, у меня ничего и не происходит. Точнее, происходит многое, но это никак не касается вашего мира и его проблем — мне своих достаточно. Кто сейчас глава аврората? Поттер? Фамилия бывшего однокурсника из её уст резанула слух. «Да что с тобой происходит? Называешь лучшего друга по фамилии, зарываешь голову в пески магловского мира? Говоришь, что даже провались мир магии под землю, тебя это не касается. Кто ты? И где Грейнджер?» Парень не заметил, как впервые в своих мыслях не смог сопоставить девушку, которую видел, с девушкой, которую когда-то знал. «Определённо, передо мной сидит не Грейнджер, потому что Грейнджер уже бежала бы с палочкой наперевес спасать мир, этот или тот — неважно, любой. Чёртова Грейнджер просто запретила бы плохим событиям происходить, а если бы они всё-таки посмели, одарила бы их взглядом убийцы. А сейчас перед ним другая девушка, кстати, очень красивая, но это не Грейнджер». Малфой понял, что не ответил на её вопрос: — Да, Поттер стал главой аврората пару лет назад. Думал, ты знаешь. — Я не поддерживаю связь ни с кем из прошлого. Могу я попросить об одолжении? — Валяй. Гермиона встала, вытащила из кухонного шкафа блокнот и ручку, оторвала листок и принялась быстро писать. Свернула листок и вложила в руки Малфою. — Передай это Поттеру, и давай закончим на сегодня допрос. У меня нет магии уже семь лет, я не имею отношения к происходящим событиям, мне очень жаль, что твоя мама погибла, но прошу, оставь меня в покое, Малфой. Доброй ночи, выход найдешь сам. Она развернулась на пятках, шагнула в спальню и захлопнула дверь, оставив Малфоя в одиночестве. Он так и замер в её гостиной с листком в руках, в котором было написано всего несколько строк: «Гарри Поттер, я узнала, что ты ищешь меня, чтобы задать вопросы. Малфой передаст тебе адрес. С уважением, Гермиона» «Хм, это уже интересно. Что же там такого произошло, что святой Поттер потерял с ней связь?» Размышляя, Драко вышел из безликой квартирки и отправился к точке аппарации.