Раньше встречались

Корабль отплыл. Море неспокойно бурлило, покачивая судно, словно волнующаяся мать покачивала люльку малыша. Может это было предвещением волнующего события? Парус жадно вбирал в себя соленый ветер. Доски скрепили громче обычного, от суеты на борту, а два капитана снова были спрятаны от всего мира в своих каютах. Переборщивший с выпивкой Эдвард, лежал на твердой перине кровати, ворочаясь в сбоку на бок и скуля, ему не хватало тепла другого человека. Ему не хватало Стида. Заговорив с ним на ярмарке и увидев его глаза, он осознавал это отчетливее. Портвейн давал выйти эмоциям наружу. Слез не было, только ленивые стоны. Стид же в свою очередь метался по каюте. Он игнорировал факт того, что днем впервые за долгое время он услышал голос второго капитана, его это волновало меньше всего. История, о которой он вспомнил. Красный шелк, врезавшийся в память. Он уже видел его недавно, несомненно видел. Может, конечно, тот платок был уже не ярко красным, а скорее багровым, от стольких прошедших лет, но это точно был он. Единственная мысль заставляла сердце в груди биться быстрее: они встречались в детстве. Эта новость должна была обрушиться на Эдварда, несмотря ни на что. Боннет поспешно накинул халат, цвета морской волны, на голый торс, подтянул темные бриджи, дабы предать себе уверенности, и направился прямиком в каюту со капитана. Быстрые ловкие, но тихие шаги Стида. Он мял в руках мягкую кромку халата, собирая все думы в ровный лад, пытаясь понять с чего ему вообще начать разговор. Еще секунда у двери в каюту Эдварда. Несколько незатейливых стуков по дереву. Завеса комнаты была открыта. Взор Стида был опущен в пол. Дрожь по всему телу. Эд не сразу пришел в себя, увидев мнущуюся у входа фигуру. Но как только он понял, кто пришел к нему, тут же встал с кровати, вытянувшись, словно струна. Алкоголь мигом выветрился. Боннет пошел на перемирие? Он же уже извинялся тысячу раз, Эд разрешил присоединиться к его команде, но слов о прощении не было. Не уж то он решил попробовать вновь? Неужели его тоже достало тянущее чувство одиночества от недостатка родного голоса и теплых прикосновений. — Где твой красный платок? — физиономия Эдварда скрутилась в тупом изумлении. Серьезно? Стид мать его Боннет пришел сюда что бы спросить об этом. — Просто мне кажется, что я видел его раньше — поздно спохватился. Платка уже нет. С того момента как Стид сбежал от Эдварда точно трус. Да и у кого не было такого же платка. — Он улетел. — басом протягивал Тич, скрещивая руки на груди и отводя глаза. — В детстве… Мы не встречались с тобой в детстве?.. — не поднимая глаз мямлил Боннет. Он боялся, что его ударят, ведь зная о трудностях детства Эдваврда, он ходил по пиздецки тонкому льду. Последний ринулся к светловолосому, прижимая того к доскам, защелкивая дверь. Боннету на сей раз хватало роста, чтобы сравнится с Эдвардом, дабы тот не брал его за шиворот. Очи встретились. Случайный взгляд заставил сердце Эда биться чаще, вырываясь из ребер. — Я тогда шел посмотреть на Британский корабль. Ты…. — Эдвард прислонил голову над плечом Стида и томно выдохнул. «Так это был ты?» В воздухе засел немой вопрос. Не стоило его произносить в слух. И так было понятно, что капитаны виделись в далеком детстве. — Кролик — слетело с губ Эда. Лицо Боннета запестрило алым. Он отводил глаза, а первый все пытался в них заглянуть. — Я дождался тебя в море — так странно, глупая шуточная фраза, сказанная в юности, была принята всерьез маленьким мальчиком из богатой семьи. Если б ни те слова… Может у Боннета никогда бы не хватило смелости отправится в плаванье, бросив свою несчастливую жену и двоих прекрасных детей. Но теперь он стоит тут, прижатый большим и пылким телом, окутанный запахом портвейна и кожи. Чувствуя на расстоянии сердцебиение Эда. Тич прижался лбом ко лбу Стида, не давая отвести от себя взгляда, чуть приоткрывая рот. — Чертов Стид — кролик наконец-то услышал свое имя из уст любимого. Как долго он этого ждал. Хотя бы имени. По телу растекались будоражащие сознание мурашки. Руки свелись на талии Эда. Мужчина волновался о том, чтобы не сделать ничего лишнего, чтобы не зайти слишком далеко после минувшего времени и не разорвать без того тонкую нить связи. — Эд… — не успев продолжить, на губы Стида пал пират, который уже был достаточно расслаблен, чтоб выпитый алкоголь пустил новую дозу опьянения. Руки Эдварда же в свою очередь припали к чужим пылким щекам, на которых виднелась едва отросшая щетина. Стид слегка отпихнул от себя мужчину. — Я скучал — промямлил тот и его заключили в крепкие объятия. Ответ был ясен, по нему тоже скучали. Стойкий запах спиртного держался в воздухе. Губы сплетались в целомудренном поцелуе. Всё это время Эд не спускал глаз с ерзающего под ним Боннета. — Открой рот — басистый голос прерывал стоны светловолосого. Стид послушно поддался. Рука Эда снова прильнула к щеке. Язык вошёл в оппонента. Если бы кто-то их заметил в голове бы стояла только одна мысль: до Стида бесцеремонно домогаются. И Тич совсем не скрывал своей похоти, а наоборот, подначивал, дразнил, трогал во всех возможных местах. Стид млел от такого внимания к своему телу. Он скучал по голосу, но это было чем-то новым. Долгий перерыв в отношениях и сразу похоть. В голове крутились мысли о том, что его используют. Что всё это игра. Но мокрые поцелуи, язык, исследовавший тесное пространство рта, забирал все подобные мысли. Возбуждение падало на обоих, заставляя тереться друг об друга пахами. Тич внезапно остановился. Он поднял голову, руки упирались в стену, нехотя отлипая от желанного тела. Оба комкано мычали, стараясь выровнять дыхание. Эд не хотел быть резким, не сейчас, даже не смотря на то что Боннет отвечает на все его действия. Нужно быть осторожным, дабы не лишиться вновь полученного. Тич резким движением отвернулся от полураздетого джентльмена и прошел к столу, стоявшему посреди каюты и усыпанному множеством кинжалов. На нем стояло около пяти целых и полных бутылок с разнообразным алкоголем. Откупоривая одну из них Тич сделал размашистый глоток. Бутылка со стуком приземлилась на стол, но осталась цела. Стид был в недоумении. Его только что так страстно целовали и так спонтанно это кончилось. Стиду казалось, что Эдвард злился, но он до конца не понимал на кого. На самого себя из-за того, что был так резок или на Стида, что он вот так пришел. Неужели глупое воспоминание стало причиной еще большего разлада. Хотя что было еще хуже безмолвия. Смерть? Или же вечное изгнание? Натягивая на себя спущенный по плечам халат Боннет подошел к спине Эда и ласково приобнял его. Пальцы сжались в замок. Губы прикоснулись к оголенному плечу. — Я хочу быть с тобой — проговорил светловолосый в то же плечо, на котором виднелось неяркое пятнышко. Тич наконец поднял голову на голос и повернулся, не расцепляя рук Стида. В глазах билась тоска. Обычно глаза Эдварда были будто засохшая кровь на глубокой ране, но сейчас они были наполнены черной пеленой. Ему не верилось, что все так просто может вернуться в прежний лад. Когда они были вместе. Когда они были счастливы. Эд не винил Стида за то, что тот явился к нему в каюту. Он винил только себя за то, что оказался на столько слабым и податлив. За то, что он еще раз приоткрыл тайну своего сердца. «Хочу быть с тобой». Значит ли это что Боннет был готов вновь погрузить себя в сердце Эда и наоборот? Принять все что есть. Напиться им сполна. В висках отдавалась боль. Он не мог просто воспользоваться Стидом. Ему нужно было решить все сейчас. Решить хочет ли он быть любимым. Сможет ли он снова полюбить. Но аристократ не хотел медлить. Возбуждение не желало отступать. Руки разжались, опускаясь на поясницу и оглаживая ягодицы. Губы по новой лезли для поцелуев. Стойкий запах алкоголя проникал в кровь Стида, что делало ситуацию безвыходной для раздумий корсара. Зубы последнего начинали скрипеть, сжимаясь от злости. Старая столешница пошатывалась под натиском тяжёлых рук. Эдвард рычал в губы Боннета, пытаясь оттолкнуть. Свирепость накапливалась, словно вино, льющееся через края бокала. В тот же момент в руке оказался кинжал и был приставлен к горлу млеющего мужчины, ясно давая понять, что деяние пора закончить и тому стоило удалиться. Стид резко отстранился, поджимая руки к груди. По телу пробегала дрожь. В голове, в который раз всплыла история с раннего возраста. Нож у гортани. Боязнь кончины, даже от рук любимого. Всё тело пронзила боль от ощущения холодного лезвия. Ноги попятились в сторону двери. Она распахнулась, и кролик удрал, сверкая лапами. По ныне пустой каюте прошелся звон падающего на пол ножа. Бутыль, из которой был сделан глоток, полетела в косяк открытой настежь двери. Для матросов стало достаточно работы, ведь основная часть осколков и алкоголя разлетелись вдоль коридора. Эдвард… Нет, Черная борода, стараясь защитить Эда, все разрушил. Разбил, как и ту бутылку. Завалившись на неудобную перину буря эмоций сменялась сном. Сном, который окутывал все тело склизкими щупальцами, точно кракен, стараясь защитить, но как итог погружая в бесконечный кошмар.