В объятиях ночи

Я хожу по этой земле уже слишком много лет. Далеко не все ныне существующие сородичи могут похвастаться тем, что застали зарождение и рассвет эллинской цивилизации. Я был одним из тех, кто пронёс сквозь века память о храбрости рати Леонида, видел падение Ксеркса и триумф Фемистокла, и был верным советником Филиппа Македонского в государственных вопросах, а после был при дворе Олимпиады, пока её сын Александр покорял далёкую Азию. Велика была её печаль, когда из Вавилона пришла весть о гибели царя. К величайшему сожалению, я не смог уберечь её от алчности диадохов, и потому велика была моя скорбь о державе эллинов. Видел я, как возвысился и пал Великий Город. Долгие годы я отстаивал свободу Греции в жарких дебатах со Сторожами и Патрициями, когда те пришли на Пелопоннес с легионами Юниев и Сципионов. Известный как один из учителей Гиппократа и имея статус и влияние на многие полисы, римские сородичи не могли игнорировать меня. Я никогда не искал для себя подобной власти и силы, ибо моя цель заключалась в просветлении и исцелении, чем я больше близок к сородичам Нового Города, нежели к Риму. Но мойры распорядились так, что Риму было суждено править и даже после его падения, в то время как Карфаген пал и на долгое время предан забвению. И я не мог оставить своих родичей греков на произвол. Патриции не очень жаловали меня, но Сторожам эмпанировала моя самоотверженность в защите интересов греков и продвижению идей республики даже после реформ Гая Юлия и Октавиана Августа. Возрастающая популярность христианства по началу претила моим воззрениям, но мои чайлды смогли убедить меня в праведности подобных течений и решений. В то время как многие сородичи следовали моде Патрициев, наш клан следовал пути просветления и защиты смертных, что приближала нас к учениям Ветхого и Нового заветов. Я был одним из тех сенаторов при дворе Константина Великого, что поддерживали его идею о реформах империи и делению её на две части, равно как и возведение христианства в ранг официальной религии. Наши реформы имели долгоиграющие последствия как для самой империи, так и для мира в целом, но тогда мы об этом ещё не подозревали. Великое переселение народов изменило наш мир навсегда. Пришедшие с востока племена смели Западный Рим, но Византийский Рим выдержал. Ещё долгие годы мы оставались огромной силой в Европе, но неумолимый ход времени указывал на многие закостенелые аспекты нашего быта и культуры, и потому Византийский Рим был покорён тюрками-османами, которых вели воинственные Ассамиты с потомками восточных Патрициев. С приходом Узурпаторов и физической гибели Саулота, я и мои сородичи оказались вне закона новообразовавшейся Камарильи. И потому я обратился за помощью к Мике Викосу, что согласился предоставить убежище моему клану на севере Греции и на Карпатах, где мы бы смогли находиться под защитой независимых Цимисхов. Он был давним моим должником, и потому не отказал в услуге. Многие мои сородичи встретили Окончательную Смерть, ведомые грязной политикой Патрициев, что приняли Узурпаторов в свои холодные и подлые объятия. Но на моих глазах было воспитано не одно поколение воинов и целителей и нашего клана, и многие из них до сих пор продолжают служить идеям Саулота: защищать и исцелять. На дворе уже XXI век. Я видел рассвет и закат множества империй, и я хожу по этой земле уже очень давно. Опасения за мою нежизнь остались уже в далёком прошлом. Моё имя было стёрто из истории человечества, но так оно и должно быть. Я не могу знать, правдив ли сценарий Геены или же произойдёт апокалипсис согласно Библии или Корану, или же Первый Убийца до сих пор ведёт свои незримые игры... Как бы то ни было, моё наследие будет жить, покуда живы люди и память о прошлых свершениях смертных.