***
В небольшой полупрозрачной зелёной миске лежало несколько печений с предсказанием — мама Маринетт заботливо приготовила его, зная, что к дочери на ночëвку придёт её лучшая подруга. Девушки, одетые в фланелевые пижамы, сидели на мягком фиолетовом ковре с длинным ворсом и поедали рамэн. — Так и что сказал Нино? — Маринетт наблюдала, как Алья втягивала губами продолговатый тонкий кусочек лапши. — Он мало что смог выдать, — прозвучал ответ. — Его до утра продержали в участке, чтоб он сам дома не оставался. Проявили заботу! Сезар возмущённо воскликнула и продолжила: — Будто он какой-то буйный подросток, который сам свою мать удумал порешить. Девушка отставила тарелку и покусала нижнюю губу, обняв колени. — Мои родители еле уговорили его пойти выспаться... он весь день в больнице проторчал. Маринетт потянулась к сидящей напротив подруге и дотронулась до её предплечья. — Не переживай, Алья. Завтра он точно почувствует себя лучше, — произнесла успокаивающим голосом. — Уверена, с мадам Лейф всё будет хорошо. Сезар уныло улыбнулась: — Каким бы пьяным не был тогда Нино — дурья его голова — он точно не врал. По крайней мере о том, что видел какого-то фрика в коже. — Коже? — отозвалась брюнетка. — Ну или латексе, я не уточняла. На нём какой-то костюм был, — Алья нахмурилась, припоминая слова своего парня. — То ли кролик, то ли кот. — С хвостом? Маринетт поднялась на ноги, сложив руки на груди и пройдясь к столу, где лежал блокнот, в котором она сделала набросок. Изобразила того, кто заявился в её дом прошлой ночью. Она уже хотела показать рисунок Алье, но что-то заставило её перелистнуть страницу на чистую сторону. — С каким ещё... Хотя да, хвост вроде бы тоже был. Но не суть. Думаю, рано или поздно, этот псих снова на кого-нибудь нападёт, — девушка отпила апельсинового сока из высокого стакана и посмотрела в спину Маринетт, которая выводила изогнутую линию в блокноте. — Ты хотела что-то обсудить. Дюпен-Чэн обернулась, оставив канцелярию на столешнице. — Обсудить? А, ну да, хотела, — девушка бормотала, подбирая в мыслях слова. Сезар, прищурившись, продолжала смотреть. — В общем, что-то не так с Адрианом. Ой... то есть, со мной... Нет! Я хотела сказать что... — Ты влюбилась в Агреста. — Да, — взглянув на книги, стоящие на полке, прикреплённой над кроватью, произнесла Маринетт. — Нет! Алья рассмеялась. — Да-да, — со знанием дела покивала. — Я же сказала, что стоит к нему присмотреться. Даже удивительно, что ты раньше на него, так сказать, не напоролась — такая знаменитость. И правда. Дюпэн-Чэн ещё несколько лет назад узнала про Адриана, когда только вступала в тинейджерский возраст и стала интересоваться миром моды, в частности кройкой и шитьём. Тогда её комната и начала захламляться лоскутами ткани, журналами с лекалами и размерными сетками, каталогами с описаниями брендов одежды. Девушка с трепетом пересматривала записи с показами коллекций модного дома «Gabriel», отмечала для себя необычные фасоны и аксессуары. Ей никогда не была важна личная жизнь авторитетного модельера. Просто поразительно, как она оказалась с его сыном в одном лицее. Конечно, Хлоя Буржуа не переставала трещать о том, что знакома с парнем с детства и они самые большие друзья. Изначально это казалось очередным блефом от избалованной дочери мэра — что она вообще делает в обычном лицее? — потом все и вовсе перестали обращать внимание. Спустя время Маринетт, как и другие ребята в классе — поняла, что именно входит в их понятие дружбы. Но она никогда не делала выводов о человеке по тому, в каком обществе он вращается. Даже если это общество заносчивой блондинки, желающей испортить ей жизнь. — Всё сложно, Алья, — сказала Дюпэн-Чэн. — Я наверняка выгляжу дурочкой в его глазах. Вечно запинаюсь и вообще... — Маринетт, успокойся, — Сезар приподняла ладонь. — Не надо снова начинать занудствовать на тему того, какая ты неуклюжая. В этом нет ничего страшного, да и многие находят такое милым. К тому же, разве Адриан проявлял к тебе негатив? Унижал? Высмеивал из-за ерунды, как Хлоя? Вопросы сыпались один за другим, а Маринетт не могла убрать эпизод из спортзала из-под внутренней стороны век, в котором Агрест учтиво спросил о её самочувствии. Она не помнила, чтобы её раньше накрывало от обычной вежливости с такой силой. Она никогда раньше не задумывалась о привлекательности мужского тела, пока не поймала себя на мысли, что хочет стянуть ту красную футболку с торса блондина. — Поэтому я считаю, что никто не может запретить тебе приласкать Адриана в объятьях. И в первую очередь ты сама! — Алья ткнула указательным пальцем в направлении Маринетт, которая стояла обняв себя руками и кусая губу, расфокусированно глядя на голубую стену. — Да и первый шаг, точнее — столкновение — сделано. Она зевнула и потянулась к печенью в миске. — М? — не поняла Дюпэн-Чэн, услышав хруст от разломившегося надвое лакомства и шелест от развёрнутого листочка со строчками предсказания. — Джулека сказала Роуз, а та уже мне — знаешь, как она любит всякие глупости а-ля как в романтических комедиях, — о том, как вы с Адрианом стукнулись лбами, — Сезар показала на себе ушибленное место. — Может уже сейчас он лежит в своей кровати и мечтает о тебе, м? С рукой под одеялом, м? Маринетт смотрела на подругу, смущённо качая головой. — «Бери от жизни всё!» — зачитала предсказание та. — Ну, это не предсказание, а факт. Это то, что я и делаю. Лови! — на удивление, Маринетт сумела схватить печенье. — Посмотрим, что тебе попалось. Девушка отломила изделие по краю и вытянула листочек. Развернув его, она прочитала: — «Не всегда нужно верить тому, о чем слышишь или что видишь. Порой следует положиться на чувства». Она нахмурилась и взглянула на Алью. — Ого, — выдала Сезар, — твоя мама прям как мудрец. Заковыристое пожелание, ага? Дюпэн-Чэн не нашлась, что на это ответить. Они ещё какое-то время поговорили, не затрагивая тему парней, но погрузившись в общее негодование касательно мадам Менделеевой и её постоянных проверочных работ, пока не заметили, что часы, стоящие на прикроватной тумбочке, приближаются к отметке «2:00am». И когда Маринетт укуталась в сиреневое одеяло и закрыла глаза, пытаясь уснуть, в голове снова вырисовался силуэт парня в чёрном костюме с мурчащими нотками в голосе.***
Рука крепко сжимала собранные в тугой хвост волосы, покрытые невообразимым слоем лака, от чего казались деревянными. Адриан запрокинул голову, ритмично толкаясь в тело девушки, стоящей на четвереньках и сжимающей руками белую шёлковую простынь, с которой легко можно было соскользнуть из-за одного неловкого движения. — Мм, Адрикинс, — визгливо стонала та, — шлëпни меня ещё раз. Правая ладонь парня снова с размаху опустилась на ягодицу Хлои, после чего последовал ещё один визг и красный след на коже стал ещё насыщеннее. Адриан прерывисто дышал, ускорившись и нагибая блондинку, чтоб та прогнулась сильнее. Несколько толчков и от очередного — последнего — взвизга девушка упала на подушки, почувствовав, как на поясницу попала тёплая жидкость. — Где салфетки?! — снова возмущённый голос. — Жан-Дюпон забыл свои обязанности! Надо сказать папе... Но она не договорила, потому что Агрест, не желая слушать эту драму, сам вытер сперму со спины девушки полотенцем, которое взял с тумбы. — Отъебись ты уже от несчастного дворецкого, — сказал парень, натянув темно-синие джинсы и подойдя к приоткрытой двери, ведущей на террасу. — Может он ещё и презерватив мне поможет натянуть? Сегодня ведь мы без него. Он не понимал, откуда взялась эта злость. Буржуа бывала — нет — всегда доставучая, но сейчас, казалось, был один из пиков её невыносимости. Ещё только утром хватило её возмущённых фраз о том, какие все вокруг недотëпы и как её раздражает «эта противная пекарша», когда Маринетт случайно задела её сумку своей. — Это его работа! — не унималась девушка. — Но ладно, не хочу больше говорить о всяких нелепостях. А лучше вообще молчи. Адриан зажёг сигарету и вдохнул никотин, опираясь локтем об оконное стекло, за которым мерцали огни Эйфелевой башни. Какой пафос — жить в отеле, вид из которого открывается на главную достопримечательность. Собственно, коренных жителей Парижа уже давно воротит от этого сооружения. Помпезность скреплённых между собой металлических балок огромными болтами казалась Агресту такой прозаичностью. Разумеется, он ведь тоже избалованный ребёнок, как и Хлоя. Пусть это и не касалось его отутюженного расписания, созданного чопорным Габриэлем. Сейчас же ему хотелось уйти из этого ярко освещённого пентхауса, хлопнув дверью, и выбравшись на улицу сменить одежду на образ Кота-Нуара. Хотелось почувствовать прилив сил и обострение чувств, которых он не получил за время телесного контакта с Буржуа. Изогнутая черепица крыш заманивала вместе с пожарными лестницами — после пробежек по ним Адриан ощущал полноту кислорода в лёгких, и никакие сигареты не были в состоянии придушить это. Хлоя же не была той, кто может заменить это желание. — Зачем ты улыбаешься Дюпэн-Чэн? — резко спросила блондинка и отбросила телефон на простыню, в котором мгновение назад увлечённо что-то читала. Точнее — просматривала ленту в инстаграме. Адриан обернулся, вырванный из мыслей, и отбросив окурок в пепельницу, расположенную на низком стеклянном столике, посмотрел на девушку, сложив руки на груди. — Что значит зачем? — ему совершенно не хотелось вести подобный диалог. — Я же говорила, чтобы на неё не обращали внимания! Фраза из уст Хлои звучала крайне по детски. Так, словно она в детском саду и у неё украли мелок. И теперь она топает ногой перед воспитательницей, требуя дополнительной порции какао из-за такой сущей несправедливости. Адриан не удивился, если бы воровкой была она сама. — Хлоя, тебе сколько лет? — Восемнадцать будет через две недели. Пятого октября, ты что — забыл?! — Я не о том спросил, — нужно было сразу уходить. — Нормальные люди ведут себя нормально. Соображаешь? Если я вежливо к кому-то обращаюсь или улыбаюсь, то это объясняется правилами приличия. Тебе же известно такое слово? Правило? — Но... — девушка явно опешила. — И не надо мне указывать, что делать. Я не твой дворецкий, и тем более — не твой отец. Хотя ты, кажется, иногда не видишь разницы. Кольцо начинало вибрировать, словно чувствовало, что Агрест злится и ему не терпится что-нибудь разрушить. Оно само, без воли хозяина, стало менять маскировочный серый на чёрный, подталкивая парня к действию, который уже накинул рубашку на плечи и, обувшись, вышел из помещения в длинный коридор, оставив Буржуа в недоумении пялиться на захлопнувшуюся дверь. С каждым шагом кровь в венах бурлила всё сильнее, подталкивая на свежий воздух. Агрест силился понять, что именно вызвало такое раздражение. То, что та, на кого он не желал тратить большее энергии, чем пара фрикций — указывает ему на то, как он говорит с другими девушками? Или он увидел в этом сходство с деспотичностью своего отца? Второй вариант отбросил сразу, ведь к Габриэлю он хотя бы испытывал уважение. Зайдя в лифт и нажав на кнопку, парень вспомнил о встрече с Маринетт, которая, как он и просил, точно никому не заикнулась об этом (еë бы уже успели захомутать журналисты). В ту ночь брюнетка не была такой как в лицее — дëрганной и краснеющей. Конечно, она испугалась. Это было видно по бегающим глазам и тому, как она отступила на два шага. Но девушка ни разу не запнулась, не начала по глупости звать на помощь и не пыталась убежать. Это было... мило? Незнакомец в закрытом костюме, задающий непонятные вопросы и сидящий на ограждении словно бродячий кот выглядел в её глазах как что-то неизведанное и оттого интересное. — И кто из нас в маске? — хмыкнул Агрест, покинув кабину лифта и выйдя на улицу через большие двери отеля. Он завернул за угол и, убедившись, что рядом никого нет, перевоплотился. Раскрутив жезл, парень взлетел на крышу ресторана итальянской кухни, и помчался разгонять злость. Образ одноклассницы ещё какое-то время не стирался перед глазами, но он решил всё же поразмыслить об этом позже. Его отвлекли звуки, похожие на ругань, доносившиеся с парковки возле кинотеатра, закрытого на ремонт. Парень спрыгнул с навеса уличной части кафе и, обогнув несколько автомобилей, остановился за большим трейлером. — ... ещё раз повторяю, — мужчина с шрамом на щеке и бритой головой держал за ворот куртки другого и говорил охрипшим голосом, — никто не даст тебе больше отсрочку. Он ударил левой рукой с надетым кастетом мужчину со светлой щетиной по лицу, скула которого стала сразу же наливаться багровым оттенком. — Но ты же... — кашлянул, прижимаясь спиной к боку тёмно-серого автомобиля, — ты же сказал, что у меня есть время до конца месяца. Бритоголовый снова встряхнул его, и тот ударился головой о стекло окна машины, на котором было несколько трещин. Казалось, чёрная потëртая куртка на его торсе вот-вот треснет где-нибудь на рукаве. — У тебя было время, Эткинс, которым ты не сумел воспо... — он не закончил фразу, так как его перебили. — Что не поделили, девочки? — Агрест вскочил на крышу трейлера, привлекая к себе внимание. — Мастера по маникюру? Он прокрутил несколько раз жезл и поставил его на металлическую поверхность, улыбаясь так, словно наблюдал за резвящимися щенками. Громила со шрамом слегка ослабил хватку и прижатый к автомобилю дёрнулся в попытке сбежать, но был тут же пригвожден обратно. — Ты ещё что за клоун? — лысый, скривившись, осмотрел Кота-Нуара с головы до ног. Тот поцокал языком и спрыгнул на асфальт, освещённый блеклым светом от покосившегося фонаря. Мужчина, которого назвали Эткинсом, сглотнул. — Как некрасиво, — поучительно произнёс Агрест, прочертив посохом полукруг перед собой, создавая скрежещущий звук, от которого двое мужчин, пребывавших в недоумении, прищурились в раздражении. — Может вы отпустите своего компаньона и принесете ему извинения? Тогда мы все мирно разойдёмся по домам и не будем тревожить прекрасный город проявлением насилия. Адриан грациозно взмахнул рукой и его когти сверкнули, отражаясь на деталях кастета. Громила глядел на парня несколько секунд, а потом рассмеялся. — Слушай, малец, тебя из какого театрального кружка попëрли? — из его горла доносился хрип, будто всё чем он питался в жизни, был никотин. — Вали отсюда по-хорошему, пока я до тебя не добрался. Он сжал руку в кулак и перевëл взгляд на своего «компаньона». — Видит бог, я хотел быть добрым, — сказал Нуар и цепь, вырвавшаяся из наконечника жезла, оплела шею бритоголового, который тут же задохнулся и, прогнув спину, ударился о столб. Эткинс же, свалившись на асфальт, стал отползать, пытаясь спрятаться за капотом автомобиля, но почувствовал, как его за ногу ухватила когтистая рука. — А ты это куда, рыбка? С тобой я тоже хочу поиграть. Тяжело шлепнувшись на дорогу, оба мужчины оказались спина к спине связаны, казалось, проволокой — такой жёсткой была верёвка. — Оо, — елейно произнёс Адриан, — смотрю, вы вряд ли ноготочками интересуетесь. Он каламбурил, просматривая несколько разных поддельных документов, в одном из которых значились фамилия «Эткинс». Видимо, недовольный продавец услуг устал ждать оплаты за тщательно проделанную работу для своего заказчика, который — вполне возможно — хочет избежать преследования, судя по тому, как сильно трясся, прижатый к транспорту. — Ты вообще знаешь, во что ввязался?.. — начал было снова возмущаться поддельщик, как упал на бок от толчка тяжёлой подошвы ботинка в плечо, больно ударившись щекой об асфальт, потянув за собой другого человека. — Полежи пока, отдохни, — Агрест повернул голову в сторону дороги, скрытой густыми кустарниками и на которой просматривался проезжающий патрульный автомобиль полиции. Благодаря кошачьему осязанию, парень был уверен, что это именно он. Через каких-то двадцать минут, за которые Адриан дотащил в сетке, похожей на рыболовную — жезл будто прикалывался, выдавая в помощь подобную вещь, — мошенников до полицейского участка, скрытого за углом тёмной улочки, на брусчатку которой он приземлился, небрежно бросив добычу. — Эй, мальчики, — он снова улыбнулся, — передадите привет блюстителям порядка от Кота-Нуара, ага? И он, не дожидаясь ответа, забросил их в большое окно, стëкла которого разлетелись в разные стороны, орошая осколками проезжую часть рядом с тротуаром.