***
— Возьми мой меч. На небе скупятся: там погашены все свечи,*— проговорила вслух Маринетт, пытаясь сосредоточиться на страницах книги. Художественная литература всегда занимала особое место в её жизни, но многострадальное произведение отнимало все силы и никакие образы не представали перед глазами. Девушка медленно опускала закладку с узором в виде ракушек, желая поскорее осилить отведённые на сегодня для прочтения страницы и улечься спать — завтра пятница, а дальше и выходные, за которые она точно должна дописать эссе и доделать шкатулку, дизайн которой придумала сама. Правда, стоило записать, что нужно купить недостающие материалы, да и мама предлагала вместе выбрать новый гарнитур для пекарни. Погружение Маринетт в нескончаемые задачи никогда не шло в обратную сторону. После совместного сидения за партой, Дюпэн-Чэн не говорила с Адрианом. Можно сказать, что за два дня они вообще не пересекались, если не считать кивка головы у ворот в школу в среду утром, когда парень заметил её, выходя из машины, и того, как он сказал ей «осторожнее!» сегодня, когда в волосы девушке чуть было не попал скомканный влажный комочек бумаги, вылетевший из ручки Кима, имея цель прилипнуть к лицу Айвана, с которым эти два дикаря играли в плевательный бой за пять минут до начала пары обществознания. И можно ли было считать его подмигивание во вторник как проявление симпатии? Он же модель, а они только что не искрятся обаянием, проявляющимся такой мимикой. Или это говорят про актёров? — Какой бред, — пробормотала Маринетт своим мыслям, желая положить развёрнутую книгу на голову, что сейчас ей помешало бы сделать полотенце, покрывающее волосы. Девушка совсем недавно вышла из душа и только оделась, оставляя импровизированный тюрбан на голове. Она знала, что сегодня день рождения Хлои, трудно не знать, учитывая то, что та разослала всем об этом сообщение, заявив, что не будет тратить свой праздник на недотëп-одноклассников. Тем не менее, Адриан точно присутствовал на, так называемом, вечере, ведь Буржуа постоянно корчит из себя кого-то вроде именитой актрисы, за трёхминутное присутствие которой в фильме платят бешеные деньги. В случае с блондинкой— бешеные нервы. Маринетт же до зуда под кожей не устраивало то, что Хлоя может так легко общаться с Агрестом, не боясь ошибиться в произношении самого обыкновенного слова; взять его за руку или чмокнуть в щеку. Она смотрела на печатные строки перед собой и видела, как парень мягко обнимает Буржуа, желая исполнения мечт тогда, когда сам он и был мечтой. Ей очень не хотелось, чтобы мысли заводили её в тёмный лес воображения, подкидывающего картинки более пикантного содержания. И никакое воспоминание недавней ситуации, когда Адриан грубо поставил Хлою на место, не стирало образа того, как они целуются или делают ещё что похуже где-нибудь в тëмном уголке отеля, в котором и проходит в данные мгновения мероприятие. Девушка глубоко вдохнула, проводя руками по лицу, но выдох застрял в лёгких, когда она услышала грохот, донесшийся от люка, ведущего на веранду. Полотенце упало на круглый ковёр, когда Маринетт вскочила со стула, схватив со стола тубус. И чем мне поможет кусок пластика? С гулко стучащим сердцем она подошла к лестнице и поставила ногу в домашнем тапочке на первую перекладину. Если это был грабитель, то он выбрал неудачную часть дома — касса пекарни находилась внизу. Поднявшись, девушка робко приподняла крышку люка, сканируя взглядом открывшийся участок, пока не наткнулась на тонкий продолговатый объект, который слегка дёрнулся. Что за?.. Отбросив крышку, брюнетка высунулась по пояс, всё ещё сжимая тубус, и увидела Кота-Нуара, сидящего с одной согнутой ногой и подпирающего темно-красную кирпичную кладку спиной. Его хвост подергивался на кончике. — О, ты услышала мой стук в дверь, — он коряво улыбнулся, слегка жмурясь, будто бы от боли. Девушка заметила бурые мазки у него на виске. Он что — ранен? Тубус вывалился из руки и упал на стол в комнате, проехавшись по тетрадным листам, сминая их. Главное, чтобы мама не услышала, хотя ей не привыкать слышать шум из комнаты дочери, которая имела привычку носиться по помещению и выискивать среди своих вещей что-то нужное, не заботясь при этом о создаваемом вокруг кавардаке. Она поднялась на последнюю ступеньку и, чуть было не зацепившись краем штанины пижамы за выступающий гвоздь на порожке, вышла на веранду. — Ты снова здесь, — произнесла она, приобняв себя руками из-за подувшего ветерка, который вряд ли высушит её мокрые волосы, упавшие сейчас на плечи. Скорее принесёт простуду. — Ну да, — Нуар подкатил ближе к себе валяющийся рядом жезл, — заскочил на огонёк. — Ты... — девушка замялась, приподняв руку и указывая пальцем на парня. — У тебя кровь на лице? Она сделала ещё один шаг к Нуару, который поднял голову и внимательно на неё посмотрел. Он коснулся рукой жёлтого бубенчика на горловине костюма — довольно таки комичная деталь — в котором отражался свет, исходящий из комнаты Маринетт. — Да, — перевёл взгляд куда-то на уровень ключиц брюнетки. — Хотел бы тебя обрадовать и сказать, что она вражеская, но сегодня не такой день. — Я посмотрю? — прозвучал вопрос, но девушка уже подошла и присела рядом. Она коснулась пальцами виска Нуара, отодвигая прилипшие волосы. — Наклони голову. — Как прикажешь, — он был на удивление спокоен, как для того, кому разбили голову. Хотя, возможно, у него было сотрясение и поэтому он прикрыл глаза, ощущая через волосы прикосновение прохладных пальцев. — Скоро приду, — коротко сказала Маринетт, проигнорировав бессмысленную реплику парня, и быстро направилась обратно в дом, на ходу бросив: «сиди на месте». Она прошмыгнула в маленькую ванную, расположенную напротив её комнаты, взяла бутылëк с перекисью, несколько ватных дисков и пачку бинтов из аптечки, захватив на выходе блистер обезболивающих таблеток с полки. Вернувшись, девушка застала Кота, играющего с бубенчиком — он уныло бил его одной рукой, отчего периодически издавался скрежет, так как когти царапали материал, пока вторая лежала согнутой в локте на колене. Она остановилась, сжимая упаковку бинтов и широко раскрытыми глазами наблюдала за забавным и одновременно грустным зрелищем. Адриан чувствовал на себе её взгляд, но никак не реагировал, ожидая что будет делать девушка. За две встречи он убедился в том, что Маринетт обладает мягким характером, но с присущей долей чувства справедливости. Она спорила с обнаглевшим заказчиком, но знала, что в физической схватке у неё нет шансов; остановила Нуара, когда тот уже намеревался выплеснуть злость на месье Олланде. Ещё тогда, во время погони за Шмелëм, она смотрела на парня с подозрением и с запрятанным понимаем того, что тот не причинит ей зла. Слишком уверенная, как для Маринетт, которую он знал в стенах лицея. — Уже можно подняться? — не выдержав, спросил иронично Агрест, посмотрев на девушку. — Нет, — она отмерла и присела на колени рядом с ним. Холодно ведь. Маринетт бережно прикоснулась к лицу парня и аккуратно выцепила двумя пальцами маленькую частичку хрусталя над левой бровью. Из ранки выступила кровь, к которой тут же был приложен ватный диск, промоченный перекисью. Она отвела со лба прядь, осмотрев тот на предмет других царапин и убедившись, что тот чист, перевела взгляд ниже, натыкаясь на глаза парня, которыми он разглядывал её лицо. — Я вижу твои соски, — тихо произнёс он. — Что? — Маринетт на секунду опустила голову, глядя на свою грудь под майкой, и густо покраснела, прикрывшись рукой. — Не смотри! — Да ладно тебе, — парень усмехнулся, коснувшись её предплечья в попытке вернуть обзор. — Ты просто замёрзла. Он потянулся к своему жезлу, лежащему возле бедра. — Конечно замёрзла! — возмущённо воскликнула Дюпэн-Чэн. — Тут ветер гуляет, и мои волосы... Она не успела договорить, как на её плечи легла мягкая тёплая ткань чёрного цвета, похожая на плед. Адриан заправил высохший локон волос за ухо девушки, который упал на лицо. — Так лучше? — снова тихо спросил он и девушка кивнула. — Ты хотела осмотреть мой затылок. Не дожидаясь ответа, Агрест повернулся корпусом в сторону, немного отодвигая ноги и демонстрируя девушке свою спину. Она выпрямилась на коленях, сжала несколько прядей — они были довольно жёсткие, — и услышала выдох боли. По крайней мере, ей так показалось. — Осколков нет, — под скудным освещением рассмотреть существующую рану было сложно, но признаваться в этом Маринетт не собиралась. — Почему ты пришёл ко мне, а не... — она замялась, убирая запекшуюся кровь раствором. — А не завалился в больницу? — хмыкнул парень. — Чтобы мир увидел своего героя, когда они сдерут с меня маску? — он лукавил, прекрасно зная, что без обратного перевоплощения костюм никак не снять. А он не использовал катаклизм, чтобы ускорить этот процесс. — Тем более, пока они считают меня преступником. — Мало кто так считает, — Маринетт посмотрела на лежащий возле колена бинт и, подумав, решила, что тот не понадобится. Он не сможет удержаться на такой шевелюре, если только волосы не сбрить. И что-то ей подсказывало, что заживление пойдёт намного быстрее, чем можно было предположить. Хоть слухи и распространялись, никто всерьёз не воспринимал увиденное Нино, как не поддерживала его Алья. А парочку воришек, доказывающих, что на них напал человек-кот, никто в расчёт не брал. — А ты? — обернулся через плечо Адриан. — Кем меня считаешь ты, Маринетт? Она смотрела на него и мириады разных ответов вертелись у неё в голове. Действительно. Кем она его считала? Уж точно не другом, которому можно доверять. Но и не врагом, способным переломать ей все кости. — Я тебя не знаю, — просто сказала она и поднялась на ноги. — Идём, налью тебе воды. Или ты предпочтешь полакать из лужи, как бродяга? Агрест прыснул, тоже вставая, пока Маринетт уже развернулась и зашагала к люку. Спрыгнув за девушкой в комнату, игнорируя лестницу, он облокотился поясницей о стол с валяющимся на нём тубусом. Бегло осмотревшись, парень не удивился: абсолютно девчачье покрывало с бабочками на кровати, розовый пуфик и платяной шкаф с надписями на дверцах, похожими на цитаты из слащавых фильмов. Но самым интересным объектом был стенд на стене с прикреплёнными к нему вырезками из журналов, на одной из которых красовалось его собственное фото. Точнее — снимок младшего Агреста в кожаной куртке и потертых расстегнутых джинсах, под которыми виднелась резинка от брендового белья. Похоже, я не ошибался. Маринетт появилась в комнате, прикрыв за собой дверь, ведущую, судя по всему, в уборную, так как в её руках была небольшая миска и сложенное голубое полотенце. Она поставила предметы на стол, не обращая внимания на беспорядок, и отошла к кофейному столику, на котором стоял графин с оранжевой жидкостью и гранёный стакан. Перелив часть содержимого из одной ёмкости в другую, девушка подошла к Нуару и протянула уже вынутую из блистера таблетку и стакан. — Спасибо, — Кот забрал протянутые ему предметы и проглотил обезболивающее. — Надеюсь, это не афродизиак, я и без него справляюсь, — пошутил он, пытаясь смягчить серьёзный взгляд Маринетт, стоящей на расстоянии вытянутой руки. — Думаю, тебе нужно умыться, — кивнула она головой на миску. — Извини, в ванную пустить не могу, мои родители... — ... могут прознать о специфичных вкусах дочери в выборе мужчин, — договорил Нуар за девушку и осушил стакан с соком до дна. — Вкусно. Апельсиновый? Он повернулся к столу и, наклонившись, набрал воду в ладони и прошёлся ими по лицу, частично закрытому маской, что вызвало бы у Маринетт смех, если бы она не была в шоке от поведения парня. Выпрямившись и развернув полотенце, он прошёлся по оголенным участкам кожи, на которой не осталось следов крови. Несколько капель упало с подбородка за ворот костюма, что не скрылось от взгляда Дюпэн-Чэн. Интересно, под всей этой облегающей тканью он носит ещё что-то? От мысленного вопроса ей захотелось дать себе по лбу. — Откуда ты знаешь моё имя? — проигнорировав его реплику, спросила она. — Я тебе не говорила. — Так вот же обозначено, — он тыкнул пальцем в обложку тетради лежащей на столе, попутно отбрасывая полотенце на спинку рядом стоящего стула. — Не увиливай, — Маринетт скинула с плеч плед и положила его на тот же стул, который сразу же превратился обратно в жезл. Этот предмет точно неземного происхождения. — Я ведь кот, а у нас — у котов — чувства в несколько раз острее человеческих, — он сложил руки на груди. — Просто услышал. Да и пекарню Дюпэн-Чэн знают многие в Париже — у вас вкусные пироги. Парень подмигнул и на секунду Маринетт застыла, пытаясь вспомнить, кто из её знакомых делал так же. — Ладно, неважно, — ответила она на слова парня и своим мыслям. — От кого тебе досталось? — кивнула в сторону Нуара, подразумевая его раны. — А я на допросе? — Адриан тянул время, придумывая попутно, что ответить. Не очень-то мужественно сообщать, что его приложила вазой напуганная и разозлённая Одри Буржуа. — Нет, — девушка переступила с ноги на ногу, обутая в забавные домашние тапки с плюшевыми деталями, похожими на мышиные ушки. — Мне просто любопытно. Это тот, кого ищет полиция? Тот убийца? — Может быть, — Агрест разомкнул руки и сделал шаг вперёд. Ещё один и они будут стоять впритык. — Понятно, — промямлила девушка. — Или нет. Совсем непонятно. Мама моего друга пострадала и он очень переживает. Эта парализация и... — она холерически взмахнула руками и хлопнула ими по своим бёдрам. — Тебе страшно? — Кот резко наклонился к лицу девушки, отчего та замолчала. Он протянул правую руку и подцепил несколько прядей волос, которые уже успели высохнуть, отбросив их Маринетт за спину и придерживая. — Будь уверена, тому ублюдку тоже. Теперь. Девушка вдохнула, чтобы задать ещё один вопрос, но Нуар снова беспардонно её перебил, впиваясь ртом ей в губы и сжимая уже все волосы крепче. Вторая рука легла на её талию, притягивая к себе так, что она врезалась в его тело, почувствовав сквозь тонкую ткань майки и кожу костюма тепло тела парня. Может у него реально всё как у настоящего кота — даже температура? Он прикусывал её губы, зализывая образовывающиеся ранки, пока правая рука продвинулась на затылок, к корням волос, пуская по телу Маринетт рой мурашек. Повернувшись к столу, Нуар легко усадил её на него, придерживая за талию, на которой приподнялась майка, оголяя участок бледной кожи. Адриан переключился на подбородок, опускаясь ниже и касаясь горячими губами шеи, замечая на ней просвечивающиеся голубые вены затуманенным взглядом. Маринетт издала писк, когда случайно столкнула со столешницы миску, в которой осталось немного воды — она легко стукнулась о ламинат и откатилась к пуфу, оставив за собой мокрые дорожки. Мышка. — Они всё ещё торчат, — хрипло произнёс он, зажимая между указательным и средним пальцем один из сосков девушки, отчего та запрокинула голову, приподнимая плечи, с которых сползли тонкие бретельки. — Сейчас тоже скажешь, что это из-за холода? Брюнетка почти не разбирала о чем он говорил, теряясь в ощущениях от того, как он сцеловывал собственные укусы, а его левая нога тесно прижималась к её промежности, вызывая желание потереться. Маринетт боялась представлять, как выглядит со стороны — наверняка комично в своей неопытности. Она держалась за его плечи, не предпринимая попыток так же запустить руки парню в шевелюру, помня, что там рана. И как у него хватало сил на поцелуи после полученной травмы? — Стой, — прошелестела Маринетт, силясь открыть глаза. — Я... Мне... Нуар отпустил её грудь и оторвался от места под ключицей девушки, на котором как раз обрисовывался след от укуса, зализанного языком. Взглянув на её раскрасневшееся лицо и спутанные волосы, он выровнялся, не прекращая обнимать за талию. — Не хочешь? — сглотнув слюну и облизав губы, произнёс он. — Я просто... — голос Маринетт дрогнул, а руки соскользнули с плеч, пройдясь по груди парня и вцепившись в столешницу. — Лучше этого не делать. Адриан нахмурился, глядя на опустившую голову девушку и отступил, глубоко вдыхая. Воздух между ними загустел чуть ли не до материальной формы. — Я тебя и не заставляю, — сказал он, приподняв её подбородок и заглядывая в глаза, на голубой радужке которых стали заметны маленькие синие вкрапления. Нуар отпустил лицо Маринетт и, взяв со стула жезл, быстрым шагом направился к лестнице, ведущей на веранду. Ему требовался свежий воздух, чтобы рассеять паутину в голове и возбуждение в теле. Дюпэн-Чэн же, приобняв себя одной рукой, посмотрела на лежащую на полу белую миску, услышав как со ступни плюхнулся на пол тапок.***
На чёрный стол с тёмно-серой поцарапанной столешницей звонко приземлился округлый бокал на короткой ножке. Астор со злостью отодвинул стул с мягким сидением, держа в руке бутылку с янтарной жидкостью, которая немного выплеснулась, попав на дверцу холодильника. — Просчёт, — пробормотал он и взгромоздил бутылку — на этикетке значилось название известной марки витиеватым белым шрифтом — рядом с бокалом. — Откуда снова взялся тот надоедливый мальчишка со своей дурацкой палкой? Дайан плеснул в бокал виски и, протащив тот по столу, сделал два больших глотка, тут же скривившись и кашлянув. Он не хотел признавать тот факт, что не умеет употреблять спиртные напитки, самонадеянно представляя, что выглядит сексуально, когда одиноко сидит за стойкой в каком-нибудь захудалом баре, переговариваясь с барменом и прикладываясь к горлышку бутылки пива не самого лучшего качества. Забывая при этом, что посещение подобных мест приписывают обычно или футбольным болельщикам, либо несчастным и одиноким людям. К первой категории он себя не относил. — Может, он тоже был на вечере в доме Буржуа? — пропищала Поллен, выглядывая из-под прихваток, лежащих на одной из кухонных тумб. — Вы бы никак не узнали его, хозяин. — Я бы не был так уверен, — он опрокинул остатки содержимого прозрачной ёмкости и грубовато вытер тыльной стороной ладони рот. — Не ты ли мне говорила, что квами могут ощущать присутствие друг друга? — мужчина сел на стул, откинувшись на спинку и начал тарабанить пальцами по столу. — Да, хозяин, — произнесла Поллен, вылетев под освещение от вытяжки. — Но каждый из нас способен ощущать другого только в случае пребывания в апокалиптической ситуации, когда нам нужно объединиться во имя спасения вселенной, — квами помедлила. — Или же если мы не привязаны к носителю. — Но такого ведь не случается? — Нет, — Поллен широко открыла глаза. — Без носителя мы должны пребывать в шкатулке Хранителя. Без этого силы талисманов могут быть использованы во зло, — на последних словах голос квами дрогнул. Существо понимало, что уже стало посредником между обозленным человеком и его местью. — Да, старая песня, — хмыкнул Астор, вспоминая, как отмывал кровь с рук. — Значит, мне нужно запастись терпением и дождаться, когда этот щегол снова появится, — провёл рукой по волосам. — Так уж и быть, я внесу его в свой список. По крайней мере тот, что существует сейчас, — мужчина засмеялся, подбадривая свою задумку. Вернувшись неделю назад с неудачной «миссии», он первым делом, даже не приложив лёд к разбитому носу, достал из ящика рабочего стола криво вырванный из блокнота лист, на котором значилось около десяти женских имён, которые позволили себе иметь связь с более чем одним мужчиной. Грязная и жадная Одри Буржуа, смеющая улыбаться своему бывшему мужу и хвататься за руку Габриэля Ареста, чуть ли не становиться перед ним на колени в присутствии большого количества приглашённых на празднество её дочери гостей. Дайан сминал краешек тонкой бумаги, снова и снова водя глазами по выведенным буквам — Анарка Куффен, Сара Де Голль, Мариям Жером... Женщины, разбившие и разбивающие сердца, зацикленные на минутном удовольствии и не щадящие мужчин, бросающихся к ним в ноги; борющихся друг с другом за их внимание и остающихся ни с чем. Эти жестокие, флиртующие налево и направо змеи, достойные того, чтобы удавиться собственным ядом. И Астор мнил себя тем, кто поможет им в этом. Сидя же сейчас на кухне своей маленькой квартиры и рассматривая пятна на холодильнике от попавших на него капель виски, мужчина циклично вертел в голове теперь уже и другую задумку — найти бы способ избавления от Нуара, как зовёт себя тот мальчишка, ставший у него на пути и безоговорочно обладающий одним из других талисманов удачи. Жаль, что он не девчонка. Хотя... Астор выровнялся на стуле, бесцельно бросив взгляд на настенные часы. — Что, если взять его шантажом? — он проследил, как секундная стрелка достигла двенадцати, обозначая тем самым начало третьего часа ночи. — Раз уж он присутствовал на мероприятии юной особы, сам выглядя почти как школьник, то у него несомненно есть подружка, — перевёл взгляд на Поллен. Та хлопала глазами и разводила маленькими лапками в стороны, обозначая тем самым свою неосведомлённость. — И подружка — его слабое место, — продолжал мужчина, водя кистью по кругу, оттопырив указательный палец, — которая и поможет заманить его в ловушку. — Но хозяин, — пикнула квами, — как вы вычислите этого человека? Обойдёте все учебные заведения в Париже? — Поллен не переживала за Дайана, но ей было искренне невдомёк, что он задумал. — Неужели вы хотите уб...— запнулась, — убить всех девушек-студенток? — Ну что ты, Поллен, — усмехнулся он, поднимаясь и оправляя скомканную рубашку. — Зачем так торопиться? Лицей Франсуа-Дюпон отлично подойдёт для начала, — он отпил виски прямо из бутылки, запрокинув голову, и в этот раз, на удивление, не скривившись. — Кто знает, вдруг окажется, что он так спасал Одри Буржуа лишь потому, что хотел получить одобрение на свои тисканья с её дражайшей кровинушкой?***
Роджер Ренкомпри устало вздохнул и наклонился к кулеру, чтобы набрать воды. Это был уже третий пластиковый стаканчик за последние десять минут — он ужасно нервничал перед очередной встречей с начальником, хоть и работал в полиции больше пятнадцати лет. Мужчина был рад, что ему доверили проведение допроса, так как раньше подобного не случалось. Его словно считали слишком мягким, таким, кому следовало проводить беседы с нашкодившими детьми, влезшими в драку или укравшими жвачку в магазине без видеонаблюдения. Но уж никак не хватать за шиворот вероятного убийцу и прижимать того лицом в стол, пока тот не признается в совершённом. Впрочем, он чувствовал себя очень неловко, одетый в свою синюю форму и кепку с вечно сдвигающимся в сторону козырьком, когда стоял перед сидевшим на тяжёлом металлическом стуле, Льюисом Мореттом — молодым мужчиной, который был последним из контактировавших с Ванессой Шапель. Тридцатидвухлетний парень, с короткими темными волосами и в серебристой куртке из шуршащего противного материала, напоминающего скафандр, устало смотрел на Ренкомпри карими глазами и периодически издавал причмокивающий звук, цепляя языком верхний ряд зубов. — Напомните, чë я здесь делаю? — хамовито спросил он, закинув руку на спинку стула и расставив шире ноги в узких брюках. — В этой комнатушке холодрыга. Помещение, оформленное для таких «диалогов» и правда было довольно таки прохладным, поскольку при проведении ремонтных работ не утеплили стены, а трубы в старой постройке никто менять не планировал. — Вас, месье Моретт, пригласили, чтобы оговорить ваши отношения с мадемуазель Шапель, — вежливо ответил Ренкомпри, зачем-то сверившись с указанной в заполненном бланке фамилией. — Так она же того... — Льюис цокнул языком, приложив большой палец к своему горлу. — Кекнули её, короче. Роджер скрипнул зубами и подавил в себе желание провести рукой по лицу, вместо чего пару секунд рассматривал светло-серую стену с начерченной широкой чёрной диагональной линией. После перевёл взгляд на мужчину перед ним. — А это не даёт ответ на ваш предыдущий вопрос? — Какой? — сложно было понять, косил под дурачка Моретт, или же действительно был тупым. — О том, что вы можете обвиняться в том, что Шапель была найдена мертва в своём доме, а рядом лежал букет, врученный вами ей. — Ааа, — протянул парень. — Вот чего меня сюда притащили, — он почесал затылок, создавая раздражающий звук от движущегося рукава куртки. — Ну я это, тип первый шаг к ней сделал, всё такое, шарите? — улыбнулся, глядя на царапину на столе со стоящим на нём стаканом с водой. — Веник вообще не я купил, а кореш мой, Маттиас... Джозеф снял кепку и отбросил её на стол — он вновь чувствовал себя глупо, тратя время на этот разговор. — Где вы были третьего сентября между шестью и девятью часами после полудня? — перебил поток слов Моретта Ренкомпри. — ... и думал, что мне бабла не хватит, но... А? — он запнулся, задумавшись. — Да в баре тусил, на углу Рю Камбон. Ха, Маттиас мне ещё пиво проспорил. — Что насчёт семнадцатого? — пошёл напрямик полицейский, делая вывод, что Моретт будет вести рассказ, не увиливая, если задавать конкретные вопросы — как пятилетке. — Чем были заняты ближе к одиннадцати вечера? — У мамки вроде остался на ужин, — Льюис потëр переносицу, зажмурившись на секунду, — уговорила остаться ночевать, тип, редко видимся... Она вам подтвердит, если чë, графики у неё там какие-то, всё записывает. — Ясно, — Роджер положил ладонь на папку, составляющую компанию стакану, из которого задержанный сделал несколько глотков. Он смотрел на свои пальцы, зная, что вопросы кончились, а сочинять на ходу что-то провокационное он просто не мог. — Так это, — парень шмыгнул носом и провёл по нему пальцами, задирая кончик. — Можно я домой почешу, а то кот с голоду подохнет, покормить пора? Смяв несчастный кусок пластика с оставшимися на нём каплями, мужчина прошествовал по коридору полицейского участка мимо столов, за которыми сидели его коллеги, разбирающиеся с рапортами, заполняющими бумаги или болтающими друг с другом в желании поскорее окончить рабочий день. Свернув направо, Роджер остановился перед серо-зеленой дверью, сливающейся со стенами, и постучал. — Да! — по голосу инспектора Рабьо стало ясно, что он не в духе. А когда было по-другому? Нелепо пригладив короткие рыжие волосы, Роджер вошёл в кабинет, замечая стоящего возле стеллажа Долана со сцепленными за спиной руками и инспектора, опирающегося ладонями о стол, отчего голова казалась втянутой в плечи — он смотрел на газетную страницу с запечатленным на ней молодым человеком с прикрытым чёрной маской лицом. — Можешь отправить свой рапорт в мусорку, — произнёс Рабьо, взглядом указав на пластиковое ведро с проёмами, размещённое слева от вошедшего подчинённого. — У нас тут новый цирковой артист нарисовался, — он поднял газету и снова швырнул её на стол. — Мадам Буржуа заверяет, что видела человека в ростовом костюме пчелы. Секта у них какая-то, что ли. — Скорее зоопарк, — неуместно прыснул Долан, что не соответствовало его кричаще маскулинной позе. Инспектор повернул к нему голову, подняв брови. — Прошу прощения. — Не хватало нам кошкообразного чудака, так теперь какой-то шмель. Я, честно говоря, надеялся, что те несколько отбросов, что говорили о появившихся антропоморфных животных — нарики, дошедшие до стадии разжижения мозга, и потому пиздели ту ахинею. — Рабьо не подбирал выражений вне зависимости от того, с кем общался. — Но, видимо, времена настали такие, что просто мочить красивых женщин мало — надо выряжаться при этом, — он плюхнулся в кресло, выложив на столешницу пистолет, который впивался вместе с кобурой в тело. — Мадам Буржуа говорила о двух напавших на неё мужчинах, — проговорил Ренкомпри, откопав в мыслях эпизод недельной давности. — Месье Арманд... — Да плевать на его фамилию! — взмахнул руками Рабьо. — Видел один человек или несколько — неважно. Буржуа, по её словам, крайне напугана и «никак не ожидала, что в моём доме мне может угрожать опасность», — перекривлял он жертву. — Действительно, в пятиэтажном здании отеля безопасно как у матери в утробе. Конечно!— Это уже выглядело как истерика, проявление которой странно было лицезреть у опытного работника полиции. — Долан, что со следами на ковре? Мужчина откашлялся, сведя чёрные густые брови на переносице, и повернув голову в сторону окна, за которым девушка на билборде улыбалась, показывая поднятыми руками на изображённые упаковки твёрдого сыра популярной марки. — Кровь принадлежит одному из нападавших: третья группа, резус отрицательный, — Жан говорил чётко, словно читал с листа. — Медэксперт сомневается в целесообразности поиска по этим данным. Среди присутствовавших тогда на вечере было много мужчин, — он скосил глаза на Рабьо, загибавшего и разгибавшего газетную страницу. — У нас нет улик, указывающих на хотя бы одного из них. — Естественно, — протянул Джозеф, откинувшись на спинку кресла и крутанувшись лицом к окну, — Мы снова в заднице, в которую нас затолкали циркачи. — И какие... — начал Ренкомпри, почувствовав появившуюся испарину на лбу, — ... какие будут распоряжения? — Ждать, — сказал Рабьо тихо, но подчинённые его услышали. — Быстрее реагировать на любую подозрительную херь и тогда, может быть, один из этих придурков в чём-то проколется, как они уже начинают это делать, попадая в СМИ или на глаза дворецких, — он развернулся обратно к столу и посмотрел на подчинённых. — Валите уже! Не медля, Долан и Ренкомпри удалились. Последний, прежде чем дверь захлопнулась, положил ненужный рапорт на свободное место на полке стеллажа с похожими безликими папками.