MY OBSESSION

      После сильной пьянки наутро в теле ощущалась слабость, голова при этом казалось весила не меньше тонны. После танцев в клубе до утра невозможно было отодрать себя от постели, ощущая дикое похмелье и сухость во рту вместе с неприятным дыханием и кульбитами в желудке, готовом освободиться от всего, чем его пичкали вчера. Именно такие ощущения сейчас испытывал Хосок.       Он с протяжным стоном перевернулся на бок, ощущая слабый холодок, что коснулся голых ступнёй. С трудом разлепив глаза, он моментально понял почему. Через распахнутое окно в комнате пробирались холодные порывы ветра. Осень наступила уже давно, и всё, что он помнил, — это как после очередного проваленного кастинга возвращался домой.       Сев в кровати и облокотившись на изголовье, Хосок осмотрел комнату. Она выглядела незнакомо. Похожа на его спальню в квартире, ничего особенного: простенькая кровать, заправленная белым бельём, рядом одинокий комод, в противоположном углу большое кресло и старый торшер. Окно выглядело совсем ветхим, деревянные обшарпанные рамы скрипели словно вот-вот отвалятся от малейшего порыва ветра. Пришлось пробежать по ничем не застеленному холодному полу, чтобы его закрыть.       Поёжившись от морозной свежести, которая заполнила всё пространство, Хосок осмотрелся ещё раз. В комнате нет ничего, за что мог бы зацепиться его взгляд. Ни фото, ни техники. Нельзя определить, кому она могла бы принадлежать. Находиться в ней не хотелось совсем. Обшарив все углы, он сумел найти свою неаккуратно сброшенную в ванной одежду и севший телефон в кармане.       Стало мутить.       Хосок попытался вспомнить, как и при каких обстоятельствах он мог попасть сюда, но ничего не шло на ум. Не мог же он так сильно напиться вчера, что напрочь стёрло память? Ещё раз обдумав всё, он начал быстро собираться. Одежда оказалась перепачкана, где-то засохла кусками грязь, а на вороте толстовки отпечатались явные следы крови.       Увидев кровь, Хосока затошнило сильнее — он не боялся её вида, но появилось необъяснимое чувство страха, и в животе стало дурно. Он тут же подскочил к мутному зеркалу в ванной и посмотрел на своё отражение, от увиденного его тут же вывернуло в раковину.       Когда получилось отдышаться и умыться холодной водой, Хосок ещё раз взглянул в зеркало. Перед ним стоял всё тот же человек, с которым он был знаком уже двадцать семь лет, но побледневшая кожа, темные круги под глазами и красные вперемешку с синими кровоподтёки на шее привели его в ужас.       Не собираясь дальше находиться в этом месте, Хосок натянул на себя оставшуюся одежду и выбежал из комнаты, очутившись в длинном коридоре с кучей одинаковых пронумерованных дверей. Он не желал ничего выяснять прямо сейчас, лишь бы добраться до дома, зарядить телефон и позвонить лучшему другу. Ведь только с ним Хо позволял себе напиваться до беспамятства.       Не помня каким образом, Хосок добежал до дома — оказалось он был совсем недалеко, через пару кварталов смог узнать район. Поставив телефон на зарядку, он запрыгнул в душ, чтобы смыть с себя остатки ночи. Когда он почувствовал себя достаточно чистым и переоделся в домашнюю одежду, а пар в душевой рассеялся, Хосок набрался смелости подойти к зеркалу снова. Пятна, больше похожие на искусно нарисованные акварелью астры, пугали ещё сильнее, чем когда он увидел их впервые.       Осторожно пощупав подтёки пальцами, Хосок ничего не почувствовал. Ужасающие на вид гематомы не болели и не вызывали неприятных ощущений. Накинув на голову полотенце, он вышел из душевой и направился к телефону. Взяв его в руки, он тут же выронил его: в уведомлениях количество пропущенных перевалило за сотню. Большая часть из них от работодателя и того самого лучшего друга. Немного придя в себя, он поднял телефон и тут же набрал знакомый наизусть номер.       — Хосок, наконец-то! Где ты пропадал, я приходил к тебе несколько дней подряд, что стряслось? — закричали с той стороны трубки.       — Я, это, Джин… несколько дней? — от удивления вопросом на вопрос ответил Хосок.       — Представь себе! Твой босс меня достал. Ты не выходил на работу неделю, — серьёзным тоном старшего. — Друг, только не говори, что это всё наркотики?       — Как ты вообще, — задохнулся от возмущения Хосок. — Джин, я помню, что вчера вышел после собеседования и потом… думал, может, мы с тобой так напились, и вот.       — Хосок, — перебивая. — Я приеду.       Нервно измеряя комнату шагами, Хосок никак не мог найти себе места. Ждать пришлось недолго, но когда Джин, ворвавшись в его квартиру, замер, а на его лице отобразилось беспокойство, Хосок вновь почувствовал приступ тошноты. Он понял, что Джин не шутил, как иногда случалось, но чтобы так — никогда. Его сильно пугала неизвестность, и даже после разговора с другом лучше не стало, пусть тот и заверял, что они найдут ответы на все вопросы и обязательно со всем разберутся.       Уже вечером, когда Джин уходил, Хосоку пришлось выдавить из себя улыбку и, пообещать, что сегодня постарается выспаться как следует. Он убедил друга в том, что справится и завтра обязательно выйдет на работу. А его босс после звонка своего сотрудника был полностью уверен, что тот отсутствовал по причине плохого самочувствия.       Когда двери за другом закрылись, Хосок прошёл в комнату и постарался немного расслабиться. Включив для фона старенький телевизор, он уселся на подоконник и постарался отключиться от негативных мыслей. Он делал так всегда, когда ему хотелось просто немного отдохнуть от тяжелого дня, бездумно пялясь на прохожих.       «Помоги»       Голос в голове заставил его вздрогнуть. Хосок тут же обернулся — никого. Квартира была также пуста, он был один, и только фоном музыкальный канал транслировал один из очень популярных музыкальных клипов.       Подумав, что, скорее всего, просто задремал, ведь глаза действительно уже слипались, Хосок побрёл в постель.