MY OBSESSION

      Крик на весь особняк.       Хосок вскочил, путаясь в тяжёлых одеялах на той самой кровати, что украшена массивным балдахином. Даже в полумраке ему удаётся узнать эту комнату: та самая, где он просыпался уже много недель подряд.       Ощупав себя, Чон понял, что полностью невредим, он встал, оделся и тут же вышел в гостиную.       Никого.       Тревога и до конца не пришедшее в себя сознание отдавало тремором в кончиках пальцев.       — Что ты тут делаешь? — знакомый голос прошёлся молниями по оголённым нервам.       — Ты сам привёл меня сюда, — не нашёлся что ещё ответить, потому как перед глазами отчётливо стоял вчерашний аукцион и то, что произошло после.       — Я? — показалось, что слегка удивлённо.       Обернувшись, Хосок встретился взглядом с Юнги. Тот стоял на лестнице, зажав ладони телефон.       На нём были надеты свободные брюки и светлая рубашка с коротким рукавом, на ногах тапочки. Вид уставший, но всё такой же невозмутимый.       — Ты ворвался на утре с нечленораздельными воплями и залез ко мне в кровать, — не дождавшись ответа от Хосока, спокойно объяснил Юнги.       — Но…       — Не слишком-то банально залезать в чужой дом, кричать и бросаться проклятиями, а после забираться в кровать в попытке удушить, понимаю, — пожал плечами, будто для него это было обыденностью.       — Простите, — в замешательстве. — Я… мне лучше сейчас уйти.       — Что тебе снилось? — с интересом.       — А вам не всё равно? — вопросом на вопрос, потому что не понимал. Казалось, видел своими глазами ту девушку, чувствовал, как его самого тащили. Для сна ощущения были слишком реалистичными.       — Тебе было очень страшно, — Юнги говорил будто точно знал, что чувствовал Хосок. — Ты плакал и не отпускал меня, — рассказывал, спускаясь вниз, а Хосок всё больше чувствовал, что уже не принадлежал сам себе. Его разум играл с ним злую шутку.       — Я думал, всё реально, — сжавшись, отступил в направлении к выходу, едва заметив, как к нему приближался Юнги.       — Знаю, прозвучит странно и выглядеть будет не лучше, но потерпи.       Юнги подошёл вплотную, тогда Хосок впервые заметил, насколько он был ниже его самого. Неотрывно глядя в глаза, он коснулся кисти, а вторую ладонь положил на грудь. Между ними образовалась тишина. Хосок забыл, что дышит, прикрыв глаза.       Пусть злость на этого человека до сих пор была сильна, внутри всё перевернулось, стоило только их взглядам пересечься, а сейчас и вовсе желание обнять его чуть ли не доминирует над всеми остальными чувствами, включая голод, жажду и страх за собственную жизнь.       — Не дергайся, — мягко попросил Мин, не убирая рук.       Долгие минуты, что они стояли посреди гостиной, Хосок пытался расслабиться, но все попытки были тщетны.       — Тебе скоро станет лучше, — еле слышно, будто ему самому тяжело давался этот разговор.       — Почему вы…       — Можно на ты, раз мы провели ночь вместе, почти даже осознано, — с бледных губ слетела усмешка.       — Мы что? — у Хосока земля из-под ног уходит. Что он ещё не знает об этой ночи?       — Ты набросился на меня, как дикий зверь, — будто бы это ничего не значило.       — Вы… ты же издеваешься, хватит! — прикрикнул, потому что он бы точно так не поступил.       — Нет, я всегда был честен с тобой, — протягивая руки вперёд. — Посмотри, это твоих рук дело.       Тонкие белые запястья с синими полосами явно от чего-то тугого, что опутывало их. Хосок прикрыл рот ладонью, боясь услышать продолжение. Он не верил в то, что мог сделать этого.       — Я связал тебя? — с мольбами в голосе, чтобы Мин тотчас сказал, что это неправда.       — Пытался, — кивнул спокойно Юнги. — В тебе столько ненависти ко мне, я понимаю, — на губах слабая улыбка.       — Это ложь, — качая головой, он отказывался верить в то, что способен на такие вещи.       — Мы не занимались сексом, если тебе от этого проще, — глядя прямо в глаза.       У Хосока только одно желание — сбежать, и подальше. Человек перед ним точно был сумасшедшим, раз посмел говорить о подобном так спокойно и равнодушно.       Издевался над ним, никак по-другому не назвать, но почему-то Хосок продолжал слепо верить каждому слову Юнги. А от этого ещё хуже.       — Успокойся, а то опять упадёшь в обморок, — подняв со стола стакан, Юнги протянул его Хосоку.       — Мне правда пора, — мельком читая сообщение от Ха, который писал, что заедет за ним через час, Хосок выдавил из себя улыбку и поспешил к двери.       Правильно, сегодня же Рождество. Хосок так и не отправил сообщение с отказом на приглашение Ха. Всё, что он увидел ночью во сне, было слишком жутким. Приняв за реальность один кошмар, он не был готов к другому, а потому разум посчитал, что здесь ему будет безопаснее. Стыдно. Очень стыдно перед Юнги, и совсем безумие, что тот так спокойно отреагировал на всё, что произошло этой ночью.       — Я не держу, — честно и больно в самое сердце Хосока.       Чон покинул особняк, хлопнув дверью так, что та чуть ли осколками не рассыпалась. Плевать он хотел, пусть разбивается, душа Хосока уже вдребезги. Юнги было не понять человеческую природу, ну или не вспомнить. Все эти загадочные встречи, проявление заботы, а после равнодушный взгляд и колкие слова. Может, правда всегда ощущалась именно так, тогда он не хотел бы её больше слышать.       В одной толстовке, совсем не чувствуя холода, хоть с неба хлопьями валил снег. Хосок уже знал, что на это Рождество загадает никогда больше не встретиться с Юнги и теми, с кем он хоть капельку связан. Добравшись до дома, он принял душ, чтобы смыть остатки ночного кошмара, и, полностью собравшись, ждал Ха. Сегодня Хо собрался дать ему всё, чего тот желал.       И пусть изнутри всё сгорало.       — Ты выглядишь сонным, — вместо привычного приветствия. — Не выспался?       — Да, слегка, — парень попытался как можно мягче улыбнуться другу.       — Запрыгивай скорее в машину, не мерзни, — подгоняя.       — Мы торопимся? — удивлено.       — Ага, обещаю, будет весело. Мы будем не одни, приедут гости и ты даже познакомишься с моей шумной сестрой, — рассказывал в дороге Ха.       — Каждый год мы отмечаем Рождество у кого-нибудь из нас в загородном доме. В этом году выпала очередь мне встречать гостей. Не волнуйся, народу будет немного и места для ночёвки хватит всем, — хитро улыбнулся Ха.       — Да я и не волнуюсь, — улыбнулся в ответ Хосок, стараясь унять ноющее чувство в груди.       Глаза слипались из-за недосыпа, но Хосок не позволял себе уснуть. Стало ещё тревожнее, ведь соглашаясь на подобную вечеринку, он даже не подумал о том, что придётся засыпать в чужом доме. Ему срочно нужно было придумать оправдание, чтобы уехать в разгар вечеринки. Хо уже не нужно было гадать, он был уверен, что наутро обязательно проснётся в зеркальном доме на большой кровати, он не хотел искать после глупые оправдания для самого Ха и его семьи.       Спустя три с половиной часа, они въехали на частную территорию. Семейный домик, о котором говорил Ха, оказался большим особняком расположенным у подножья горы. Хосок молча восхищался красотой вокруг. За городом было больше снега, все поверхности покрывало белое пушистое одеяло. Даже кроны деревьев были укутаны снежной шубой. Можно было бы подумать, что он попал в настоящую сказку, но тот ужас, что он видел словно наяву, теперь портил любое впечатление, оставляя за собой страх.       Спустя время получилось немного расслабиться.       Готовиться к приезду гостей оказалось очень даже весело. Нарезав овощи и поставив индейку в духовку, Ха предложил притащить в дом ёлку, чтобы успеть нарядить до первых прибывших на праздник людей. Он был внимательным и вежливым, заботился о том, чтобы Хосок не замёрз и не поранился, пока они вместе не без труда затаскивали игольчатое дерево в дом. Его образ никак не не вязался с тем, каким предстал во сне.       — Подай мне ту странную игрушку, — стоя на табуретке, Ха указывал на несуразную фигурку в коробке.       Вытянув её из кучи других, Хосок не смог не залюбоваться. Прозрачная, словно покрытая толщей льда, она переливалась изнутри и, казалось, светилась. Передавая её в руки Ха, на мгновение их пальцы соприкоснулись. Хо резко отдёрнул руку, словно в страхе обжечься, хоть пальцы друга в самом деле были ледяными.       — Прости, я напугал, — обеспокоено произнёс, спускаясь вниз.       — Всё нормально, — Хосок пятился назад, пока Ха пытался заглянуть в его глаза.       Тревога вновь усилилась. Хо почувствовал, что близился тот самый момент, когда Ха проявит инициативу и потянется украсть рождественский поцелуй с его губ.       И он потянулся. Еле ощутимо коснулся ледяными пальцами скулы, спустился к подбородку, чтобы повернуть на себя. Никакого предвкушения и сбитого ритма сердца в груди, только испуг. Глаза сами закрылись, когда чужое лицо оказалось слишком близко, ещё чуть-чуть, но настойчивый стук в дверь прервал их, отчего Ха недовольно цокнул и, наскоро клюнув парня в щёку, направился открыть дверь.       Гости, в основном, приезжали парами. Прибывшие были знакомы друг с другом давно, но Хосок, в противовес своему сну, не чувствовал себя чужим среди них. Вечером, когда все собрались, за столом осталось лишь два не занятых никем места. Ха сообщил, что двое опаздывали и просили начинать без них, поднялся шумный гул и смех. Кто-то рядом с Хосоком шепнул, что они оба ни на одном мероприятии не появлялись вовремя. Каждый раз приходилось их ждать, словно главных звёзд вечера.       В разгар беседы, когда каждый позволил парочке бокалов алкоголя себя расслабить и развязать языки и руки, Хосок почувствовал ладонь Ха на своём бедре, он старался привлечь к себе внимание.       Немного раскосым взглядом он смотрел прямо в глаза, остальные не обращали на них внимания, но Хосок был смущён. Ладонь настойчиво поползла вверх, хотелось убрать от себя руку и спрятаться, и спасибо опоздавшим за неожиданный звонок в дверь, что позволил Хосоку найти причину резко вскочить, напугав соседа.       — Простите, я открою, — тут же выбежал из зала.       Пытаясь немного отдышаться, он шагал ко входу, чтобы пустить ещё гостей. Хо был готов спрятаться за кем угодно, лишь бы Ха пока притормозил. Тот догнал его прямо у порога, но Хосок повернул замок раньше, прежде чем Ха успел прижать его к стене, чтобы поцеловать.       — Вау, вот это страсть, — знакомый ребяческий голос, от которого у Хосока душа в пятки. — Найдите себе свободную комнату, ребята, — откровенно засмеявшись, но, помимо веселья, в голосе слышалось что-то ещё.       Ха тут же отступил назад. А Хосок уже готов был спрятаться за его спину, потому что всё тело будто пронзили тысячи ледяных иголок. Он знал, кто стоял на пороге и боялся поднять взгляд.       — Юнги, ты как всегда мрачен, словно грозовая туча, — Ха поприветствовал друзей и поторопился к остальным, пока Хосок застыл как истукан.       — Будет весело, — усмехнулся Чон, сразу же скрывшись в гостиной.       А Хосок не сделал ни шага, не зная куда себя деть. Он был свободным человеком, но почему-то сейчас было стыдно и в груди нарастал тяжёлый неприятный ком. Юнги уже разулся и молча смотрел ему в глаза. Как и утром, внешне он выглядел спокойным, но где-то глубоко Хосок чувствовал окутавшую помещение ярость. Он не знал, кому она принадлежала, ему или Юнги. Возможно обоим.       — Мы ненадолго, — будто специально оповестил Хосока и уже направился вслед за Чонгуком, но был перехвачен сильной хваткой.       — На что ты намекаешь? — сквозь зубы, он больше не мог сдержать рвущуюся наружу ярость.       — Не беспокойся и не думай, — усмехнулся Юнги, с лёгкостью вырвав свою руку, но был перехвачен снова, и Хосок впервые позволил себе применить к кому-то силу.       Он вжал Юнги в стену, где совсем недавно его зажимал Ха.       — Почему ты здесь? — почти шипя.       — Хотел бы задать тот же вопрос, — спокойно, не разрывая зрительный контакт. — Но я уже видел, что вы…       — Не смей, — откуда-то изнутри выплеснулась тайфуном злость на себя, свою глупость и на Юнги, которому абсолютно плевать.       — Я не помешаю. Да и не держал тебя никогда, — неожиданно. — Ты свободный человек, как и я, — сдержанно.       — Юнги…       Неизвестно, что бы произошло дальше, если бы не Чонгук, что вернулся за ними.       — Я всё понимаю, но, Хосок, Ха сейчас сам пойдёт искать тебя. И прости, Юнги…       — Чонгук, замолчи, — строго. С лёгкостью, будто играючи, он оттолкнул от себя Хосока и скрылся в гостиной.       Чон стоял, стараясь успокоить сбившееся дыхание и понимая, что Юнги мог отшвырнуть его с самого начала, но почему-то не сделал этого.       — Слушай, — позвал Чонгук. — Я не помню, говорил ли, но с ним бывает сложно. А ещё, Ха не тот, кем кажется. Юнги не просто так просил тебя уйти, пусть это и звучало дерзко. Поверь, мне нельзя влезать в ваши разборки, но… — почти шёпотом. — Когда я поеду домой, можешь сбежать со мной, знаю, ты не подумал о том, как будет выглядеть твой ночной побег до особняка Юнги.       — Этот дом…       — В который ты врывался всё время? Да, его, — похлопав по плечу, подтвердил страшную догадку Чонгук. — Не говори ему, что знаешь.       — Чонгук, — позвал. — Вы все не люди?       — Верно.