MY OBSESSION

      Со стороны можно было сказать, что вечер проходил в довольно приятной обстановке, если бы не одно «но» — Хосок дёргался и вскакивал с места при малейшем шуме или любом резком движении каждого, кто находился в зале.       После того, что Чонгук сказал ему в коридоре, он не мог больше думать ни о чём другом. Глядя на тех, кто сидел за столом, сложно было не поверить в существовании нечисти. До тошноты идеальны во всём: изящные движения, бледная кожа, тёмные глаза с нездоровым ярким блеском. Хосок понимал, что он тоже не был прежним собой, иначе не оказался бы в этой компании, если только в качестве обеда.       Он был всё ещё живой, но ощущал себя уже не тем неудачником в мокрых кедах. Странное чувство внутри и то, что с ним ещё не расправилась это сборище монстров, заставило осознать, что он стал иным и, похоже, начать верить по-настоящему, хоть и сопротивлялся этому изо всех своих человеческих сил.       Юнги безусловно что-то сделал с ним. Невольно вспомнив сагу «Сумерки», Чон подумал, что вообще-то у новорождённого вампира должна была пробудиться жажда крови, которой у него не было. А ещё особенная способность, если повезёт. Да, он стал выносливее и сильнее, но не настолько, чтобы переворачивать гружёные составы одной рукой. Да и Ха никогда не проявлял своих сил, впрочем, как и Чонгук с Юнги.       Последний вообще позволял творить с собой всё, что угодно. А вековой вампир сломал бы Хосока пополам словно шпажку от канапе или свернул бы шею, но точно не стал бы позволять кому-то издеваться над собой.       И вообще, куча стереотипов про вампиров не подходили к этой компашке. Ни страха солнечного света, ни гробов в доме, ни сверхскорости, ни хождения по потолку. Они вели себя как самые обычные люди и спали по ночам. Во всяком случае, так полагал Хосок.       Отстранившись от всех в своих мыслях, он и не заметил, как наступила поздняя ночь. Когда голоса начали стихать, а Ха, просто усевшись позади него, обнял за талию, умостив подбородок на его плече, обратив на себя внимание. Было жутко неловко. Чонгук стоял возле ели, делая вид, что не смотрит, а Юнги сидел напротив, медленно попивая кофе. Хосок хотел вернуться в свою маленькую невзрачную квартирку, но боялся.       Напряжение в гостиной стало буквально осязаемо, когда все начали расходится по комнатам, готовясь ко сну. Ха намекал Хосоку уже несколько раз, что и им пора, но он отказывался идти, глядя на ожидающего его Чонгука, пообещавшего помочь уехать с ним в город. Юнги позвонили, и он покинул зал, чтобы ответить.       — А вы, останетесь? — спросил Ха, напугав Хосока звучанием своего голоса в абсолютной тишине, где до этого слышалось лишь потрескивание догорающих поленьев в камине.       — Нет, мы приехали на разных машинах, — ответил Чонгук.       — Насколько я понял, он уже выезжает со двора, — Ха махнул рукой в сторону окна, откуда была видна прилежащая территория. — Как всегда не попрощался.       — Ну, дела не ждут, — пожал плечами Чонгук, повернувшись к Хосоку, а тот лишь опустил глаза в пол, чувствуя себя загнанной жертвой, питая новой волной ненависть к Юнги.       На часах было за полночь, когда Чонгук сообщил, что и ему тоже пора, и, посмотрев как будто разочарованно, направился к выходу. Ха поднялся, чтобы проводить гостя, оставив Хосока наедине с собой.       — Был рад, — протянул руку Ха.       — Ой, сейчас ты уже можешь не притворяться, — усмехнулся Чонгук, пожав руку в ответ. — Того требует семья.       — Играешь с огнём, — чуть тише.       — Нет, ты играешь, — совсем шёпотом.       — Люблю риск, — засмеявшись, закрывая дверь за Чонгуком.       Хосок зажал рот ладонью, вслушиваясь в их короткий разговор. Он ничего не понял, но звучало это жутко. Насколько собравшиеся сегодня в одном помещении были действительно близки и почему он не набрался смелости сказать Ха, что ему пора? Хосок не мог оправдаться даже перед самим собой.       Когда Ха вернулся в гостиную, Хосок, примостившись на диване постарался сделать вид, что уже уснул, но тот сел рядом, отодвинув немного плед и провел пальцами по волосам.       — Я знаю, что ты не спишь, — на ухо. — Не бойся меня, — совсем неправдоподобно, Хосок чувствовал противоположное.       — Я не боюсь, — соврал. — Ха…       — Тогда давай поговорим потом?       Перехватив ладонь Хосока, Ха наклонился к нему, впиваясь в губы поцелуем. Настойчиво, не позволяя даже вздохнуть. Он ощутимо вжал парня в диван.       Хосок хотел этого ещё днем, но не только сейчас. Почему-то ему показалось, что Юнги был не до конца с ним честен, пусть злость на него не отступила до конца.       Чон чувствовал себя сумасшедшим. Никакой определённости. Как человек с биполярным расстройством или подросток с юношеским максимализмом — он не знал, чего хотел больше: заставить Юнги прочувствовать все то, от чего сгорал сам, или же забыть и постараться жить нормальной жизнью, насколько это позволяли произошедшие с ним обстоятельства.       Взявшаяся словно из ниоткуда душевная боль пронзила его, стоило лишь слегка податься навстречу Ха. Это была словно не его горечь, не его недуг. Все чувства смешались, он уже пожалел, что позволил себе проявить слабость и хотел оттолкнуть его от себя, но Ха не обращал внимания, он продолжал целовать, сжимая запястья Хосока над головой, прижимая к дивану всё интенсивнее.       Сначала громкий рингтон на чужом телефоне, а следом настойчивый стук в дверь. Они одновременно вздрогнули, и Ха нехотя отстранился, взгляд его мгновенно изменился, глаза приобрели красный оттенок. В дверь снова постучали. Хосок, получив долгожданную свободу, тут же кинулся открывать. Ему было плевать, кто за ней, лишь бы просто кто-то, кто мог остановить это безумие. Впопыхах, чуть не споткнувшись о маленький коврик перед камином, Хосок на всем ходу открыл дверь, налетая на того, кто стоял за ней.       Чон почти упал, потеряв равновесие, но сильные руки смогли его удержать.       — Юнги…       — Вернись в дом, — спокойно подтолкнул Хосока обратно, чтобы тот не стоял босиком на холодном камне.       — Но что ты тут… — путаясь в словах. — Ты же уехал.       — А сейчас вернулся.       За его спиной появился Ха.       — Забыл чего?       — Да, — всё так же сдержанно. Затем он обернулся к Хосоку и обратился уже к нему: — Если тебе ничего не нужно брать, то поторапливайся, я не таксист.       От подобной фразы глаза Хоска полезли на лоб. Он сначала решил, что ослышался. Не могло быть такого, что Юнги просто взял и вернулся за ним, ведь всё время, что они были в одной комнате, он не обращал на него ни малейшего внимания. Или делал вид. Да и вообще, тот всячески избегал присутствия Хосока в своей жизни. А если они всё же пересекались, то ничего хорошего можно было не ждать — уже изученная закономерность.       — Юнги, — позвал Ха, пока Хосок торопливо натягивал свой бомбер.       — Ха, — в той же манере. — Этот человек должен уехать со мной.       — Он мой гость, — оттолкнувшись от косяка, Ха сделал шаг в их сторону, Юнги проделал тоже самое, заслонив Хосока собой, пока тот путался в шнурках.       — Существуют правила, и никто не в праве их нарушать, — чуть строже, отчего Хосоку показалось, что в помещение стало чуть жарче.       — Да кто нарушал-то? — немного сбавив напор, улыбнулся Ха. — Хосок согласился приехать сам, и мы неплохо проводили время, правда же? — обратился он к Хо.       — Мне правда нужно уехать, — стушевался Хосок.       — Правда? — в алых глазах промелькнуло любопытство. — Ты только что был не против остаться со мной.       — Я не…       — Достаточно, — перебил Юнги. — Мы сейчас уедем, иначе мне придётся применить…       — Так, я понял-понял, — сдался Ха. — Вечно ты со своими угрозами и законами. Ну да, слегка заигрался. Ты будто не терял контроль, — притворно раскаиваясь искал оправдания, а парень совсем перестал понимать о чём они говорят. — Послушай, Хосок, — заглядывая за спину Юнги. — Надеюсь всё нормально, и я не обидел тебя?       — Нет, но мне правда нужно уехать, завтра утром на работу, — пусть это и звучало как полный бред, потому что с Юнги они были далеко не друзьями, и его появления посреди ночи не ожидали оба, но было так плевать. Лишь бы поскорее покинуть это место.       — До встречи, Ха, — коротко попрощался, всё ещё скрываясь за чужой спиной.       — До скорого, Юнги, — тон в тон, отчего откликнулось чем-то зловещим мурашками по коже Хо. — Хосок, позвони мне, как доберешься домой, а то Юнги тот ещё маньяк на дороге.       В тёплом салоне автомобиля, несмотря на подогрев сидений, всё равно было безумно холодно. Хосок молча ехал на пассажирском сидении, стараясь анализировать произошедшее в доме Ха. Юнги тоже не торопился завязать беседу.       В неестественной тишине, в которой не было слышно даже дыхания, Хосок чувствовал себя неуютно. Всё это казалось абсурдным. Его мозг отказывался понимать поведение Юнги, страсть Ха, слова Чонгука, отказывался понимать и свои собственные чувства.       Правила, законы — что они имели в виду? Немые угрозы и ощущение какой-то нечеловеческой силы. Юнги выиграл в этой схватке, но зачем ему это? Что хотел сделать Ха, с чем согласился в итоге? Чон до нестерпимого зуда хотел расспросить Юнги о многом, но не знал, имел ли на это права.       — Спрашивай, — тихий голос напугал Хосока.       Юнги следил за дорогой, не смотрел на него, но словно знал, о чём тот думает. Каждый раз попадал точно в цель, как будто мог читать его мысли.       — Почему…       — Ты как дитя от трёх до шести, — перебивая. — Они любят задавать вопросы в подобной манере.       — Но я хочу знать, — оправдывался Хосок.       — Я вернулся, потому что был обязан, — ответ не принёс ни капли ясности, отчего возникло ещё больше вопросов, и прежде чем Хосок задал ему следующий, Юнги затормозил, съехав на обочину.       — Почему ты… — остановив себя, Хосок встретился с непроницаемым взглядом напротив. — Не отвечай за меня — ты не можешь думать за меня. Моя жизнь превратилась в плохо прописанный сценарий фильма ужасов. Я не сплю толком, всё время вижу кошмары, просыпаюсь в чужом доме, не могу контролировать себя. Моя внешность и привычки изменились, — перечислял Хосок, повышая голос. — Хочу знать, кто вы такие и какого чёрта я во всём этом замешан?       — Хорошо, — он легко согласился. — Чонгук ещё четыре месяца назад пытался объяснить тебе, кто мы такие и кем стал ты. Скажи, ты так и не понял?       — Если ты о том, что вы вампиры, то в это не поверил бы ни один адекватный человек, — Хосок развел руками.       Ничего он не хотел понимать и принимать. Сейчас, находясь в машине с Юнги посреди заснеженного леса на пустой трассе, он чувствовал страх. Он боялся смотреть в его глаза и одновременно был до предела на него зол. Этот человек или не человек вовсе был его наваждением и проклятием. Чувства, что не могли ужиться в одном слабом Чон Хосоке, сводили его с ума.       — И что должно было произойти, чтобы ты поверил? — уточнил Юнги, внимательно разглядывая Хосока, будто оценивая.       — Я не знаю, — тут же стушевался он, осознавая, что предположения звучали абсурдно даже в его мыслях, а озвучивать их было бы абсолютной глупостью.       — В таком случае, как ты хочешь узнать, если сам не придумал как? — терпеливо.       — Чёрт возьми, — набрался смелости. — Ты умеешь ходить по потолку?       — А? — Юнги не смог скрыть удивления на своем лице, и это выглядело комично.       Мгновением ранее чрезмерно серьёзной человек теперь смотрел в одну точку перед собой и терялся в текстурах.       — Только мне могло так повезти, — устало укладывая голову на руль.       — Что? — вышло чересчур эмоционально.       — Ничего глупее я не слышал, — если бы перед Хосоком сидел кто-то другой, то он бы сейчас даже не удивился, и не пытался бы держать свою челюсть рукой, чтобы та не отвалилась только от того, что мужчина перед ним улыбался. Юнги правда развеселил его вопрос, и ведь даже не обидно. Хосок знал, что он звучал дико глупо.       — Ну а что ты умеешь, чего не могут люди? — немного с обидой, с трудом сдерживая ответную улыбку.       — Самое простое: у людей нет таких глаз, — оторвавшись от руля, Юнги повернулся к нему, и Хосок тут же замер. Мужчина смотрел на него янтарными глазами, было чувство, что они светились в темноте салона и прожигали его насквозь. — А про фокусы, о которых ты говоришь, в большей степени это выдумки человеческого рода.       — Но…       — Вампиры — хищники, Хосок, а люди когда-то были их добычей, — разъяснял как профессор на лекции своим ученикам, и сразу предугадав новый вопрос — ответил: — Когда-то давно вампиры могли убивать, сейчас существует кодекс и свод законов, чтобы мы могли сосуществовать вместе.       — Об этом ты говорил в доме Ха? — вжавшись в сиденье.       — Да, — кивнул.       — Он хотел…       — Не уверен, но я почувствовал твой страх и его жажду, — голос его звучал обыденно.       — Но почему? — растерянно и напугано почти прошептал Хо.       — Что почему? — хмурясь.       — Ты чувствуешь мой страх? — парень прищурился, пытаясь найти объяснение самостоятельно.       — Ты услышал лишь это. А то, что твой друг пытался сожрать тебя — нет, — обречённо. — Твоё обращение затянулось и ты стал привлекать к себе слишком много подобных мне, — вздохнул Юнги, будто пропустив мимо ушей ворчание Хосока.       — Подобных? Обращение? — он не мог не переспросить, потому что о таких вещах не говорят вот так: не дрогнув ни одной мышцей на идеальном лице.       — Вампиров, — устало. — Ты заметил ведь во что превратилась твоя шея после нашей первой встречи, — дождавшись утвердительного кивка, продолжил: — Я не врал, что хотел убить тебя. Это был скорее инстинкт выживания, а не истинное желание.       — Юнги, мне жутко слышать такое, — он съёжился будто от холода.       — Знаю, — поджав губы. — Но ты должен взять себя в руки и перестать фантазировать. Никакого милосердия ради благих намерений. Ты просто выжил. Так вышло. Никто не ожидал.       — Почему ты избегал меня всё это время? — не мог понять Хосок, и ему было плевать кого он там привлекал ещё. Все мысли были только о нём одном, а стоило бы бежать куда подальше, потому что Юнги явно не тот, кого хотел видеть рядом с собой Хосок. Не тот, с кем можно вести беседы по душам, и это было понятно ещё с первой их встречи. Но Юнги вернулся за ним, и эта маленькая искра помогла надежде внутри Чона снова разгореться пламенем.       — Старался уберечь.       Хосок совсем не ожидал услышать такой ответ, от чего невольно подался вперёд, но, встретившись с холодным взглядом, смирно уселся обратно.       Хосок был из тех, кто всегда верит, что в конце концов все живые существа могут испытывать чувства. Даже Ха, он проявлял к нему интерес. Вряд ли он планировал затратить кучу сил, чтобы просто сожрать его этой рождественской ночью.       — Меня сильно беспокоит, что дурман после укуса всё ещё не отпустил тебя, — сквозь рой своих мыслей услышал Хосок.       — Какой дурман? — тупо переспросил он.       — Ну вот, я как раз об этом. Ты опять где-то витаешь, — покачал головой.       — Я пытался слушать, правда, — Хосоку немного стыдно, но он ничего не мог с собой поделать.        — О том и речь. Ты теряешь связь с реальностью, пока я рядом, — Юнги склонился к Хосоку, а тот даже не подумал отстраниться.       — Я её потерял после нашей первой встречи в переулке, — полушёпотом. — И теперь совершенно не понимаю, что мне делать.