We were born to die

Он был всегда осторожен в касаниях. Сдержан и слегка педантичен даже в отношениях. Боялся сделать больно, неприятно, напугать, оттолкнуть, потому что у Нанами Кенто внутри огонь пылает и под левым легким сидит голодный зверь. Он хотел Аямэ до дрожи в пальцах и сжимающегося желудка, но первая, вторая, третья ночь, проведенная вместе, не уходила дальше легкого петтинга. Маг сжимал ее в руках до скрипящих костей у себя самого, когда запускал пальцы под футболку, шорты и трусы. Он всегда доставлял ей удовольствие, от которого у Аямэ расплывалась глупая улыбка на губах и счастливые искры летели из глаз. Но трогать себя не позволял. Почему? Аямэ Мори была девственницей. И непреложнее запрета в собственной голове Нанами никогда не выставлял, чем по отношению к ней. Потому что боялся не сдержать себя, сомневался в собственном здравомыслии, верил в свою жадность. Ведь если девушка возбудит его, то простой мастурбации магу может не хватить. Однако в настойчивости с Мори посоревнуется разве что баран. И волевым решением она переложила ответственность на свои плечи, взяв интциатиау. — Нанами, — с широкой чеширской улыбкой позвала она, играясь в руках с бутылкой виски. Сегодня она была настроена решительно, поэтому социальная смазка, ярко поблескивающая янтарным боком, была к месту. — Ты хочешь выпить? — просто спросил маг, откладывая телефон. Он чувствовал назревающую бурю, у него под ложечкой сосало от странного ощущения. Что-то ему кричало о надвигающемся, и пока что он не мог понять, что это кружевная бретель, выглядывающая из-под широкого воротника футболки. Мори подготовилась основательно и была вооружена тяжелой артиллерией. Они с Секо выбирали этот комплект два часа, даже пеньюар под него взяли. Против такого никто не сможет устоять. Горячительное разлили по стаканам, Аямэ подлила себе колы, Нанами же просто кинул кусочек льда. На фоне играла очередная мелодрама, но оба понимали, что смотреть ее никто не будет, кроме фикуса из угла. — Давай поиграем, — девушка развернулась на диване, подогнула ноги под себя и положила руку на мужское бедро. Так точно не убежит. — Во что? — настольных игр у мага отродясь не было, как и интереса к ним. Карты? — Правда или действие. Хитрая улыбка Мори вынудила Нанами понять, что грядет. И он принял решение смиренно склонить голову, потому что это ее инициатива, ее выбор, маг не растлитель и не игрок с чужими сердцами. От этого на душе чуточку потеплело. Тоже хочет его. Возможно, не до скрипа зубов и тяжелых яиц, но разрешение сорвать собственный цветок стоит дорого и исчисляется золотыми слитками. — Хорошо, — кивнул он, скрывая улыбку в стакане. — Правда или действие? — к левой руке на бедре добавилась вторая, Мори недвусмысленно сжимала штанину в опасной близости от ширинки. Заглядывала ему в глаза, возможно, слегка опьянев, и молилась. Пусть будет действие. — Правда. По девичьему лицу пробежала тень недовольства. Кенто откровенно забавлялся, малодушно отодвигая серьезный шаг для них обоих. Причинять боль и испытывать боль — две разные вещи. Видеть гримассу страдания, зажмуренные глаза и слезы на щеках тяжело. Невыносимо. И, к сожалению, этот груз лежит только на мужских плечах. Мори пожевала губу, посмотрев на экран. Она пыталась разыграть гамбит, вывести все в нужную колею, сделать так, чтобы сценарий из ее головы развернулся в реальности. — Я тебе нравлюсь? — Да, — безапелляционный ответ, глаза в глаза, ни единой заминки. — Я тебя возбуждаю? Тяжелый вздох, приличный глоток из стакана и хриплый ответ: — Да. Внутри у Аямэ птицы пели и танцевала душа. Она плевала на все правила игры, которая была лишь средством в достижении ее цели, и продолжала задавать вопросы — Ты меня хочешь? — хватка на мужском бедре стала стальной, костяшки белели, пока девушка с замиранием сердца ждала ответ от пожирающего ее глазами мага. Взгляд мазнул по губам, доверительно раскрытым, спустился по шее вниз, запнулся об угол ключиц и скатился в топорщащийся вырез футболки. Черное кружево махало флагом, зазывало заглянуть глубже, ниже, трогать, рассматривать, изучать. Маг против воли облизал губы и прикрыл глаза. Глоток виски, как контрольный выстрел, попал по цепям его выдержки. Со звоном одна лопнула, отлетев и потащив за собой другие. Кольцо за кольцом разматывая плотный кокон вокруг клетки зверя, похороненного, закопанного в темном углу души. — Чертовски, — прорычал Нанами, резким движением отставляя стакан в сторону. Ему надо всего три вдоха, три секунды для того, чтобы закрыть беснующееся под левым легким существо. Заколотить его в гроб гвоздями, снова замотать цепями и повесить амбарный замок. Забыть, успокоиться и взять себя в руки, перестать чувствовать, как от ладоней на бедре кровь вскипает и начинает гореть. Первый вдох и девушка ведёт руку выше. Второй вдох и касания из горячих становятся обжигающими. Она обхватывает его вскинувшее голову возбуждение сквозь ткань, проводит вверх, затем вниз. Третий вдох уже становится хриплым, прерывистым, сквозь зубы втягивая воздух, Кенто чувствует касание ее губ к своим собственным. Кто-то спускает курок, и все темное, животное и первозданное вырывается наружу. Нанами рычит в ответ на действия девушки, пытается увернуться от плавящих приксновений и воззвать к голосу разума. Ее, его, божьей милости. — Аямэ, — перехватив ее руки перед собственным лицом и извернувшись, Нанами смотрит на нее сверху вниз и понимает, что один неосторожный шаг и они оба свалятся в бездну его похоти. — Аямэ, послушай меня, — настойчиво зовет он уже начавшую надуваться как мышь на крупу девушку. Она тут, между прочим, как уж на сквородке вьется, а он! — Что? — недовольно выдыхает и расслабляет плечи, капитулируя. Хотя сегодня белым флагом махать вообще-то должен был кое-кто другой. — Ты же понимаешь, что тебе будет больно? — после своего первого (и последнего) раза с одной невинной девушкой Нанами зарекся лезть в это кровавое болото. Там лишь боль, агония, перепачканные простыни и всхлипы с просьбами прекратить. От такого не обвиснет разве что у садиста, а отпечаток не оставит — у маньяка. Он помнил тот темный вечер, будто произошел вчера, а не пять лет назад. Его партнерше было больно, настолько больно, что она сжалась, не пропуская внутрь даже одного пальца. Разговора о полном проникновении даже не зашло. Нанами боялся, что сделает Аямэ также больно по неопытности, незнании и прочему. Он больше не заводил отношений с "чистыми" девушкми, сбросив с себя тяжёлый долг разрыва плевы. А причинять агонию той, кого ему хотелось оберегать, защищать и каждый сантиметр кожи сцеловывать, было равносильно осквернению божьего храма. Пачкать своего ангела в крови, который и без того в чужой искупался, было табу. — Знаю. Секо мне лекцию прочитала, и я еще кучу видео в интернете посмотрела, — серьезно кивнула Мори, будто не на мужских коленях, пришпиленная стояком, сидела, а перед преподавателем в университете на зимней сессии. Нанами закусил щеку изнутри и закрыл глаза. Он бы сейчас от подобных знаний не отказался. И какого черта маг не додумался подготовиться к подобному, на бумажку в столбик выписать все нужное и полезное, а потом по всей квартире желтыми стикерами расклеить? — Я не готов к этому, Аямэ. Я не хочу причинять тебе боль. Я не уверен, что даже смогу... — тяжёлый вздох, попытка найти нужные слова, — пока ты корчишься подо мной, не думаю, что я... — опять осечка. Кенто даже в самой больной фантазии представить не мог, чтобы он продолжал вбиваться в ее сжавшееся тело, видя ее перерезанное болью лицо, кончить. Это не здорово. Поэтому Нанами был уверен, что как только он увидит хоть отблеск слезинки на ее щеке, то тут же сдастся. Желание, похоть, возбуждение с него схлынет в ту же секунду, оставив вместо себя вину и презрение к самому себе. У мага явно была проблема, может быть, травма, но времени на ее проработку не было ни тогда, ни сейчас. — Хорошо, дай мне два часа, я доеду до ближайшего клуба, найду первого попавшегося парня, пусть он сделает свое дело быстренько, а я потом приду к тебе, — недовольно пыхча разбуженным ежом, Мори попыталась соскользнуть с мужских колен. Она, блин, сюда не пузыри мыльные дуть пришла на продленке детского сада "Солнышко". Аямэ готова. И к обжигающей боли, и к крови, и к длительным неприятным ощущениям. Ради него потерпит, ведь и не такое за всю свою жизнь терпела. — Стой, — Нанами рук не расцепил, поэтому просто дернул взбрыкнувшуюся девушку на себя и прижал поближе. Горячее дыхание опалило висок, маг разрешил себе взять пятнадцать секунд перерыва на принятие решения. Но Аямэ не была бы Аямэ, мешая ему все карты с подачи легкой руки. — Я уже пыталась сама, пальцами, — тихо проговорила она. — Крови было немного, да и не так больно, как все описывают. Не знаю, может, у меня болевой порог высокий, или то, что я переживаю во время приходов, так влияет. Не бойся, — девушка приподнялась на локте и заглянула ему в глаза. — Уж если мне не страшно, то и тебе не должно быть. Легкая улыбка и осторожный поцелуй в нос. Мори понимала, что пальцы у мага толще, больше, длиннее. Сама не раз сравнивала размер их ладоней, и насколько ее кончики не достают до его. Решимость девушки и ее сумасшедшая непоколебимость — сделала за него половину работы сама — внушили в Нанами сбивающее с ног чувство уважения. У него сердце екнуло и сжалось от ее улыбки без тени притворства; от того, с какой серьезностью и ответственностью она к этому отнеслась. Последняя преграда, выстроенная в голове, с оглушительным грохотом рухнула, разваливаясь кусками бетона и чуточку страхами мага. — Хорошо, — просто кивнул мужчина, хотя внутри у него смерч пронесся, зацепляя края и неровности выдолбленных устоев "не причини вреда и боли". Аямэ пищит довольно, радостно, как отреагировал бы ребенок на подарок, а не девушка на предстоящий разрыв плевы. Она слегка подпрыгивает, ерзает, усаживаясь удобнее, и тянется к магу вновь. На этот раз Кенто отвечает. *** Аямэ по его глазам поняла, что двухчасовой выбор белья не прошел даром. По тяжёлому, еще сильнее сбившемуся дыханию, по бегающим по узорам кружева зрачкам, что под их взглядом должны были расплавиться и опасть как осенние листья. Нанами нависал над ней на кровати, избавленный Мори собственноручно от рубашки и от удавки галстука, гладил ее глазами, ел, целовал и пожирал. — Нравится? — хрипловато спросила девушка, упавшим голосом от долгого молчания и попыток выпить друг друга досуха. Мужчина не знал, какие слова нужно использовать в таком случае, потому что среди цензурных и нецензурных не находилось ничего подходящего, достойного описать Ее. Черное кружево обхватывало грудь, переплеталось линиями лент и уходило на талию. Пыталось спрятать, но больше открывало, завораживало и привлекало смотреть только туда, где атлас переливает в тусклом свете на каждое движение. Спускаться ниже было страшно, потому что там Кенто был готов себя похоронить, голову склонить перед узором лент, черных, кажется, как его душа сейчас, и столь же похабных, как его мысли. Кружево слишком хорошо сочеталось с линиями атласа, его фигурами, сцепками и узорами, что получались под ним. Снимать это казалось и ощущалось кощунством, осквернением и оскорблением. Но медленно и верно остывающая Аямэ заерзала, возвращая внимание на себя, всецело и полностью и напоминая о неотвеченном вопросе. — Нравится, — утробно и глухо сказал Нанами, будто сейчас присягу давал, был готов голову склонить и рухнуть ниц. — Тогда снимай, — противоречие не понравилось магу, ведь если нравится, то, значит, надо дольше наслаждаться, но не подчиниться он не мог. Осторожными, легкими касаниями Кенто прошелся всей ладонью по животу, огладил бок и подцепил ленты. Нырнул под них, сжал мягкую кожу, добрался до полукружий и под начавшее сбиваться девичье дыхание смял бюст. Аямэ отдалась ощущениям, запрокинула голову и прикрыла глаза, чтобы чувствовать ярче, больше, сильнее. Кенто любил ее трогать, изучать там, где обычно касаться непринято. Считывать реакцию по громкости вдохов, сцеловывать стоны и слизывать возбуждение. Мори уже была вся сырая, инстинктивно сжимала ноги, пыталась свести разведенные колени, между которыми втесался маг. Его рука скользнула за спину, легко приподняла и щелкнула застежкой, освобождая грудь от плена атласа и кружев. Он добавил вторую ладонь, двинулся вдоль тела сначала вверх, накрыл сразу оба полукружия, сжал соски. Девушка заметалась, выгнулась навстречу его пальцам, ощущая палящее дыхание все ближе и ближе. Когда зубы сомкнулись на соске, губы обхватили следом, а язык зализал укус, Мори уже не думала, что доживет до конца. Она кончать только от одних его движений была готова, хотя сам маг еще даже от штанов не был избавлен. Аямэ стонала сквозь плотно сжатые губы, хваталась за Нанами, шестым чувством ощущая, что если сейчас не прижмет его к себе — он мороком растворится от утреннего луча. Его касания стали требовательнее, резче, когда она вжала его в себя, подтянула за руки, ногами обхватила торс. Он припал к ее груди снова, расплавляя дыханием кожу, руками двинулся вниз, снова поддел ленты и подцепил кромку трусов. У Аямэ звезды из глаз летели, она чувствовала его везде, каждой клеточкой тела: под ключицами, на животе, промежностью. Нанами вжимался в нее с ее же подачи с силой, до скрипа зубов ненавидя узкую ширинку. Девушка была влажной, готовой, желанной, маг самого себя положить был готов ради того, чтобы сделать все что угодно для ее стонов, вскриков и дрожи удовольствия. Тонкая паутинка слюны соединила его и раскрасневшийся сосок, когда мужчина выпрямился и сдернул кружево с бедер вниз. Аямэ распахнула глаза и улыбнулась, еще сильнее чувствуя, как ее хотят и какими сантиметрами это исчисляется. Но увидеть воочию это хотелось сильнее, чем ощутить в себе. Она приподнялась на локтях, схватила мага за руку и потянула на себя, заставив опереться на один локоть. Облизывая губы в предвкушении, всей ладонью огладила твердость мышц под ребрами и спустилась вниз. Под пупком, минуя застежку брюк и резинку боксеров, сразу залезла туда, где по температуре разгорался пожар. Нанами был горячим, до одурения его собственного и удивлению ее. Она обхватила головку кончиками пальцев, не в силах развернуться под тугой ширинкой, и размазала выступивший предэякулят. Кенто над ее ухом тяжело дышал, отвечая на прикосновения стискиванием зубов и Аямэ под своими руками. Он хватался за нее всей пятерней, за бедра, за спину, сжимал под лопатками и пытался прижать ближе. Высунув руку, Мори наощупь попыталась расстегнуть никак не поддающуюся пуговицу. Пыхтела в поцелуй, потому что Нанами не стерпел и полез кусаться. Сдалась, когда маг за одну секунду звякнул пуговицей и расчистил довольной Аямэ дорогу. По проторенной дорожке пальцы снова юркнули вниз, подцепили замок ширинки и потянули; вжались во внушительный бугор, огладили сквозь ткань, посильнее надавливая и выбивая из Нанами кислород прямо в поцелуй. Аямэ продолжала улыбаться, допущенная, достойная и почти что коронованная возможностью касаться мага в ответ, а не млеть и таять под его руками, получая ласки только в одну сторону. Девушка сдернула резинку трусов на столько, на сколько хватило длины рук. Выпустила член, обхватила ладонью и повела вверх. Пальцы обхватывали ствол, чувствуя его напряжение, готовность и температуру; Нанами был ужасно горячим, казалось, еще пара градусов — и станет обжигающим. Рука спустилась вниз, снова поднялась, стимулируя и без того простимулированного до валящего из ушей возбуждения мага. Который не то что кусаться, а вгрызаться в губы начал, стискивать пальцы на бедре, словно кусок вырывать был готов. Аямэ почти смирилась с больной мыслью, что не то что на всю длину принимать мага готова — всего, целиком, без остатка, от пальцев до губ, от живота до плеч. У нее уже ноги от желания сводило, голова кругом шла в желании получить кислород с запахом Нанами, а сердце выпрыгивало из груди, чтобы в ладошки к нему лечь и там навсегда заснуть. Девушка отлипла от Кенто с грязным, пошлым звуком; по подбородку текла слюна, медленно ползла вверх шкала возбуждения в мужских глазах. Он уже кончать ей на живот был готов от непрекращающегося воздействия, от касаний, от кольца пальцев, сжавшихся вокруг ствола и набирающих скорость все с большей амплитудой. Когда он толкнулся в ее сторону, Мори отняла руку и отползла дальше по кровати. Нанами шагнул за ней, скидывая штаны и распластываясь на подушках. Он ел ее глазами, раздевал, хотя там только под кожу заглядывать оставалось, пока девушка шуршала презервативами и щелкала крышкой смазки. Она пришла сюда готовая настолько, что люди с бункером и едой в нем на пять лет кажутся детьми с ведром и батончиком в запасе. Аямэ даже пеленки купила, стоило видеть глаза мага когда она под аккомпанемент шуршания пластиковой обертки вынимала большущую упаковку с напечатанным ребенком на торце. Под тяжёлым взглядом пришлось ее запихивать обратно, потому что Кенто запачканные простыни страха не внушали. Нанами одним резким движением открыл упаковку из фольги — сделал это зубами, дернул хлестко, быстро, и посмотрел на Аямэ при этом так, что она поняла. Больше порно ей смотреть нет смысла, ведь там такого не покажут. Подползая к нему обратно на коленях, передавая бутылек смазки, девушка смотрела на стоящее колом достоинство, и не могла скрыть довольной ухмылки. От нее же так стоит. Маг раскатал презерватив по члену, и приглашающе протянул руку, будто не присаживаться предлагал, а на бал звал. Мори вложила слегка подрагивающую ладонь, вслед за малодушной головой начавшей волноваться. Кенто большой. Очень. Тут уже не между пальцами разница. Заметив смятение девушки, маг ободряюще улыбнулся, выглядя при этом так, словно был голодным львом, уверяющим овечку, что ей не отобедает. Глаза у него почернели, в них бесы плясали, показывали позы из камасутры, в которых Аямэ предстоит поучаствовать. Под внимательным взглядом Нанами выдавил на пальцы смазку и потянул девушку на себя, касаясь холодным гелем разгоряченных складок. Первым уровнем сложности будут его пальцы. Мори прогнулась вперед, ощутила как от поясницы до самых лопаток взбежали зябкие мурашки. Пальцы огладили верхние половые губы вскользь, раздвинули складки, и средний нырнул внутрь. Девушка зажмурилась, уже разуверившись во всех словах, которыми убеждала мага, но никакой обещанной боли из статей не ощутила. Нанами не отрываясь следил за ее выражением лица, считывал каждую эмоцию, любую морщинку, в которую могла затесаться боль. Двигаясь вверх-вниз, большим пальцем он оглаживал клитор, надавливал и снова уходил в круг. Удивленно распахнутые глаза впились в застывшую в серьезности маску мага, возбуждение в котором выдавали лишь полуприкритые веками зрачки, в которых он прятал огонь. К среднему пальцу добавился второй, Мори была права, ее тонкие соломки по сравнению с шершавыми, большими руками Нанами были ничем. Два мужских пальца ощущались как ее три, они растягивали, оглаживали стенки и искали нужные точки. Низ живота потянуло, Мори чувствовала, что в ней что-то то ли рвется, то ли надрывается. Брови против воли свелись к переносице, нижнюю губу стиснули зубы, но Аямэ такой путь прошла не ради того, чтобы испугаться чего-то послабее боли при месячных. "Это пока что", — подсказывало малодушие, но серьезно настроенная девушка слала его в дальнее пешее. Видя, что ей становится больно, Нанами больше времени уделял клитору, не разводил больше пальцы, только надавливая на стенки влагалища. Свободной рукой он притянул Мори к себе, губами коснулся лба, разглаживая складку, поцеловал нос и спустился ниже. Она с готовностью раскрыла рот, перестала сидеть на его руке, как пришпиленная бабочка, и ладонями в ответ потянулась к его груди. Оглаживала, царапала, пока Кенто духом собирался, готовясь добавлять третий палец. Ему, наверное, было страшнее, чем Мори, но долг, возложенный на мужские плечи, сбросить с себя при виде ее он не мог. Она с готовностью расставляла ноги, доверчиво закрывала глаза и терпела. Третий палец проник намного хуже, неохотнее, туже. Аямэ сквозь зубы втянула воздух от ощущения, что ее тянут в две разные стороны. Чувство наполненности казалось чуждым и незнакомым, будто что-то инородное застряло в ней, от того и вызывало дискомфорт. Боль стала острее и ощутимее; девушка сидела на руке мага, погруженной по вторые фаланги. Кенто застыл, позволяя привыкнуть, сцеловывая выражение боли с ее лица, с зажмуренных глаз и поджатых губ. Мысленно извинялся, вымаливал прощение, в рот шептал обещания, что все скоро пройдет. Мори верила и смиренно терпела, старалась дышать через нос, когда пальцы начали свое движение. Уговаривала себя, что это не так больно — и так оно и было. Это не было агонией, выкручивающей кости, от которой хотелось по полу кататься, будто насквозь простреленой из девятого калибра. Просто тянет, неприятно, непривычно и странно. Как если бы шаманка брала больше, чем могла позволить себе взять. Она знала, что удовольствия не будет. В каждой статье в третьей строчке или втором абзаце полужирным курсивом это было выделено. Но ради этого шага, который дверь ей откроет туда, где кровать используется не только для сна и мастурбации, терпеть явно стоило. С тихим чвокающим звуком Нанами достал пальцы, по вторые фаланги покрытые темно-бурой слизью. Мори засуетилась, почти нырнула с матраса на пол за сумкой с салфетками. Однако мужчина с неменяющимся выражением лица просто отер их об одеяло и потянул девушку обратно на себя. Он чувствовал, что возбуждение схлынуло. Тяжелый, тугой стояк сошел на нет под переживаниями и страхом. Если продолжать давить, то до проникновения снова не дойдет, как и в тот далёкий прошлый раз. — Сильно больно? — распластывая на своей груди девушку, сжимая ее ягодицы и оглаживая клитор, шепотом спросил маг. — Не особо. Странно и немного неприятно. Больнее было от моих пальцев, твои просто больше, — выгибаясь на встречу ласкам, потому что, когда ее клитора касаются, Аямэ нравилось намного больше, в губы также шептала. Ничего больше не ответив, Нанами прильнул к ней, языком облизал губы, проник вглубь, пересчитывая зубы. Под его касаниями Мори млела, но в долгу оставаться не хотела, поэтому опустила оттопыренную задницу и прижалась складками к лежащему на животу члену. На пробу двинулась вверх, потом вниз, тихо охнула, увидев, что перепачкала не только кожу над пупком, но и сам презерватив. Со смешанными чувствами попыталась встать, но маг не позволил. Снова щёлкнула крышка смазки, холодная жидкость коснулась влагалища, размазались остатки по начавшему вновь твердеть стволу. — Продолжай. Мне нравится, — утробно шептал ей в ухо Кенто, пока Мори, грудью распластавшись по нему, снова начала движение. Маг поддерживал ее за ягодицы, подталкивал вдоль себя, помогал опускаться вниз. Дышал рвано, сквозь сомкнутые зубы, позволяя Аямэ касаться губами его там, где ей хочется; задерживаться в любом месте, лишь бы продолжала тереться, касаться и давить, чтобы у него кровь снова отовсюду вниз бежала. Он остановил себя силой, и Мори в том числе, когда мысли в голове снова сменились на непотребные. Сплошь и рядом промелькивали позы из камасутры, виды утех и оральных ласк, от которых низ живота становился еще горячее, хотя от температуры Аямэ там тлел пожар. — Готова? — кое-как разлепил губы, чувствуя, что челюсть вместе с членом ноет, только тот от возбуждения, а она от силы сжатия. Девушка несколько раз кивнула в ответ и приподнялась, упираясь руками ему в грудь. — Садись сама, — от переживаний Мори почти огрызнулась, сказав "я знаю". Сама сможет отрегулировать угол проникновения, глубину, привстать, если больно, слезть полностью, если невмоготу. Она эти дурацкие статейки не просто так читала! Как смертник на плахе, с тяжелым вздохом и кряхтением Аямэ направила в себя весь измазанный в кровавых выделениях член и попыталась сесть. Кенто сморщился, потому что она давила слишком сильно, грозясь его достоинство если не пополам сломать, то хотя бы погнуть. Головка входила неохотно, буквально со скрипом суставов девушки и зубов Нанами. Она терпит, и маг потерпит. Большим пальцем он огладил живот, ободряюще постарался кивнуть, когда Аямэ на него взглянула, не понимая, как заставить свой организм принять тот факт, что в данную секунду им очень надо быть нашампуренными. Уговоры не помогали, Кенто осторожно приподнял ее, добавил еще смазки. Сказать ей "расслабься", будет очень глупо. Она и без него это знает, у нее на лбу написано, что умрет здесь, но сядет. Вопрос оставался лишь в том, умрет ли следом за ней Нанами. Мори осторожно расставила пошире ноги, нагнулась к магу ближе и ввела в себя головку под другим углом. О чудо, влагалище поддалось, раскрывая стенки и принимая в себя мага. Не полностью, но у Кенто, кажется, от радости и гордости крышу уже сорвало. Аямэ запыхтела, потому что член это уже не три пальца, он большой, круглый — что за очевидные вещи лезут в голову в такой неподходящий момент! — и раздраженные стенки чувствуют его слишком остро. Девушка медленно опускалась, останавливаясь, Нанами ее подхватывал под бедра, удерживая и себя, и шаманку. Потому что то, насколько она была тугой, не хватит ни слов, ни эмоций. Маг зубами скрипел, вспоминая свои мысли из начала вечера и подписываясь под каждым предложением. Он правильно был неуверен в своей и без того расшатаной выдержке, и верно думал о степени жадности. От того, как она его сжимала, звёзды из глаз вышибало, до мышц бежал импульс — сжать, схватить, насадить полностью и несколько раз толкнуться. Всего пару раз и это закончится, Аямэ будет свободна, перестанет мучаться. Змей искуситель говорил голосом Нанами и был его же частью, но слушать его маг отказывался. Жмурил глаза, чувствуя каждый милиметр, на который опускается девушка, каждое ее движение и сжимающиеся мышцы. Когда она села полностью, Кенто не знал, что дальше делать. Потому что в голове кроме валить и трахать ничего не витало. Нежность сквозняком выдуло, пока Мори тяжело дышала, все-таки превозмогшая себя и принявшая его полностью. Теперь надо было двигаться. Медленно двинулась вверх, чувствая, как мышцы ног деревенеют от того, как сильно ее растянуло. Низ живота заныл сильнее, едва-едва усевшаяся боль вскинула голову снова. Также медленно девушка опустилась вниз, прекрасно понимая, что от такого мужчины не кончают. А Кенто ей бедра сжимал с такой силой, что догадаться о его борьбе не составило труда. — Нанами. Давай ты, — сдавшись, позвала его, вынудив раскрыть глаза и показать, что он под закрытыми веками прятал. А прятал он зверя и беса из-под левого легкого, все-таки выпутавшегося из цепей и усевшегося на трон властителя его головы. — Я не сдержусь. Тебе будет ещё больнее, — замотал головой, снова прикрывая глаза. Слишком заманчиво, слишком вожделенно, слишком желаемо. От такого сложно отказаться. — Плевать, — она шлепнула его раскрытой ладонью по груди и попыталась встать. Может быть, в другой позе будет легче? На второй отказ Нанами выдержки наскрести не мог, поэтому накинулся на девушку, сжимая, хватая, оглаживая и подминая под себя. Он зацеловывал ей лицо, шею, грудь с благодарностью, обещал донести до звезд, если она потерпит несколько десятков секунд его, эгоиста. Раздвигая ей ноги, видя покрасневшую слизистую, слегка распухшие губы, он молился и божился носить ее на руках. Коснулся клитора, в несколько ритмичных движений заставил забыть о боли, запрокинуть голову и тут же вошёл. Он старался не вдалбливаться, не приносить ещё больше повреждений, но зверь во главе стола мотал головой и размашисто входил в нее со шлепками бедер. Мори вцепилась в него, вжалась всем телом, оставляя царапины на спине и тяжело дыша. Ей все еще было неприятно, живот болел, будто медленно плавился изнутри. Она чувствовала ту самую точку из видео и статей, когда становилось странно тягуче, но разорванная плева, воспаленные стенки тут же отгоняли это ощущение, с каждым толчком смахивая его, как крошки со стола. Нанами шипел сквозь стиснутые зубы, сдерживал стоны, потому что боялся показаться животным, возбуждённым только от ее боли. Но она сжимала его неосознанно на каждое движение так, что проникать хотелось глубже, резче, по самые яйца. Полосы на спине становились глубже, Мори натягивалась струной, чувствуя, будто ее на клочки порвут, но слышала полустоны-полухрипы мага и ошалело улыбалась. Больная на голову, но ради этого она все и затеяла. Чтобы не только ей было хорошо, даже если ценой тому — терпеть несколько раз подобное. Нанами застонал в голос на третий медленный и глубокий толчок. Аямэ тяжело дышала вслед за ним, липкая от его пота, капающего с подбородка ей прямо на лоб. Изливаясь, маг несколько раз коротко двинул бедрами, все ближе и ближе вжималаясь в нее, чувствуя, что влагалище у нее распухло. Вина затопила. — Прости, — прерывистым дыханием просил у нее прощения. Он вышел из нее, зацеловывая, извиняясь, был готов не только на руках носить, но сделать все что угодно, что попросит. — Не сдержался, прости. Он заглядывал ей в глаза, ожидая увидеть слезы, страх, отвращение. Но Мори лишь легко морщилась, оттирая с лица упавшие капли пота и удивленно рассматривая кровь под ногтями. — Ой, я, кажется, тебе спину расцпрапала, — стоило магу выйти из нее, как боль внизу живота сразу утихла. Распухшее влагалище ссаднило, правда и к этому, спасибо статейкам и Секо, она была готова. Зато вот к тому, что до крови расцпрапает кому-то спину в этом процессе, подготовиться забыла. Кенто приподнял брови и повел плечами. Ничего экстраординарного не ощущалось. Возбуждение схлынуло вслед за опустевшими яйцами, все рецепторы, сосредоточившиеся только ниже пояса, разбежались по местам. Но о боли все равно не сигнализировали. Выпутавшись из-под мага, Аямэ подтянулась на его плечах и взглянула вверх. Красные полосы венчали широкую спину, уходили под лопатки, перемежаясь с синяками от пальцев и кровавыми прорезями на некоторых царапинах. Будто бешеную кошку магу на спину бросили, вот только кошки под ним не наблюдалось. Правда если бы Мори могла, она бы виновато прижала уши. — Правда расцпрапала, — выдохнула, удивляясь сама себе, девушка и растерянно заглянула Кенто в глаза. Тому было индифферентно на его спину. — Ничего страшного, — улыбаясь, как сумасшедший, он вернул Аямэ под себя и прижал поближе, обнимая. Маг был благодарен за то, что она решилась на это. Не царапать ему спину, а девственность ему свою подарить. Может быть, он был старомоден или консервативен, но отданное в неопытные руки стоило в его глазах ценнее любых признаний в любви. Запечатлев целомудренный поцелуй в лоб, стараясь сильно не сдавливать, мужчина перевернул ее, укладывая сверху и беззастенчиво разглядывая. — Ты слишком довольный для человека, у которого под лопатками отпечаток моей пятерни, — буркнула девушка, но глаза под поцелуями прикрыла. — За то, что сделал тебе больно, надо было мне все от шеи до поясницы исполосовать, — просто ответил маг, привставая. Завязанный узлом презерватив улетел на пол. Минут пять Аямэ честно балдела под нежными касаниями Кенто, который уж слишком извинялся за подобную нестрашную вещь, как лишение девственности. Но отказываться от такого девушка не планировала, поэтому доверчиво тянулась и отвечала на каждое касание. Когда ее без спроса взяли на руки и понесли в душ, она не сильно сопротивлялась, только для вида, потому что разморить ее успело знатно. Заснула она, не дождавшись, пока Нанами досушит ей волосы.