Его Атомное Сердце

Предприятие 3826, Лаборатория комплекса "Павлов" Май, 1945 год Как и предполагал Штокхаузен, в том поцелуе не было совершенно ничего двусмысленного. В следующую их встречу Сеченов вёл себя совершенно обычно, как и сто дней до этого. К этому он был готов и ничуть не расстроился, будучи человеком интеллектуальным, никаких надежд он на это не возлагал, а стало быть никакие мечты внутри него не разбились. Наоборот, приходилось ему теперь прятать совсем уж глупую улыбку, всякий раз расплывавшаяся, когда находился он рядом со своим начальником. А через пару дней после инцидента, когда сидели они оба вдвоём в лаборатории, где нечаянные касания коленей под столом стали давным давно делом обычным, Штокхаузен, задумавшись, буквально уставился на учёного тёмными глазами, то услышал: - Михаэль, ты в порядке? - Да, шеф, извините, задумался! - Ничего страшного. Ты красиво улыбаешься, делай это чаще. Лицо Дмитрия Сергеевича как-то довольно выглядело, от чего уставился он ещё сильнее. Боролся он с бесконечным желанием припасть к чужим губам, расцеловать щёки, осторожно обнять. Он бесконечно любил этого человека, академик был для него всем. Он бы отдал последнюю рубашку, лишь бы вновь ощутить на своём лице прикосновение мягких губ. - С-спасибо, Дмитрий Сергеевич... С Вашей не сравнится. - Ты так думаешь? - будто и залился академик краской, уткнувшись в очередную бумажку. - Разумеется. - Кофе хочешь? - Было бы неплохо, Вам тоже налить? - подорвался было немец со стула. - Сиди. Я сам. Поднялся тогда Сеченов, мягко опустив ладонь на вьющиеся волосы, легонько провёл пальцами, заставляя сидеть на месте. И Штокхаузен правда остался сидеть, ведь ноги его в тот момент слушаться отказались. Он слегка встряхнул головой. Думать об этих сладких воспоминаниях он будет чуть позже, сейчас было не время. Особенно, когда объект его мечтаний находился в одном с ним помещении, объясняя присутствующим своим мягким спокойным голосом, от которого плавился мозг. Михаэль, сложив ногу на ногу, делал много пометок, ручка его буквально летала по блокноту, он лихорадочно соображал, совсем не замечая молодого научного сотрудника, который иногда заглядывал ему через плечо, удивляясь такому рвению. Театр. Это первая мысль, посетившая его голову, когда внутрь вошёл Дмитрий Сергеевич с роботом-балериной в натуральную человеческую величину. Проводил он серьёзную программу тестирования, а присутствующие ему в этом помогали, снимая с балерины параметры. В их контрольной группе, которая должна была демонстрировать роботу то удивление, то разочарование, оказался даже, кто бы мог подумать, мальчишка Нечаев. Ему было здесь не место, не дорос интеллектуально, и вряд ли это когда-нибудь произойдёт. - По крайней мере, хоть на это ты способен, Сехёжа - выказывать недовольство, оно не сходит у тебя с лица. - Только в твоём присутствии, Шток. Они обменялись гнусными приторными улыбочками, разойдясь каждый в свою сторону, усевшись на стулья, откуда пилили порой друг друга глазами. В частности Сергей, который в происходящем мало что понимал и ничего ему не оставалось делать, как действительно выказывать разочарование всякий раз, как взгляд его падал на Дмитрия Сергеевича, а затем на фрица, яростно что-то чиркающего на бумажке с таким лицом, будто только что открыл вселенную. О том поцелуе он аккуратно "нажаловался" Кате Муравьёвой, переведя всё в шутку, нервно посмеиваясь. Намямлил что-то о странных немецких устоях и загнивающем западе. Как-будто не сам Сеченов парня к своим губам и склонил. Девушка тогда пожала плечами, не выказав никакого удивления. Напомнила она ему о том, как товарищ Кузнецов расцеловал самого Сергея в щёки после очередного особого опасного задания. Нечаев даже немного удивился, ведь не было в этом ничего такого. Ещё немного подумав, он успокоился. Ну ведь и правда, был у немца тогда день рождения, а Дмитрий Сергеевич - человек широкой души и своих подчинённых любит и уважает. Но вот чем заслужить такой щедрый шаг от своего шефа он не знал, но бесконечно хотел узнать. Слишком Сеченов наивен, ведь не видит в проклятом Штоке фашистскую натуру, а значит Сергею нужно быть ещё более осторожным. Сергею нужно быть ближе к Дмитрию. И когда тестирование было закончено, он чуть ли не пулей соскочил с того стула, с шумом хлопнувшийся об пол. Только Штокхаузен, как было видно, был глубоко у себя в голове, теперь разглядывающий собственные записи и даже как-то по милому погрузившийся в свои мысли, что тоже бесило. - Дмитрий Сергеевич. - Спасибо, что согласился прийти, Серёжа. - улыбнулся Сеченов, поправляя рубашку. - Да не за что. Правда не совсем понимаю, что я здесь делаю... - он взглянул на немца, всё так же продолжавшего сидеть на стуле, не обращая внимания на собиравшихся на выход разговаривающих людей. - О чём ты? - Ведь я... не учёный, шеф. - И что же с того? - академик свёл немного брови, глазами забегав по печальному лицу. - Здесь я вам не помощник, толку от меня мало, бесполезный. - Серёжа. - тёплая рука уместилась где-то пониже плеча, успокаивающе сжав. - Я тебя ценю не за то, что ты учёный или профессор. Каждый хорош в чём-то своём и делает то, что умеет лучше всего. - И чем же я сегодня Вам помог? - Каждый может принять участие в тестированиях, для этого необязательно иметь учёную степень. Наука - она для всех. - Да, верно... Видел Дима, что слова его парня явно не убедили. Он улыбнулся, пытаясь заглянуть в голубые глаза. - Мой мальчик, тебя что-то беспокоит? - Так точно. Товарищ Кузнецов доложил Вам о последнем инциденте? - Доложил. - Сеченов выдохнул, вспоминая последний отчёт "Аргентума". - Ничего страшного, главное - что вы все целы и здоровы. А очередные попытки выкрасть наши изобретения так и будут продолжать проваливаться. - Шеф, возможно, нам следует расширить отряд. Нужно больше подразделений и обученных людей. Также следовало было иметь охрану по периметру Предприятия, чего я бы не доверил обычным солдафонам. С Вашими роботами должны быть настоящие профессионально обученные люди, то есть "Аргентум". И если Вы позволите, с рекомендацией товарища Кузнецова я бы смог возглавить одно из таких подразделений и... - Серёжа. - остановил его поток профессор, восхищённо глядя на серьёзное молодое лицо. - "Аргентум" ведь не простой охранный отряд. Мне бы не хотелось больше никого подвергать такой опасности. Я вообще жалею, что он существует... Последнее предложение было произнесено слишком тихо, но Сергей услышал. Дмитрий Сергеевич вдруг свёл печально брови, его взгляд опустился, было видно задумался. - А я наоборот бесконечно рад, что он существует, шеф. Кто-то должен Вас охранять и наше Предприятие. - Сергей. - Да? - Ты прости меня. Если ты хочешь, можешь с отряда выйти. Я даже настаиваю. - Шеф? - светлые глаза округлились, на лице нарисовался неподдельный страх. - Это очень опасно.. а становится только хуже. - Дмитрий потёр большим и указательным пальцем глаза, отгоняя от себя картинку, когда месяц назад "Криптон" попал к нему на операционный стол после задания. - Мне очень жаль, что я тебя туда отправил, собственной рукой подписал заявление. - Дмитрий Сергеевич, это моя работа. Сеченов поднял взгляд, натыкаясь на самую чистую и откровенную улыбку в мире. Нечаев будто светился доверием и безграничной преданностью. Ненавидел он сам себя прекрасно зная, что много чего от этой наивной души скрывал. - Менять я ничего не хочу, но за заботу Вашу спасибо. Я же поклялся защищать Вас, забыли? - Помню... - тихо пролепетал учёный. - Обещал Вам служить. Ведь ничего другого я не умею, Дмитрий Сергеевич, только махать кулаками. - Это неправда, Сергей, ты действительно прекрасный боец и разведчик. От товарища Кузнецова тебя отличает только возраст. Сеченов сглотнул, с содроганием вспоминая бумагу, которая покоилась в ящике его стола, в которой Александр Кузнецов официально просил назначить Сергея Алексеевича Нечаева своим заместителем. А сам он лично при встречах не забывает об этом ему упомянуть. Сеченов делает вид, что забывает, что очень занят и нет никакого времени до этого дела добраться, но на самом деле он тянет резину. Ведь Сергей Нечаев должен покинуть "Аргентум", и желательно вчера. - Я просто не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Молодой ты, Серёж... - тихо промолвил он. - Ничего страшного. Со мной уже много, чего случалось. Вы же здесь, соберёте меня по кусочкам, если понадобится. Если... если я Вам понадоблюсь. - Ну что ты такое говоришь, сынок? Профессор как-то по-злому нахмурил брови, срывая с губ Нечаева негромкий смешок. - Шучу, шеф, надеюсь, что до этого не дойдёт. - Уж постарайся, пожалуйста. - Но ради своего Волшебника я пойду на многое, можете не сомневаться. - И кто же из вас придумал мне это прозвище? - профессор изогнул бровь, пытаясь скрыть стеснение. Слышал он это слово в свой адрес среди членов "Аргентума", но так и не понял, откуда оно взялось. - Так ведь.. я это был, шеф, извините. Не нравится? - Ты? Ну тогда попытайся объяснить, товарищ Нечаев, чем же я такой "волшебный". - Дмитрий Сергеевич, если я начну говорить, мне и часа не хватит. Сергей широко улыбнулся во весь рот, пронизывающе глядя своими светлыми глазами. Возможно, однажды он найдёт время ему рассказать, какой же он всё-таки волшебный. Возможно, что в самое ухо, возможно, крепко сжимая в своих руках, пока будет целовать куда-то сзади шеи. - Будьте осторожны. - Нечаев продолжил, низко понизив голос. - В свете последних событий - любой иностранец может быть под подозрением. США отчаянно пытаются проникнуть на Предприятие, и я не удивлюсь, если... - Что если, Серёжа? - болезненно спросил Дмитрий, прекрасно понимая, к чему вёл парень. Сердце сжалось, замерло. - Если кто-то изнутри им пытается в этом помочь. Академик сделал вдох, пытаясь скрыть нарастающие печальные чувства. - Понимаю, своему новому генеральному директору Вы доверяете, но задача "Аргентума" Вас защищать. Мой долг не переставать Вас об этом предупреждать. - Я знаю, Сергей, спасибо. - Дмитрий кивнул, хотя у самого на душе скребли кошки. Ненависть Сергея к его заместителю была непоколебимой, и это было взаимно. - Дмитрий Сергеевич! Раздался позади них мягкий, довольно радостный голос. Но лицо Штокхаузена сразу же изменилось, с него стёрлось его по-детски счастливое выражение, уступая место холодной немецкой стали, на какую был способен только он. - Сехгей. - Шток. Будто два острых ножа вонзились в грудь. Ледяной тон, гордые осанки, в глазах пустота. На себя они в такие моменты похожи совсем не были, словно нахождение рядом друг с другом превращало их в абсолютно других людей. Пропадало из них всё то, что видел в них профессор по одиночке. - Прошу прощения, Дмитрий Сергеевич, я поговорю с Вами позже. Не заметил, что Вы заняты. - Ничего, ничего. - Сеченов ухватился за рукав его белого лабораторного халата, препятствуя исчезновению вирусолога. - Ты что-то хотел сказать, Михаэль? Движение его руки от обоих не укрылось. Пара светлых глаз метнулась на секунду вниз, изучая, затем наверх, встречаясь с другой тёмной парой, они обменялись безмолвными угрозами. - Хотел, но думаю, что стоит сделать это позже. - медленным безэмоциональным тоном изрёк немец. - Всё в порядке, можешь сказать сейчас. Вы оба смело можете говорить в присутствии друг друга. Решил товарищ Сеченов предпринять ещё одну примирительную попытку, раз подвернулась такая возможность. - Не думаю, что товарищу Нечаеву будет интересно моё предложение. - Это почему же? - чуть ли не зашипел офицер, смиряя оппонента пронзительным взглядом. - Сехгей, вещи такого рода тебе, увы, не понять. Культурно не дорос. - Шток, ты сейчас... - Хватит. Спокойный голос был произнесён достаточно тихо, но этого хватило, чтобы остановить двух мужчин, уже было сделавших шаг навстречу друг другу в явной попытке начать уже не словесную перебранку. Это правда было невыносимо. Действительно хотелось схватить обоих за воротник, прижать к себе, зарыться в волосы, попросить прекратить бесполезную и безпочвенную вражду. Готов он был бежать с ними хоть на край света. Пусть только позовут, он кинет всё, к чему стремится, не побоится даже преследований КГБ. Всё, что угодно, лишь бы прекратилась эта вечная война двух любимых его сердцу человек. Тому органу с каждой такой стычкой оставалось всё меньше и меньше. Слегка затряслись руки, нарастала маленькая паническая атака. В такие моменты он чувствовал себя открытым, беззащитным. Будто стены, за которыми он прятался и был в полной сохранности, рассыпались с быстротой песчаного замка, оставляя его одного, на растерзание миру. Он страдальчески оглянулся, словно ища спасения. - Шеф, мне нужно идти. У нас с товарищем Муравьёвой сегодня ночное дежурство. - Для этого ведь есть отдельные люди. - удивился профессор, переведя взгляд на подчинённого. - В свете последних событий "Аргентум" выполняет дополнительные функции. Всё, чтобы Вы были в сохранности, Дмитрий Сергеевич. Враг не дремлет. На этих словах Сергей кинул дополнительный, вполне недвусмысленный взгляд на Штокхаузена. - Разрешите идти? - Разрешаю... - выдохнул Сеченов, прикрыв на секунду глаза, в попытке себя успокоить. - Хорошего Вам дня, Волшебник. Сергей одарил его улыбкой, как будто щёлкнул внутри него выключатель, посылая маленький заряд бодрости по слегка побледневшему телу учёного. А ласковое прозвище приятно огрело его уши. Парень, развернувшись, направился на выход, оставляя Диму смотреть ему вслед. - Дмитрий Сергеевич? - Да? - он вернулся обратно в реальность, натыкаясь на лицо своего заместителя, теперь выглядевшее так, будто ничего не случилось. - У Вас.. есть немного времени? Стеснительный вопрос, совершенно сомневающийся, будто не он был вторым после Сеченова человеком. Это было настолько мило, что и сам директор будто бы немного повеселел, ответив без какой либо нотки раздражения: - Конечно, Михаэль, не то чтобы я куда-то спешил. Ты же в курсе, кто ты по должности? - В курсе, шеф. - Стало быть, на тебя у меня всегда есть время, правда? - Кхм. Да, конечно. Вы правы. - Штокхаузен окончательно смутился, запустив руку в карман, выуживая оттуда блокнот. В противоположность всегда и везде решительному Сергею, был Михаэль до сих пор в себе сомневающимся. Боялся он, что делает недостаточно, что не приносит никакой пользы. Всегда беспокоился, станет ли он его, Сеченов, выслушивать. И даже новая позиция его к другому пока не приучала. Он вряд ли кому то об этом говорил, но понимал Дима и без слов. Видел загнанную, колеблющуюся душу. - Дмитрий Сергеевич, я тут подумал, пока мы тестировали... В общем, представьте, если на территории Предприятия мы построим настоящий театр! - его глаза поднялись, играя лёгкой смелостью и воодушевлением. - Будет это не только театр, но также центр по изучению поведения! Я ещё не всё продумал, но маленькие кусочки набросал... В бюджет мы уложимся, а отстроим не хуже Большого Театра в Москве! Я знаю, что Вы всегда являлись большим поклонником балета, Дмитрий Сергеевич, и стараетесь посещать большинство постановок. И чем больше Штокхаузен говорил, тем больше загорался своей воспорявшей мыслью. Дима слушал его очень внимательно, с интересом, не переставая бегать глазами по губам, с которых слетал бесконечный поток слов, по шоколадным глазам, горевшим пылким огнём. - ... только представьте, настоящие роботы-балерины, ведь такого ни у кого нет! Да на наше Предприятие будут приезжать с самой Столицы и Питера, только ради того, чтобы попасть к нам на представление! И я... я бы очень хотел пригласить к нам товарища Майю Плисецкую в качестве прима-балерины. Я очень давно слежу за её творчеством, ей будет всего девятнадцать в этом году, но она уже достаточно известная! Дмитрий Сергеевич, я разработаю подробный план, найду достойных архитекторов, и тогда представлю Вам всё в более развёрнутом образце. Так что, если Вас хоть немного это заинтересовало... - Михаэль. - мягко остановил его профессор, тронутый выражением чужого лица. - Да, шеф? - Построим. - П-правда? - удивился немец такому быстрому согласию. - Конечно. Это очень достойная и интересная задумка. Мой заместитель, как всегда, не перестаёт меня поражать. Сеченов по-доброму улыбался, не спуская глаз с парня, который, казалось, потерял дар речи, когда ещё секундой назад вещал скороговоркой. Такой контраст выбивал из себя. Не понимал Дима, почему не могли эти двое сосуществовать в мире. Ведь не было ничего, что могли они между собой делить. Он прогнал дурные мысли, успокаивая сердце. Просветлел. - Идём, Михаэль. - Куда, Дмитрий Сергеевич? - Есть у меня идея, где театр поставить. Взглянем. Неописуемая радость появилась на симпатичном лице и товарищ Сеченов на короткое время забыл о своих переживаниях.

***

Начало июня, 1945 год. Поездочка была довольно странной. Сергей вёл машину, искоса поглядывая в зеркало заднего вида, а заодно на пассажира справа от себя. Пассажир ему тот не нравился, хотелось выкинуть его планшет в окно, по которому он всё что-то с усердием строчил. - Товарищ Нечаев, включи-ка музыку, тухловато как-то! - весёлым тоном проговорил Харитон Захаров, сам погружаясь в свои бумажки. Потому что на десять девчонок По статистике девять ребят - О, хорошая, оставь. - Как скажете, товарищ Захаров. - промолвил Нечаев, пытаясь найти глазами последнего пассажира. - Дмитрий Сергеевич, так куда мы едем? - Тебе адрес дали, Сехёжа? Вот и езжай. - не отвлекаясь от своего занятия промолвил немец. - Я тебя не спрашивал, Шток. - Дима, угомони щенят, пока я ещё в хорошем настроении. Сеченов хмыкнул на своём месте, поглядывая теперь на обоих подчинённых, которые тут же и успокоились. Захарова злить было себе дороже. Но сам он прекрасно знал, что Харитон притворялся. - Как одна большая дружная семья, да, Харитон Радеоныч? - он посмотрел на друга, хитро улыбаясь. - Хм.. как бы сказали верующие: "Упаси Господи!" От такой то семейки... Дмитрий не сумел подавить в себе смешка и он раздался по машине, смутив своих младших обитателей. - Вы же сами вызвались поехать. Что ж Вам с нами не нравится совсем? - учёный повернул голову. - Разве что когда у них закрыт на замок рот. - ответил Захаров такой же лукавой усмешкой, как и у него самого. Остановились они в спальном районе, зашагав за Дмитрием Сергеевичем в один из домов. Был у него для Штокхаузена сюрприз, но не знал он, что у Захарова для него самого - тоже. - Я здесь подожду, Дмитрий Сергеевич. - Нечаев заглушил мотор, удобнее усаживаясь в кресле. - Товарищ Нечаев, ты нам тоже пригодишься. - улыбнулся Харитон, наблюдая теперь, как вылазил из машины недовольный парень. - Пригодится, но не здесь. - Сеченов развернулся, удивлённо поглядывая на товарища. - Так надо, Дмитрий Сергеич. - Захаров прошёл мимо, хлопнув удивлённого профессора по плечу. Сергей закатил глаза, но последовал за остальными. Он не имел ни малейшего понятия, зачем и куда они приехали, знал он только то, что его задание было в другом месте. Может, вытащить из постели какого-нибудь шпиона или рецидивиста. И когда они добрались до одной из лестничных клеток красиво оформленного дома, а товарищ Сеченов вручил изумлённому Штоку ключи, Нечаев обомлел. - Твоя новая квартира, Михаэль. - Дима улыбался, обнажая ровные зубы. - Ш-шеф? Зачем же.. - немец рассматривал то ключи, то счастливое выражение своего начальника. - Не стоило..вовсе. Мне и там было неплохо... - А здесь будет лучше! Твоё общежитие было временным, мне давно следовало выделить что-то более подходящее, извини меня. Зайдём внутрь? - Д-да... - он кивнул, сглотнув. Выглядел Михаэль совсем потеряно, что трепетом отдавалось внутри академика. Он повернул голову к Сергею, вид которого был, напротив, совсем уж подавленный. Парень так же жил в общежитии вместе с одним из товарищей по "Аргентуму", но в отличие от Штокхаузенской комнаты, была та квартира более просторной. - Мой мальчик. - ладонь коснулась плеча. - Ты чего такой хмурый? - Ничего, Дмитрий Сергеевич. - попытался улыбнуться Нечаев, но вышло что-то далекое от этого. - Думаешь, забыл я о тебе? - Сеченов хмыкнул, прекрасно понимая соперническую ревность, отразившаяся на лице старшего лейтенанта. - И у тебя тоже теперь есть своя, только... - Только ключи от неё у меня! В воздухе повисла рука Захарова, с парочкой маленьких ключей, теперь болтавшихся на кончике указательного пальца. - Ты, товарищ Нечаев, будешь прямиком рядышком, сбоку! Как хорошо, правда? Вот уже и сразу соседи друг друга знают, это ли не чудо? Остолбенел теперь не только Штокхаузен, все трое смотрели на Радеоновича так, будто предал он Родину. - Харитон... - начал Дмитрий. - Тыы.. что-то путаешь. Квартира Сергея в десяти минутах езды отсюда. - Ну что Вы, товарищ Сеченов, cовсем глупенький? Ключи то вот, держи, Сергей. - он взял ладонь офицера в свою, вжимая в неё прохладный металл. - А двери от неё здесь! Открывай, товарищ Нечаев! - Харитон... - Видел я, как Дмитрий Сергеевич из кожи вон лез, чтобы выбрать вам обоим по жилищу, товарищи. Не спал, страдал. - Я не страдал. - злобный взгляд. - И чтобы район подходящий, чтобы виды симпатичные из окна, чтобы солнце светило под правильным углом! Вода на верхних этажах иногда шалит, поэтому хотел он вас где-то посередине. В общем, Дмитрий Сергеевич хотел сделать вам сюрприз! Скажи спасибо, Дима, я видел твоё усердие, поэтому постарался и переписал эту квартиру рядом с товарищем Штокхаузеном на имя Сергея. - Харитон, в ней что, кто-то до этого жил?! - Не жил, но собирался. Уже неважно! - ещё сильнее просветлел Захаров. - Теперь твои два самых любимых подчинённых будут жить вместе! Это ли не здорово? Давайте зайдём! Сеченов потёр глаза. - Извини, Серёжа. Яя... всё исправлю. - Шеф, не стоит. - тяжёлая, но ласковая рука упала на плечо, Сергей улыбался. - Большое Вам спасибо. Я ведь... даже и не думал, что Вы и правда так... обо мне печётесь. - Ну конечно, Сергей, ты мне не чужой. Нечаев просветлел, загоревшись своей юношеской искринкой. Сеченов отвёл взгляд. - Михаэль, тогда, может быть ты? Та квартира может быть твоей, если хочешь... - промямлил он. - Не нужно, Дмитрий Сергеевич. То, что вы сделали, дорогого стоит, я не посмею заставлять Вас делать что-то ещё после такого подарка. Спасибо, шеф! Выглядели и разговаривали оба так, будто и правда были счастливы, но прекрасно Сеченов понимал, что перспектива жить бок о бок со своим буквальным врагом парней далеко не радовала. И был он прав, Сергея эта мысль изначально повергла в глубокий шок, но быстро проанализировав ситуацию, офицер пришёл к выводу, что так удобнее за фрицем следить. Михаэль же был менее озадачен таким вопросом. В конце концов, будут они за стенками и видеть друг друга не смогут. И уж точно не спать им в одной постели, этого было достаточно. Академик смотрелся откровенно смущённо и даже как-то печально, поэтому его подчинённые, в попытке начальника своего успокоить, одновременно коснулись его пониже плеч каждый со своей стороны. Ситуация вышла неловкой. Они впились друг в друга глазами. Дима их переглядок не заметил, лишь похлопав с улыбкой две руки по тыльным сторонам. - Тогда давайте зайдём, товарищи.

***

Москва, несколькими днями позже. - Дима, а давай тебе лучше с жилеткой, без пиджака. Захаров сидел в мягком дорогом кресле, закинув одну ступню себе на колено. Он оторвался от одного из журналов, когда портной начал снимать мерки с товарища Сеченова. - С жилеткой? Будет это выглядеть как-то незаконченно... - промолвил Дмитрий, разглядывая себя в зеркале. - Неправда, неправда. Твою фигуру, Дима, нужно подчеркнуть! - О чём ты говоришь? - Сеченов вздохнул, недовольно уставившись на друга в отражении. - Любая комсомолочка такой талии позавидует. Правда же, товарищи? Харитон развернул голову на два других кресла, где ждали своей очереди товарищи Штокхаузен и Нечаев. Михаэль нервно кивнул головой, Сергей ничего не ответил. Оба наблюдали, как товарищ портной, стянув с Дмитрия Сергеевича пиджак, теперь надевал на него жилет, теперь взявшийся словно из ниоткуда, настолько мужчина был проворным в своей работе. - Пахсматрите, товахищ! Как Вам бутет хагашо! - восклицал он с сильным французским акцентом, поправляя и утыкая элемент одежды булавками. - Да, Дима у нас барышня хоть куда! Грех такую талию скрывать. Михаэль, Сергей, что думаете? Оба переглянулись, тут же нахмурившись и отвернувшись в разные стороны. Будто хотели они чем-то поделиться, но вспомнили, что друг друга ненавидят. - Кхм.. думаю, что товарищу Сталину нет особого дела до того, в чём Дмитрий Сергеевич будет выглядеть на конференции. - Конференции? Нечаев, да ты с луны свалился, мы сюда ради конференции наряжаться, думаешь, пришли? - Захаров изогнул брови. - Разве нет? - тихо спросил Штокхаузен, теряясь так же, как и парень рядом с ним. - Конечно же нет! Товарищу Сталину глубоко наплевать, в чём мы там будем. А вот на свадьбу нужно одеться прилично. - Харитон, это был секрет! - На... на свадьбу...? - пролепетал немец, теперь разглядывая начальника, который развернулся к своему коллеге, испепеляя того взглядом. Тёмные глаза метнулись в сторону и его накрыло небольшим облегчением, Нечаев выглядел точно так же недоумённо. - Дмитрий Сергеевич... Вы что же... - начал было старший лейтенант тихим голосом. - Что, Нечаев? - сразу же встрял Захаров. - А Вы что оба рты пооткрывали? Думали, что Дмитрий Сергеевич будет всю жизнь в дамках ходить? Да на такого весь СССР с телевизора смотрит и слюни пускает! Учёный отложил журнал на столик, подходя к другу. Того уже заново по-хозяйски развернули к зеркалу, не разрешая шевелиться. - Прав я, мсье Ришар? - Хазумеется, товахищ Захагхов! Товахищ Сеченов действительно очень хогхош собой! - Вы только посмотрите, это же не человек - а произведение искусства! Личико - с обложки, рост и вес - и ребёнок на руки поднимет. А уж эта талия.. мама, роди меня обратно. И всё это по-мужски красиво и изящно. Ну кто бы мог подумать! Чужой локоть прилетел ему под дых и с его губ сорвался болезненный, но весёлый хриплый стон. - Товарищ. Захаров. Вы с утра на грудь принимали? Его щёки больно горели, он делал всё, лишь бы не смотреть в сторону подчинённых. Такие шуточки от Захарова порой слышать приходилось, но одно было дело, когда вы с лучшим другом вдвоём, а другое, когда рядом находятся люди, от одного только присутствия которых тряслись колени. - Ну, может стопочку. - хитро соврал Радеонович. - Дмитрий Сергеевич, Вы... выходите замуж? - просипел Нечаев, не сумев скрыть разочарования от некоторых присутствующих. - Мужчины женятся, а не выходят замуж, Сехёжа. - изрёк немец с умным видом. - Да тебе то откуда знать, за тебя вряд ли когда-нибудь кто-то захочет. - парировал Нечаев, выдав свою самую злую улыбочку. - Нет, Серёжа, свадьба не моя. - Сеченов улыбнулся, слегка повернувшись. - Тогда для чего нам костюмы, Дмитрий Сергеевич? - Михаэль следил за пальцами француза, бегающие по чужому телу, что посылало не самые приятные чувства. - На свадьбу товарищей Кузнецова и Муравьёвы. - Катя?! Она не говорила, что собираются они играть свадьбу. - Нечаев изумился. - И это было секретом. Знал только я и товарищ Захаров. Харитон лишь усмехнулся, заметив чужой взгляд в зеркале и с нажимом тон, которым было это произнесено. - Они уже начали рассылать приглашения, больше не секрет. И для двоих этих товарищей они наверняка уже лежат в почтовых ящиках. Так что не отнекивайся, Дима, с жилетом лучше! - Сядь уже и не неси чепухи. Товарищ Ришар, жилета не надо, с пиджаком лучше... - Нечаев, Штокхаузен, идите сюда! - Харитон вытянул руку, пальцами подзывая молодых людей подняться. И те послушались, с какой-то осторожностью подходя ближе. - Что думаете, товарищи, как директор Предприятия смотрится с данным элементом одежды? Рассчитывал Захаров именно на это: на два уставившихся в зеркало лица, на две пары глаз, со стеснением рассматривающие зеркальное отражение, на слегка приоткрытые губы, с которых, он знал, сорвалась бы тысяча комплиментов, если бы не две тысячи и одно "Но". - Это... великолепно. Вы выглядите великолепно, Дмитрий Сергеевич. - нашёлся Михаэль, слегка похлопав длинными ресницами. - Вам правда очень идёт.. - продолжил старший лейтенант, нечаянно встретившись взглядом с академиком, тут же его опуская. - Что я тебе говорил, Дима! Не надо быть женщиной, чтобы заприметить такую красоту. Даже подчинённые твои согласились, что фигурка у тебя хоть куда. - Прекрати, Харитон. Во мне нет ничего так.... - Нечаев. - прервал его друг. - Товарищ Захаров? - За талию когда-нибудь держался? - Ну... было дело... - Сергей замялся, по телу пробежался ток. - Давно? - В школе... - Сопляк ты ещё, я понял. Ну, раз держался - так держи. И скажи нам, есть ли разница. Повисла пауза. Наверное, Сеченову надо было что-то сказать. Надо было остановить эту зашедшую слишком далеко шутку. Надо было объяснить им обоим, что Захаров, когда хотел, мог быть вот таким. Но слова застряли в горле. Дима ждал. Глаза Михаэля потухли. Ему тоже, наверное, надо было что-то сказать. Что негоже пацану мацать за талию взрослого мужчину. Тем более мужчину, которого он, Михаэль, отчаянно любит. Ведь Нечаев любит его тоже, ведь воспользуется мерзавец моментом. - Товарищ Захаров, это как-то неправильно... - пролепетал Сергей, превращаясь в того самого школьника. - Да что тут неправильного? Просто покажем товарищу Сеченову, что он и правда красив. Вы так не считаете, товарищи? С этим спорить оба явно не собирались. Дмитрий Сергеевич был и правда слишком красивым. Оба сглотнули, выжидая. Рука Сергея поднялась вверх, мягко опускаясь на ткань одежды, слегка вжимаясь, теперь ощущая тепло чужого тела, которое, вроде как, вздрогнуло от его прикосновения. - Да что ты, как котёнок? Двумя возьмись. - подначивал Захаров. Сергей послушался. Вторая широкая ладонь была опущена на изящный бок. Он выждал, как ему самому показалось, вечность, слушая биение собственного сердца в ушах, пока вся кровь из его накачанного тела приливала к щекам. Пальцы аккуратно, очень уж ласково, сжались, пробуя на ощупь. Глаза его упали на их отражение. Штока, в шоке стоявшего чуть ли не впритык, он не заметил. Разглядывал он своего начальника, а заодно и себя, уместившегося сзади, очень уж близко. Смотрел на свои руки, обхватившие его тело. - Ну? Что скажешь? Есть разница? Сергей вздрогнул, нехотя возвращаясь в реальность благодаря не слишком сейчас приятному голосу Захарова. - Я... Да, есть. Конечно есть. - Правда, Серёж? Дмитрий Сергеевич словно и потух, брови его свелись вместе в каком-то уж жалобном жесте. Может быть, Харитон и правда был слишком напористым. Теперь же он чувствовал даже какую-то совсем маленькую вину за свой небольшой фокус, сыгранный с этой странной троицей. Может, Нечаеву не нравился академик вовсе, и теперь благодаря Захарову разбивалось слабое сердце в груди его товарища. Но мысли его были тут же перебиты тёплой улыбкой офицера и его чуть ли не бархатистым голосом. - Разумеется, шеф. Ваша, не соврать, гораздо лучше. Будто... будто и правда произведение искусства. - Думаешь, стоит оставить жилет? - Сеченов комплимента смутился, вновь вспыхивая, не отрывая глаз от чужих пальцев, так и покоившихся на своих боках. - Да.. да, шеф, думаю, что стоит. - Михаэль? - его тёплые глаза забегали по лицу заместителя, который, казалось, в зеркале нашёл другой мир и держал теперь туда путь. - Да. Я бы оставил, Дмитрий Сергеевич, будет сидеть на Вас идеально... - Вхот и хогошо, мсье! Parfait! Très beau! Портной, про которого все успели позабыть, вклинился между ними, скидывая так и покоившиеся тёплые руки с чужой талии, вновь присваивая всё тело Дмитрия Сергеевича себе. - Прекрасно! - провозгласил Харитон, усаживаясь в своё покинутое кресло. - Решено, товарищ Сеченов, оставляем жилетку. Добавим бабочку - и жених, хоть куда. - А Вам, товарищ Захаров, мы подберём хороший галстук, да затянем потуже. Дмитрий Сергеевич старался казаться спокойным, но друг его знал, что внутри у него всё кипело и было это видно на его пунцовых щеках. И правда, всё вышло даже лучше, чем он планировал. Он довольно хмыкнул, раскрывая журнал. - Пхисядьте, товащихи. Ваша очехедь скохо подойдёт. Чуть ли не пихнул двух молодых людей в сторону месье Ришар, со рвением совести принимаясь за работу.

***

Лэнгли, ЦРУ, сектор секретного департамента Офис Аллена Даллеса Июль, 1945 год - Присаживайтесь, полковник, давно Вас ждал. - Извините, сэр, задержался. - Ничего страшного, работа, всё понимаю. Даллес, сидя в своём кресле, протянул руку зашедшему в кабинет Джеймсу Гранту, теперь усевшийся на стуле напротив. - Вы хотели что-то обсудить? - Хотел. Последний месяц меня мучает одна мысль. Не буду ходить вокруг до около, мне кажется, что нам следует немного сменить нашу тактику. - Сэр? Даллес закурил дорогую сигару, предложив и собеседнику. В кабинете теперь плавно распространялся табачный дым. - Сколько раз мы провалились, Грант, и сколько ещё раз провалимся, пытаясь выкрасть необходимую нам информацию. И даже если нам, наконец, удастся получить проклятых боевых роботов, от этого будет толку мало. Первый, который нам удалось заполучить, теперь закрыт в каморке с надписью "Секретно". - Однажды мы изучим его секреты, сэр. Наши учёные одних их самых лучших. - Но не лучшие. На это Джеймс не нашёл, что ответить, лишь сделав очередную затяжку. - Что Вы предлагаете? - Всё, на самом деле, очень просто. Можно годами, десятилетиями, даже веками гоняться за безделушками СССР. Но такими темпами через пять-десять лет у них будет громадное перед нами преимущество, уже будет их не остановить. Бить нужно в самое сердце, чтобы остановилось. Как думаете, Грант, где у этих роботов сердце? - Хм.. думаю, что где-то внутри, сэр? К сожалению, в этом я не специалист, это работа для наших учёных. Эта загадка, которую нам ещё предстоит разгадать... - Нет, нет. Всё гораздо проще, чем Вы предполагаете. Сердце этих роботов - Предприятие 3826. Верно? - Совершенно точно. - И чтобы разгадать, как Вы подметили, эту загадку, нам нужно туда попасть, так? - Что мы и пытаемся сделать, сэр. - кивнул Джеймс, пытаясь следить за цепочкой. - Да, но безуспешно. Грант... Скажите, а где сердце у Предприятия 3826? Джеймс на секунду задумался, затем в его глазах загорелась искринка, он улыбнулся, хитро прищурился, выдыхая следующую порцию дыма. - Кажется, я Вас понял. - Мы можем продолжать носиться вокруг до около. Мы можем делать множество бесполезных попыток, пытаясь заполучить себе руки, ноги, различные органы. Но в этом нет никакого смысла... Ведь мы не знаем, как заставить их работать. Будь в нашем распоряжении сердце - тогда нас будет не остановить. С ним уже не будет важно никакое Предприятие, ведь в нём не будет главного - Дмитрия Сеченова. Будет он у нас и уже отпадёт всякая необходимость рисковать нашими людьми и тратить ресурсы. - Стало быть, у нас теперь новый курс, сэр? - усмешка. - Именно так, Грант. Нам нужно выкрасть сердце Предприятия 3826.