***
Он просыпается среди ночи, задыхаясь от слëз. Стид похрапывает рядом, привычно что-то бормоча, поэтому Эд немного отодвигается, чтобы не разбудить его и просто смотрит в тёмный потолок, как можно тише всхлипывая забитым носом. Перед глазами всё ещё стоят остатки сна: одинокий ночной причал, сменяется горящими кораблями у Республики Пиратов. Флаг «Возмездия» плавает рядом в бордовой воде, повсюду слышны предсмертные вопли умирающих. Эд ищет Стида среди них, роет трупы голыми руками, иногда из милосердия сворачивая шеи тем, кто ещё жив. Он ищет и ищет, пока в голове набатом звучат чьи-то слова: «Это твоя вина. И теперь он мёртв, а ты даже не увидишь его тела. Не попрощаешься. Не похоронишь» К ногам подкатывается бутылка с письмом внутри. Эд не может читать буквы, они прыгают по строчкам туда-сюда, но откуда-то он знает, что это писал Стид. Писал о том, что уходит, потому что ему не нужен Эд. Потому что, пиратство было лишь игрой заскучавшего дворянина, а теперь его ждут дома жена и дети. Эд поднимает голову от письма и видит, что стоит перед огромным маяком, у подножия которого расположился богатый дом. Его окна сияют тёплым светом, на стенах нет и следа облупившейся краски, черепица на крыше уложена идеально. Стид обедает со своей семьёй в огромной столовой, улыбаясь детям, похожим на белокурых ангелочков. От облегчения, что с ним всё впорядке, он жив, он жив, он жив... в глазах собирается тепло и льётся наружу, заставляя Эда проснуться. — М-м-м... Эд, — сквозь сон зовёт Стид, ворочаясь рядом. Он быстро привык спать в обнимку, прижавшись к Эду боком, распластавшись под его телом или самостоятельно навалившись на Эда сверху... Удивительно, на самом деле, если ни один из них никогда толком не делил кровать с другими людьми. Ладно, то что Эд когда-то спал с юнгами в крошечной каюте — не в счёт. — Эд, — снова зовет Стид, поднимая голову с подушки, набитой сеном. — Всё хорошо, спи, — коротко отвечает Эд, разглядывая заколоченные ставни, наблюдая как лунный свет просачивается сквозь щербатое дерево, освещая комнату серебряными нитями. — Мне просто приснился кошмар. К сожалению, это не успокаивает Стида, а наоборот. Он тут же садится на кровати, поворачиваясь к Эду всем телом. — Хочешь рассказать мне? — А ты? — парирует Эд, чувствуя, что безнадёжно устал притворяться, будто ничего не происходит. — Я? — удивлённо вздëргивает брови Стид. — Да. Хочешь рассказать мне, что тебе снится? — Я... это не имеет значения, — ласково говорит Стид, осторожно касаясь его руки. — А мои сны имеют значение? — парирует Эд. — Ну, конечно, — будто само собой разумеющееся отвечает Стид. — Тебе ведь приснился кошмар. В груди клокочет сердитый комок. Хочется вскочить и снова что-то разбить, вот только в их доме нет целых вещей. — Неважно, кошмар это или нет, — отстранённо отвечает Эд, с усилием проглатывая свою злость. — Это просто сон. И если ты не хочешь говорить о своих снах, то я тоже не буду. Он поворачивается спиной к Стиду, намекая что спор окончен. Несколько секунд Стид молчит, не шевелясь и, даже, кажется, не дыша, а затем порывисто падает рядом и вжимается лбом между лопаток Эда, обнимая его за пояс. Эд позволяет. До самого утра ни один из них так и не смыкает глаз.***
Кот снова сидит на могиле, мордой к морю. Эд как раз идёт с рыбалки (со временем у него получается всё лучше и лучше), поэтому теперь может разглядеть белый воротник на шее кота и его большие жёлтые глаза. Поравнявшись с могилой, он бросает коту маленькую рыбëху. Тот смотрит на него не мигая, после чего грациозно опускает голову, принюхиваясь. Неожиданно на крест садится чайка. — Баттонс? — осторожно спрашивает Эд. Она лишь распушает перья, переступая с лапы на лапу, поглядывая в сторону его ведра с уловом. Вздохнув, Эд кидает рыбу и ей, ожидая какого-нибудь знака, но чайка тут же снимается с места и улетает в небо, заглотив свою добычу. — Надеюсь, ты хотя бы знаешь Баттонса! — кричит Эд, пугая кота. Вздыбив спину тот убегает в лес, не оставляя от рыбы даже хвоста. — Да, «спасибо» скажете потом, — ворчит Эд продолжая подниматься к дому. Стида нигде не видно, но на стене у двери Эд находит прибитую кинжалом записку. «Ушёл в деревню за выпечкой. Не теряй, скоро буду. Стид»***
— Кажется, шторм неплохо нам помог убрать с крыши старую черепицу, — задумчиво говорит Стид, пока они обедают у дома. Эд согласно хмыкает. — Может быть, дождёмся следующего, и тогда не придётся разбирать крышу самим. Хихикнув, Стид прищуривается: — Ты ведь шутишь. Загадочно пережевывая булочку, Эд пожимает плечами. — Кто знает, — но через секунду он всë-таки смеётся, хлопнув Стида по колену. — Ладно, мы не хотим, чтобы нас тоже унесло ураганом среди ночи. Некоторое время они едят в тишине, пока Стид не бросает взгляд куда-то вдаль, пытаясь заглянуть за горизонт. — Думаешь, это возможно? — Хм? — Чтобы дом унесло ураганом. Эд оборачивается на их гостиницу. Она выглядит так, будто готова развалиться в любую секунду, но при этом шторм она умудрилась пережить. И не один, судя по всему. — Не знаю. Наш дом — наврядли. Вообще, если бы это было возможно, ураганы регулярно бы уносили дома. — Может быть, ещё никто не догадался построить дом, который мог бы подняться в воздух. В голосе Стида звучит какая-то странная мечтательность. Эд и рад бы её разделить, но он не понимает её смысла. — Зачем строить такой дом, ведь рано или поздно ураган утихнет, дом упадёт и разобьётся. Осоловело моргнув, Стид смотрит на него несколько секунд, а затем весь как будто бы сдувается. — Ты прав, глупость конечно. Эду хочется от души влепить себе затрещину. Нахмурившись, он переводит взгляд на море, стараясь понять, в какой момент разговор опять ушёл не туда. Чайка парит над волнами, ныряет в воду, после чего взмывает ввысь, вместе с серебристой рыбкой. — Стид, — задумчиво тянет Эд. — Ты хотел бы летать? Лицо Стида совершенно смущëнное, он хлопает глазами, робко улыбаясь. — Наверное, это здорово. Я читал несколько книг, где персонажи строили невероятные аппараты, бороздящие небо, как корабли — океан. — И куда бы ты полетел? — почти шёпотом спрашивает Эд, опасаясь спугнуть Мгновение. Стид поднимает голову, наблюдает за облаками и чайками, робко улыбаясь солнцу. — Я не знаю. Нет какой-то цели. Просто взлететь вверх, чтобы взглянуть оттуда вниз, на землю и увидеть... — в его глазах вдруг вспыхивает какая-то мысль, он сияет и смотрит на Эда. — Увидеть, что больше всего на свете я хочу быть там где я есть — с тобой. Сердце стискивает щемящей болью. Так хорошо, что почти плохо. Эд качается вперёд и целует Стида, стараясь выразить всю любовь и благодарность, на которые способен, а затем утыкается лбом в его лоб, разделяя дыхание на двоих. — Я люблю тебя, — говорит он, в чужие губы. — Я знаю. И тоже люблю тебя, — отвечает Стид, счастливо зажмурившись.