Меринит

      Паника окатила моментально, затапливая тело, а дрожь прошла от макушки до пяток. Дрожание рук скорее всего было заметно всему лесу: я чуть не выронил факел. Сразу вспомнились разговоры старожилов деревни о том, почему в Запретный лес лучше не соваться. Особенно ночью.       Мне стоило подумать о том, что пусть я и знаю небольшую его часть — до этой поляны, — все деревенские байки могли быть не пустыми словами. Мало того, что в глубине леса бродили хищники, так и название говорило само за себя. Я не слишком в такие истории верил, признаюсь. И про обитающих там мифических существ, и про то, как они утаскивают заблудившихся путников, и поминай как звали. Сколько раз я бывал в этом лесу? Пальцев рук не хватит пересчитать. Но ни разу ничего необычного не видел. Однако далеко в чащу не заходил — сожрут. И сожрут не выдуманные жителями духи и чудища, а вполне настоящие животные.       А название? Каких названий только люди не придумывают.       Вот только теперь мне становилось все страшнее. В голову лезли мысли о разных сказочных существах, что утащат меня в чащу и… А что «и» — этого я представить не мог.       Проклятье!       Кромешная тьма. Я был один, и откуда-то раздался голос. Как тут не испугаться и не надумать всякого?       И я хотел что-то выдавить в ответ: да хотя бы писк, но не получалось. Ни слова. Легкие словно сковал спазм, как и гортань — изо рта вырвался только хрип. Надрывный.       — Да не бойся ты так. — Из-за дерева вышел молодой парень и огляделся.       Мне оставалось только разглядывать его во все глаза, неосознанно пятясь назад с каждым его шагом, пока я не уперся ягодицами в холодную гладь большого камня. И не сел на него.       — Я настолько страшный? — он звучал насмешливо. — Меня зовут… Том.       Том.       Вряд ли какого-то лесного монстра могли звать так. Красивое имя, но привычное — я сильно сомневался, что нечистая сила назвала бы себя Томом.       Страх медленно начал отступать — становилось понятно, чьи шаги я слышал.       — Кто ты? — все-таки спросил я.       Глупо, конечно.       Вопрос больше напоминал карканье вороны: хриплый и неровный. Едва ли понятный.       Том неторопливым шагом, будто и некуда спешить, вышел на поляну, огляделся и остановился, больше не пытаясь приблизиться.       — А на кого похож? На чудище рогатое? — он усмехнулся грустной улыбкой.       Я выдохнул, уже с большим любопытством разглядывая его.       Том был похож на живого человека из плоти и крови — никакого чудища я не наблюдал, — только не слишком красивого: черные отросшие волосы, перетянутые какой-то веревкой, напоминающей в темноте гайтан, слегка косящий глаз, и заостренные черты лица.       Ладно, по поводу не слишком красивого — я погорячился. Его внешность с особенностями — в нашей округе так даже легче: внимания не привлекаешь, — но в каждом же есть что-то привлекательное. Для меня самым некрасивым, что может быть в человеке, являлось гнилое нутро, а не черты лица. Красота в глазах смотрящего, как говорится.       — Предположим, не на чудище, — я цокнул, — но подкрадываться в безлюдном лесу — чересчур подозрительно.       — Я заблудился, — припечатал Том с едва заметным раздражением. — Только и всего. И не думаю, что существо, которое захочет тебя сожрать, прежде поздоровается.       В его тоне прорезалась язвительность.        И то верно.       — Тем более ты также один в тихом, безлюдном лесу. Не находишь это подозрительным? — он вернул мне мои же слова. — Может, это мне стоит опасаться?       Я ничего не ответил, а он вроде и не ждал. Только склонил голову набок, отчего взгляд стал еще более расфокусированным.       — Не помню тебя. — Самое время было проявить бдительность. — Ты не из местных.       — А ты в округе один? — кривоватый изгиб усмешки появился на чужих губах.       — Что? — мой голос больше напоминал писк.       — Говорю, деревня ваша единственная, что ль, на целый мир?.. — язвительность стала ощутимой. — Я живу около Черного хребта.       Понятно. Через весь лес, значит. Достаточно далеко отсюда — я там никогда не был. Точнее, я вообще нигде не был, кроме своей деревеньки.       — Что ты так смотришь? Иль нравится, что видишь? — вкрадчиво поинтересовался Том, но не сделал ни попытки приблизиться. — Я разминулся со своими… приятелями или друзьями, как тебе угодно. Ты знаешь, как отсюда выбраться?       Я молча кивнул.       Всего лишь прямо по тропе, как я шел сюда, и мы выйдем к дому. А там до деревень у подножья Черного хребта четверо суток пути. В объезд, естественно. Никто не решится проделать путь через Запретный лес.       — Моя удача. Я уже незнамо сколько брожу здесь кругами: сутки примерно, — тем временем рассказал Том. — И понятия не имею, где нахожусь. А мне думалось, что я знаю свою часть леса от и до.       Я, видимо, становился слишком подозрительным. Не к месту. Это все лес и ночь.       Человеку нужна помощь, а я думаю, о какой «своей» части леса тот говорит. Как-то нехорошо.       Мама учила меня быть внимательным к проблемам других. Милосердным. Человек сутки без еды — стоило поделиться тем, что есть. Сам я дома плотно поел перед дорогой, поэтому я спросил:       — Есть хочешь?.. Ты, наверное, очень голоден.       Чем богаты — тем и рады.       Я поставил факел, облокотив его на камень, и уже собирался лезть в сумку, чтобы достать немного прихваченной провизии, как его начало клонить в сторону. Он упал на влажную траву — я толком не успел среагировать. Огонь погас, и кромешная тьма накрыла поляну.       Я втянул носом запах сырости вперемешку с тонким ароматом ели вокруг.       И что теперь делать?       – О-очень, — раздался тихий выдох уже ближе. — Я. Очень. Очень. Голоден.       Голос затейливо переплетался с тишиной, образуя неясное эхо. Звук был до того странным, что я вздрогнул.       У меня опять разыгралось воображение, которого вроде никогда и не было: спало. А теперь казалось всякое — у страха глаза, что плошки.       — Нужно что-то сделать со светом, — начал говорить я, пытаясь поднять факел. — Ты умеешь разжигать огонь?       — А ты разве нет? — удивился Том.       Мне чудилось, что он подошел почти вплотную абсолютно бесшумно, точно проплыв над землей. Что было совершенно невозможно.       Я, хоть и ищу какой-то волшебный цветок, еще не окончательно помешался. Люди не летают, какие бы сказки не рассказывались в деревне. Там некоторые даже верили в драконов. Люди ходят ногами, а в таких ситуациях, как его, чаще всего просто хотят, чтобы им помогли, а я уже напридумывал себе невесть что. Так недолго было дождаться молвы: «Сынишку Поттеров так сломило горе, что помешался он».       Выглядеть чудаком в чужих глазах не хотелось.       — Не очень хорошо, — все же ответил я погодя.       — Владеешь заклинанием огня? Если нет, то стоило бы научиться делать это: в жизни пригодится, — поддразнил меня Том, дыханием опаляя ухо, чем вызвал очередную волну мурашек.       Волоски на шее встали дыбом.       Конечно, каждый же второй владеет в деревне, где верят только в заговоры и лечебные снадобья. И в фантастических существ, конечно, как я про них забыл. А вот в магию — нет. Как наверняка — и в деревеньке, в которой жил этот Том.        Поэтому я понимал, что он шутит. Я старался отвлечься на эти размышления, а не обдумывать чужие действия и свою реакцию на них.       — Учту, — буркнул я, окончательно потерявшись в темноте.       Том молчал некоторое время.       — Значит, хочешь мне помочь? — елейно спросил он, видимо, имея в виду голод.       Сделано это, похоже, было с улыбкой.       — Если ты поможешь мне.       — Даже так, — протянул Том и словно кивнул, но, естественно, я не был в этом уверен наверняка. — Значит, помощь за помощь. Хорошо, я разожгу огонь.       — Что должен буду сделать я?       — Придумаю что-нибудь, — раздался голос еще ближе. — Ничего такого, с чем ты не справишься.       Это прозвучало двояко. Многозначительно.       Воображение моментально нарисовало картину какой-то ереси: как меня загоняют в болото.       Почему туда? Я сам не мог ответить на этот вопрос.       Фантазия не на шутку разыгралась сегодня.       Что-то зашуршало в стороне, и я попытался понять, где Том.       Из-за темноты чащи, настолько непроглядной, что ничего было не разобрать, я не до конца понимал, где тот находится, поэтому чудилось, что он будто был везде и… Одновременно не был нигде.       Раздался звук трения камня о камень, и вспыхнуло несколько ярких искр, прежде чем факел загорелся светом, явив фигуру Тома рядом со мной. Поразительно близко. Мне вдруг показалось, что чужая тень расплывается, становясь все больше, пока не ныряет в сторону — к дереву, — а рядом я вижу нечто, которое не могу описать никакими словами, кроме одного — монстр.       Клянусь, секунду назад я слышал тяжелое дыхание, а следом — клацанье зубов.       — На что смотришь? — поинтересовался Том. — Вот и свет.       Я моргнул — наваждение спало, — а затем перевел взгляд на Тома, который посильнее прижимал древко: так, чтобы больше не упало.       А чужая тень?       Тень была все та же: самая обычная. Человеческая.       Привидится же всякое.       — Ловко ты, — шепнул я и даже мотнул головой для верности.       Ничего.       И пока он возился с факелом, я начал доставать из сумки завернутые в кусок ткани лепешки. В них я еще дома вложил копченое мясо и остатки свежих овощей, чтоб было сытнее.       Том недоуменно посмотрел на протянутую провизию, будто не он еще недавно согласился поесть, но, приняв еду, сел рядом и начал ее рассматривать.        Что там высматривать-то?.. Домашний сыр, мясо и овощи с огорода. Я еще недавно забил провизией весь погреб, иначе протянуть целую зиму будет затруднительно. В отличие от сыра, молоко для которого я брал у Молли, мясо приходилось покупать. Но все запасы всегда делались с лета: многое сушилось, вялилось, коптилось и относилось на сохранение туда.       — Выглядит вкусно, — сообщил Том, вот только мясо начал отодвигать к краю, словно собираясь убрать его вовсе.       Странный он. Кто не ест мясо? Оно помогает насытиться на долгое время.       — Не выкидывай, — буркнул я, моментально начав копаться в сумке, и вытащил из нее все ту же ткань, которую успел спрятать. — Не стоит разбрасываться съестным.       Еда еще может понадобиться. Да и не принято было такое: когда нечего есть, будешь дорожить каждым куском.       Том цепко посмотрел на меня своими почти черными глазами, не мигая и будто поглощая. А я не мог разорвать зрительный контакт, завороженный и пригвожденный к своему месту. Стало как-то неловко. Единственное, что хотелось — опустить глаза, но я сдержался, продолжая вглядываться.       Интересным было то, что чужой взгляд сейчас не косил — Том смотрел на меня неотрывно и пристально. Изучающе. Настолько, что по телу прошла очередная неосознанная дрожь, которой я не мог дать имя.       Нужно было сделать хоть что-то, чтобы сбросить непривычное чувство.       Почему он смотрит так? Как будто собирается съесть меня.       Я этого не понимал.       Том кончиками пальцев подхватил один из кусков мяса и поднес к моим губам.       — Раз не стоит им разбрасываться, — повторил он мою фразу, — ешь.       Удивительно, но я совершенно не собирался открывать рот и есть с рук незнакомца, но челюсти сами собой распахнулись. Я даже попробовал сцепить зубы. Безрезультатно. Это была полная потеря контроля над собственным телом.       Его пальцы скользнули меж губ и вложили кусок, мазнув по языку. Но стоило мясу оказаться внутри, как мой рот захлопнулся сам собой.       — Кхм, — я проглотил едва пережеванное мясо. — Не делай так больше.       Том усмехнулся, и мне привиделось, как его черты лица начали искажаться, словно потревоженная ветром водная гладь.       — Что именно? — выдохнул он непонимающе.       В его глазах появился алый оттенок — наверняка отражение пламени факела, — подобный цвету раскаленных углей, тлеющий в глубине.       — Все это, — я взмахнул руками в попытке описать творящееся безобразие. — Прости, но мне не нравится происходящее. Ты ведешь себя необычно. И все вокруг такое же.       — А ты забавный человечек. — Том отстранился, будто ничего и не было. — Не понимаю, что же такого особенного в моем поведении, — равнодушно сказал он и пожал плечами.       Все происходящее начинало скверно пахнуть. Мне в одночасье захотелось убежать как можно дальше, хотя разумом я и понимал, что новый знакомый не сделал ничего настолько плохого, чтобы сбегать от него, оставляя одного. Без света.       — Спасибо за ужин, — протянул Том. — Было так вкусно, как я предполагал. Ну что, убираешь мясо?       Я отметил, что он почти ничего не поел.       Том так пытался сгладить возникшие неловкость и недопонимание?       Это не значило, что он перестал меня пугать, но все же люди разные: у всех свои особенности речи, поведения, черты характера. Он был непривычным для меня. Слишком чудаковатым. Но это ведь не делало его плохим. Том, вроде, даже пытался что-то сделать.       — Обращайся, — вежливо ответил я, — Да, уберу.       Раскрыв ткань, я приготовился спрятать мясо. Том, усмехаясь, протянул мне его с остатками хлеба, и я ужаснулся. Все лепешки покрылись плесенью, и в них копошились белые личинки. Лепешка выпала из рук на землю. Протухшие овощи разлетелись в стороны, как и мясо, покрытое гнилью и кишащее червями.       — Прости… Прости… Я не знаю, что с ним произошло.       Меня затошнило. Весь плотный ужин подкатил к горлу.       Брови Тома приподнялись — на чужом лице проступило удивление.       — А что с ней произошло? — он спросил это так, словно не он только что ел… это. И не я.       Тошнота усилилась от одной только мысли об этом. Во рту будто начали переплетаться черви.       — Еда была свежей…       Как же дурно.       — Забудь, — его слова напоминали приказ. — Смотри на меня.       И я растерянно моргнул, повинуясь. И физически не мог отвести взгляд в сторону.       Что за чертовщина происходит в этом лесу?       Меня раздирало от противоречивых желаний: подняться и, сорвавшись с места, бежать, чтобы оказаться как можно дальше отсюда, и одновременно продолжить подчиняться его воле.       — Кстати, раз уж ты предложил. — Он чуть помолчал и пояснил: — Предложил мне «обращаться», то поможешь найти моих друзей? Или хотя бы выйти из леса…       Новый знакомый меня пугал с каждой минутой, проведенной вместе, все больше. И у меня ранее были свои планы.       На некоторое время я даже забыл про цветок, а он все-таки — основная цель для меня.       Том слишком отвлекал. Стоило приступать к собственным делам. И выкинуть из головы всю эту чертовщину. Может, он только плод моего воображения. Может, я уже давно заснул рядом с этим самым камнем и мне все только снится? Очень похоже на то: вокруг давно стало слишком тепло, что было противоположностью могильному холоду, преследующему меня по пути сюда.       — Я… мне кое-что нужно сделать.       — Знаешь, ты ведь мне обещал, что сделаешь все возможное, — вкрадчиво напомнил Том.       Все было не так!       Да что-то я ему все же обещал. И свои обещания я привык исполнять — меня так учила мама, когда я был совсем ребенком. Хотя почему-то разум нашептывал, что мне решительно не стоит ничего делать. Видимо, я всячески пытался избавиться от общения и вернуться к делу, поэтому искал отговорки, чтобы не вести его в деревню. Да и знал, что стоит мне выйти из леса — уже не вернусь.       А Том… Он не поможет мне решить мою проблему с долгом, но я от него этого и не жду. Каждому из нас стоит подумать о себе: о том, что делать или не делать, ведь только наш выбор влияет на дальнейшую жизнь. И так каждую секунду.       Я свой сделал — если бы не хотел, сидел бы сейчас дома и придумывал другой план.       — Мне нужно заняться тем, зачем я сюда пришел, — откровенно признался я.       Том хмыкнул, похоже, раздумывая над моими словами. И это подтвердилось:       — И что же это? — его голос стал вкрадчивым, с шипящими нотками. — Что ты забыл в полночь в Запретном лесу?       И я нервно выдохнул и, сам того не желая, окончательно расписался в собственном безумии:       — Ищу Меринит.       Я уставился на него, поражаясь видимым преображениям. Он напоминал змею: смотрел не мигая, и я явственно ощутил, как страх вновь завладевает телом. Как волоски становятся дыбом.       — А ты достоин его? — с его губ сорвался вопрос под стать Тому: такой же странный.       Что значит достоин? Разве можно быть достойным цветка?       Я нахмурился, почувствовав, как брови сошлись к переносице, а губы поджались.       — И на что ты готов, лишь бы получить желаемое?       Очередной вопрос, вызывающий недоумение. Он спрашивал так, будто в карманах его запачканной одежды спряталось необходимое.       Том продолжал разглядывать меня, как диковинку, и по его лицу снова будто бы прошла рябь, а черты — потеряли четкость. Но нет, он остался все тем же Томом.       — На все, — ответил я на выдохе.       Почти не задумываясь.       И он засмеялся надрывно и так сильно, что пространство вокруг завибрировало. Я завертел головой по сторонам и прислушался, пытаясь удостовериться в том, что заметил: лес шуршанием листьев вторил ему. Отвечал.       — По рукам, — кивнул он, резко оборвав веселье. — Я покажу тебе, где он, а ты… О, ты выполнишь любое мое желание. И оплата не обсуждается.       И вновь повисла тишина — не было даже дуновения ветра. А у меня — понимания, что происходит.       Меня моментально укутало атмосферой тепла, спокойствия и… дома. Как я мог чувствовать себя так в этом месте: посреди поляны, наедине с незнакомцем, который пугал — не понимаю? А теперь еще и интриговал — какой здравый человек станет просить желание в обмен за сокровище? Пусть даже такой таинственный как он. Слишком маленькая плата.       Но я чувствовал, что это все могло очень плохо закончиться.       Мне стоило прислушаться к здравому смыслу и искать другие варианты заработка. Может, даже согласиться на предложение Гермионы о ссуде на более длительный срок… Но где-то глубоко в душе понимал, что это ничего бы не дало. Я знал, что Фенрир сделал бы все, чтобы выудить у меня как можно больше. И я бы не удивился, если бы долг резко вырос в десять раз. За ожидания. Поэтому перебирал другие варианты: хоть что-то… что-то более реальное. Но ничего не находил.       Но я, возможно, слишком много дрался в детстве с другими мальчишками, и меня несколько раз сильно ударяли, потому что хотел согласиться с предложением Тома. Видимо, как раз по причине того, что не находил ничего подходящего, что позволит мне решить проблему. Смысла в продаже дома я все равно не видел, как и не представлял, как быстро заработать эту сумму. Да, у меня был неплохой доход по меркам деревни, но про меня нельзя было сказать, что я купаюсь в деньгах. И сейчас Том сделал предложение. Ему хотелось верить, но, вероятно, я цеплялся за призрачную надежду. Пообещать можно что угодно, чтобы получить оплату. Однако его просьба была несоизмерима с тем, что он должен будет помочь найти — так, сущая ерунда: всего лишь одно желание.       Что мне стоит исполнить его, когда он подарит мне решение всех моих проблем?..       Но было неожиданно, что он на это способен. На вид Том сам себе не мог ничем помочь: выбраться из леса самостоятельно например. Хотя кто бы говорил, а мне тоже было не под силу решить свои проблемы одному — чем-то мы были похожи.       — Так что? — цокнул он, подгоняя меня, будто нам есть куда спешить.       Громкий шорох вокруг: вся листва зашевелилась. Лес словно дрожал от нетерпения.       Хотя как лес может дрожать?       — Согласен, — все-таки решился я.       Кукушка прокуковала где-то в отдалении. Единожды.       Это был не самый лучший из знаков. В деревне поговаривали, что он — своего рода предзнаменование смерти. Мне же в такое всегда верилось слабо — о чем люди только не судачат, когда делать нечего.       Верилось-то с трудом, конечно, но то, что я все-таки вспомнил о сем факте — загадка человеческой сути: мы всегда сосредотачиваемся на плохом. Упоминаем, думаем о нем и обсуждаем.       Поэтому я отогнал в сторону все сомнения. Решение было принято и отступать оказалось некуда.       — Думаю, нам с тобой пора, — он поднялся со своего места и подхватил факел.       Хочешь не хочешь, а пришлось сделать то же самое. Оставаться одному в темноте как-то не прельщало.       Он, сильно прихрамывая и волоча за собой левую ногу, пошел туда, где должна была извиваться дорога.       Мгновенно стало даже жаль его.       — Подожди, — я вздохнул.       Подхватив сумку и перекинув ее через плечо, я рванул следом.       — Я вроде никуда и не тороплюсь. Здесь вообще незачем торопиться, — он вздохнул и замолчал.       Холод не вернулся. Меня наоборот все сильнее окутывало тепло. Как в кокон. Становилось немного душно.       — Том, — привлек я его внимание, как только мы поравнялись. — Что с твоей ногой?       Мне рисовалась картинка того, как он угодил в темноте в какую-то яму, вывихнув ее.       — А ты вновь хочешь помочь? — вкрадчиво уточнил Том, еще больше замедляясь. — Вывих, наверное.       Значит, угадал.       — Мне бы хотелось. Ты ведь поможешь мне найти то, что я ищу…       — Ишь какой корыстный, — тут же отреагировал он.       Ему наверняка сейчас было очень больно, а я еще и рассердил его своей фразой, хотя ничего такого не имел в виду. Мне всего лишь хотелось как-то отблагодарить его, но под силу было сварить бальзам или изготовить отвар, который помогает снять боль, нежели вправить вывих. А вот мама умела.       От воспоминаний о детстве: как она вернула на место мой выбитый большой палец на руке, после того как я попытался дать в нос соседскому мальчишке, Пирсу Полкиссу, и промазал, появилась грустная улыбка. Я тогда побежал к маме под смех этого дурня — нам было по восемь, — и она дернула конечность так, что все моментально встало на место.       Вот только мама была лекарем, а я всего лишь разбирался в травах.        — Что там с твоими друзьями? — вдруг вспомнил я.       Том некоторое время молчал — я уже понял, что он в целом много молчал — и передернул плечами:       — Разминулись. Да и куда они денутся? Найдем их позже.       И я тоже промолчал.       Действительно, куда могут деться люди из леса?       И как бы мне ни был необходим этот цветок, о людях я думал больше — нужно было их найти.       — Может, сначала все же их поищем, — предложил я, зная, что так будет правильно.       Том недовольно цокнул, мол, отстань: сказал позже — значит, позже.       Я попытался внутренне согласиться, но облегчения для совести это не принесло никакого. Мне было сложно понять, как можно быть таким холодным и безразличным к другим. Тем более к друзьям.       Том, словно прочитав мои мысли, улыбнулся, а мне показалось, что во рту мелькнуло множество острых мелких зубов. Я резко остановился посреди едва заметной тропы, уставился во все глаза и, несколько раз моргнув, прошептал:       — Т-том.       Голос предательски дрожал.       Он приподнял бровь, приблизился и улыбнулся привычной улыбкой.       — Пошли, Гарри, — требовательно произнес он.       Очень.       Внутренний голос твердил, что заключенная сделка была плохой идеей. Как и ужасной идеей было идти с кем-то, пусть и хромым, вглубь леса. Но не отведет же он меня на съедение какой-нибудь живности?.. Том же хочет выбраться из этого леса, а для этого ему нужен я.       И почему он опять смотрит так?       Пристальный, но расфокусированный взгляд беспокоил меня до мурашек. И трясущихся поджилок.       Хотя, может, он и не на меня вовсе смотрел?.. А я надумал себе.       И я продолжал себя уговаривать, что все в полном порядке; что я совсем не беспокоюсь, и он меня ни капельки не пугает.       В какой уже раз?       Я сбился со счета.       Но ощущение, что что-то было не так все также не покидало меня. Что-то не давало покоя.       Я прокручивал в голове каждую сказанную им фразу, пока мысленно не наткнулся на собственное имя.       Волосы на затылке зашевелились.       — Откуда ты знаешь, как меня зовут?.. — спросил я срывающимся голосом.